Unstable

— Дядя Гарри! Мы все сидели в гостиной. Раздался взволнованный голос Лотти, когда мы услышали тяжелые шаги. Гарри промок насквозь, так как снаружи бушевала гроза. Он ушел очень рано утром. Я волновалась, не зная, куда он пошёл. Я была уверена, что это не так уж безопасно. Кудри Гарри были влажными, отчего волосы казались длиннее. На его лице читалась злость и раздражение. Лотти начала называть Гарри "дядя Гарри", когда Джемма сказала ей, кто он. Всего за несколько дней малышка так сильно привязалась к нему — это было просто невероятно. Теперь её было не оторвать от Гарри, она как будто приросла к нему. Я не знаю, что случилось сегодня, но я не собиралась устраивать сцену. Гарри нахмурился и бросил ключи от машины на ближайший столик, но, увидев Лотти, натянуто улыбнулся и присел на корточки. Лотти крепко обняла его, и он поднял её вверх, а я не могла не задержать на них взгляд. Это так странно, видеть Гарри с маленькой девочкой на руках. Потребуется время, чтобы привыкнуть к этому. — Ты весь промок, — хихикнула Лотти, потянувшись, чтобы слегка дернуть Гарри за кудри. Я видела, как в его глазах промелькнуло раздражение, но он не огрызнулся на девочку и не бросил на неё устрашающий взгляд. Вместо этого он поспешил в гостиную и осторожно усадил Лотти на диван рядом с Джеммой. — Клэр, — сказал Гарри, улыбка исчезла с его лица, когда он повернулся ко мне, — мне нужно с тобой поговорить. — Его глаза на мгновение встретились с моими, прежде чем он отвернулся и вышел из комнаты, даже не поздоровавшись с остальными. Луи, как ни странно, ни на кого не смотрел; он смотрел на свои ботинки с серьезным выражением лица. Даже Найл больше не улыбался; он выглядел немного виноватым. Лиам внезапно увлекся телефоном, а Зейн всё также не показывал эмоций. Его темные глаза смотрели на меня. Последние несколько дней Зейн вел себя странно тихо. Я почти не видела его, а когда видела, он ничего мне не говорил. Как будто, без крайней необходимости, он ни к кому не обращался. Я последовала за Гарри наверх в нашу комнату и спросила его, что случилось, как только мы остались одни. Он стянул мокрую футболку, швырнув её на пол и, нагнувшись, расстегнул молнию на мокрых джинсах. Заметив, что он раздевается, я схватила чистую сухую футболку и штаны. Он переоделся и, прежде чем сесть на край кровати, провел рукой по мокрым волосам. Я села рядом с ним, заправив за уши пряди волос. — В чём дело? — тихо спросила я. Он был пугающе серьёзен, его глаза были темнее обычного. — Мне нужно с тобой поговорить. Он говорил неуверенно, как будто действительно не хотел этого делать. Возможно, ему просто нужен кто-то, с кем можно посоветоваться, получить другую точку зрения. Я всегда так делала, когда мне нужно было узнать мнение другого человека. — О чём? — Я встречался с Эдом сегодня. — Тихо признался Гарри. Мои глаза расширились. Эд? Тот, который был с Саймоном? Как он выжил? Во время перестрелки я была без сознания, поэтому мало что помню. — И-и? — Он хочет, чтобы я присоединился к ним. Очевидно, Саймон был полным придурком, и он всем порядком надоел. — Проворчал Гарри. — Они хотят, чтобы я стал их лидером. От этой информации мое лицо побледнело. Я знала, если бы Гарри не думал об этом, то он не разговаривал бы со мной. Он бы вообще не встретился с Эдом. Я не удивилась, что они сразу же захотели видеть Гарри своим лидером. У него была аура лидера; все чувствовали это, когда он входил в комнату. Это то, что меня в нём восхищало. Но, неужели он действительно думает присоединиться к кому-то? Может, это и не банда, но звучит не менее опасно. Почему он вообще об этом подумал? — Нет, — быстро ответила я. — Нет, это смешно. Теперь он смотрел на меня: — Почему ты так думаешь? — Это опасно, Гарри, и ты это знаешь. — Медленно произнесла я. — И я не думаю, что они хорошие люди — они пытались убить нас, помнишь? — Саймон пытался. Эд совсем другой, я вижу это. — Сухо ответил Гарри. — И я бы не сказал, что они плохие люди, Клэр. Они держат бандитскую деятельность подальше от Чешира. Почему это считается плохим? — Они убивают людей, Гарри. Нет ни законов, ни порядков. Это как быть преступниками. — У полиции так много правил. Работа вне закона дает им больше свободы, это намного эффективнее. О нет. Он спорит со мной. Он всё обдумал. — Не могу поверить, что ты вообще об этом думаешь. — Сказал я, качая головой. — Мне казалось, ты говорил, что всё это в прошлом. — Банда в прошлом. — Поправил меня Гарри. — Но это совсем другое, Клэр. Я не понимаю, почему ты не… — ... нет, я совсем не в восторге от этого. — Рявкнула я. — По-моему, это глупо, опрометчиво и... глупо. — Плевать, что я уже сказала глупо. Не в силах больше сидеть, я встала с кровати и немного прошлась перед Гарри, обеспокоенно перебирая руками. — Что я тебе говорила? Убивать людей — неправильно — тем, к кому ты собираешься присоединиться, наплевать на этот принцип. Они просто уничтожают их. — Они хотят обезопасить Чешир. — Ответил Гарри, слегка повысив голос. — Иногда это требует крайних мер. — Есть и другие способы. — Возразила я. — Какие, например? Отправить их в тюрьму? — Да! — Тюрьма никого не меняет. — Рявкнул Гарри. — Иногда тюрьма делает только хуже. Нахождение в клетке, с преступниками всех мастей, может действительно испортить человека. Ты никогда не была в тюрьме, так что не знаешь. Но я был. Я замолчала, вспомнив, что он действительно попал в тюрьму. Благодаря мне. — Некоторые люди зашли слишком далеко, их уже ничто не исправит. — Сказал Гарри. — Ты не присоединишься к ним, Гарри. Его глаза потемнели, челюсти сжались: — Почему, черт возьми? Я замялась, пытаясь придумать хороший ответ. Вместо этого я произнесла: — Потому что я так сказала. Я скрестила руки на груди, сохраняя серьезное выражение лица. Гарри несколько мгновений удивленно смотрел на меня, потом горько усмехнулся и встал, устрашающе возвышаясь надо мной. Я сразу занервничала, почувствовав себя маленькой. Его глаза обвели меня насмешливым взглядом, а губы изогнулись в кривой ухмылке. — С каких это пор, — хрипло пробормотал он, — ты имеешь право голоса во всем, что я делаю? — С этого момента. — Спокойно ответила я. — Ты все время говоришь мне, что делать. — О, Клэр, — пробормотал Гарри, его ухмылка стала шире. Я почувствовала, как его руки накрыли мои, переплетая наши пальцы. Нет, я уже чувствовала, как таю под его завораживающим взглядом. Я знала, что он пытается сделать — он пытается успокоить меня, и снова подчинить его воле. Но я не могла успокоиться, зная, что Гарри связался не с теми людьми. Снова. — Проклятье… Гарри, остановись! — рявкнула я, отступая от него и вырывая руки. — Разве ты не видишь, что творишь? Ты возвращаешься к началу! — Как я вернусь к началу? — спросил Гарри, злясь, что я его раскусила. — Ты только что получил свободу, — медленно сказала я, пытаясь донести свою мысль. — Ты можешь делать всё, что захочешь, — твоего отца здесь больше нет, чтобы влиять на тебя. Ты не обязан быть частью чего-то; если хочешь, можешь работать в пекарне, мне все равно. — Я раздраженно взмахнула руками. — Я люблю тебя. Я просто... Я не хочу, чтобы ты делал то, чего не хочешь. — Я всю жизнь этим занимался, Клэр. — Гарри скрестил руки на груди. — Было бы чертовски странно работать в пекарне. — Его голос был сухим и насмешливым. — Я же не серьёзно. Это был просто пример. — Пекарня? Гарри? Работать в пекарне? Это даже не смешно. — Не могу себе представить, что занимаюсь чем-то другим. Это то, кто я есть. — Ответил Гарри, снова садясь на кровать. Он провел руками по лицу, снова выглядя измученным, как будто внутри него шла борьба. — Всё потому, что ты не знаешь, на что способен. У тебя никогда не было такой возможности. — Мягко сказал я, садясь рядом с ним. — Всё, что ты знал, это то, как убивать людей, Гарри. Но в жизни есть много занятий, помимо убийства. — Я замолчала, осознав, как жутко звучат мои слова. — Я же сказал, что буду защищать тебя. — Проворчал Гарри. — Я готов на всё, чтобы защитить тебя, Клэр. И я думаю, что это лучший способ обеспечить твою безопасность. — Его глаза встретились с моими, и я мягко улыбнулась ему. — Я знаю, что ты хочешь защитить меня. — Сказала я. — Но предоставь это той организации, хорошо? У тебя уже есть чип. Ты можешь делать всё, что захочешь. — Просить меня не вступать в подобную организацию, — пробормотал Гарри, — всё равно, что просить меня больше не быть мужчиной. Это то, кто я есть, Клэр. Я никогда не прошу тебя перестать быть женщиной, не так ли? — Ты мог бы быть... Громкий раскат грома ударил над нами, вспышка молнии на мгновение ослепила меня. В доме резко погас свет. Я замерла в темноте, хотя я совсем не нервничала. Я больше не боюсь темноты. — Дерьмо, — выругался Гарри, соскальзывая с кровати. — Пойдем, посмотрим, как там остальные. — Я почувствовала, как он ищет меня в темноте. Я легко нашла его руку и крепко держалась за неё, пока он выводил меня из комнаты. Мои глаза, за считанные секунды, привыкли к темноте, и я могла уверенно следовать за ним, больше не боясь наткнуться на что-нибудь. Выйдя в коридор, мы услышали, как Лотти плачет. Мы поспешили вниз по лестнице, обнаружив, что Джемма зажигает несколько свечей в гостиной. Лотти сидела на коврике в центре комнаты, её крики эхом отдавались в помещении, а Элеонор сидела рядом, пытаясь её успокоить. Я знала, что Лотти, должно быть, страшно; в её возрасте я тоже боялась темноты. С наступлением грозы, темнота казалась ещё страшнее. Гарри отпустил мою руку и тут же направился к малышке. Я села на диван рядом с Джеммой и взяла другую зажигалку, чтобы зажечь свечи. Комнату окутал тусклый свет, тени, казалось, плясали повсюду. — Хэй, — тихо сказал Гарри, присаживаясь на корточки перед Лотти. — Почему ты плачешь? — Я... мне так страшно, снаружи монстр, и он идёт сюда! Вот почему здесь темно! — воскликнула Лотти дрожащим голосом. — Он придёт, чтобы забрать меня! Наконец, я зажгла одну свечу и схватила следующую; Гарри взял Лотти на руки и сел в кресло, позволив ей свернуться калачиком у него на груди. — Нет причин бояться темноты. — Пробормотал Гарри, крепко обнимая её маленькую дрожащую фигурку. — Если ты в темноте, как монстр сможет тебя найти? — Ч-что если он может видеть в темноте? — она говорила так, будто немного успокоилась, хотя её голос все ещё дрожал. — Тогда тебе всё равно нечего бояться. — Моё сердце разрывалась, когда я увидела, как Гарри приподнял её на руках. Я могу поклясться, что он поцеловал её в макушку, это потрясло меня до глубины души. — По-почему? — Потому что я здесь. И я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, хорошо? Я страшнее любого монстра. — Он говорил игривым тоном, вперемешку с низким, хрипловатым голосом, и я просияла от того, как он обращался с малышкой. — Это так мило, — пробормотала Элеонор, садясь рядом со мной. Её карие глаза были устремлены на них, на лице застыла широкая улыбка. Даже Джемма, казалось, не могла оторвать взгляда от сидящих в кресле. Лотти тихонько хихикнула. Снаружи снова прогремел гром, а вскоре за ним последовала вспышка молнии. Лотти крепче прижалась к Гарри, но больше не плакала. Я очень надеялась, что Гарри не вступит в эту организацию. Ему есть ради чего жить — у него есть я, Джемма и Лотти. У него есть семья. Эгоистичная часть меня действительно не хотела, чтобы он присоединялся к организации. Потому что, во-первых, его могли ранить. Я вспомнила, как в Лондоне проводила большую часть времени в его доме одна, а он возвращался под вечер. Я попыталась представить себе, кем бы мог быть Гарри. Кассир? Адвокат? Шеф-повар? Клоун? Бизнес-консультант? Видите ли, я не могла представить его кем-то ещё, потому что привыкла видеть его с пистолетом или перочинным ножом. Я так привыкла к тому, что он постоянно в тёмной одежде — он не был профессионалом, у него был тяжёлый характер, и его терпение почти отсутствовало. Чтобы быть успешным в карьере, нужно быть профессионалом, нужно быть добрым и милосердным к людям, и нужно быть терпеливым к некоторым вещам. Гарри не обладал этими качествами. Но, эй… раньше я представляла себя в белом халате, ухаживающей за пациентами в больнице, или отстаивавшей права невинного человека в суде. И вот я здесь, без работы, живу с такими людьми. Никогда не знаешь, кем ты можешь стать, пока не попробуешь что-то новое. Но, будь я проклята, если увижу, как Гарри снова возвращается к убийствам. Он не слишком далеко зашёл. У него есть шанс на искупление, и я не позволю ему его упустить, чтобы "защитить" меня.