***
Было так страшно… довериться кому-то. Было страшно даже просто смотреть на юношу. Дэвид вздрагивал, когда Аэлл обращался к нему. После тех событий прошло всего лишь полдня. Но в голове парня только одна картина — лежащая замертво собственная мать. В этот момент он невольно по какой-то странной причине представлял себе и отца, лежащего вместе с ней и держащего её руку в своей. Но Дэвид тут же мотал головой и мысленно ругал себя, а потом, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции вместе со слезами, он благодарил судьбу за то, что не узрел когда-то точно также смерть своего отца. Это бы добило его сегодня… Сегодня… Как же всё кипит внутри от непонимания этой несправедливости и жестокости людей. Почему он? Почему именно его родным так не повезло? И он знал, что бесполезно искать какие-то внятные ответы. Он чувствовал, как сам погружается в нечто ужасное. Омут, в который он попался, тянул его на дно… Он хотел возненавидеть всё и вся на этом белом свете и сорваться, наделать глупостей. Но… было всего лишь одно большое но. Аэлл, от которого он шарахался уже в течении 8 часов их знакомства, отвёл его к себе домой (пока что его не отняли) на верхних уровнях Корусанта, покормил, предоставил так нужную ему ванную комнату, одел в нормальную одежду и приютил его у себя. Дэвид не был многословен. Аэлл Краут прекрасно осознавал всё то, что с ним сделали, поэтому не настаивал на ненужных диалогах. Он хотел, чтобы Дэвид привык к нему. Какое-то время они находились в одной комнате — в гостинной. Молодой мужчина очень долго смотрел на Дэвида изучающим и сочувствующим взглядом. Из-за своей эмпатичности он испытывал жуткие душевные терзания вместе с Дэвидом. Он скорбел вместе с ним, он думал вместе с ним. И в те моменты, его постоянное жуткое желание помочь нуждающемуся, спасти его, кто бы он ни был, укрыть от всех существующих бед, накрыло его с головой и он пообещал себе вечно оберегать Дэвида от всех напастей. Аэлла любили в семье. Но Крауты всегда растили всех своих детей в строжайшей дисциплине. Возможно, они даже к тем, кого считали своими, относились слишком жестоко. А те, чью кровь они не признавали, страдали ещё больше — их преследовали, вычисляли. От Краутов невозможно было укрыться — они найдут, поколечат и, в конечном итоге, убьют. Почему? Никто этого не знал. Так было принято. Давным-давно какой-то маразматик придумал это негласное правило и все тупые бараны последовали за его примером. Нельзя было иметь ничего общего с «грязнокровками» или просто «рабами-бедняками» — семья сама выбирала для тебя жену/мужа, по их мнению, «чистокровку», от которого тебе нельзя было никак избавиться. Умирал этот избранник — не беда — найдут второго. И так было… по сей день. Повторюсь, Аэлла очень любили. Но он не любил Краутов. Он всегда чувствовал себя другим. Хоть и рождён был «чистокровным», он не мог следовать установленным для него правилам. Он с недалёкого детства понял, что не будет таким же, как и его родственники. Какое-то волшебное чувство справедливости было так чутко развито в нём, что имела всю власть над его разумом. Он чётко знал, что хорошо, что плохо, и не боялся противоречить своим «родным». Но стоп… они, на деле, никогда не были ему родными — он был одинок. всегда. Сколько себя помнил. Его любили только тогда, когда он выполнял свои функции члена семьи Краутов. Когда же он оступался или протестовал, его осуждали, гнобили, унижали. Он был не выгоден со своим желанием выделиться и поэтому действовал на нервы. Его мать и отец списывали всё на то, что он глупый, наивный, ещё ничего не понимающий, как бы стараясь оправдать его перед дедом. Но Аэлл всегда ощущал из-за этих их попыток себя никчёмным, ему было так неприятно поддаваться этому давлению, что на него оказывали. Его пытались вразумить словесно, но ничего из этого не вышло; потом перешли на физические наказания, которые, казалось, действительно повлияли на него — изначально неподготовленный к таким «пыткам» он не ожидал такой жестокости со стороны близких, стал более послушным, но переодически совершал «глупости», которые повлекли за собой ещё более болезненные взбучки, и с ними он уже не мог справиться и «бунтовщик» смирился. Так думали все его родственники поголовно. Они считали, что мальчик наконец повзрослел, поумнел, будет теперь следить за своими словами и мыслями. Они уверены были, что эти запугивания и наказания пошли ему на пользу и что теперь он зауважал их. На самом деле он возненавидел и себя, и их вместе взятых. Сначала его душе было ужасно больно, потом он перестал вообще что-либо чувствовать, одна апатия жила в его сердце. А затем он действительно стал думать. И это дало свои плоды. Его душевные силы вернулись к нему со временем и теперь юноша был готов действовать. С 13 лет над ним измывались, в течение 3 лет он терпел это всё и «рос» в глазах старших, закалялся. В 16 лет его в последний раз «проверили» на верность и наконец допустили к семейным «делам». 3 года он старался влиться в их «коллектив», добиться их доверия, что, в конечном счёте, у него получилось. Он всегда знал, что даже в такое трудное время он не будет опускаться до уровня своих родственников (как же ему было противно осознавать связь с этими людьми), несмотря даже на то, что он продолжал слушаться их. Он был всего лишь актёром и, можно сказать, хорошим таким. И всё же, его план мести был зациклен не на причинении морального или физического вреда, а на большом материальном ущербе. Ему было хорошо известно, что единственное, чем действительно дорожат Крауты это их положение в обществе, высокий статус, большой авторитет вместе с влиянием на саму планету и деньги. Ему нужно было только надавить, подорвать все эти пункты. Поэтому, «бывшему Крауту» хотелось сделать всё по-мудрому, ударить в самый неожиданный момент, по сему подходящий. Разрушить какие-то долгие планы, уговоры, отменить сделки, запутать, подменить документы и, самое главное, успеть спасти маленького Дэвида вместе с его мамой и отвести их в безопасное место. Но… Он не успел… Остался один Дэвид и жуткая вина перед ним. Перед его троюродным братом. Почему же это было так важно? Да потому что Аэлл хотел ткнуть их носом прямо в самую грязь, в которой они все увязли! Он хотел показать им, что это неправильно и что он категорически против. Шокировав их, парень выиграл немного времени для себя и Дэвида. Крауты были так обескуражены, что впали в затишье и стали разгребать те проблемы, в которые их впутал Аэлл. А ещё, до всех этих дурацких наказаний в его сторону и преследований семьи Дэвида, Аэлл был знаком с замечательным, по его мнению, взрослым, который тоже не был похож на всех остальных своих родственников. Этот человек был его дальним дядей, двоюродным братом отца, как раз-таки отец юного Дэвида. Его звали Фарэ́ла. Фарэла долгое время скрывал своего сына и настоящую жену от семьи, чтобы уберечь тех от опасности. Потому что он полюбил женщину «нечистых» кровей, а это каралось. Ему нашли подходящую невестку ещё в 18 лет, но потомства не было. Какое-то время все считали, что Фарэла действительно бесплоден. Его «законную» жену, выбранную из чистокровок, уважали и ценили, а узнав, что Фарэла обманул семью, убили его, оставив нелюбимую им женщину в живых и в семье. Она не знала, что он ей изменил, но понимала, что брак был фиктивным. Её тоже принудили к этому союзу, так как часто аристократические семьи искали для себя выгодные сделки, чтобы усилить своё влияние на какую-либо сферу жизни. Вдове сказали, что Фарэла был отравлен неприятельской бандой, которая подослала к нему специального человека. Слепо верить было легче, чем рыться в истине. Да и к тому же, за те года, что они прожили вместе, женщина не полюбила его, они никак не сблизились. Но Аэлл знал эту историю. Он знал, что семья стала охотиться за несчастной матерью и ребёнком. И он знал, что такие случаи были и раньше, и что никому из жертв не удавалось спастись. Вы не подумайте. Крауты были жестокими по своей натуре. Не только их родственники страдали. Своих конкурентов в контрабандистской сфере, различных бизнесах и на чёрном рынке они вырезая без всякого сожаления, даже если человек просто косо посмотрел на кого-то из «своих» или не так ответил. Аэлл был зол. Фарэла его любимый дядя — он много времени посвятил парню, когда тот ещё был совсем мальчишкой. Он единственный, кто баловал Аэлла, кто выслушивал его детские фантазии и мысли, кто заботился о нём больше, чем его родные мать и отец. Возможно, как уже позже понял Аэлл, Фарэла стал таким после рождения своего сына Дэвида. Мужчина готов был делиться даже с чужим ребёнком какой-то своей отцовской опекой. Тем более, Аэлл был очень милым ребёнком. «Чистым» — Так бы сказал покойник. Аэлл помнил, как летал с дядей на другие планеты, как дядя рассказывал ему странные сказки всевозможных народов, населяющих разные уголки их родной галактики. Фарэла был хорошим человеком, которых хотел обычной свободы, настоящей жизни, а его всячески ограничивали в собственных мечтаниях, пытались завести в рамки. Нежелание подчиниться, мнение о том, что он может обхитрить родню, и погубило его. Юный племянник не хотел повторить его судьбы, но нужно было идти на риски, потому что без этого жизни ему даже не снилось бы. Фарэла вдохновил его и передал ему частичку своей храбрости и продуманности за всё то время, что они общались. Аэлл был обязан дяде и его семье. В душе Аэлл и ликовал, и отчаивался. Ему было до невозможности тяжело держать всё это в себе, молчать и не иметь возможности рассказать кому-то о своих мыслях и чувствах, потому что самый близкий для него человек был очень далеко — в другой галактике, на совершенно другой планете. И он решил рассказать всё Дэвиду. Всё-всё, без утайки. Ещё сильнее травмировать сознание 14 летнего парня он не хотел, но если скрывать информацию обо всём, то он никогда не добьётся доверия парнишки. А «бывший Краут» хотел, чтобы Дэвид считал его братом, родным человеком. Когда Аэлл закончил свою историю, они долгое время молчали. Подросток долго смотрел на него, однако не мог ничего сказать. Он был поражён открытостью и искренностью Аэлла. Сожаление начало прожигать его сердце, Дэвид больше не хотел бояться этого человека, потому что тот, по его мнению, не заслужил этого. Все рассказы об его отце так тронули его, что он снова на миг усомнился в его смерти. После долгих размышлений, Дэвид решился и произнёс: — Я тебе верю, — очень тихо и неуверенно начал он и неожиданно продолжил: — Брат. Аэлл хотел бы загребсти его в свои объятия, но их отделяли целых 3 метра. Дрогнув, молодой мужчина перестал сдерживать себя и закрыл лицо руками. Он замотал головой, резко подорвался с места, потёр ладонями глаза. — Спасибо — шмыгнув, а затем глубоко вздохнув, он постарался изобразить серьёзное, равнодушное выражение, но его вымученные глаза предательски блестели. Аэлл выпрямился и зашагал прочь, оставив кузена одного.***
Прошёл ещё один день. Дэвид всё ещё не мог прийти в себя. Понятное дело — не каждый день с тобой происходят столь ужасные события. Парень всё ещё находился в каком-то глубоком шоке и тупике, но стали появляться в голове новые вопросы. «А что будет дальше? А куда они отправятся теперь? А будут ли их преследовать?». На последний вопрос он знал ответ — несомненно. Крауты не оставят их в покое, пока не убьют. Дэвид начинал привыкать к новой обстановке, но тоска по родителям давала о себе знать. Несколько раз он порывался на слёзы, но не позволял себе такой роскоши, хотя тот же Аэлл на его глазах чуть не расплакался, вспоминая своего дядю. Дэвид тоже любил Фарэлу, но ему казалось, что он знал своего отца хуже, чем тот же кузен. Он искренне сожалел о том, что папа всегда был так далеко, так занят своими обязанностями, что не мог уделять ему время. Но парень не держал на него обиду, не имел права — ситуация с Краутами всё прощала Фарэлу. Печально, что он никогда не увидит его. Разве что, только после смерти. Но рано было думать о ней. Хотя, вчера Дэвид только и мог, что мечтать о своей кончине. Потому что он был на волоске, в конце игры. Если бы не Аэлл… Дэвиду хотелось отплатить брату той же монетой и для начала хотя бы просто выжить. Дэвид был более активным, чем прежде. Спортивная площадка, что находилась у Аэлла в квартире, была неплохим развлечением и спасителем от тяжёлых мыслей. Ранее, Дэвид никогда не упражнялся на тренажёрах, он серьёзно даже никогда не задумывался о своём физическом состоянии, потому что не было какой-то нужды. Теперь, страх за свою жизнь внушает ему, что он должен быть сильным, иначе уберечь себя от неприятелей он никак не сможет. Когда Дэвид после прежнего упражнения перешёл на другое, то «навестить» его решил Аэлл. Он долгое время наблюдал, как парень со всей накопившейся злостью и силой бьёт грушу. Старший брат даже и представлять себе не хотел, кого Дэвид перед собой видел и насколько он был обижен на этого человека. Но бил он пока что по-детски, агрессивно, не очень-то раздумывая, хаотично. Аэлл легонько усмехнулся. — Понравилось здесь? — Дэвид вздрогнул. Он совсем не расслышал, как зашёл Аэлл. — Если честно, я сразу и не подумал, что ты окажешься в зале. Какое-то время я думал, что потерял тебя. Как обычно молчаливый парнишка перестал заниматься и протер свой лоб от пота. Он глубоко вдохнул в себя воздух и серьёзно ответил: — Не думаю, что с моей стороны это был бы логичный поступок. — А я бы сбежал. — невзначай бросил Аэлл, заставив Дэвида задать ему немой вопрос. — Потому что я какой-то мутный тип. Да ещё и бывший Краут. — Будь бы ты опасным, я бы почувствовал — с полной уверенностью заявил младший. Хмыкнув, Аэлл махнул в сторону выхода, намекая тому, чтобы он прошёл за ним в другую комнату. — Как закончишь, хочу поговорить с тобой. Кое-что предложить. Надеюсь, ты поддержишь мою идею. Дэвид только кивнул в знак согласия и перевёл взгляд. Через 20 минут он, как и было договорено, явился пред кузеном. Аэлл читал новости, а потом резко отвлёкся от них, только завидев юнца. Дэвид прошёл вперёд и сел напротив него в кресло. Как он понимал, это была гостинная. — Рассказывай. — коротко и спокойно прозвучал молодой голос. Аэлл снова от чего-то улыбнулся. Можно заметить, что Дэвиду стала нравится его приятная улыбка. — В общем-то, если перейти сразу к делу, то я хочу улететь отсюда навсегда. В другое место, на другую планету, подальше от Краутов. И думаю, что ты бы тоже этого хотел. Потому что иного выхода мы и не имеем. — слова были сказаны то ли печально, то ли ликующе. Хотел ли в действительности Аэлл навсегда покинуть Корусант? Неизвестно. Но Дэвид точно понимал, что Аэлл хотел навсегда покинуть Краутов, что было важнее планеты возможностей. Дэвид посмотрел в глаза старшему. Затем сощурился. Аэлл точно предугадывал его согласие. — Да. И ещё миллион раз да. Ничего больше не хотел в жизни, чем это. Но куда? Дэвид взглянул в окно. Перед его взглядом было представлено множество расплывающихся машин и спидеров, бесконечно мелькавших и летающих. Солнце медленно уходило на покой, отдавая свой престол новой хозяйке — луне. Дэвиду особенно нравились закаты и луна, поэтому он часто, заплывая в свои мечтания, засматривался на небо. В комнате было ещё светло, но парнишка с нетерпением ожидал своё любимое время суток. Аэлл на мгновение затих, закинув ногу на ногу. Потом кашлянул и продолжил. — Есть планета в другой галактике… Я бывал на ней много раз и могу с уверенностью сказать, что там безопасно и очень здорово. Населяют планету только люди, но думаю, не только я уже знаю про её существование, хотя в другую галактику попасть сложно и не каждый осмелится даже подумать об этом. Так как мне уже довелось это сделать, то ты можешь мне довериться и я проведу нас туда. Ты хотел бы…? — Меня здесь, по сути, ничего не держит. Я хочу рискнуть, если ты готов к риску. Значит, да — Я хочу. Аэлл не ожидал такого напора и уверенности со стороны Дэвида. Чуть подумав, он согласно кивнул и поднялся. — Тогда не будем терять ни минуты. Собираемся и улетаем.***
Путь в другую галактику был долог и труден, однако это только закалило Дэвида. Он был безумно рад и полностью открыт новым приключением. Он впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности и всё благодаря своему старшему брату. Аэлл также научил Дэвида многим интересным вещам, например, играть в «земные» игры по типу шашек и шахмат, объяснял ему как устроен мир (их будущий дом), какие технологии там имеются. На тот момент на Земле был 1982 год. Старший Краут рассказал про себя немного больше. Он сообщил, что на планете его ждёт невеста — Алетта. Землянка, родом из Греции. Девушка была одной из главных движущих сил, которые призывали его бросить всё и начать новую жизнь здесь. Но до появление Дэвида он почему-то полностью не решался на такой поступок.