Когда огни погаснут, останется лишь пламя в камине.

      — Ну, Гермиона-а-а! Ну выбери действи-и-ие, — казалось нытье Джиневры было слышно даже в глуши Запретного леса, уж настолько громко ныла девушка — Мне уже надоела эта правда! Тебе трудно что-ли?       — Да, Джин права, Гермиона. Нужно быть рискованей, раскрепощенной и не боятся каких-то глупых действий. — Джордж встал на сторону сестры и вместе с ней направлял подругу на путь истинный.       — Каких-то глупых действий?! Да они же самим Дьяволом написаны! — взвизгнула Грейнджер, не замечая странной улыбки Джинни — За последних два часа я успела стащить с Фреда свитер, выпить залпом стакан магловского вина, — причем я без понятия откуда оно у вас — изобразить беременную и лизнуть мыло! Мыло черт возьми! А ты и Джинни отделались самым лёгким и безобидным из всего, что могло быть таким в этом омуте чертей! И я молчу насчет того, что Фред уже давно сидит в одних трусах, что он вел диалог о мётлах со стеной и танцевал мне личный танец живота! И делая выводы из всего выше сказанного, я могу с точностью сказать: Я не собираюсь брать действие!       И на этом прекрасном моменте шляпа выбросила в воздух бумажку и вновь заговорила своим в меру тихим голосом:       — Делай всё, что тебе скажут другие игроки на протяжении двух минут. — и всё. На этом моменте все замолчали. Фантазия Джинни разыгралась, а настроение Грейнджер ни капли не поднялось.       — Говорить. Первой. Буду. Я. — Уизли говорила с перерывами между слов и с таким выражением лица, будто сейчас лопнет от счастья.       — Джинни, скажи мне. Только честно. Эта шляпа заколдована кем-то из вас, или она меня ненавидит? — спросила девушка и поднесла глаза к потолку, моля Мерлина о пощаде.       — Итак, — начала Джинни, полностью игнорируя подругу — для начала ты должна стать моделью для фотосессии с мягкой игрушкой, фотографом которой стану я!       — Ну, это очень даже неплохо. — успела расслабиться Грейнджер, как словила взглядом чертиков, что плясали в глазах подруги. — В чем подвох, Джинни?       — Ну, это не будет обычная фотосессия..       — Джинни… — начала было угрожающим тоном Гермиона.       -…она будет содержать.. м-м.. фотографии непристойного характера.       О, Мерлин. Лучше бы это был кто-то из близнецов. — окончательно разочаровалась в жизни Гермиона.       — Ты ведь не продашь их кому-нибудь в Косом Переулке? Или, что хуже, в Хогсмиде? Ты ведь не настолько жестока, да, Джин?       — О милая, конечно же нет. Ты должна будешь продать их сама. Конкретному человеку. — глаза Уизли-младшей горели не поддельным огнём, и от этого взгляда по коже шли мурашки.       — Господи-Боже-мой, за что ты так издеваешься надо мной, что плохого я тебе сделала?       — Теперь я! Итак, Грейнджер. Хм. Дай подумать, — и пока Джордж ломал комедию и размышлял о том, как бы сблизить этих двух еще ближе, пока есть шанс, Джинни уже в своей прекрасной головке понавыдумывала всякого из рязряда вон выходящего. Но только не в этом случае. — Гермиона, сними с себя все вещи которые не красного цвета. Давай-давай. Юбка там, туфли, гольфы. Ну ты поняла. — протянул Джордж, мельком кинув взгляд на своего брата. А его брат уже заинтересовано сверлил взглядом собственный свитер красного цвета.       — Я тут так подумала… Может, нам уже пора расходится по комнатам? Смотрите, уже и потемнело. Да, определенно мы должны идти спать. — и глаза бедной девушки, которой ну никак не хотелось раздеваться почти что до нижнего белья. Хотя, если считать то, что цвет её кружевного комплекта явно не был красным, то она должна раздеться полностью. Оставаясь лишь в большом красном вязаном свитере, который полностью пропах его одеколоном. От этого сносило голову. От всего.       — Нет, Герм. Сначала ты снимешь все вещи не красного цвета, а тогда иди куда хочешь. И знай, я точно узнаю, всё ли ты сняла. — Сказал Джордж, ухмыляясь. Его явно забавляла ситуация, в которую он напросился. Лицезреть смешные попытки Грейнджер не покраснеть при взгляде на его почти голого братца и наблюдать за пожирающим взглядом девушку Фредом. Фредом, который в ней ни капли не заинтересован. В любом случае не так, как эта хрупкая девчонка. И это было грустно. Наверное, каждый в их узком кругу знал об этом. Он и Джинни были уверены в этом больше, чем в том, что Рон все же проиграет Гарри и в этой партии в шахматы. Гермиона была, скорее всего, уверена где-то на подсознательном уровне в этом. В глубине души. На задворках сознания. Далеко в себе, в общем-то. Ну, а Фред точно уже желал увидеть эту девчонку если не в своей кровати, то в своих объятиях точно. Джордж ведь знал своего брата и уж точно был в курсе всех его отношений. И знал точно: Фред Уизли никогда не был по-настоящему влюблён.       И от всех этих мыслей ему вдруг стало не по себе. Фред ведь разобьёт хрупкую натуру и маленькое сердечко Гермионы Грейнджер, что впервые в жизни осмелилась влюбиться. Просто влюбиться. А Джордж в буквальном смысле на блюдечке преподносит брату новую девушку. Новую жертву. Новое сердце. Целое, неразбитое.       И пока Джордж разбирался со своими тараканами в голове, Гермиона уже успела снять с себя все, кроме белья. Лиф она сняла под свитером, а за ним и нижнюю часть белья, что были точно и бесповоротно окрашены в черный цвет.       — Ты доволен, Джордж? Все, две минуты прошли, я иду спать. — с явной долью недовольства от всего происходящего ответила Гермиона, поднявшись с своего места, подхватила свою одежду и побежала к лестнице, быстро скрывшись в своей с Джинни комнате.       Этим вечером стены Гриффиндорской гостиной впитали в себя чужие мысли. Мысли Джинни Уизли, что уже мечтала обвенчать любимую подругу и старшего брата. В её мечтах Гермиона уже успела родить троих карапузов, а Фред успел повзрослеть. Для жены, детей и себя. Мысли Фреда Уизли, который явно прозрел и увидел в Гриффиндорской старосте девушку. Красивую, горячую и страстную. А Джордж Уизли сам для себя поставил цель: либо препятствовать подруге, либо брату. И он мог бы соврать, сказав, что ради близнеца он пойдет на все. В этом случае точно.