Магазин Амбрелла

Поначалу Клаус не обратил на него никакого внимания. В магазине ежедневно околачивалось слишком много детей, чтобы обращать внимание на каждого. Да и дел у Клауса и без того хватало. Например, ему наконец пора было привести свои ногти в порядок. И плевать, что ему влетит потом от Диего за «протирание штанов», все равно покупателей практически не было. Ногти у него совсем безобразные уже стали, так что Диего и его принципы идут нахрен. Впервые Клаус заметил его во время своей смены на кассе, когда тот заговорил с ним. – Если не работаешь – надо повесить специальную табличку. Клаус дернулся от неожиданности, заехав себе пилочкой под ноготь. Взвизгнув, он инстинктивно засунул палец себе в рот и уставился на нарушителя его покоя. Это был мальчишка, судя по форме, из какой-то элитной школы. Он стоял, засунув руки в карманы, и с интересом смотрел на Клауса. – Гребаные школьники, – прошипел тот, обсасывая раненный палец. – Я и без тебя, мелкий, знаю, что и как мне делать. Чего тебе? Мальчик вскинул бровь, кивнул на упаковку кофе, что стояла на краю ленты. Причем кофе был качественным (один из самых дорогих продуктов в этом долларовом магазине). Клаусу было глубоко насрать, какой пить, но вот его отец был слишком привередлив. Поэтому в магазин всегда завозили много качественных сортов кофе, несмотря на то, что он долларовый, и здесь продаются только дешевые товары. Сэр Реджинальд был непреклонен. – Денег хоть хватит? – поинтересовался Клаус, пробивая товар. Мальчик окинул его надменным взглядом, доставая купюру в пять сотен. Глаза Клауса полезли на лоб. – Это что, пятисоточка*? – он выхватил купюру из рук мальчишки и стал ее разглядывать. – Глазам не верю, это пятисоточка! Впервые вижу вживую! Откуда она у тебя? – Может, дашь уже сдачу? У меня нет времени смотреть, как ты обезьянничаешь. Клаус тут же стушевался, проверил купюру на подлинность и чинно отдал сдачу. Не говоря больше ни слова, мальчик ушел. – Какой-то странный малой. Остаток смены прошел мирно. От Диего ему, естественно, влетело по первое число. Он раскритиковал буквально все действия Клауса и остальных членов семьи, будь то даже ковыряние в носу. И плевать, что никто не видел. Диего видел, а это уже повод отчитать. Больше всего претензий у него всегда к Клаусу и его «тощей наркоманской заднице», но вообще страдают все. Начиная с Эллисон, которая пускает слухи направо-налево, чтобы сбыть больше товара, заканчивая Ваней, которая порой увлекается игрой на детских инструментах в отделе игрушек и невольно начинает крушить все вокруг. И что самое ужасное, никто кроме Диего не хотел работать в охранном пункте. Никому не прельщало сидеть восемь часов в крошечной комнатке и наблюдать за камерами слежения или стоять на входе в час пик и следить за порядком. Зато Диего пылал какой-то нездоровой страстью всех контролировать. И пусть ему было не обязательно все время наблюдать за камерами, он с маниакальным усердием мониторил все восемь камер с утра до ночи, отлучаясь лишь во время час пика. Даже в свой выходной Диего околачивался в охранном пункте, и никто его не мог согнать оттуда. Даже сэр Реджинальд. – Кажется, братец совсем озверел, тебе так не кажется? – шепнул Клаус Ване на ухо. Та как раз отстукивала на ксилофоне какую-то мелодию. Доиграв, она проследила за взглядом Клауса. Диего стоял на входе и активно источал мрачную ауру. Люди старались обходить его стороной. – Он тяжело переживает расставание, – задумчиво изрекла Ваня, возвращаясь к ксилофону. – Шел бы ты в свой отдел, пока Диего не набросился на тебя. Потоптавшись возле сестры некоторое время, Клаус все же прислушался к совету. Сегодня его смена была в отделе хозяйственных товаров, и это было скучнейшее место, даже под марихуаной. Кроме того, как ходить туда-сюда и раз за разом поправлять продукцию, делать было нечего. Он даже посоветовать ничего не мог, потому что не разбирался ни в порошках (разве что нюхательных), ни в туалетной бумаге, ни в чем-либо еще. На самом деле, этот отдел не нуждался в отдельном консультанте, просто Клауса отправляли туда, когда его было некуда больше деть. Наматывая очередной круг вокруг стеллажа, Клаус замер возле соседнего отдела с одеждой. Он скептически оценил новую поставку, и уже хотел продолжить свой круговорот, как заметил того самого мальчишку. Все в той же форме элитной школы, благодаря которой Клаус его и узнал. Мальчик стоял возле манекенов и рассматривал одежду на них. Притаившись за стеллажом, заскучавший Клаус решил понаблюдать за ним. Мальчик, как оказалось, не одежду рассматривал. Он разговаривал с манекеном. Мягкая улыбка не сходила с его губ, а его рука нежно поглаживала пластмассовое плечо. Судя по обрывкам фраз, мальчишка флиртовал. Клаус присвистнул. – А не рановато ли тебе на женщин заглядываться? – полюбопытствовал он, подойдя ближе. Мальчик смерил его недовольным взглядом. – К твоему сведению, я уже давно не ребенок, – он перевел взгляд на манекен и вновь нежно улыбнулся. – К тому же, Долорес выше всех этих предрассудков о внешности и возрасте. Клаус окинул мальчика взглядом, но его внешность уж никак не вязалась с фразой «давно не ребенок». Выглядел он как среднестатистический ученик средней школы. – Вы разве не только что познакомились? – шмыгнув, Клаус склонил голову набок. – Она могла и для вида такое сказать, чтоб обкрутить вокруг пальца неопытного юнца. Ну, знаешь, бывают такие женщины нехорошие, которые ради своей выгоды… Он не договорил, растерявшись, потому что мальчишка как-то слишком быстро оказался вплотную к нему и ткнул пальцем ему в грудь. – Не смей говорить подобное о моей Долорес, – прошипел он, ткнув пальцем в Клауса еще раз. – Она не такая. Клаус миролюбиво поднял руки. Мальчишка выглядел как-то устрашающе. – Извини-извини, я просто хотел предостеречь. Ты еще так юн. Мальчик хмыкнул, отступив в сторону. Засунув руки в карманы, он направился к выходу, по пути шепнув что-то Долорес. Что-то было в нем такое, что побудило Клауса размышлять. На сей раз о человеческих предрассудках и межличностных отношениях. Обычно такое случалось, когда он был в хлам – его порой тянуло на философию и мысли о глубинном под чем-то. Но на работе ему приходилось быть более-менее вменяемым – требование отца, – так что размышленческое настроение быстро прошло. Каждый раз проходя мимо манекенов, Клаус замирал и присматривался к той самой Долорес. Выглядела она точно так же, как и остальные манекены. Отличался лишь цвет парика и помады. К тому же, у нее была только верхняя половина тела (никто уже и не помнил, почему). Клаус находил это жутким, и если бы вдруг ему начали нравиться девушки, он бы предпочел тех, у которых присутствуют все части тела. Конечно же, Диего отчитал его по всем параметрам. Клаус решил, что недавнее столкновение с Юдорой так повлияло на него, потому что он совсем уж злым выглядел. Прямо как в первые дни расставания. Из самых лучших побуждений Клаус предложил Диего пропустить по стаканчику вечером, на что получил пинок под задницу и угрозы в сторону нее же. Что-то связанное с бутылками. Клаус решил, что это Диего таким образом давал ему совет как провести этот вечер и он не преминул им воспользоваться. С твердым намерением проснуться утром в постели какого-нибудь красавчика, Клаус завалился в бар, закутавшись в свое самое красивое боа. Все следующее утро он боролся с ужасным похмельем и клевал носом за кассой. Товары он пробивал вяло, из-за чего очередь к нему все росла. Многие, ворча и причитая, переходили к соседней кассе, где терялась от количества людей Ваня. Глядя на толпу покупателей, которых ей надо обслужить, она понемногу начинала паниковать и путаться, попутно вызывая ветер. Клаус сочувствовал ей на расстоянии, когда его немного отпускала головная боль, но в основном тратил все силы на поддержание своего бренного тела в вертикальном положении. – Очень умно – пить посреди рабочей недели, – послышалось едкое. Клаус протер глаза и уставился на мальчишку (конечно же, это был тот самый). – Опять ты, – устало выдохнул он, массируя виски. За мальчишкой стояла похожая на шар стильная дамочка, которая явно положила глаз на Клауса. Она всегда странно улыбалась ему, отоваривалась только у него на кассе и иногда отпускала неуклюжие комплименты в его сторону. Клаус вяло махнул ей, чем вызвал ужасный восторг у дамочки, и она уронила упаковку печенья. – А с виду и не скажешь, что тебя интересуют женщины, – мальчишка хитро и широко улыбнулся, пододвинув к нему упаковку кофе. – Правда? – Клаус задумчиво посмотрел на свои кожаные штаны с вырезами на боках. – Тогда тебе стоит волноваться, потому что завтра я буду переодевать Долорес. Улыбка сошла с лица мальчишки, и его брови сошлись на переносице. Выглядело очаровательно и нисколечко не угрожающе. Клаус едва удержался от того, чтобы потрепать мальчика за щеку. Не хватало еще, чтобы Диего его обвинял в совращении покупателей. – Не смей ее трогать, – просипел мальчик, сжав кулаки до побелевших костяшек. Клаус находил это забавным. – Но уже пора менять ее одежду. Меня прикончит Диего, если я этого не сделаю. Мальчик гневно зыркнул на него и буквально швырнул деньги за кофе, после чего ушел. Все произошло слишком быстро, так что Клаус даже сообразить не успел и просто пялился на то место, где стоял мальчишка. Когда он посмотрел на выход, там никого не было. – Какой же он резвый. А на следующий день стоило магазину открыться, как мальчишка рванул в отдел с одеждой, где с хищным выражением лица кружил вокруг Долорес. Клаус, как раз завтракавший на посту у Диего, сразу же это заметил и не сдержал несколько похабных шуток в сторону мальчика. Диего, конечно же, шутки не оценил и вытолкал его из своей комнатки, мол, работай, нахлебник. Клаус долго думал, обижаться ли ему, но потом потерял нить своих размышлений и отправился в отдел одежды, где была его смена сегодня. На самом деле, переодеть манекены он должен был еще до открытия магазина, но ему было совсем невмоготу вставать рано, и даже Диего с рупором не смог заставить его прийти на работу раньше положенного. – Еще шаг в сторону Долорес, и я за себя не ручаюсь, – мальчишка выглядел враждебно настроенным. – Я сам переодену ее. Клаус хотел спать, поэтому пререкаться не стал, решив направить силы на другие манекены. Он выдал мальчику необходимую одежду, а сам захлопотал вокруг. – Что за фигня, Четвертый? Почему гражданский делает за тебя работу? Клаус подскочил от неожиданности, глядя на угрожающе надвигающегося на него Диего. Мальчишка с интересом наблюдал за ними. – Он… – Ты что, решил увильнуть от обязанностей? – Диего прищурил глаза. Клаус привычно поднял руки в примирительном жесте и улыбнулся, молясь о том, чтобы брат не вздумал капать ему на мозги прямо сейчас. Его сонная и почти трезвая голова не выдержит этого. – Нет, что ты, как ты мог подумать такое обо мне? Да я самый честный работник на свете! Просто этому мальчику не понравилось, что я собирался трогать его, э-э, девушку? Он покосился на мальчишку, который с невозмутимым лицом смотрел на них, запихнув руки в карманы. Долорес нигде не было. Диего смерил его недоверчивым взглядом. – Куда манекен подевал? – Она в примерочной. Не мог же я переодевать ее у всех на глазах? Растерянный Диего не нашелся что сказать, хотя такое для него было редкостью. Возможно, эта ситуация напомнила ему о Юдоре, потому что, так ничего и не сказав, он угрюмо двинул обратно в охранный пункт, пригрозив Клаусу напоследок очередной расправой. Клауса такая угроза не напугала – таблетки на сей раз он спрятал хорошо. – Так вы встречаетесь? – поинтересовался Клаус у мальчика. Тот закатил глаза и, ничего не ответив, ушел в примерочную. Некоторое время оттуда доносилось приглушенное воркование. Замечтавшись, Клаус упустил момент, когда Долорес вернулась на свое место – одетая в новую одежду и с какой-то ленточкой в волосах. Мальчика как не бывало. Зато к обеду объявился Бен. – Бу-у! – он материализовался прямо за спиной ничего не подозревающего Клауса, который завизжал с перепуга, тем самым привлекая к себе внимание всех вокруг. – Ты чего появился? – обреченно простонал он, пытаясь вспомнить, когда в последний раз принимал что-то. Бен был клевым, но его появление означало, что остальные мертвецы также могут вскоре нагрянуть. Клаус этого определенно не хотел, поэтому наклюкался этим же вечером до невменяемого состояния. Работу он проспал, за что Диего со своим рупором грянул по его душу. Бен исчезать не собирался, со смехом наблюдая, как Клауса лупят по щекам. – Опять ужрался! А кто товары пробивать будет?! – рвал глотку Диего, схватив с тумбы пульверизатор и начав пшикать Клаусу в лицо водой. Спасения от него не было. Клаус пытался зарыться под одеяло или спрятаться за подушкой, но Диего был беспощаден. Ваня стояла в проходе с виноватым лицом. Помочь она ничем не могла, разве что сразу размазать всех по стенке. В итоге вместо Клауса вышла недовольная Эллисон, у которой как раз был выходной. Но ее недовольство тут же прошло, стоило Лютеру – ужасно смущенному, нервно топтавшемуся и заикающемуся Лютеру – позвать ее на свидание. Точнее, поесть вместе сэндвичи на перерыве. Но Эллисон уверяла Ваню, что это свидание. Мальчишка появился вновь спустя неделю. Клаус как раз спорил с Беном насчет крутости ярко-розового боа у него на шее. – Ты просто завидуешь мне, потому что тебе суждено все время носить одно и то же. А я вот могу хоть до трусов раздеться прямо сейчас, – фыркнул Клаус, когда Бен назвал его боа безвкусным дерьмом. – Советую воздержаться, а то твоя поклонница потеряет сознание от счастья, – мальчишка облокотился на ленту. Рядом неизменно лежала упаковка кофе. – Кто? Мальчик кивнул в сторону той самой толстой дамочки, которая крутилась возле полок с сухими завтраками и хищно поглядывала на Клауса. – А-а… Растерянно почесав подбородок, Клаус потянул к себе упаковку кофе. Вот только она не сдвинулась с места ни на дюйм. Озадаченный Клаус, оглянулся в поисках Бена (вдруг тот научился взаимодействовать с реальным миром ему на зло), но тот чинно сидел на полу. Как оказалось, упаковку держал мальчишка. Клаус решил, что перед сменой на кассе ему стоит меньше принимать, а то так его вскоре обворуют. За такую безалаберность Диего убьет его самой мучительной смертью. – Ладно еще пить посреди недели, но наркотики, – мальчик осуждающе покачал головой, но в его глазах плескали черти. «Маленький сученыш», – подумал Клаус. – И с кем же ты разговариваешь? С радужным пони или твой мозг подкидывает тебе что-то более интересное? – С Беном, братом моим, – не обратив внимание на издевку, ответил Клаус. От Диего он и не такого наслушался. – Он опять пришел ко мне, а это нехорошо. Вдруг остальные подтянутся? Все эти стремные перцы меня напрягают так, – пожаловался Клаус. Мальчишка вскинул брови. – Мощно же тебя кроет, – хмыкнул он, пододвигая к Клаусу кофе. – Знаешь, стремных перцов не было бы, принимай ты меньше всякой дряни. – В том и загвоздка, что все как раз наоборот, – покачал головой Клаус, устало глядя на упаковку кофе. Завтрак в его животе опасно зашевелился, явно намереваясь вернуться обратно в мир. – Отойду ка я на минутку. – Стоять, – мальчишка хлопнул ладонью по ленте, и от его пристального взгляда по телу Клауса пробежали мурашки. – Сначала выполни обязанности. И только попробуй наблевать прямо здесь. Клаус скучающе зевнул. Будут ему еще всякие дети указывать, что делать. К тому же, завтрак уже отчаянно просился наружу. – Ваня тебе пробьет, а мне очень-очень надо отойти. – А что скажет Диего на то, что ты вот так вот бросил покупателя? – мальчик хитро блеснул глазами. Клаус сел и взял упаковку кофе. Рядом с мальчиком материализовалась его воздыхательница, и он обреченно вздохнул. Бен за его спиной издал смешок. Клаус отчаянно хотел ткнуть его под ребра, но смысла в этом было не больше, чем в попытках ткнуть воздух. – Погоди, ты знаешь Диего? – отдавая сдачу, спохватился он. Мальчишка в очередной раз проигнорировал его, задумавшись о чем-то. Затем, встрепенувшись, он ушел. – Вот же малец. Что-то с ним не так. Воздыхательница долго пыталась сделать Клаусу комплимент, из-за чего он потом буквально долетел до уборной, рухнув в объятия унитаза с отчаянным вздохом. За то время, пока он выворачивал желудок, у него за спиной успел образоваться Диего с резиновой дубинкой наперевес. Хоть это и не были ножи – отец строго запретил ему носить с собой холодное оружие в магазине, – менее опасным это не казалось. В руках Диего и пластиковая ложка выглядела угрожающе. Получив втык за нетрезвое состояние, Клаус пополз обратно на кассу, спасать Ваню от наплыва покупателей. Ближе к вечеру отец созвал всех к себе, сообщив об очередном преступлении, которое показалось ему необычным. Хоть официально они уже не были командой супергероев, сэр Реджинальд иногда отправлял своих детей разобраться с чем-то подозрительным. Проверить обстановку отправили Эллисон и Клауса, но Диего увязался за ними, заявив, что они полные профаны в таких делах. На самом же деле он просто хотел потаскаться за Юдорой. – Почему я? – хныкал Клаус. – Почему старик никогда не учитывает наши желания? Эллисон вздохнула, достав из кармана пузырек с таблетками. Клаус побледнел, узнав лекарство. – Ну, не-ет! Я же только принял свои таблеточки от нервов в обед! Это ж такой отходняк будет, если я выпью сейчас эту фигню. Вздохнув, Эллисон вложила баночку ему в руку. – Было совершено убийство при странных обстоятельствах, – сказала она, положив руку на его колено. – Мне жаль, но ты нам нужен. Каждому из своих детей Реджинальд персонально изготовил лекарство, влияющее на их способности. Только вот если для всех это был препарат, подавляющий силы, то для Клауса наоборот – стимулирующий, учитывая его почти круглосуточное состояние под кайфом. Ему пришлось выпить таблетку, чтобы поговорить с умершим, пока Эллисон отвлекает внимание полиции. Труп никакой полезной информации ему не выдал. – Клянусь, я не знаю, кому была выгодна моя смерть! – уверял Клауса некий Мэйсон. – Я даже в лицо не видел своего убийцу. Клаус скучающе ковырял носком ботинка землю, пока мужчина повторял ему одно и то же раз за разом. – Словно из воздуха появился и воткнул в шею что-то. А потом исчез. Зевнув, Клаус покосился на Эллисон – та беседовала с Юдорой. За ними из-за машины с жутким выражением лица наблюдал Диего. Видимо, он поджидал момент, чтобы пристать к своей бывшей. – Кроме того, что наш убийца быстрый аки молния, я ничего не узнал, – доложил Клаус, устало потерев глаза. Таблетки ужасно истощали его. К тому же, трезвое состояние способствовало материализации мертвых за спинами Эллисон и Диего. Даже Юдора, как оказалось, убивала. Клаусу вдруг стало не по себе. – Пойдем домой, а? Эллисон рассеянно кивнула, явно размышляя над чем-то. Диего хвостиком увязался за Юдорой, оставив их. Стоило только Эллисон завести мотор, как Клаус тут же закинул в рот несколько таблеток экстази, чтобы заглушить ощущения от приема лекарства, наплевав на то, что через несколько часов ему явно придется несладко. Когда они доехали обратно к магазину, он уже обнимал сестру и горячо признавался ей в любви. С трудом отлепив его от себя, Эллисон оставила Клауса проветриваться у входа, а сама вернулась к работе. Пристроившись у аппарата с кофе, он принялся разглядывать яркий мир вокруг. – Я даже не удивлен. Он не сразу осознал, что перед ним стоит, засунув руки в карманы, тот самый мальчик. Ядовито-синий цвет его формы до боли резал глаза, и Клаусу пришлось протереть их, чтобы убавить яркость. – Что, день совсем не задался, раз ты прямо посреди смены закинулся? – поинтересовался мальчишка, склонившись над Клаусом. – Еще как не задался, – пробормотал он, наблюдая за яркими вспышками вокруг мальчика. – Ненавижу мертвых. Мальчишка прищурился, а затем присел на корточки перед Клаусом. – С мертвыми, значит, разговариваешь, – задумчиво протянул он. Клаус кивнул и, ведомый нахлынувшим желанием телесного контакта, потянулся к мальчику за объятиями. Тот, словно и не заметив этого порыва, встал и окинул Клауса странным взглядом. – Вот оно что, теперь я понял. Сказав это, он ушел, а Клаус так и остался сидеть с протянутыми в пустоту руками. Весь вечер он промучился от ноющей боли во всем теле в обнимку с унитазом. Его тошнило чем-то цветным. Раз за разом смывая рвоту в унитаз, он невольно вспоминал о своем знакомом, который любил наблюдать за тем, как кого-то выворачивает. Когда желудок окончательно опустел, Клаус закутался в несколько одеял, пролежав до утра в позе эмбриона. Он искренне надеялся, что ему в ближайшее время не придется пить отрезвляющее лекарство (а лучше больше никогда в этой жизни). Но его надежды рухнули, когда сэр Реджинальд вновь созвал их всех. Как оказалось, в городе орудовал хладнокровный маньяк. За две недели он убил еще троих, кроме Мэйсона. И каждый раз Клаус вынужден был ехать вместе с кем-то и выпытывать у трупов детали. – Итак, что мы имеем, – Диего достал свой огромный Блокнот Детектива, в котором записывал все до самой незначительной мелочи. – Наш преступник низкого роста и невероятно быстро передвигается. Кроме того, он жесток и беспощаден. – А еще носит синий костюм, – подметил Клаус, пытаясь разобрать мелкие закорючки в тетради Диего. – По крайней мере, был одет в него, когда убивал того журналиста Апшера. Эллисон разглядывала свои ногти. Ваня тайком тоже их разглядывала. Клаус от нечего делать решил присоединиться к ним. – Может, оставим дело полиции? – предложила Эллисон. – Мы все-таки не детективы. – Если отец поручил нам разобраться с этим, значит, он на нас полагается, – возразил Лютер. – Мы не можем подвести его. Диего закатил глаза, что-то пробормотав себе под нос. Поручения отца он выполнять не любил, но если в расследовании была замешана полиция во главе с Юдорой, то от него невозможно было отделаться. Кроме Лютера вообще никто не был особо заинтересован в помощи человечеству. Эллисон копила на актерские курсы, Ваня была погружена в написание автобиографической книги, Диего ничего, кроме Юдоры и абсолютного контроля над всеми, не интересовало в принципе. Клаус хотел просто беззаботно жить, и роль героя этому определенно не способствовала. Неловкое молчание затянулось. Каждый думал о своем, и никому не хотелось заниматься расследованием. – У тебя классный маникюр, – нарушил тишину Клаус, обратившись к Эллисон. – Где сделала? Закатив глаза, Диего ушел обратно на свой пост, бормоча что-то о лодырях. Лютер молча вернулся к разгрузке товаров, а остальные остались увлеченно обсуждать ногти Эллисон. Разговор плавно перешел от маникюра к парню Вани. Это были ее первые серьезные отношения, и Клаус с Эллисон наперебой давали сестренке советы. – Главное, не забывай о резинках, – похлопал ее по плечу Клаус. Донельзя смущенная Ваня поспешила уйти, пока ее брат не решил дать каких-нибудь еще советов. Вернувшись с затянувшегося внепланового перерыва в отдел одежды, Клаус обнаружил мальчишку, беседующего с Долорес. Поправив несколько кофточек, чтобы Диего не прикопался, он двинул к мальчику. – И как же вы познакомились? Мальчишка замолчал, но отвечать на поставленный вопрос не спешил. Даже не повернулся. И когда Клаус уже отчаялся услышать ответ, он заговорил. – Лучше тебе не знать, – взгляд у мальчика был печальный. Слишком серьезный для его малых лет, и это пугало. – Особенно тебе. Клаус ничего не понял, но воздержался от дальнейших вопросов. Почему-то у него отпало всякое желание что-либо вообще узнавать у этого мальчишки. Уж очень мрачным он в данный момент выглядел. – На следующей неделе буду менять одежду на манекенах, – сообщил Клаус, разложив и сложив заново стопку джинсов. – Это чтоб не было упреков, что я домогаюсь чужих девушек. Мальчишка замер, устало прикрыв глаза, и вздохнул. Некоторое время он молчал. Клаус уже хотел повторить на всякий случай, как мальчишка вдруг издал смешок и с лукавой улыбкой посмотрел на него. – Упреков не будет, – он ласково коснулся руки Долорес. – Она же девушка. Клаус хмыкнул, а мальчишка направился к выходу. В обед произошло еще одно убийство, благо, Клаус был относительно трезв, так что отходняк от приема лекарств можно было не ожидать. Но как обычно, труп никаких полезных сведений не дал. – Пуф – и кусок арматуры в моей шее, – пробурчал парень панковской внешности, усеянный татуировками с головы до ног. – Еще и кофе мой забрал, урод. Такой же помешанный на кофеине, как и мой парень. – О, он уже так делал однажды, – хмыкнул Клаус. – У прошлого мертвеца он тоже своровал стаканчик капучино. Наш маньяк любит кофе, оказывается. Бесполезнейшая информация, мысленно отметил Клаус. Кофе любил каждый второй в этом мире, и круг подозреваемых это никак не сужало. Вздохнув, Клаус вернулся к своим. Дело было в тупике, и всех уже порядком достало возиться с загадками и трупами. К тому же, работу в магазине это не отменяло, поэтому после нескольких часов подле трупа и толпы полиции, Клаусу пришлось вернуться в отдел одежды и продолжить слоняться между вешалок с джинсами и кофточками. И уже когда все разошлись, а потерявшийся во времени Клаус осознал, что его смена давно закончилась (от скуки он решил поэкспериментировать с дозировкой), возле стойки с манекенами обнаружился мальчик. Он стащил свою девушку на пол и сидел в обнимку с ней. И пил. – Блять, ты что, надрался у нас в магазине? – удивился Клаус. – И как это Диего не заметил? Мальчишка что-то пробормотал себе под нос и сделал еще один глоток, судя по этикетке, рома. Бутылка была практически пустая. – И чего ж это ты так ужрался? – Клаус присел на корточки рядом с мальчиком, ощущая ленивое любопытство. Его сознание все еще плавало, и окружающий мир он воспринимал словно сквозь сон. – Судя по тому, как ты обжимаешься с Долорес, проблема не в ней. Мальчишка окинул его расфокусированным взглядом и указал себе за спину. – Здесь слепая точка, болван, – проговорил он, игнорируя последний вопрос. – Манекены закрывают обзор камере, так что Диего ничерта не увидит. К тому же, еще час назад он умчался на вызов. Там очередная куча трупов. Эти двое такие безмозглые, вечно работают слишком грязно. За весь этот бардак их определенно лишат премии. Клаус взял себе на заметку информацию о слепой точке, поскольку остальное его не интересовало, и на автомате потянулся к алкоголю. – Мое, – буркнул мальчик, притянув бутылку к груди. – Твою мать, это тело совсем не привыкшее к алкоголю. – Еще бы, ты же мелкий еще, – хмыкнул Клаус, доставая из нагрудного кармана самокрутку. Раз Диего нет, никто ему ничего не скажет. А запах до утра выветрится. – Я как раз где-то в твоем возрасте впервые напился так сильно, что не мог вспомнить своего имени. И с тех пор, – он затянулся, – почти не трезвел. Мальчишка последил за поднимающейся к потолку струйкой дыма. А затем устало прикрыл глаза. – Чертов ты придурок, у вас же пожарная безопасность работает круглые сутки, – вздохнул он, залпом допивая ром. Запиликали датчики дыма, и спустя некоторое время полилась вода. – Ты хоть когда-нибудь используешь голову по назначению? Клаус виновато почесал мокрый затылок. Надо было убираться, пока кто-нибудь из своих его здесь не заметил. Хотя все равно на камерах увидят, как он уходит. Поразмыслив, Клаус решил, что двигаться смысла нет, поэтому спрятал размокшую самокрутку обратно в карман и достал пакетик с таблетками. – Черт, я сейчас слишком пьян, чтобы убраться отсюда. Мальчишка достал из кармана шорт часы. – Камеры уже должны были отключиться, так что можем валить, – сообщил он. – Вставай, времени мало. – Не хочу-у. Мальчик метко пнул Клауса в колено. Тот подпрыгнул от резкой отрезвляющей боли, и волна мурашек пробежала по его телу. – Вау, – Клаус довольно зажмурился. – Прямо как надо, малой. Мальчишка фыркнул и попытался поднять Клауса. Несмотря на то, что тот был тощим, мальчик не мог его поднять, ибо сам был далеко не самым крепким на вид. В итоге, покряхтев немного над Клаусом, он махнул на него рукой. – И почему это происходит опять? К черту, – буркнул мальчик, шаткой походкой отправившись на выход. Спустя некоторое время объявились все. Эллисон пустила слух среди прибывших пожарных, в итоге обошлось без разборок. Если не учитывать полыхающего праведным гневом Диего, инцидент замяли. Сэр Реджинальд никак на это не отреагировал, даже не подумав выглянуть из кабинета. – Тише-тише, Диего, меньше нервов, – пытался успокоить его Клаус. – Подумаешь, с кем не бывает? Все же хорошо, а ты так нервничаешь. От подобного Диего завелся еще сильнее, и Клаусу казалось, что вскоре он воспламенится и будет уже реальный пожар. Но, к счастью, Грейс подоспела вовремя со стаканом молока, печеньем и успокаивающей улыбкой. Засюсюканный и более-менее умиротворенный Диего отправился в свою комнатку. – Не стоит его доводить, он и так готов в любой момент сорваться, – посоветовала Эллисон. Клаус ничего обещать не мог, что и сказал сестре. Та покачала головой и улыбнулась. Ваня, до этого наблюдающая за буйством Диего со стороны, потрепала Клауса по голове, от чего его только-только высохшие вихри стали торчком. – И как я с такой прической в клуб пойду? – захныкал он, глядя на себя в зеркало. – На меня ни один нормальный парень не посмотрит. Ваня пожала плечами. Она по-своему отчитывала его за глупости. – Тебе хорошо, у тебя есть твой Леонард, который тебя даже с самой отвратительной прической любить будет. А мне еще надо кому-то понравиться, – скулил Клаус, пытаясь справиться со своими распушенными кудрями. – Посмотри, у меня как будто афро теперь! Наблюдая за стенаниями Клауса, Ваня постепенно начала чувствовать себя виноватой, и, как это всегда бывало, попыталась помочь исправить ситуацию. В итоге прическа Клауса была спасена. Хотя в клуб он все равно не попал, поспешно накурившись до невменяемого состояния еще дома. Как только мальчишка объявился вновь на следующее утро, Клаус сразу же забыл об отделе хозяйственных товаров и поспешил к нему. – Ты меня бросил, – надулся он, буравя мальчика обиженным взглядом. – Диего чуть не убил меня. – Сам виноват, – пожал плечами мальчишка. Выглядел он подозрительно не мучающимся от похмелья. – Давно не виделись, Долорес, – мягко улыбнулся мальчик, глядя на манекен. – Как и обещал, я вернулся. – Давно? Вы ж вчера пили вместе, – озадачился Клаус, на всякий случай перепроверив дату. Такое порой бывало, что он терялся в днях. Мальчишка покосился на него и взъерошил свои волосы. Клаус присмотрелся к нему и вдруг заметил синяки у него под глазами, да и в целом выглядел он ужасно помятым и уставшим. «Все-таки похмелье есть». – Это для тебя вчера. – А для тебя что, нет? Мальчик вздохнул, слегка навалившись на Долорес. – Мне нужен кофе. До обеденного перерыва было еще далеко, а выходить на перекур ему было строго-настрого запрещено, но Клаус решил, что Диего все равно будет вздергивать его к потолку за какую-то ерунду, которую он высмотрел, так почему бы тогда не отойти за кофе? В итоге Клаус курил, наблюдая, как мальчишка пьет кофе стаканчик за стаканчиком. Где-то на пятом Клаус докурил, и в его голове промелькнула мысль, что стоило бы вернуться. Диего мог в любой момент грянуть по его душу. – Вот ты попил кофе, думаю, я могу идти? Мальчик скептически взглянул на него, улыбнувшись уголком губ. – А тебя никто и не держал, – он убрал прилипшие ко лбу влажные пряди волос. – Зачем ты вообще пошел со мной? Клаус растерялся и пожал плечами. – Ну-у, мне показалось, тебе нужна компания. Ты выглядел… не знаю, – он замялся. – Разве ты не хотел с кем-то попить кофе? Швырнув бумажный стаканчик в урну, мальчишка прислонился к кофейному аппарату. – Мне нужна была энергия, – он постучал по пластику костяшками. – Кофе здесь дерьмовый, конечно, но слишком мало времени осталось, чтобы думать еще и о качестве напитка. – Почему мало? – Клаус обнял себя за плечи. Что-то с этим мальчишкой было не так, но он не мог понять, что. – Пять, – тихо сказал мальчик, делая шаг навстречу Клаусу. – Осталось пять дней, а я все еще не… Он вдруг пошатнулся, начиная падать, и Клаус едва успел среагировать, чтобы подхватить его. – Воу-воу, – он обхватил мальчика за плечи, возвращая его в стоячее положение. – Ты, наверное, слишком много крепкого выпил, теперь голова кружится. Детям нельзя столько кофеина. Уже отойдя назад, Клаус запоздало осознал, что мальчишка без сознания, и отпускать его не стоило. Тот вновь начал падать, и чтобы словить его, Клаусу пришлось сделать рывок. Сам он был далеко не в самом трезвом состоянии, так что в итоге он потерял равновесие и полетел на землю вместе с мальчиком. – А-ах! Мальчишка был легким, но костлявым, и каждая его выпирающая косточка умудрилась болезненно уткнуться в тело Клауса. От такого количества боли (он еще и проехался спиной по асфальту) он растерялся, и долго не мог понять, плохо ему или хорошо. Приятная боль объединилась с досаждающей (падать на спину ему не нравилось), и Клаусу пришлось полежать некоторое время, чтобы справиться с ощущениями. Все это время мальчишка лежал на нем без сознания, но погруженный в новые ощущения, Клаус благополучно забыл о нем. А когда вспомнил, сильно заволновался – тот был ужасно бледным и не приходил в чувство даже после шлепков по щекам. – Что же ты… это разве бывает при похмелье? У меня не бывало, вроде. От волнения Клаус начал грызть ногти, глядя на мальчика. Его лицо блестело от пота и было ужасно бледным, и Клаус предположил, что у того мог быть отходняк от приема наркотиков. – Не все как ты ширяются, – сказал Бен, склонившись над мальчиком. – Кажется, он ранен. Клаус нахмурился, потому что его версию нельзя отбрасывать – подростки склонны ко всякому. А потом он заметил красное пятно на боку у мальчишки. – Черт, черт, черт! Бен, помоги! Надо посмотреть, да? Бен развел руками: он действительно был бессилен. Клаус испуганно провел рукой по животу мальчика, не решаясь задрать его одежду – вдруг он заденет рану? – Лучше позови Грейс, – сказал Бен, но Клаус уже набрался храбрости и поднял рубашку с жилеткой. – Вот дерьмо! – он зажал рот рукой, отшатнувшись. – Дерьмо-о, Бен! Тут страшная рана! Бен нахмурился и присмотрелся к мальчику. Клаус отвернулся, боясь смотреть, и тут же посмотрел вновь: ему казалось, что если он отвернется надолго, мальчик может умереть. – Может, сделать искусственное дыхание? Массаж сердца? Бен закатил глаза. – Тебе лишь бы засосать какого-то парня, да полапать его. – Но… – У него, похоже, осколочная рана, – Бен коснулся призрачными пальцами раны на боку мальчика. – Удивительно, как он так долго ходил словно все в порядке. – Мне звонить в скорую? Бен покачал головой и встал. – Что ты им скажешь? Как ты объяснишь наличие мальчишки с осколочной раной в своем магазине? Отнеси его Грейс. Охая и ахая, Клаус аккуратно подхватил мальчика на руки и попытался встать так, чтобы не свалиться на землю опять. – Блять, впервые жалею, что не трезв, – проскулил он, стараясь не смотреть на рану мальчишки. Его пугало запекшееся красное пятно у него на боку. Грейс вопросов не задавала, сразу принявшись за дело. Зато у остальных их было полным полно. Особенно у Диего. – Иду я, значит, разбираться с этим бездельником, а он на меня несется с выпученными глазами и раненным ребенком на руках, – причитал он, наматывая круги по комнате. Эллисон и Ваня растерянно поглядывали то на мальчика, то на Клауса. Лютер предпочел подождать снаружи. Сам же Клаус сидел рядом с кроватью, где лежал мальчишка, и раскачивался со стороны в сторону, опасливо наблюдая, как Грейс обрабатывает рану. – Кто он вообще такой? – не унимался Диего. – Не первый раз его здесь вижу, – он уставился на Клауса исподлобья. – Твой дружок? Клаус замахал руками. – Нет, что ты! Просто знакомый. Диего окинул его подозрительным взглядом, но ничего больше не сказал. Закончив обрабатывать рану, Грейс всех согнала на обед и велела не беспокоить мальчика. – Милый, ты, наверное, перенервничал, – она ласково погладила Клауса по щеке. – Тебе тоже нужен отдых, побудь сегодня дома. Диего за ее спиной позеленел от недовольства, и как только Грейс отвернулась, Клаус показал ему язык. Прихватив пачку чипсов и содовую, он завалился в комнату к мальчишке и плюхнулся в кресло. Здесь было тихо, и Диего не решился бы устраивать разборки при больном. Проспавшись, Клаус решил заняться пополнением запаса самокруток. Он едва все не рассыпал в попытках спрятать, когда Грейс пришла проведать больного. Но она только улыбнулась ему и попросила не курить при мальчике. Клаус любил свою маму. Закончив с самокрутками, Клаус все-таки не сдержался и раскурил одну. Затем спохватившись, что мальчику не стоит дышать едким дымом, открыл окно и начал скакать по комнате, махая своей кофтой, чтобы дым быстрее ушел на улицу. Устав, Клаус привалился к подоконнику, вдыхая свежий ночной воздух. Небо на горизонте начало понемногу светлеть. – И что это за ритуальные пляски ты тут устроил? От неожиданности Клаус подпрыгнул, едва не вывалившись в окно. Мальчишка уже очнулся и смотрел на него, приподняв бровь. – Если что, здесь все еще воняет твоим куревом, – продолжил он. Клаус виновато почесал затылок. Затем спохватился. – Как ты, э-э, чувствуешь себя? Болит? – Болит, естественно, – хмыкнул мальчик. – Но обезболивающие значительно помогают. Клаус рассеянно кивнул, облокотившись на подоконник. Молчание затянулось, и он не был уверен, стоит ли ему что-то говорить. – Э-э, кушать хочешь? Мальчик устало прикрыл глаза и несильно приложился затылком о стену. – Я пролежал без сознания около суток, судя по всему, – тихо сказал он, скривившись и зажмурившись. – Дерьмо. Слова мальчишки почему-то вызвали у Клауса чувство тревоги. Что-то определенно было не так, даже его обдолбанный мозг это понимал. – Что-то случилось? Мальчишка вздохнул, взглянув на него с печальной усмешкой. – Через четыре дня мы все умрем.