Магазин Амбрелла

– Итак, ты хочешь сказать, что через четыре дня наступит Апокалипсис? – переспросил Диего. Мальчишка кивнул. – И ты в этом уверен, потому что видел это лично, потому что у тебя есть способность перемещаться во времени и пространстве, потому что ты такой же, как и мы? – мальчик вновь кивнул, вальяжно откинувшись на подушки. – А еще ты старик в теле ребенка, и в дополнение ко всему ты просишь нас о помощи? Мальчишка устало прикрыл глаза, в очередной раз кивая. Диего потер виски, а затем издал звук – что-то среднее между стоном отчаяния и нервным смешком. – Клаус, признавайся, ты давал ему что-то из своих заначек? Клаус, до этого пытавшийся засечь передвижение тумбочки – она точно двигалась, он видел! – возмутился до глубины души. – Нет! Он же ребенок. – Я не ребенок, – буркнул мальчик, окинув Клауса хмурым взглядом. – Моему сознанию шестьдесят три года. А это тело – банальная ошибка в расчетах. Диего что-то прокряхтел себе под нос. Ваня и Эллисон то и дело озадаченно переглядывались, а Лютер хмурился, очевидно, над чем-то усиленно размышляя. – В это сложно поверить, – озадаченно пробормотал он. – А ты, ну, можешь как-то доказать наличие своей способности? Мальчик нахмурился, прижав ладонь к своей ране. – В данный момент нет, я слишком слаб. Что-то может пойти не так, если я попробую переместиться. Диего закатил глаза. – Мне казалось, что мы достаточно залегли на дно, чтобы всякие дети прекратили нас преследовать и пытаться влиться в наши ряды, – фыркнул он, окинув мальчишку пренебрежительным взглядом. – С меня хватит этого дерьма, я должен сообщить в полицию о подростке с осколочным ранением. Умышленно громко топая, Диего покинул комнату. На лице мальчика не дрогнул ни один мускул, но Клаус видел, как сжались до побелевших костяшек его кулаки. Он верил мальчишке, каким бы безумием не казались его слова, и ему было жаль, что тому пришлось столкнуться с прочной стеной скептицизма его семьи. Ведь кто сказал, что правда не может быть безумной? – Я поговорю с ним, – встрепенулся Лютер, распрямив свои огромные плечи. Эллисон кивнула, и они вместе отправились усмирять пыл Диего. В случай чего, в ход пойдут слухи. Никто не хотел связываться с полицией, особенно сейчас. – Ты это, отдыхай сколько потребуется, – неловко промямлила Ваня, виновато глядя то на мальчика. Она наверняка сочувствовала ему, но не могла принять на веру его слова. – Извини Диего, его порой заносит. Неловко потоптавшись у кровати, Ваня попятилась к выходу под пристальным взглядом мальчишки. – А я тебе верю, – сказал Клаус. Мальчик посмотрел на него и хмыкнул. – Мне верит наркоман, – сказал он беззлобно. – Какое облегчение. Издав смешок, мальчик уставился в потолок. Клаус пожал плечами, и его рука на автомате нырнула в карман за пакетиком с таблетками – без заначки из своей комнаты он никогда не выходил. – Интересный фрукт этот пацан, – хмыкнул Бен, усаживаясь на подоконник. – И что ты собираешься со всем этим делать? – А что я могу? Если мир и вправду со дня на день планирует рухнуть, то мне нужно пополнить свои запасы, – закинув в рот таблетку, Клаус похлопал по своим карманам и попытался вспомнить, сколько и чего хранится в его тайниках. Со стороны Бена донесся вздох. – Даже не попытаешься помочь? – Да какой от меня толк? – Клаус рухнул в кресло, ощущая, как по его телу распространяется тепло. – Зачем лишний раз рыпаться, раз мы все обречены? – Вроде из нас двоих ты тут живой, – Бен покачал головой. – Тебя по идее должна волновать твоя судьба. Единственное, что волновало Клауса в данный момент, это ожившая тумбочка. – С кем ты разговаривал? – поинтересовался мальчик. Клаус спохватился, едва не выронив самокрутку. Он совершенно забыл о мальчишке. – С Беном, – его взгляд метнулся к брату. Мальчик с интересом посмотрел на подоконник, естественно, никого там не увидев. – Тот, который твой брат? Клаус рассеянно кивнул, не глядя на Бена. Ему не нравилось вспоминать о том, что его брат мертв. К счастью, мальчик не стал спрашивать, как он умер. – Значит, помощи от тебя мне не ждать? Сознание Клауса понемногу начало плыть. Прикроватная тумбочка, больше не скрываясь, ходила взад-вперед. – А я чем-то могу помочь? Мальчишка вздохнул, устало потерев лоб. Он не был похож на очередного увлеченного супергероями ребенка. Скорее на сытого по горло проблемами человека. Взгляд у него был тяжелым. – Судя по всему, разве что подсобить с выпивкой, – фыркнул он. Тумбочка начала приплясывать, прибавляя абсурдности моменту. Клаус бездумно таращился на нее. – Ты ведь еще маленький. – Мне шестьдесят три. – А, точно. Что-то странное творилось с тумбочкой, и это начинало пугать Клауса. – Хотя резонно подметить, что моему телу все-таки тринадцать лет, и реагировать на разные вещества оно будет соответственно, – мальчик задумчиво почесал подбородок и покосился на Клауса. – Ты так смотришь на эту тумбочку, словно она вдруг ожила и намеревается тебя сожрать. Клаус истерично хохотнул, наблюдая за появляющимся на выдвижном ящике рте. – Часть про сожрать была лишней, – захныкал он. – До этого она только танцевала. Закатив глаза, мальчик стукнул кулаком по тумбочке и, о чудо, она растеряла всю свою живость, вновь став просто мебелью. – Спасибо, малой, – облегченно выдохнул Клаус, садясь нормально. Он даже не заметил, как вскочил на кресло. – То есть, не малой, э-э, старый? Мальчишка наблюдал за ним с полуулыбкой на губах. А потом Клаус выпал из реальности и очнулся от того, что кто-то тряс его. – Эй, балда, вставай, ты все-таки можешь помочь. С трудом разлепив глаза, Клаус посмотрел на того, кто его будил, но ничего толком не разглядел – перед его глазами все плыло. – Что? Кто?.. – мычал он, пытаясь вырваться из цепкой хватки и вернуться обратно в забытье. – Да вставай же ты! – буркнул кто-то, в очередной раз тряхнув Клауса. Глаза неимоверно слезились, мир вокруг плыл, а в животе опасно шевелился завтрак. Клаус простонал, отбиваясь изо всех сил, что у него остались. – Ты мне нужен трезвым и сейчас, – упорствовал кто-то, все не отпуская плечи Клауса, которые уже начинали болеть. Все его тело было в данный момент ужасно чувствительным, казалось, что каждую мышцу сводила судорога. – Только не гребаное лекарство, не-ет! – Какое лекарство? Зрение Клауса наконец стало немного четче, и сумел разглядеть силуэт мальчика в тусклом свете заходящего солнца. – Отвер…оверт-зляющее, – прохныкал он. – Не надо их. Таблеток этих поганых. Хватка ослабла, а затем и вовсе исчезла. Клаус размял плечи, осмотревшись вокруг с твердым намерением повозмущаться по поводу прерванного сна, но в комнате он уже был один. Потерев наливающиеся свинцом виски, он обнаружил себя лежащим на полу. Его задница запоздало вспыхнула болью – скорее всего, приземлился Клаус именно на нее. Кряхтя и скуля, он дополз до кровати, вскарабкался на нее и блаженно развалился на мягком одеяле. Его тело ныло, и Клаус решил, что ему стоит еще поспать. Обняв подушку, он зарылся в нее лицом, окунаясь в приятный аромат, который она источала. Проснулся он от яростного крика Диего. – Он нас обворовал! – верещал он. – Мелкий воришка! Ты тут наклюкался и упустил его! Клаус залез головой под подушку и закутался в одеяло – его трясло, а у Диего в руках он приметил пульверизатор. – Диего! Раздался какой-то шум, что-то затрещало и кто-то ойкнул. Клаус осторожно выглянул из-под одеяла и оценил обстановку: как оказалась, Ваня приноровилась и смогла более-менее аккуратно отбросить Диего в сторону. Она даже выглядела не слишком виноватой при этом, что можно было счесть за прогресс. – Что случилось? В комнате собрались все. – В общем, – неловко заламывая пальцы, начала Ваня. – Этот мальчик, он пробрался в кабинет отца и, эм, перерыл там все. Клаус нахмурился. Он искренне не понимал, зачем мальчишке что-то красть у их отца. Он не выглядел бедным и нуждающимся в деньгах (он покупал высококачественный кофе!), а бесчисленные нудные бумажки вряд ли бы ему понадобились. – А что пропало? Ваня покосилась на Диего, затем на Эллисон. – Ничего. – Ничего? – нахмурился Клаус. – А что старик сказал? Она пожала плечами. – Ничего. Нам сообщила Грейс, что кто-то перерыл все в кабинете отца. От всего этого у Клауса разболелась голова. Он был относительно трезв, а его тело переживало синдром отмены. Ему нужна была еще одна доза, потому что день выдался на редкость нервирующим. Вместо дозы он получил чашку с имбирным чаем – Ваня всегда знала, что ему нужно в такие моменты, и никогда не осуждала. Радужный пони ободряюще подмигивал Клаусу со стенки чашки, а чай был отличным средством от тошноты. – Так чего панику развели? Все устремили взгляды на Диего. Тот ощетинился и фыркнул. – Мне с самого начала не понравился этот малой. Уж больно подозрительно он себя вел. – А почему вы решили, что это он? – Да больше некому, – Диего нервно потер шею. Его тихий голос свидетельствовал о том, что он уже успокоился и пришел к выводу, что погорячился. Диего всегда сначала действует, потом думает, хоть и уверен, что наоборот. Клаус уже давно привык к этой черте характера его брата, поэтому никогда не злился. Хотя порой ему хотелось подсыпать слабительного Диего в кофе. – Не могу не согласиться, – вздохнул Лютер. – Действия этого мальчика слишком подозрительные и лишены явного смысла. Клаус потер виски, мечтая о таблеточке обезболивающего. Или о волшебной таблеточке из нагрудного кармана. – Вопрос еще в том, как он пробрался в кабинет отца, – продолжил Лютер. – Замок не был взломан, дверь целая. – Так он же говорил, что может телепортироваться или что-то вроде того, – Клаус попытался пальцами изобразить сказанное, и в итоге едва не вывихнул указательный. Диего вновь завелся. – Только не говори, что ты поверил этому молокососу! – Тут будет более подходящим слово «пожилой» или «без пяти минут пенсионер», – подметил Клаус, дуя на пострадавший палец. – Ему шестьдесят три уже. Диего закатил глаза и зарычал, за что получил предупредительный взгляд от Вани. Она смелела на глазах. – Учитывая обстоятельства, я склонна поверить мальчику, – задумчиво произнесла Эллисон. – Других объяснений проникновения, кроме как способности перемещаться в пространстве, нет. Клаус ощутил прилив гордости из-за того, что он все-таки поступил правильно, поверив мальчишке. – Но от этого проще не становится, – вздохнула она. – Тогда получается, что и Апокалипсис тоже не выдумка. – Да брось! – махнул рукой Диего. – Есть множество способов ограбить, не оставив после себя следов и без особых способностей. – Соглашусь, – осторожно сказал Лютер, бросая на Эллисон виноватые взгляды. – Нельзя вот так легко принимать подобные новости на веру только потому, что мы сами обладаем способностями. Нужно найти его и еще раз поговорить. Эллисон нахмурилась, но согласилась. Клаус видел, что она больше склонялась поверить словам мальчика, но, как и остальные, осторожничала. Зато Ваня точно верила, хоть и молчала. – А Бен вот тоже верит, – сказал Клаус. – И советует вам то же самое. – Эй! Я такого не говорил, – встрял Бен. Диего скептически выгнул бровь. – Бен? – нахмурился Лютер. – Ты видишься с ним, несмотря на свое, ну… Клаус пожал плечами. Он и сам не понимал, почему Бен был с ним рядом так часто. Это его уже даже не волновало. Упоминание покойного брата сгустило краски, и никто больше не хотел спорить касательно мальчика. Все ушли, и осталась лишь Ваня. Она присела на край кровати, кусая губу. Клаус тоже сел, придвинувшись к ней и обняв подушку. – Что нам делать, если мир действительно в опасности? Клаус не нашелся, что сказать, и просто погладил Ваню по коленке. Он не любил задумываться о чем-то столь глобальном и серьезном, к тому же совершенно не представлял, каким образом он мог бы помочь. Все, на что Клаус был способен, это разговаривать с мертвыми и находить дешевую, но качественную травку. Вряд ли эти умения особо помогут избежать Апокалипсиса. Как и умение метко метать предметы или поднимать тяжести, если задуматься. Другое дело – возможность путешествия во времени. А, следовательно, изо всей их компашки супергероев лишь мальчик мог действительно хоть что-то сделать. – Я не хочу умирать, – вздохнула Ваня, подтянув колени к груди. Клаус приобнял ее за плечи, утыкаясь лицом в подушку и вдыхая уже едва ощутимый мягкий аромат. Наверное, он тоже не хотел умирать. И в третий раз за день Клауса разбудили не самым приятным способом (он даже не помнил, как уснул). Он не был любителем рукоприкладства, но это уже не вписывалось ни в какие рамки. Клаус попытался лягнуть того, кто побеспокоил его, и плевать, если за это из него могут сделать ежа или насмерть забрызгать водой из пульверизатора. – Какой буйный, – послышался насмешливый голос. Слишком спокойный и тягучий, чтобы принадлежать Диего. Разговаривай его брат так, Клаус уже давно задумался бы о нем в ином ключе. – Просыпайся уже, – прозвучало почти ласково, и Клаус из чистого интереса открыл один глаз. Перед ним стоял мальчишка. – Ох, опять ты, – сонно пробормотал Клаус, а затем резко вскочил, едва не столкнув мальчика на пол. – Ты здесь! Тот вскинул брови, потирая ушибленное головой Клауса плечо. – Какой внимательный, – фыркнул он. – Ты что-то принимал перед тем, как отключиться? – Нет, какая разница? Мальчик задумался, а затем удовлетворенно кивнул своим мыслям и достал из кармана пузырек с таблетками. – И куда ты ушел? Тебе вообще-то нельзя еще покидать постель, у тебя же рана и все такое, – почесал затылок Клаус. – Ты еще и пробрался в кабинет старика. Хмыкнув, мальчик открыл пузырек и покосился на Клауса. – Спасибо, что осведомил меня в моих же действиях, а то я не был в курсе, – он улыбнулся уголком губ и протянул ему таблетку. – Тебе нужно это принять. – О, как ты узнал, что у меня болит… – взгляд Клауса зацепился за этикетку на пузырьке. – Нет, ни за что! Откуда у тебя вообще это? Улыбка мальчишки стала шире. Пораскинув мозгами, Клаус осознал, для чего мальчик проник в кабинет их отца. Вот только почему сэр Реджинальд ничего не сказал по этому поводу? – Не заставляй меня заталкивать это в тебя силой. Будь хорошим мальчиком и прими сам. Клаус надулся. Это лекарство – единственные таблетки, которым он никогда не будет рад. Единственные, которые не избавляли от боли, а наоборот – возвращали ее. Всю ту боль, страх и отчаяние, которые сопровождали каждого мертвого, который являлся ему. – Нет, не хочу! Я же трезв! На его возмущение мальчик лишь покачал головой: – Недостаточно. – Ты… ты даже не представляешь, насколько ужасный эффект у этих чертовых таблеток, – Клаус устало провел рукой по лицу. Мальчик перестал улыбаться, и его взгляд стал серьезным. – Представляю, – сказал он, уставившись на таблетку в своей ладони. – Но тебе надо это выпить. Для начала всего одну, а там посмотрим. – А там посмотрим? – вздрогнул Клаус. – Что за дерьмо? Я не собираюсь принимать больше одной, когда я трезв! Зачем это тебе вообще? – Не вынуждай меня заталкивать ее в тебя силой, – низким голосом произнес мальчик, и в его глазах промелькнуло что-то такое, от чего по спине Клауса прошла дрожь. – А я могу ведь. Но вряд ли тебе понравится мой способ. Он выглядел пугающим. Все сомнения касательно его истинного возраста покинули Клауса, потому что у ребенка не может быть такой ауры. Ему казалось, словно вот-вот за спиной мальчишки материализуются мертвецы. Клаус поежился, невольно отодвигаясь от него. – Ты убивал? Мальчик не ответил. Клаус обнял себя за плечи, вжимаясь в стену. Ему срочно нужно было что-то принять, но он не решался сделать это при мальчишке. Вся смелость вмиг покинула его. Он не нуждался в ответе на свой вопрос, потому что прошли сутки с последнего приема наркотиков, и он уже мог ощущать мертвых. Клаус не хотел видеть тех, кого убил мальчик. – Мне нужно, чтобы ты это принял, – тихо сказал тот. – Я прочел кое-какие записи о твоей способности. В общем, ты можешь мне помочь. Клаус ощущал себя загнанным в угол. Он не хотел принимать чертово лекарство, но, кажется, у него не было выбора. Он видел тех, кто убивал – каждый в его семье так или иначе был причастен к чьей-то смерти. Их отец часто отправлял их на так называемые геройские миссии, когда на кону было много жизней, и полиция не справлялась с ситуацией – Клаусу не привыкать. Но этот мальчик не был похож на его семью или ту же Юдору. От него веяло опасностью. – Я очень надеюсь, что ты убивал без изощрений, – горько ухмыльнулся Клаус. – Мой желудок очень чувствителен, знаешь ли. Уголок губ мальчика дрогнул. На его ладони лежал крошечный кругляшок, буквально способный открыть Врата ада. Вздохнув, Клаус взял таблетку, уныло разглядывая крошечную рельефную букву «К» на ней. – Давай. Мальчишка вдруг оказался совсем рядом и уже со стаканом воды в руке. Клаус быстро проглотил таблетку, стараясь не касаться ее горькой поверхности языком. Воды оказалось мало, но мальчик в мгновение ока добыл откуда-то еще. – Какая же отвратительная дрянь, – простонал Клаус, осушив третий стакан. – Ненавижу побочки от папашиного лекарства. Вечно ощущаю себя как после первой жесткой пьянки. Обхватив себя, он согнулся пополам, ощущая прилив энергии. Его начало трясти, а голова потяжелела, и он буквально ощутил дыхание смерти. Клаус знал, что стоит ему открыть глаза, как он увидит мертвецов, поэтому держал их закрытыми и ждал, пока его тело хоть немного не привыкнет. Его слух уловил тихий гул и шепот, и это напомнило ему о тех днях в мавзолее, когда отец запирал его наедине с мертвецами. Меньше всего Клаусу хотелось вспоминать об этом, но мозг отказывался слушаться его. Сосредоточившись на попытках упорядочить чувства, он сначала и не заметил, как теплая ладонь опустилась на его спину, успокаивающе поглаживая. – Должно быть, они уже появились, – мягко произнес мальчик и переместил руку выше, массируя заднюю часть шеи Клауса. – Открой глаза и проверь, мне нужно знать. Расслабившись от прикосновений, Клаус послушно открыл глаза. Как оказалось, все было не так ужасно – ему доводилось видать и похуже. Вот только количество присутствующих в комнате не могло не пугать. – Ты, что ли, серийный маньяк? Мальчик хохотнул, зарывшись пальцами в волосы на затылке Клауса. Кончики его пальцев мягко массировали кожу головы. Клаус блаженно прикрыл глаза, ощущая волны приятной дрожи по всему телу. Мальчишка словно знал, чего ему не хватало, чтобы справиться с такой толпой мертвых. Он был холоден, требователен и жесток, но его нежность оказалась неожиданно искренней. – Киллер. – Один черт, – хмыкнул Клаус и озадачился. – Погоди, где ты столько людей откопал в разрушенном мире? Ты вроде говорил, что все умерли. – О, это долгая история. Клаус поежился. Он не был уверен, что хотел бы знать обо всем, что пережил этот мальчик. А судя по его возрасту, пережил он многое. Клауса пугала вся эта мрачная мутная история, как и пугал приближающийся Апокалипсис. – Вижу, ты пришел в себя, – рука скользнула вниз вдоль позвоночника Клауса и пропала. Он разочарованно выдохнул – эти прикосновения были невероятно приятными и успокаивающими. – Вставай. Спрыгнув с кровати, мальчик прошел прямо сквозь парня панковской внешности. Поразительно знакомого парня панковской внешности. В голове Клауса вспыхнуло осознание. – Наверное, Диего меня расцелует, потому что я нашел нашего маньяка, – вздохнул он, потирая глаза. Почему-то он даже не был удивлен. Мальчишка обернулся, мрачно ухмыльнувшись. – Когда ты так улыбаешься, становится страшно, – пробормотал Клаус. – Такой милый ребенок на вид, и такие рожи жуткие корчит. Мальчик хохотнул, и его лицо смягчилось. Он замахнулся, и в голову Клауса прилетел круассан в бумажном пакетике. – Поешь, тебе нужны силы. Клаус без раздумий впился в булочку, потому что из-за таблеток его тело израсходовало слишком много энергии. Он бы, наверное, штук с десять круассанов готов был съесть, но у мальчика, судя по всему, был только один. – Для чего? – с набитым ртом промямлил Клаус. Булочка оказалась потрясающей. – Где ты это достал? Так вкусно. – Еще бы, – хмыкнул мальчик. – Куратор обожает изысканные сладости из разных эпох. С недавних пор она начала подсовывать их мне каждый раз, стоит мне появиться в ее поле зрения. Правда, – он плюхнулся рядом с Клаусом, откинувшись на локти, – теперь она захочет меня угостить разве что свинцовыми пулями, – мальчишка улыбнулся в потолок. – А круассан этот изготовлен по рецепту поваров Марии-Антуанетты. Клаус разинул рот. – Вау, – он посмотрел на булочку в своих руках, ощущая прилив какого-то странного уважения к булочному изделию. – А кто такая Мария-Антуанетта? Мальчик окинул Клауса скептическим взглядом и покачал головой. – Из всего тебя заинтересовало лишь это? Клаус пожал плечами. – Имя крутое. Взглянув на настенные часы, мальчик лег и закинул руки за голову. – Мария-Антуанетта была королевой Франции в конце восемнадцатого века. Славилась своей чрезвычайной красотой и страстью к азартным развлечениям, так же выступала противником конституционно-демократического режима во время Французской революции. А еще она завезла во Францию венские круассаны, и ее повара модифицировали их на свой манер. – Ого, – растерялся Клаус. – А ты много знаешь. – Я пять лет работал на Комиссию в качестве оперативного агента. – Это все объясняет, – кивнул Клаус. На самом деле, ему ничто ничего не объясняло, но он понадеялся, что мальчик перестанет его грузить. Клаус хоть и был трезв, ему все еще было нелегко справиться с таким количеством новой информации. Это волей-неволей заставляло его думать, а думать он не любил. Мальчик перекатился набок, уставившись на Клауса неожиданно серьезно. – Ты ведь хочешь спасти мир? Клаус неуверенно посмотрел на него в ответ, натянув одеяло до подбородка. – Ну да. – И ты готов сделать все, что в твоих силах? Взгляд мальчика и его слова пугали Клауса. Когда кто-то его спрашивал о чем-то с такой серьезностью, то в результате все заканчивалось очень плохо. Нестерпимо хотелось покурить, но едва ли мальчишка оценит такие действия. Еще и убить может. – Наверное. Я не хочу умирать. Мальчик кивнул и покосился на часы, доставая из кармана пузырек. Желудок Клауса сжался. – Тогда ты примешь еще одну таблетку. – Заче-ем? Я уже трезв и вижу мертвых, – Клаус окинул взглядом топчущихся у его кровати трупов. Парень панковской внешности неодобрительно косился на него, словно невзначай почесывая колотую рану на шее. На ее месте когда-то была голова вытатуированного скорпиона. – Я все еще не понимаю, зачем тебе я. – Позже узнаешь. Мальчик достал еще одну таблетку и протянул ее Клаусу. Тот застонал, стараясь не думать, что за ощущения ему придется испытать. Ему лишь раз доводилось принимать две таблетки, и он бы предпочел не повторять тот ужас. – Я не хочу. Куда уж еще трезвее становиться? К тому же это… – Больно, – кивнул мальчик. – Я в курсе. Но иного выхода нет, нам нужно привести тебя в состояние абсолютной трезвости. – Но я… – У тебя в крови все еще присутствуют наркотики, – отчеканил тот. – Твое тело нужно очистить ото всех токсинов, мешающих раскрыться твоей способности, – мальчик встал с кровати и наполнил стакан водой. – В записях твоего отца сказано, что его специальное лекарство способно полностью очистить тебя при определенной дозе. Но поскольку одновременно принимать больше двух нельзя, прием лекарства нужно растянуть. Он выглядел спокойным и даже миролюбивым, но толпа мертвецов за его спиной устрашала. – И сколько мне нужно принять? Мальчик перевел взгляд на окно. – Семь. Взвыв, Клаус спрятался под одеяло с головой. После приема двух таблеток его сильно рвало, а голова раскалывалась от боли. Больше никаких таблеток ему не разрешали пить, даже банальное обезболивающее, и ему пришлось несколько часов промучиться, прежде чем отец отпустил его. – Мы ничего не добьемся, если ты продолжишь упираться, – схватившись за край одеяла, мальчик потянул на себя. Клаус уставился на него, поморщившись. – Ты лишь тратишь наше драгоценное время. – Я не хочу-у, – проскулил Клаус. – Черт возьми, ты что, хочешь умереть? – прошипел мальчик, схватив его за плечи и тряхнув. – Пойми же, твоя способность может нам здорово помочь, но чтобы раскрыть ее полностью, тебе нужно протрезветь! Еще раз тряхнув Клауса, мальчишка взял таблетку и подсунул ее ему под нос. – Я не хочу запихивать это в тебя насильно. Вздохнув, Клаус смиренно проглотил таблетку, мстиво укусив мальчика за ладонь. Фыркнув, тот уставился на свою руку. – Передумал я тебе подавать воду, – в его глазах плясали черти. – Ах ты… Договорить Клаусу не дала резкая боль в животе. Согнувшись пополам, он захныкал. Боль постепенно нарастала. С трудом разогнувшись, Клаус потянулся за водой, но резкая вспышка боли дезориентировала его, и он обессилено повалился на подушку. Стакан мальчик все-таки подал. – Отвали, – прокряхтел Клаус, поглаживая свой живот и с трудом сдерживая крики. – Пей, тебе нужна вода. Пререкаться у Клауса сил не было, и он послушно вылакал всю воду. Неожиданно ему стало немного легче. На радостях он попросил еще воды, но вместо этого мальчик затолкал ему в рот еще таблетки – да так быстро, что тот даже не успел вновь укусить его в качестве мести, – и только тогда дал попить. – Это активированный уголь, не волнуйся, – объяснил мальчик, придерживая голову Клауса, когда тот пил. – Лучше сядь. Если подавишься – будет хуже, а я не уверен, что выдержу двойную порцию твоих криков. Клаус кое-как сел, прислонившись к стене. Боль в животе ослабла, и вскоре вовсе стала едва заметной. К головным болям он привык и при некотором усилии мог не замечать. Вот только сейчас его сознание было кристально чистым, и все его ощущения обострялись. Несмотря на это, все прошло лучше, чем он ожидал. Мальчик сел на кровать рядом с ним с наполненным стаканом воды в руках. Их плечи соприкасались, и от ощущения чужого тепла Клаусу становилось легче. Пусть мальчишка и преследовал свою мрачную цель, он все равно заботился о нем. Редко кто из его семьи снисходил до такого, если дело касалось последствий действия наркотиков или алкоголя. Разве что Ваня, но она не всегда была рядом в такие моменты. Остальные преимущественно приговаривали, что он сам виноват в своем состоянии. Клаус понимал, что они правы, и не винил их. Со стороны он действительно представлял жалкое зрелище. Но он не мог иначе. Слишком тяжело все время видеть мертвых. Словно заблудшие души они повсюду следовали по пятам за его братьями и сестрами, шепча проклятья и поглядывая на Клауса. Он никогда не наблюдал за тем, как кто-то из его семьи убивал, но он все равно знал, как это происходило. Лютер всегда ходил в окружении расплющенных голов, а некоторые мертвецы Диего провожали Клауса взглядом пустых окровавленных глазниц. Эллисон убивала редко и никогда – своими руками, ее трупы менее всех изувеченные. Мертвая свита Вани состояла из сломленных кукол и словно побывавших в железной деве бедолаг. И никто из них не знал, куда подевались те милые нянечки, которые были у них до появления Грейс. Лишь Клаус знал. Он видел их искалеченные тела каждый раз, играя с Ваней. Она и не знала, что на ее руках крови гораздо больше, чем ей кажется. Его милая младшая сестра, которая месяцами оплакивала невольно отобранную чью-то жизнь, на самом деле убила больше всех. Но Клаус никогда ей не расскажет этого. Как и не расскажет Диего, Лютеру и Эллисон о тех несчастных, кого они случайно убили, будучи еще детьми. – Выглядишь так, словно кто-то умер, – мальчик шутливо толкнул Клауса под бок, задевая одну из особых точек. Тот выдохнул, расслабляясь. – Черт, ты реально получаешь от этого удовольствие? Клаус пожал плечами. Боль в животе совсем отступила, и теперь его просто тошнило. О чем Клаус поспешил сообщить мальчику. Частично он хотел подоставать его нытьем – не одному же страдать? – а частично он хотел прощупать границы его великодушия. К удивлению Клауса, мальчишка задумчиво кивнул и встал. А затем буквально растворился в пространстве. Клаус ошеломленно пялился в пустоту перед собой. Ни мальчика, ни мертвецов. Его желудок скрутился в узел от мысли, что его бросили. Трезвого, измученного и нуждающегося в ком-то живом слишком отчаянно. Несколько долгих напряженных минут он всматривался в темноту перед собой (свет мальчик запретил включать, опасаясь привлечь внимание остальных членов семьи), и уже даже пришел к выводу, что не против наблюдать вокруг толпу мертвых, лишь бы хоть кто-то живой находился рядом. Он не мог больше выносить ауру смерти, переполняющую этот дом, в одиночку. И в момент, когда его отчаяние достигло пика, послышался какой-то звук. – Оставь тебя на минутку одного, и ты опять тянешь в рот всякую дрянь, – рявкнул мальчик, внезапно оказавшись у кровати Клауса. Он хлопнул его по руке, выбивая из пальцев пакетик с таблетками. Клаус и не заметил, как взял его. – Вот же торчок. Выворачивай карманы, – скомандовал он. Клаус растерянно захлопал глазами, глядя на него. Он был несказанно рад увидеть мальчика и хотел его обнять. Но тот, кажется, был зол. – Ты под кайфом и то лучше соображаешь, – фыркнул мальчишка и, поставив на прикроватную тумбочку какую-то чашку, вскарабкался на кровать. Его руки вдруг оказались на груди Клауса и заскользили вдоль его торса. Тот вытаращился на мальчика, который с сосредоточенным лицом лапал его. – Ты что творишь, малой? – осевшим голосом спросил Клаус. Его глаза полезли на лоб, когда мягкие ладони мальчика коснулись его оголенной поясницы и поползли ниже, прямиком к заднице. – Нашел, – победно ухмыльнулся мальчик, глядя снизу вверх на Клауса. Затем он отстранился и потряс пакетиком перед его лицом. – От меня не спрячешь. Клаус уставился в потолок, вдруг не в силах смотреть на лицо мальчика. «Мелкий засранец», – мысленно взвыл он, массируя виски. Мальчишка тем временем открыл окно, впуская в комнату легкий ветерок, и выкинул найденный пакетик и связку самокруток. Клаус среагировать не успел, и лишь проводил взглядом свои спасительные таблетки, быстро исчезнувшие во тьме. – Ты похож на ребенка, у которого отобрали конфету, – мальчик хмыкнул, решив не закрывать окно. – Хотя в сущности все так и есть. Клаус растерянно смотрел в окно. Впервые за долгое время он четко осознавал происходящее, все его чувства были остры, в особенности страх, медленно запускающий свои липкие щупальца прямиком в сердце. Мальчик протянул ему чашку. – Имбирный чай, это одно из лучших средств от тошноты, – объяснил он, садясь рядом. – Никаких таблеток и прочей наркоты пока ты мне нужен, усек? – в свете луны его лицо выглядело пугающе. – К тому же то, что я выбросил, тебе не понадобится. Если мы не справимся, то в любом случае умрем, а если справимся – уверен, побыть некоторое время трезвым тебе пойдет на пользу. Взгляд Клауса скользнул по лицу мальчика. – Не переоценивай трез… Его прервала резко распахнувшаяся дверь, и в комнату ввалилась запыхавшаяся Ваня. – Клаус, я не уверена, что нужно делать, но там на кухне только что… Она замерла, уставившись на мальчика. Тот расслабленно откинулся на локти, словно присутствие Вани его совершенно не беспокоило. – Так вот куда ты ушел, – выдохнула она, запирая дверь и прислоняясь к ней спиной. – Что происходит, Клаус? Клаус понуро уставился в чашку. От количества мертвецов вокруг к его горлу подкатил тошнотный ком. Мальчик убивал метко и без особых увечий (большинство погибло от пули), его трупы не так пугали, а некоторые даже улыбались, что помогало расслабиться. Те, кто окружал Ваню, вселяли ужас, и Клаус буквально ощущал невероятную мощь, что умещалась в тельце его хрупкой на вид сестренки. Он не мог смотреть на нее сейчас. – Трезвею. Он сделал глоток чая. Напиток все еще был горячим, из-за чего с пронзительным визгом Клаус дернулся, ударяясь спиной о стену и проливая чай. Благо, кипяток попал на одеяло. Судорожно глотая воздух в попытках остудить язык, он поставил чашку на тумбочку. В лунном свете он заметил, что на ней был изображен радужный пони. Мальчик не мог не знать, что эта чашка принадлежит ему. – Ты не смотришь на сестру, – тихо подметил он. – Я предполагаю, почему, и могу понять, но рано или поздно тебе придется посмотреть на нее. Клаус потер лицо ладонями. – Это смахивает на самую настоящую пытку. Ваня сделала несколько шагов в сторону кровати. – Что здесь происходит? Почему этот мальчик здесь? Не зная, что сказать, Клаус лишь молча пожал плечами. Честно говоря, он и сам ничерта не понимал, и не знал, чего добивается мальчишка. Происходящее казалось слишком сложным для понимания, а Клаус не был любителем размышлять о чем-то непонятном. – Мне нужна его способность, чтобы предотвратить Апокалипсис, – в руках мальчика вновь появился пузырек с таблетками. Внутренности Клауса сжались – время слишком быстро текло. – Но как… – И ты нам поможешь, – распорядился мальчик, не дав Ване договорить. – Или убирайся. Она осталась. После третьей таблетки у Клауса начались судороги. Тело отказывалось слушаться его, и если бы не сила Вани, которая удерживала его в одном положении, он бы что-нибудь себе свернул. Когда судороги отступили, Клауса едва не стошнило. Донельзя кстати был имбирный чай, который угомонил его желудок. – Тише-тише, – шептала Ваня, обнимая Клауса за плечи. Она успокаивающе гладила его по плечу, вздрагивая от каждого, даже самого крошечного стона, слетевшего с его губ. Единожды Клаус даже ощутил ее сухие губы, прижимающиеся к его виску. – Неужели нельзя как-то иначе спасти мир? Ему же больно. Мальчик внимательно наблюдал за ними, запихнув руки в карманы. Он выглядел расслабленным, но Клаус заметил, что его плечи напряжены. – Как-то иначе нельзя, – холодно отозвался тот. – Или ты думаешь, я не пытался все это время? Ваня опустила голову, вцепившись в плечо Клауса. Ее присутствие, ее объятия успокаивали его, но он не мог не вспоминать раз за разом то, как к нему прикасался мальчик. Клаус был благодарен сестре за то, что она заботится о нем всегда и готова поддержать в любой ситуации, но сейчас он предпочел бы остаться с мальчишкой наедине. С появлением Вани он вел себя более сдержанно, и это не нравилось Клаусу. Он и без того себя ощущал не лучшим образом, и напряженная обстановка лишь все усугубляла. – А что будет потом, когда Клаус полностью протрезвеет? Мальчик подошел к окну. – Я использую его способность, чтобы изменить ход событий. Он посмотрел на Клауса, и тот поймал его взгляд. – А теперь попытайся отогнать тех призраков, которых ты не хочешь видеть, – мальчик подошел к нему, не разрывая зрительный контакт. – Ты это сможешь, если сконцентрируешься. Рядом на кровать присел Бен – единственный из всех мертвецов, которого Клаус рад видеть. Ваня взволнованно посмотрела на мальчика, вероятно, предположив, что он тоже мог убивать. – То же самое просил и чертов старик, – вдруг вспомнил Клаус. – Он запирал меня в мавзолее, принуждая обуздать свою способность. Сочувствующе вздохнув, Ваня прижалась к нему. Она знала, на что был способен их отец, и прекрасно помнила, как отмучался под его руководством каждый из их семьи. – Я читал записи сэра Реджинальда о тебе, – кивнул мальчик, отведя взгляд в сторону. – Его методы пробуждения способностей оставляли желать лучшего. К тебе нужен немного иной подход, – он подошел еще ближе к Клаусу, и их колени практически соприкасались. – Я ненавижу зависеть от кого-то, но сейчас выбора нет. Ты – моя последняя надежда. Клаус вздрогнул. Мальчишка умело подбирал слова. Он не давил, не требовал, но его слова сковывали Клауса цепями ответственности. Он понимал, что не сможет отказать, хоть и боялся даже представить, что ему придется пережить. Клаус не был готов, но какая-то доля решимости перешла к нему от мальчика, и он решил приложить все усилия, чтобы помочь осуществить его таинственный мрачный план. Прихватив чашку с тумбочки, Ваня вызвалась приготовить еще чаю. Не без удивления она посмотрела на радужного пони. Клаус нерешительно посмотрел ей вслед. Мертвецы у нее за спиной передвигались кто как мог, издавая при этом чавкающе-булькающие звуки. Обхватив себя за плечи, Клаус зажмурился. А когда открыл глаза, никого из мертвых, кроме Бена, в комнате не было. – Получилось! Здесь только Бен! – он победно обвел комнату взглядом и плюхнулся на спину. – Какой же я молодец. Мальчик хмыкнул, усаживаясь на подоконник. – Если обуздаешь свою способность, то призраки прекратят тебя безустанно беспокоить. Но на это нужно время. Клаус кивнул, не особо вслушиваясь в слова мальчика. Он был безумно рад своему успеху, ведь это впервые он трезв как стеклышко и не видит мертвых. Кроме Бена, который улыбался ему. После чая настало время четвертой таблетки, а затем почти сразу, как ему показалось сквозь боль, пятой. Ваня выпытывала у мальчика его планы, но тот отмалчивался и отвечал односложно. В конце концов она сдалась, заметив его раздражение. Мозг Клауса с отчаянным усилием давил на его черепную коробку, и тот с трудом удерживал тело в одном положении. Его горло болело от сдерживаемых криков, а желудок выворачивало наизнанку. Несколько раз Ваня водила его в уборную, где его скручивало над унитазом, а затем он совал голову под ледяной душ, чтобы хоть как-то ослабить давление. – Я не могу смотреть, как ты мучаешься, – тихо сказала Ваня в один из таких походов. – Это так жестоко. А ты, – она стала говорить еще тише, и Клаусу пришлось высунуть голову из-под душа, чтобы услышать ее, – уверен, что он, ну, не обманывает тебя? Ваня замялась, глядя в пол. Закрутив кран, Клаус нахмурился. – А с чего ему лгать? – Мы ведь не знаем, кто он, откуда взялся и чего хочет на самом деле, – пробормотала она, все так же не подымая взгляд. – Мы не можем знать наверняка, не убьет ли тебя это лекарство в такой дозе. Клаус возмутился, хоть Ваня и говорила вполне логичные вещи. Почему-то он верил мальчику безоговорочно. – Извини, я не знаю, просто его слова об Апокалипсисе… и он меня пугает немного, если честно. Клаус так и не нашелся, что ответить, поэтому вновь засунул голову под душ. Холодная вода облегчала боль. Ваня предложила принести лед из морозилки, чтобы прикладывать его к голове. Когда Клаус вернулся в комнату, мальчик полулежал на кровати, скрестив руки на груди. – Должно было подействовать уже. Где стоит Бен? Клаус указал на место рядом с собой. Мальчик вдруг замахнулся и кинул в Бена подушкой. К удивлению Клауса вместо того, чтобы врезаться в стену, подушка попала в его брата. Бен подхватил ее, пораженно уставившись на мальчика. – Отлично, – тот ухмыльнулся, взяв с тумбочки чашку. Присмотревшись, Клаус заметил на ней радужного пони. – Следующий этап – полная материализация. – Эй, это моя чашка! – возмутился Клаус, но мальчик не обратил на его возглас внимания и сделал глоток чая. – Последний этап – абсолютный контроль, – продолжил он, попивая чай. – Ты сможешь управлять мертвецами. Клаус махнул на него рукой и доковылял до кровати, заваливаясь на нее мертвым грузом. Его, конечно, впечатлили новые открытия касательно его способности, но из-за раскалывающейся головы ему было не до радости. Вскоре вернулась Ваня со льдом. Хитро улыбнувшись, Бен подошел к ней со спины и схватил за плечи. Взвизгнув, Ваня выронила пакетик. Он порвался, и кубики льда раскатились по полу. Мальчик закатил глаза. – Это Бен, – оповестил ее Клаус. Ваня замерла, испуганно глядя через плечо. – Пока ты его не можешь увидеть. Но вскоре, кажется, сможешь. Передав перевязанный пакетик Клаусу, она уселась прямо на полу, обняв свои колени. Тот улегся на бок, положив себе на висок лед. Неожиданно он осознал, что в нескольких дюймах от него находится бедро мальчика. Взгляд Клауса скользнул ниже, зацепившись за острую коленку. Сразу же под ней начинался гольф, черная ткань которого подчеркивала ее изящность. Голая коленка вдруг показалась такой привлекательной для Клауса. Ему до зуда на кончиках пальцев захотелось прикоснуться к неприкрытому изящному участку тела мальчика, погладить его кожу, которая наверняка мягкая и приятная наощупь. Клаус вовремя спохватился, пока его тело не начало реагировать на мысли. Но даже напоминание себе о том, что перед ним находится ребенок, не сделало обнаженную коленку менее манящей. «Приплыли», – подумал Клаус, зажмурившись. А когда открыл глаза, мальчик слегка сменил позу, и теперь его коленка оказалась еще ближе. Истеричное желание прижаться щекой к ноге мальчика охватило Клауса. Он решил, что ему срочно нужно отвернуться, пока коленка не свела его с ума. Но так и не отвернулся, потому что мальчик встал. Клаус прикипел взглядом к задней части его коленок, а затем на свою голову посмотрел выше. Ему всегда нравилось, когда есть за что ухватиться, а упругие задницы были его почти что фетишем. Мальчик же был костляв, а его филейная часть была далека от идеала Клауса. Но он ничего не смог сделать с зудящим желанием пощупать его задницу. – А я вижу, куда ты смотришь, – послышался хитрый голос Бена у него над ухом. – У тебя давно не было парня? Клаус замычал, пряча лицо в одеяле. Пакетик соскользнул с его головы. Бен заботливо положил лед ему на затылок. – Выглядит жутко, – подала голос Ваня. – Ну, когда вещи как будто сами передвигаются. Клаус затолкал голос разума (а заодно и Бена) куда подальше, и вновь начал пялиться на ноги мальчика, потому что это было самым приятным открытием изо всех за эту ночь. Небо за окном начало постепенно сереть. – Еще одну. Достав очередную таблетку, мальчик сел обратно на кровать и подполз к Клаусу. Тот уже почти без зазрения совести разглядывал его коленки, пытаясь подготовиться к очередному мучительному приему лекарства. Очнулся Клаус, когда небо совсем просветлело – оказывается, он отключился от приступа жуткой боли. Мальчик сидел к нему спиной, попивая кофе. Кто-то укрыл Клауса одеялом, и ему теперь было жарко. Ко всему оказалось, что Ваня лежала возле него, посапывая ему меж лопаток. – Ты чертовски долго спал, – сказал мальчик, глядя на него через плечо. Под его глазами залегла усталость, но он все равно не позволял себе даже прилечь. – Пошевеливайся, нам нужно продолжать. Рассвета видно не было, поскольку небо затянуло тучами. Сквозь приоткрытое окно в комнату ворвался ветер, взмывший к потолку какие-то бумажки. Поежившись, Клаус закутался обратно в одеяло, смиренно ожидая новой порции мучений. Его голова все так же гудела, и он вновь слышал шепот мертвецов. Несколько покореженных трупов покачивались на ветру возле кровати. Завидев их, Клаус попытался как можно скорее прогнать их – от их вида у него желудок скручивался в узел. – Как они выглядят? – тихо поинтересовался мальчик. – Ее мертвые. Ты на них с таким ужасом смотришь. Клаус не хотел об этом говорить. Никому не стоило знать жуткую сторону его милой сестренки, особенно ей самой. Клаус уже давно решил для себя, что унесет темные тайны его родных с собой в могилу. Вот только мальчишка слишком наблюдательным оказался. – Большинство на людей мало чем похожи, – нехотя ответил он, глядя на то, как растворяется в рассветной серости последнее нечто. Бен посмотрел на него с сочувствием. – В детстве ее сила с трудом поддавалась контролю. Мальчик кивнул, протягивая Клаусу чашку кофе, который до этого пил сам. – Взбодрись, а затем попытайся материализовать Бена. Это оказалось сложнее, чем отогнать призраков. Спустя час голова Клауса вновь раскалывалась, а его самого трясло как от лихорадки. Бен по-прежнему был всего лишь призраком. – Это, кажется, самое сложное из всего, – устало почесал лоб мальчик. – В записях сэра Реджинальда очень мало написано о материализации мертвых, так как тебе никогда не удавалось даже близко подобраться к этому состоянию. – Для нашего папочки мы не больше, чем подопытные кролики, – хмыкнул Клаус. – Хотя это не новость. – Почему же? – удивился мальчик. Клаус удивился его удивлению. – Он по-своему любит вас. Губы мальчика приоткрылись, словно он собирался сказать что-то еще, но так и не сказал. Клаус бездумно пялился на его рот и словно выпал из реальности. Его голова пульсировала, а глаза заслезились. Из своеобразного транса его выдернул мальчик, вдруг схватив его за плечо и встряхнув. – Ты что, уснул с открытыми глазами? – фыркнул он. – Говорю, попытайся еще раз. Если не получится, примешь таблетку. У нас не осталось времени. Клаус плотнее закутался в одеяло и попытался вновь материализовать Бена. Он даже не представлял, как это нужно сделать, поэтому просто думал об этом, пытался заставить себя поверить в существование своего брата из плоти и крови, но тщетно. Мальчик все хмурился, глядя на предполагаемое местоположение Бена. Ваня все еще спала, и Клаус решил не будить ее (к тому же, это чертовски сложное дело). Он и один справится. – Сейчас будет хуже всего, – предупредил мальчик. Клаус обреченно вздохнул. Мальчик наверняка хотел разразиться еще какими-то мрачными напутствиями, но он опередил его, проглотив таблетку. Сначала все было спокойно. Некоторое время его организм никак не реагировал на лекарство, и Клаус уже обрадовался, что он сумел привыкнуть к таблеткам, как его словно пырнули ножом в живот. Скрутившись, он подполз к краю кровати, и его стошнило кровью. Клаус сразу же отвернулся, глядя в потолок. Бен уставился на него с испугом. – Черт, черт! – мальчик вскочил с кровати и схватил графин с водой. – Пей, быстро! Растерявшись, Клаус сел и послушно начал пить. Мальчик побледнел и выглядел встревоженным. Клаус испугался, потому что что-то явно пошло не так. – Кажется, это не по плану? – кисло улыбнулся он. Мальчик закусил губу. – Не по плану. Пей, – скомандовал он. Графин вдруг показался неподъемным, и если бы мальчик вовремя не среагировал, Клаус бы его уронил. – Тебе нужно как можно скорее промыть желудок, у тебя кровотечение в пищевой системе. Ни в коем случае не сдерживай тошноту. Клаус кивнул, продолжив поглощать жидкость. Вскоре его вновь вырвало, благо, уже в появившийся из неоткуда тазик. – Пей еще, – мальчик сидел рядом, поглаживая его по спине и придерживая графин. – Я сейчас сбегаю на кухню за раствором. Мне разбудить Ваню? Клаус покачал головой – он не хотел волновать сестру. Она итак этой ночью больше всех переживала. – Я быстро, хорошо? Мальчик на миг приобнял его, а затем исчез. Клаус сжал графин, пытаясь унять головокружение. Бен, до этого преспокойно восседавший на подоконнике, принялся наматывать круги по комнате. Вернулся мальчик со стаканом солевого раствора, который он заставлял пить небольшими глотками. Клауса стошнило еще раз, после чего постепенно его попустило. Вода и солевой раствор смягчили его состояние, и рези в желудке сменились обычной тошнотой. – Скорее всего, это было вызвано передозировкой специфического лекарства, – устало помассировал виски мальчик. – Крови было немного, так что, думаю, вскоре ты будешь в порядке. Несмотря на тошноту и усилившуюся головную боль, Клаус ощущал себя гораздо лучше. Рука мальчишки успокаивающе скользила вдоль его позвоночника, порой зарываясь в волосы на затылке и мягко массируя кожу головы. Но все исчезло ровно в тот момент, как за их спинами послышалось шевеление и сонное бормотание. Клаус с досадой посмотрел на руку мальчика, которая еще мгновение назад дарила ему невероятные ощущения. – Черт, я уснула, – Ваня резко села и принялась растирать лицо. – Который час? – она похлопала себя по щекам, чтобы взбодриться, а затем посмотрела на Клауса. – Ты в… Ее глаза расширились, и она прижала ладонь ко рту. – Бен… Вздрогнув, Клаус обернулся. Мальчик последовал его примеру и победно ухмыльнулся. – Получилось. Всхлипнув, Ваня встала с кровати и медленно приблизилась к Бену. – Столько времени, – ее щеки порозовели, а глаза заблестели от слез. – Мы все так скучали. Она протянула руку и осторожно коснулась его плеча. – Бен, – шмыгнув носом, Ваня сжала брата в медвежьих объятиях. Бен потрясенно смотрел на Клауса, неуверенно обняв Ваню в ответ. Мальчик тоже встал, запихнув руки в карманы. Он долго смотрел в окно, а потом достал из-под кровати потрепанный черный чемоданчик. – Времени больше нет, – сказал мальчик, глядя на Клауса, который как раз шнуровал свои ботинки. – Нам пора. – Куда? Мальчик окинул его тяжелым взглядом, а затем схватил Клауса за руку. – Спасать мир. Чемоданчик раскрылся, и их окутало голубое свечение. Комната словно выцвела, и единственное, что Клаус мог видеть, это решительное лицо мальчика. Ваня, повисшая до этого на Бене, с грохотом упала на колени. В комнате кроме нее больше никого не было.