Молодожёны: истории о двух возлюблённых, выражающих свои чувства через шутки

      Тэхён нервно теребит край подушки, смотря ровно перед собой, как очарованный чем-то. С минуту на минуту домой должен вернуться Чонгук: сегодня он со своими друзьями пошёл в боулинг, так сказать, отвлечься от рутины, а Тэхён воспользовавшись этим, выпросил у него ключи от машины. Вот только, кажется, зря. Когда он ехал обратно домой, от Чимина, то случайно поцарапал дверцу. Тэхён сам пока что не понимает когда и каким образом, но факт остаётся фактом: ему пизда, ведь Чонгук наверняка ещё кредит даже не выплатил за авто, поэтому он будет, безусловно, в ярости.       В коридоре слышится трель входной двери, от правильного пароля, и Тэхён моментально весь съеживается, пытаясь слиться с обстановкой. Пока Чонгук кладёт ключи на тумбу, разувается, вешает пальто в шкаф и проходит дальше, на кухню, что от гостиной отделялась перегородкой в виде книжного стеллажа. Он включает воду, кажется, вымывает руки, а Тэхён всё сдвинуться с места не решается, не говоря уже о том, чтобы обернуться. — Привет, — на щеке ощущается лёгкое прикосновение губ, а на плече чужая ладонь, которая плавно скользит по спине, исчезая. — Д-да, привет… — голос Тэхён предательски дрожит, так и наровясь выдать его с потрохами.       Чонгук обходит софу и садится рядом, по-собственнически укладывает руку на спинку дивана позади возлюбленного, берёт пульт от телевизора в руку, переключая на какой-то канал-новостник.       Покосившись в его сторону, Тэхён опускает взгляд куда-то вниз, на собственные руки, что не прекращают измываться над несчастной подушкой, и поджимает губы. Его сердце колотиться как умалишённое, а ладони то и дело, что потеют. Кажется, Тэхён не чувствовал себя так с тех пор как разбил любимую мамину вазу, правда мама у него добрая, поэтому простила, сказав: «посуда бьётся к счастью». Но если Тэхён сейчас расскажет Чонгуку про внушительную царапину на его ласточке, то обычной приметой здесь не обойтись. — Ты чего? — Чонгук чмокает куда-то за ухом, опаляя кожу своим дыханием. — Я? — Тэхён мелко вздрагивает, когда в воздухе чужой феромон становится куда сильнее, оседая тяжестью на плечах. — Ничего, просто… просто задумался.       Чонгук немного отстраняется и вопросительно оглядывает Тэхёна, чувствуя как аромат абрикоса начинает кислить. Честно, он удивлён, ведь обычно Тэхён реагирует на его феромоны иначе: его аромат начинает буквально цвести, а сейчас всё совсем не так. Начинает складываться такое впечатление, будто тот чем-то обеспокоен. — Правда всё нормально? Я недавно видел как твой рейтинг упал, ты же не переживаешь из-за этого? — Нет, что за глупости? Подумаешь, я могу им столько картин написать, что их девать станет некуда! — прикрикивает Тэхён. Его правда задевает то, что некоторые его недооценивают, снижая по рейтингам, выбирая на первое место какую-то старушку, которая вышивает лилии крестиком. Конечно, образно говоря. — Узнаю своего Ким Тэхёна.       Довольно усмехнувшись, Чонгук утыкается носом в основание шеи Тэхёна, делая глубокий вдох ласкающего абрикоса с ноткой зелёной груши, ладонью накрывает его колено и медленно ведёт по внутренней стороне бедра до паха, невесомо касаясь пальцами, после чего заскальзывает под тёплый вязанный свитер, сжимая мягкий бок, чувствуя жар кожи. Чонгук слегка налегает на стройное тело под собой, заставляя перейти в горизонтальное положение, чтобы губами мазнуть по чужим и страстно вовлечь в поцелуй.       Тэхён втягивает живот, когда обледенелые после улицы ладони начинают блуждать по всему телу, касаясь сосков, на что он тихо стонет, хватаясь за широкие плечи. — Чонгук, а ты любишь сказки? — между делом шепчет Тэхён, стоит горячим губам опуститься на шею, чтобы расцеловать и пометить каждый миллиметр кожи. — Хочешь попробовать что-то новенькое? — в глазах напротив загорается похоть, а уста сами по себе расплываются в хитрющей ухмылке. — Может быть, — Тэхён пожимает плечами и откидывает голову назад, пока Чонгук пальцами оттягивает ворот свитера ниже, кусая худые ключицы. — Но всё-таки, что насчёт сказок?       Введя пальцы в волосы на затылке Чонгука, Тэхён сцепляет щиколотки за его спиной, заставляя приникнуть ближе, поддаваясь тазом на встречу к чужому паху. — Ты знаешь, что рано или поздно принцессы стареют и становятся обычными бабушками, что кожа Белоснежки с годами становится не такой уж и белой, а Топотун вечно не дружит с Бэмби…?       Чонгук отстраняется и нависает над Тэхёном на вытянутых руках, совершенно не понимая к чему тот ведёт, перечисляя всё собою сказанное. Он у него, конечно, странный, что-то вроде Лунтика корейской версии, но сейчас это переходит все грани дозволенного. — К чему ты ведёшь? — Чонгук медленно выпрямляется, ласково касается колена Тэхёна и ведёт ладонью до самой щиколотки, чтобы большим пальцем погладить мягкую кожу. — Если я скажу, то у меня наверняка обломиться невероятный секс на неудобном диване с самым горячим мужчиной, — хихикает тот и тянется к чужим брюкам, пальцами касаясь пояса. — Ты где-то накосячил, не так ли? — Чонгуку много времени не нужно, чтобы догаться, что Тэхён где-то провинился. — И кажется, серьёзно. — Я поцарапал твою машину.       Сначала Чонгук смотрит на Тэхёна с прежней ухмылкой, пока до него не доходит суть сказанного. Его ласточка поранилась. Его бедная ласточка, за которую оставалось ещё платить и платить, поранилась. И надругался над ней не абы кто, а Ким Тэхён. — Насколько сильно?       Тэхёну кажется, что своим потемневшим взглядом Чонгук хочет его, если не испепелить, то заставить бояться точно. И честно говоря, у него это неплохо выходит, будто практиковался. — Знаешь, ты был прав про облом невероятного секса. Чот у меня уже не стоит, — Чонгук встаёт с дивана и поправляет свою одежду, что успела немного помяться. — Ты серьёзно? А что насчёт ночи? Давай ночью? — Тэхён встаёт на лопатках, оглядывая возлюбленного с ног до головы.       Но Чонгук всего лишь пожимает плечами и уходит куда-то восвояси, оставляя возбужденного Тэхёна одного, переосмысливать свой поступок.