По велению сердца

      Поезд посигналил очень громко, когда его нос оказался уже на перроне. Люди поморщились и отошли подальше от края платформы. Все они были одетые почти одинаково: серые или коричневые пальто, у некоторых женщин тусклые шарфики, а у мужчин — галстуки. У некоторых горожан были в руках кожаные портфели, у некоторых небольшие рюкзачки, изящно лежавшие на одном плече.       Поезд, проехав немного вперёд, остановился своей серединой точно на середине перрона. Таким образом, можно было выйти и зайти из хвоста или головы поезда, так же удобно, как и с середины.       Поезд всегда стоял три минуты, и люди торопливо начали заходить внутрь черного, жесткого и грубого на вид поезда. Главное — уложиться в три минуты. Машинист работает, как часы и тронется с места ровно через три минуты. Ни секундой больше, ни секундой меньше.       Микаса, грустная и неразговорчивая, тоже ехала в этом поезде понуро опустив голову вниз. Её чёрные волосы слегка закрывали глаза. Одета она была не так, как все: тонкие капроновые колготки; короткая красная клетчатая юбка; чёрная куртка со сломанной молнией — два зубчика на левой части молнии отломались — и оранжевая блузка, спешно застёгнутая дрожащими руками. Люди очень косо смотрели на брюнетку. Она была белой вороной среди них. И если презрение женщин можно было принять, то презрение мужчин — нет.       Поезд остановился. Микаса вышла из вагона, поправляя юбку. Высокие сапоги на каблуках застучали по дорожке и уверенно направлялись в сторону стрип-клуба. Да, это было унизительно, но другую работу девушка найти не могла: либо не брали, либо Микаса сама не могла работать, потому что не было должных навыков.       В клубе царил полумрак. Стены были тёмно-синими и блестящими. Само помещение было большим и просторным. В центре стояли пилоны, где девушки танцевали, заводя зевак. Справа был бар, где можно было выпить. Слева стояло немного столиков, обшитых красным бархатом. Довольно мило, всё мерцало, переливалось. Чего стоял только огромный дискотечный шар, висящий под потолком.       Клиентов или лучше сказать посетителей, ещё не было. Микаса выдохнула и проскользнула незаметной мышкой в небольшую, тесную гримёрку, чтобы переодеться к "выступлению".       Афиф Нуэрли — хозяин «Черной Орхидеи», стрип-клуба, где работала Микаса, был довольно жестким человеком. Иногда бил девушкой плёткой для ролевых игр, оставляя на их задницах красные дорожки. По внешности он был очень загоревшим, чёрные, как смоль, волосы торчали ёжиком. Глаза были тоже чёрными, пугающими. А его чёрная борода добавляла мужчине возраста и надменности. Микасу Нуэрли не любил сильнее всех и бил её часто по пяткам, а не по заднице, как остальных. Такое отношение девушка заслужила из своей скованности и смущенности. Да и на пилоне кружилась хуже всех. По-хорошему, Афифу лучше было бы выгнать девушку из клуба, но на неё посетители любили смотреть. Просто любоваться ей.       Гримёрка была маленькой, всего пять метров в длину и четыре в ширину. У стены напротив двери стояли вешалки с одеждой, точнее нижним бельём, красивым, кружевным, разных цветов и оттенков. Микаса всегда натягивала на себя фиолетовый комплект. У его лифа были небольшие чашечки без пуш-апа, которые не увеличивали грудь Микасы, а делали её такой, какая она есть: между первым и вторым.       — Мика, поможешь?       К Аккерман подошла рыжая девчонка с голубыми глазами. Волосы были стрижены под удлиненное каре. Сама девчонка была молоденькая, худенькая, очень шустрая. Одна из любимец Нуэрли. К Микасе эта девчонка тянулась, они даже в общежитии жили друг напротив друга, правда Кира, так звали рыжую, прибегала в клуб пораньше, чтобы успеть накраситься к своему «выступлению», но свой чёрный лиф с пуш-апом доверяла только Микасе.       Кожа у Киры была бледная, нежная, молочная, чем-то похожая на кожу Микасы, а вот ростом она была ниже брюнетки, совсем на немного, сантиметра два-три.       Застегнув подруге лифчик, девушки посмотрелись в зеркало, поправили причёски и направились в зал, накинув сверху себя шёлковые халаты под цвет своего белья.

***

      Микаса была опустошённой после этих танцулек. Она падала на стульчик в гримёрке перед зеркалом и начинала смывать с себя макияж. Яркие, фиолетовые, мерцающие тени смывались хорошо, а вот стрелки, нарисованные чёрным карандашом, постоянно размызывались по вискам, что очень раздражало Микасу. Ещё и красная помада пошло размазывалась по губам.       — Вот, бери, — Кира поставила перед Микасой флакончик с мицеллярной водой.       — Спасибо, Слатти, — девушка неуверенно взяла флакончик, накапала несколько капель жидкости на ватный диск и провела по глазу и виску. Размазанный карандаш, как будто магнитом притянуло к диску, правда на глазе и виске осталось ощущение липкости. После мицеллярной воды всегда нужно было умываться обычной водой.       Слатти — был псевдоним Киры. Микасе нравилось называть подругу именно так, Слатти. Псевдоним был каким-то сладким, приятным, звучащим.       — Пожалуйста, Мика, — рыжая улыбнулась и уже была одета в синее платье чуть выше колен; чёрные, лаковые ботильоны на высоком каблуке и кожаную куртку сверху. — Слушай, Мика, мы с девочками идём на концерт. Не хочешь с нами?       — У меня билета нет.       — Ну, блин… А как ты одна домой поедешь? Четыре утра только, темно ещё. — Кира всегда переживала за подругу, которая часто добиралась до дома одна.       — Доеду. Идите на концерт.       — Давай, осторожнее будь! — Слатти чмокнула подругу в щёчку и побежала с другими стриптизершами на концерт какой-то популярной группы. Микасе такое было не интересно. Она даже музыку не слушала и мечтала уйти из клуба, устроиться на более хорошую работу.       На улице было темно. Идти пешком до дома было минут тридцать, если нигде не останавливаться, правда Микаса останавливались. Ноги от каблуков болели, были напряжены. Спина тоже болела, да и голова тоже. Ощущение страха и чего-то плохого — не покидало.       Увидев возле одного из домов три силуэта, Микаса напряглась, а путь её шёл именно по дороге, проходящей параллельно этого дома. Ноги как-то затрусились, всё внутри напряглось. Тусклые фонари почти не освящали эти силуэты, но девушка заметила, что они вооружены, но не в полицейской форме. Может преступники? Их последнее время много развелось, как грязи. Каждый бегал и орал, что он гангстер, тыкая во всех травматическим пистолетом. Аккерман тоже хотела купить себе травмат для безопасности, но ей не продали по неведомым причинам.       Проходя мимо троицы, Микаса вздрогнула. Каблуки неуверенно стукнули и она чуть не упала. Одна из фигур двинулась к Микасе. Фигура была высокая, Аккерман едва доставала фигуре до плеча.       — Хватай! — послышался голос второй фигуры. Мужской, какой-то писклявый и неуверенный.       — Точно? Она? — спросил человек, подошедший к Микасе.       Аккерман на минуту застыла. Страх сковал её и не разрешал даже дышать. Девушка пыталась взять себя в руки, но они дрожали.       — Она. Быстрее давай! — этот голос был женским. Такой какой-то то-ли раздражённый, то-ли уставший.       Микаса в это время рванула вдоль по улице. В сторону доков, где старик Харви, наверняка спит в своей старой яхте. Можно спрятаться у него. Она даже ружье у него на ржавой посудине видела. Главное — добежать.       — Хватай! — кто-то крикнул, но Микаса уже даже не поняла кто. Женский голос или мужской?       Аккерман бежала по дороге, которая была выложена плиткой. На каблуках, конечно, далеко не убежишь, но девушка пыталась. Ноги болели, особенно пятки, куда давил каблук. Было очень страшно. Она часто слышали истории про маньяков, убийц и стать их жертвой не хотела.       Самый высокий из троицы быстро догнал Микасу и встал напротив неё, схватил девушку за плечи. Девушка не растерялась и со всей силы, которую только смогла собрать, ударила мерзавца между ног. Он завыл и упал колени. Микаса начала бежать дальше, не мешкаясь ни секунды.       — Вечно всё самой делать! — женский голос догнал Микасу. Брюнетка хотела ударить и её, но была обездвижена небольшим разрядом из электрошокера.       В глазах бедной Микасы всё двоилось. Сразу начало подташнивать, а первые лучи солнца упали на доки, где стояли разобранные корабли. Инженеры ещё не пришли на работу, чтобы чинить судна, а старик Харви, очевидно, напился и спал. Никто не мог помочь Микасе.       — Как думаешь, Бейкер будет довольна? — спросил парень, не тот, который самый высокий из них.       — Да. Мы доставим объект «Y» в лабораторию как можно скорее, а потом пойдём устраиваться на работу. У Суареса готовы наши резюме? — спросил женский голос.       — Ох! — выдохнул высокий, которого Микаса ударила.       — Да. Сделает, как всегда всё в лучшем виде.       Микаса почувствовала, как её связали. Она мысленно кричала «Помогите!», но никто не слышал её мыслей. Брюнетку куда-то погрузили, завязали закрытые глаза плотной тканью. Очевидно, её погрузили в машину, которая подпрыгивала от каждой кочки. Бока уже болели от жесткого сидения, на котором лежала девушка. Вокруг была темнота и непонятные звуки. Микаса думала, кто такие Бейкер и Суарес? Что такое объект «Y»? Что за лаборатория? Куда её везут и зачем похитили?

***

      Что-то длинное и острое вошло Микасе в вену на руке. Она почувствовала, что лежит на чём-то холодном спиной. С глаз сняли повязку. Девушка тут же зажмурила глаза от яркой операционной лампы, которая светила прямо в глаза. Повернув голову вправо, Микаса увидела дверь и тут же опять зажмурилась. Она хотела закрыть глаза руками, но не могла шевелить своим телом: ни руками, ни ногами. Пугало ли это? Ещё нет. Она только-только начала отходить от наркоза и не понимала, что творится вокруг.       За дверью за девушкой наблюдали двое: Бейкер и Блейк.       — Микаса Аккерман. Восемнадцать лет. Здоровье в отличном состоянии. Её организм готов, — сказала Бейкер, взрослая на вид женщина с длинными, чёрными волосами и серыми глазами.       — Понятно, — безразлично ответила Блейк, на вид ей было двадцать пять, может больше, из-за макияжа и тонального крема нельзя было сказать однозначно. Волосы девушки были завиты в крупные локоны и обрамляли вытянутое, смуглое личико с серыми глазами. По длине волосы были чуть выше поясницы.       Одеты обе наблюдательницы были в белые халаты на замке и тёмные брюки. Они смотрели на Микасу через небольшое окошко в двери, а Аккерман и не подозревала, что за ней наблюдали. Она сейчас была безразлична ко всему и очень хотела пить.       — Тяжело от наркоза отходит, — Бейкер вздохнула, — могут возникнуть проблемы.       По коридорам прошли работники лаборатории. Они даже не посмотрели в сторону наблюдательниц. Шли по своим делам по белоснежным, стерильным коридорам, которые были пропитаны запахом медицинских препаратов. Немного тошнотворным, неприятным запахом, от которого болела и кружилась голова. Бейкер иногда открывала вентиляцию, но всё время боялась, что уличная пыль попадёт в её чистейшую лабораторию. А в с пылью могут попасть бактерию или ещё какая-нибудь зараза.       — В любом случае, нам нужно подыскать объекта «Х». Это нужно сделать в кратчайшие сроки, Блейк. — Бейкер посмотрела на стоящую рядом девушку. — Главное чтобы объект «Х» был здоровым и генетически совместимым с объектом «Y».       — Вы уже говорили об этом. Я понимаю с первого раза, — Блейк прикрыла глаза и сунула руки в карманы халата.       — Скажу ещё сто раз. Мой проект не должен прогореть. Если хоть что-то пойдёт не так, или тебя заподозрят, знай, я избавлюсь от тебя также, как и ты избавляешься от свидетелей!       — Не сможете также.       Бейкер смотрела на девушку немного раздражённым взглядом.       — Иди. Ищи объект «Х». Я не сомневаюсь в твоих способностях и преданности.       Блейк развернулась и пошла вдоль по коридору, изредка смотря на работников лаборатории. Да, девушка мало что понимала в медицине и не обучалась этому, но она была важна для этой лаборатории, чтобы поставлять сюда материал. Материалом назывались подопытные люди и животные.