Читателям!!! Не знаю, читает кто примечания или нет, но решила, что стоит добавить это в главу. Эта часть будет про Кима Флая. Вместе с ним произойдёт временной прыжок длиной в год.
— Здравствуйте! — улыбнувшись администратору и сняв с себя верхнюю одежду, Ким встал в очередь: ему стоило оставить вещи в гардеробной. Получив номерок, он потянулся за бахилами и халатом. Предпоследний этаж, самый тихий и одновременно пугающий этаж в этом здании. Здесь мирно спали те, про кого забыли или вспоминали раз в месяц при оплате больничных счетов. Пятьсот четвёртая палата. Ким каждый раз боялся, что, зайдя в неё, он увидит пустую постель. Однако, заходя в палату, он каждый раз выдыхал. Но на смену облегчению приходило чувство боли. Его двоюродный брат не был подарком, и даже были моменты, когда Ким думал, что ненавидит Вика, но это всё забывалось и они вновь были вместе. Его младший брат сейчас напоминал лишь тень себя. Бледная кожа, тёмные синяки под глазами, сбритые под ёжик волосы и множество приборов, присоединённых к нему. Подойдя ближе к кровати, Ким отметил, что животик становился всё больше и больше и к нему велись отдельные приборы. Инкубатор. Такой приговор у Вика. У родителей Вика был шанс провести операции и вывести сына из этой комы, но они настояли на спасении малыша, а не сына. Кому нужен сломленный омега? Ким лично ознакомился с отчётами, и то, в каком состоянии доставили сюда Вика, ужасало. Его избивали и насиловали несколько альф, а потом, исходя из того, где его нашли и характерным повреждениям, выкинули из машины. Ким не хотел, чтобы Вик умирал и уж тем более – использовался таким зверским образом, но дяди были непреклонны и даже не навещали своего отпрыска. На одном из семейных вечеров, когда они рассматривали снимок УЗИ и подбирали имя малышу, Ким не выдержал. Но отец его прогнал и дома устроил встрёпку. Затуманенный гневом и отчаяньем, он пришел сюда, в палату, и хотел решить всё по-своему. Занеся руку над животом брата, он готов был уничтожить все надежды дядей и прекратить мучения Вика, но он не смог. Только смотрел на приборы и то, как бьются два сердца. С того времени он приходил в палату два раза в неделю и читал им книжки, делился с ними самым сокровенным, но ответом была лишь тишина. Доктор просил не мучить себя и не приходить к тому, кто его не услышит. Слишком серьёзны травмы. Он чуть ли не прямым текстом говорил, что омега приговорён. Чем больше рос живот, тем больше отчаянья чувствовал Ким. На днях стало известно ,что будет омежка, что сильно расстроило дядей. Но, выпустив очередной яд по поводу того, что и тут этот мальчишка напакостничал, они смирились. Ким прекрасно понимал, какая судьба ждёт малыша. Родители Вика не допустят такой же прокол в воспитании и наверняка до определённого возраста запрут омежонка в закрытом учреждении. А дальше брак по расчёту. И это после страданий Вика? Будет ли знать малыш хоть что-то о своем папе? Ким не знал, как спасти ребенка и помочь Вику. Он желал спасти их двоих, но он был бесправным омегой в семье и, пожелай того дяди, его попросту не впустят больше в палату. Сказки. Подвинув ближе стул, он принялся читать их своему ещё не родившемуся племяннику. Оголив живот, Ким положил на него руку: иногда он чувствовал толчки малыша и радовался. Он слышит его. Вот только папа его не слышит. Возвращаться домой для него становилось с каждым разом всё невыносимее. Его отец не был против того, что творили родственники, и молча соглашался с их решением. Ким с ужасом думал, что, случись с ним то же самое, отец выбрал бы для него ту же судьбу, что постигла Вика. Стараясь не навлекать на себя беду, он углубился в учёбу и сейчас заканчивал писать диплом. Скоро выпуск. Но что потом? Будь у него сила и власть, он бы исправил положение брата и приструнил бы дядей, но он был лишь слабым омегой и влияние имел лишь в университете. И то только за счёт своего происхождения. Джереми преподал ему хороший урок, и он навестил могилу того омеги, чью жизнь он сломал и привёл к смерти. Ким не смог и вымолвить и слова, только оставил цветы и всю ночь провёл у постели брата. Судьба наказала не только его, но и Джи и Джу. Со всеми этими событиями он не сразу осознал, что омеги стушевались и стали вести себя скромно. Потом уже выяснил, что их родителей посадили в тюрьму и всё имущество ушло с молотка. Двойняшки остались одни и без денег. Слухи быстро распространились и многие поглядывали на них с не очень хорошими намерениями, но присутствие рядом Кима отпугивало недоброжелателей. Ким боялся представить, что станет с ними, стоит ему выпуститься. Обучение было проплачено за все года, да и на новый университет у омег не было денег, им останется ходить сюда и искать милость Мика, чтобы он хоть как-то прикрыл их. Но Ким сомневался, что Гарсия защитит их. На днях до Кима дошло известие об одном инциденте: Джу избили в туалете и, полностью раздев, оставили там. Джи же пропускал занятия, боясь за себя. Ким не знал, как им помочь, но и стоило ли думать об этом? Они издевались над всеми, и вот расплата. Возвращаясь домой, Ким был так погружён в свои мысли, что не сразу заметил чужую машину. Гости. Ким не любил их и, войдя в дом, хотел было подняться к себе, но отец окликнул его. Он прошёл в гостиную. Напротив отца сидел незнакомый альфа. Ким замер на месте, а альфа прожигал его взглядом, но не так как, все остальные. Что-то другое проскальзывало в его взгляде. Переведя глаза на отца, Ким вздрогнул. Он был бледен и смотрел лишь на листы перед собой. — Стинг Элнерия, — встав, гость протянул руку омеге. — К-ким Флай, — подойдя ближе, он заметно занервничал. Омега прекрасно знал это имя и никак не мог сообразить, что здесь делает один из «Коско». — Думаю, Вам стоит начать, господин Флай. Ким услышал сарказм в голосе Стинга и, выбрав кресло между ними, присел. Следом на диван сел и сам Стинг, а отец всё также прожигал взглядом бумаги. — Да, Вы правы, — альфа был в замешательстве. Кое-как собравшись, он решил, что Элнерия прав и омеге стоит знать правду о своём рождении. — Ким, ты уже взрослый омега и, надеюсь, многие сказанные мной и господином Стингом вещи ты воспримешь адекватно. — Хорошо, — Ким чувствовал взгляд Стинга и неуверенность отца, но никак не мог понять, что заставило его выйти из колеи. — Как тебе известно, твой "папа" практически не общается с нами и живёт в другой стране. Тебе не стоит держать на него зла, ведь он так и не смирился с тем, что не может иметь детей. Он не твой биологический папа. Твоего папу зовут Рейлан Элнерия. — Элнерия? — Ким давно привык, что у него один родитель и, хоть и наступали моменты, когда он ненавидел папу за то, что бросил, омега всегда думал, что дело в нём самом, что он не нужен никому. Но сейчас пазл складывался. Он не его ребёнок. Но почему отец произнес эту фамилию? Взгляд тут же впился в Стинга. Он никак не мог понять, в чём дело. Он не знал этого альфу, лишь то, что он один из людей Джереми Гарсии. — Да, Рейлан Элнерия также является моим папой, и, соответственно, ты – мой младший брат. Господин Флай, не могли бы Вы нас оставить наедине? — Д-да, конечно. — Я не понимаю. — Я тоже многое не могу понять, и всё же это правда. Я не буду вдаваться в подробности, ибо это касается и «Коско». Папа связался не с тем альфой и со временем стал не нужен. От него решили избавиться. Грейдэн на тот момент искал омегу, что сможет выносить ребёнка, и тогда Альфред предложил ему Рейлана. Проведя вместе с твоим отцом течку, он забеременел и родил тебя, но Гилан, твой якобы "папа", не смог вынести присутствие чужого омеги в доме и связался с «Коско», те решили проблему. — И.. и как они решили проблему? — Ким с ужасом слушал Стинга. Теперь ему было понятно, почему отец никак не помогал Вику. Он сам когда-то воспользовался чужим омегой. — Я нашёл папу в одном из борделей. Ещё бы чуть-чуть – и он умер бы. — Он... он помнит? — Нет. Он и меня иногда не узнаёт. У него сильные проблемы с памятью и со здоровьем в общем. — Почему Вы решили мне это рассказать? — Ким не мог избавиться от проскальзывающих перед глазами картин. Вик и Рейлан, он почему-то сравнивал их. Двое омег, одного использовали как инкубатор и отправили в ад, другому суждено умереть. Слёзы, он не мог их сдержать. Одна за другой они скатывались по щекам, оставляя мокрые дорожки. — Я спросил у папы про то, помнит ли он хоть что-нибудь о второй беременности. Он испугался и забился в истерике, но, увидя твою фотографию, пожелал знать, кто ты. Я хочу, чтобы у него было больше воспоминаний. Ты можешь оставить всё как есть и жить дальше своей жизнью, но я... — Можно его увидеть? — Думаю, да, но я не скажу ему, кто ты. Его психика слишком хрупка. — Спасибо. — Тогда завтра за тобой приедет машина, и мы обо всём поговорим. Проводив альфу, Ким не пожелал говорить с отцом, что, выйдя из тени, попытался оправдать себя. Не знал? Думал, что омега сам покинул дом, оставив своего ребенка? Ким не желал слушать это. Захлопнув дверь, он разглядывал бумаги. Он поверил альфе на слово, раз это слово было документально заверено. Там же были старые фотографии. Ким подошёл к зеркалу и смотрел то на улыбающегося омегу на них, то на себя. Черты лица были схожи, фигура и даже несколько родинок совпали. На него смотрел молодой омега – Рейлан. Следующий снимок был уже с маленьким ребенком, Стингом. Тут омега тоже был счастлив и, испачканный в красках, что-то рисовал с сыном. Следующий снимок заставил сердце сжаться. Омега был лет на тридцать старше, и его трудно было узнать. Белые стены и одинокая кровать – больница. Диагнозы, так много заболеваний, и от многих он вылечился. Но что осталось от того жизнерадостного омеги? Ким не решался войти в палату. Стинг просил зайти через двадцать минут, но он так и оставался стоять на месте. Что он скажет? Что ему сделать? Вдруг он напугает Рейлана? Схватившись за ручку двери, Ким одним решительным движением всё же открыл дверь. Мысли вновь унесли его к брату, а ведь сегодня он должен быть у него. На кровати, свесив ноги, сидел омега и о чём-то весело рассказывал альфе. Ким старался не шуметь больше, но он встретился взглядом с этими чистыми голубыми глазами. Рейлан перестал болтать ногами и с интересом осматривал вошедшего. — Стинг, кто это? — Ким, хочет познакомиться с тобой. Ты же не против? — Эмм... ты никогда никого не приводил, это твоя пара? Улыбнувшись, омега шутливо тыкнул в бок альфу и, соскользнув с кровати, неуверенными шагами приблизился к Киму. Тот не знал, что делать. Стинг, хмурясь, остался на месте. Они оказались одного роста, и Ким опешил, когда его стиснули в объятьях. — Почему ты мне кажешься знакомым? — уткнувшись носом в район шеи, Рейлан жадно вдохнул его запах. — Я... я.., — Ким искал поддержки у альфы, но тот смотрел на папу и не скрывал боль в глазах. — Почему твой запах мне так знаком? Ким молчал. Он слышал, что омеги всегда способны узнать своего ребёнка, запоминая его запах в мельчайших подробностях. Ким был совсем малюткой, когда Рейлана забрали, но омега прекрасно запомнил его и сейчас метался в догадках. — Папа, помнишь наш разговор? Он твой ребёнок. Стинг подкрался незаметно и обнял папу со спины, немного оттеснив его от Кима. Омега не ожидал, что альфа скажет это папе, но Рейлан лишь удивлённо посмотрел на Стинга и, рассмеявшись, попросил у него пирожное. Ким был в смятении и оставшееся время слушал рассказы Рейлана о своей молодости и воспитании маленького альфы. Как потом пояснил Стинг, папа смог восстановить память лишь до этого момента, остальное прошлое всплывало редко. Обычно омега находился в истерике, и ему ставили уколы. Эмоции развязали язык Кима, и он поделился с альфой о том, что случилось с братом. На это альфа ничего не ответил, лишь посадил в машину и отправил домой, но Ким готов был поклясться , что на лице Элнерии проскользнула тень. Дни сменялись один за другим, и Ким всё больше загонял себя мыслями и сомнениями. После того, как он познакомился с папой, он виделся с ним ещё несколько раз, но Рейлан был заинтересован лишь в запахе омеги и никак не воспринимал его как сына. Стинг не казался ему дружелюбным и не тянулся общаться с ним, да и Ким не знал, о чём говорить с альфой. Они были слишком разными, и оба понимали это. Ким защитил диплом и с ужасом смотрел, как растёт живот Вика. Скоро ребенка извлекут и выключат приборы. После очередного семейного ужина Ким был полон решимости. Он накопил достаточно денег, осталось лишь найти исполнителя. План лишь в голове казался ему простым: увезти Вика и скрыться подальше от всех. Но нужен был тот, кто прикроет его и, как бы это ни смотрелось со стороны, но Ким обратился к Стингу. На удивление тот быстро согласился и не принял денег, сказав, что они в будущем ему пригодятся. Но было одно условие, и это совершенно не нравилось Киму. Стинг хотел привезти специалиста и узнать точно, сможет ли Вик прийти в себя. Результаты не давали Киму прийти в себя несколько дней. Та правда, на которую не обращали внимания и не открывали Киму, превратила его в овоща. Вик никогда не придёт в себя, он потерян для всех. Лишь тело продолжало функционировать, направляя все силы на ребёнка. Нанятый Стингом специалист был солидарен со своими коллегами и находил вполне уместным спасение ребенка и выключение приборов жизнеобеспечения. Киму был предоставлен выбор: пустится он в бега с ребёнком на руках или оставит всё как есть. Он никак не мог собраться с мыслями, а срок был так близок. Ребёнка могли в любой момент вытащить. И он дал согласие. На этаже никого не было. Люди Стинга обо всём позаботились, и проводили операцию здесь же, в палате. Ким стоял в дальнем углу и смотрел за каждым движением. Скальпель ровно проходился по такому красивому округлому животику, слой за слоем снимая ткани. Ким прикрыл глаза. Он не мог смотреть больше, как режут его брата. Всё прекратилось с громким плачем младенца. Акушер в спешке обтирал его и заворачивал. Ким пришёл в себя, когда на брата накрыли одеяло. Он знал, что должен сделать, и, подойдя к розетке, вытащил вилку. Это случилось бы в любом случае, но он желал лично прекратить это. Сдерживая подступающие слёзы, он поцеловал брата в последний раз. Всё остальное произошло слишком быстро. Спустившись через чёрный выход с ребёнком на руках, он сел в предоставленную машину. Пара часов до аэропорта и четыре часа полёта. Ким смотрел лишь на малыша, прекрасно зная, что малютка не проснется ещё какое-то время. Машины сменялись, как и водители, пока он не доехал до небольшого домика в стороне от других. Внутри его ждали лишь омега-нянь и бета в строгом костюме. С этого дня он больше не Ким Флай, а Нейтан Хай, папа-одиночка. Подписав документы, Ким какое-то время неверяще смотрел вслед бете, пока его не отвлёк плач малыша и улюлюканье няня.***
В первое время Ким сходил с ума и пытался запомнить всё, что говорил нянь, который, как оказалось, был прислан всего на две недели. Малыш любил побаловаться ночью, и Ким мог предаться сну лишь когда он успокаивался и засыпал. На то, чтобы приспособиться, ушла куча сил и три месяца. Ким старался гулять возле дома, боясь далеко уходить. Он очень осторожничал и решил изменить свою внешность. Выбор пал на светлую краску, и, покрасив свои волосы, он ахнул: стоило купить голубые линзы и практически вылитый Рейлан с ребенком на руках. Он купил себе очки и сменил стиль одежды, да и обтягивающие брюки с кофточками не подходили ему больше, их было тяжело стирать, ведь малыш успевал всё обслюнявить и обрыгать. На шестой месяц пребывания в городе судьба преподнесла ему невероятный подарок. Вот только Ким не был готов к нему. У малыша Николя стали резаться зубки. Не выспавшийся и растрёпанный, Ким отправился за гелем и новыми игрушками для малютки. В одном из магазинов он встретил Его. Он думал, что это всё от того, что у него давно никого не было, вон он и запал на первого более или менее подходящему ему омегу. Но Ким никак не мог заставить себя перестать ходить в этот магазинчик, пока однажды к нему не подошли. — Здравствуйте, Вам подсказать что-то? Омега излучал тепло, и Ким боялся, что утонет в этих зелёных глазах окончательно. Это был некий лучик солнца в его серой жизни, которая уже стала привычной. Он хотел остаться подольше с этим юношей, а потому промямлил что-то и указал на ребенка. Омега ловко управлялся с Николя, примеряя ему костюмчики, а Ким, соглашаясь с ним, скупил всё предложенное и с непривычным чувством внутри вышел из магазина. Он столько всего накупил за эти дни, что не мог придумать новый повод для разговора с симпатичным продавцом. Да и понимал, что редко можно встретить кого-то, разделяющего его взгляды. Пары омега и омега встречались, но были слишком редки. Ким не мог позволить себе всё время сидеть дома. Стинг хоть и присылал ему два раза в месяц деньги, но ему было стыдно их принимать. Оставалось только нанять няня и приниматься за поиски работы. Подавая объявление, Ким и подумать не мог, что столько человек откликнется. Приходилось на дню встречаться с несколькими кандидатами. В последний день он уже практически набрал номер, чтобы обговорить все детали с будущим нянем, но его отвлёк стук в дверь. — Простите! Я... я по поводу объявления! Ким сначала было подумал, что ослышался, и, открыв дверь, не поверил своим глазам. Омега из магазина стоял напротив, смущаясь и переминаясь на месте. Нянь был найден. — Проходите, — провожая омегу до гостиной, Ким никак не мог поверить, что тот, кем он грезил, сам явился к нему домой и, возможно, будет находиться здесь целыми днями. — Присаживайтесь и можете начинать. — Эм, спасибо. Меня зовут Мишель, восемнадцать лет. Учусь в колледже на воспитателя. На самом деле у меня нет опыта с воспитанием чужих детей, но я много времени проводил с двоюродными младшими братьями. — Хорошо. Вы прекрасно справлялись с моим сыном раньше, думаю, Вам стоит дать шанс. Я не сразу выйду на работу, так что какое-то время будем вместе, — Ким видел растерянность юноши. Он казался ему таким милашкой, что руки так и тянулись его потискать. Он был честен с собой: согласился ведь лишь для своей выгоды, да и склонить омегу хоть на пару ночей у него бы получилось. Случалось ведь и такое. Хоть омеги и предпочитали альф, Киму удавалось доводить их до головокружительных оргазмов. Современный мир был полон игрушек, и как омега он знал, что лучше и в какой момент применить. Но сейчас перед ним был смущающийся и отводящий глаза омежка, которому предстояло в первую очередь стать нянем для Николя. Начать они решили со следующего дня. Хоть Киму и хотелось больше времени провести с Мишелем, ему всё же стоило устроиться на работу. Омегам было сложно найти место, но Стинг, кажется, учёл и этот момент. Здесь были востребованы ландшафтные дизайнеры. Прихватив свои наброски, Ким оставил Николя на Мишеля. Первое агентство ответило отказом из-за отсутствия опыта, было вполне ожидаемо, но Ким не отчаялся и, оставив пару анкет в двух других местах, поспешил домой. Как он и думал, Мишель прекрасно справлялся с малышом. Накормив его, он качал Николя в кроватке. Ким не стал задерживать юношу и отпустил его домой. Кима приняли на работу. К его счастью, можно было работать из дома, и, поразмыслив, он не увидел особого смысла в няне. Ребенок по большей части лежал на месте, агукая на игрушки. — Простите. Мишель мялся на месте в очередном ожидании оплаты: Ким ему платил каждый день, и смущенному омеге приходилось подходить лично и намекать, что он хочет от хозяина дома. Тот в одном их разговоре выяснил, что Мишель подрабатывал в магазине за сущие копейки и потому оттуда ушёл. — Да, деньги на столе. В таком темпе прошла ещё пара месяцев, и Ким словил себя на мысли, что без ума от Мишеля. Тот был безумно милым и домашним, чем сводил его с ума. Иногда омега оставался у него ночевать: когда сроки горели и Ким всю ночь сидел за работой. Мишель ни разу не возразил на такие просьбы и порой на утро готовил завтрак, чем радовал хозяина дома. Всё решил случай. Ким успел за это время познакомиться с одним из братьев Мишеля, и потому был удивлён, увидев в один из дней у дома двух омег. Мишель весь горел и, промямлив, что сегодня посидит с малышом его брат, ввалился в дом. Ким ничего не понял, но нос тут же уловил невероятный шлейф течки. Брат, быстро собрав малыша, оставил их наедине. — Мишель, ты пришел, чтобы спрятаться от соседских альф? — Я... я... да... не хочу. — Я могу дать тебе подавители. Течка многих настигает не вовремя, особенно она нерегулярна в твоём возрасте, — подхватив омегу, Ким помог ему добраться до спальни. Тот молчал и лишь кусал свои и без того пухлые губы. — Возможно, у тебя есть альфа, и мне стоит позвонить ему? — Нет! Только не альфа! — Мишель охнул и упал на постель. — Я... я... не люблю альф, — покраснев ещё сильнее, он не сводил глаз с Кима. — Б-бету? — казалось, голос охрип. Ким так же прожигал глазами Мишеля и видел в его глазах ответ. Скинув одежду, он с предвкушением навалился сверху. Омега был полностью открыт и сам тянулся к нему. — Я... я.., — он явно был растерян, но, застонав от приятных прикосновений, потёрся о тело омеги. Такие новые ощущения заставляли сознание помутнеть, он практически ничего не соображал. Ким не хотел спешить, хоть и прекрасно знал, каково Мишелю сейчас и как ему хочется получить разрядку. Оглаживая бока и зацеловывая точёную шею, Ким оголил омежку, откидывая ненужные вещи на пол. Слова были ни к чему. Спустившись к паху, он слушал сладкие стоны и, несмотря на лёгкую боль в волосах, в которые успел вцепиться Мишель, благодарил судьбу за столь чудный подарок. Как и ожидалось, омежка кончил очень скоро, но в его глазах Ким заметил страх. — Тебе не понравилось? — Ким боялся, что ошибся и не верно растолковал желания омеги, но тот помотал головой и, приподнявшись, сам прильнул к нему, неуверенно скользнув губами к уголка его губ. Неопытность чувствовалась в каждом движении, и Ким всё же решил перехватить инициативу. Он не был альфой и вполне мог контролировать себя и весь процесс. К счастью, он успел закупиться игрушками не только в детском магазине. Мишель с интересом поглядывал, как из ящика извлекались самые разнообразные вещицы и краснел ещё сильнее. — Надеюсь, ты не против, если мы немножко поиграем.***
После той течки Ким предложил Мишелю переехать к нему насовсем, и тот сразу согласился. Как выяснилось, он был не один такой, кто с очевидным интересом поглядывал на омег. Мишель, оказывается, сам в какой-то момент осознал, что хочет Кима, и пришёл к нему. И хоть Флай и принял его, он прекрасно осознавал, что их идиллия может рухнуть в одно мгновение. Но, пока это не настало, он старался создать уют в доме и привязать омегу к себе, насколько это возможно. Мишель был очень стеснительным парнем, и Ким предполагал, что тот просто побаивается сближаться с альфами, потому и решил начать с омег. Ким боялся этого и одновременно хотел быть уверенным в чувствах Мишеля, и в один из дней предложил позвать в постель альфу. Реакция была бурной. Флай едва смог успокоить Мишеля, что кричал о том, как его не любят и как его чувства не взаимны. Ким старался убедить его в обратном, а в глубине души боялся, что это всё сон, и что омега всё ещё очень юн, может передумать... но время шло. Даже родители Мишеля, узнав обо всём, спокойно отнеслись к выбору сына и лишь пожелали им счастья. Семейное счастье так близко, да? Казалось, Ким и вправду нашёл его, но переломный момент настал слишком быстро. Они прожили вместе всего ничего, и вот сидят напротив Стинга, что, приняв кружку у Мишеля, смотрел на него слишком серьезно. — Смотрю, у тебя всё хорошо, Нейтан. Это имя не давало Киму забыть, кто он и что сделал. Он не признался Мишелю, и сейчас готов был услышать свой приговор. — Да. Что привело тебя ко мне? — Решил навестить брата и кое-что привёз. Но это дело сугубо личное. Стинг ясно дал понять, что Мишель здесь лишний, и тот, подхватив ребёнка, засеменил на второй этаж. — Хорошенький. — Зачем ты приехал? — Рассказать, что случилось за этот год. Твои дяди похоронили, как и положено, Вика и развелись. Отец твой продолжает искать тебя и всячески ищет встречи с Рейланом. — Папа, он... как он? — Так же, но иногда вспоминает тебя, а это уже хорошо, но... Ему недолго осталось. Ким видел, как тяжело Стингу даются эти слова. Он помнил карту Рейлана и то, что предписывали врачи. Условия, в которых находился Рейлан, ещё тогда могли убить омегу, но он выжил и отсрочил свою смерть. Однако, не всё можно вылечить. Он угасал. — Мне жаль. — Я рад, что с тобой всё хорошо. Встав вслед за альфой, Ким удивился. Тот внезапно обнял его, прижав к себе. — Береги себя и будь счастлив.