***
Каминари неторопливо потянул газировку через трубочку и, почти перевалившись через столик, ткнул пальцем в троицу, идущую по набережной: — Окей, Мидория, а вот из них выбирай! Убить, жениться, переспать, ну? Изуку налился краской, и Денки довольно ухмыльнулся: определенно, взять Мидорию с собой на субботний перекусон в городе было фантастически правильной и интересной идеей. Вон, как тот разрумянился. Бедняга, надо бы поддержать. — Вот я бы, — прищурившись, продолжил Каминари, — убил того, светленького... И женился бы на девушке. Все, чтобы переспать с тем брюнетом! Серо дал ему подзатыльник. — Не смей испортить Мидорию своей похабщиной. Нам Урарака с Иидой доверили его только с условием, что мы оградим надежду класса от твоего тлетворного влияния. — Ай! Больно! Ты предал мое доверие! Как мне теперь с этим жить! — наигранно вскинулся Каминари. Ханта тяжело вздохнул. — О боже, нет, какой ужас, мне так жаль, если бы ты знал, о господи, как я себя корю, не поверишь. — Все прощу за поцелуй! — повторил Денки свою любимую фразу и, ухмыляясь, вернулся к газировке. — Все в порядке, Мидория, ты не обязан отвечать, — ободряюще похлопал Изуку по плечу Эйджиро. — У Каминари просто редкая причуда — у него нет мозга, ты уж его прости. Мидория благодарно воззрился на Киришиму, а Каминари, в свою очередь, громко фыркнул. Пересуды о его ориентации давно стали в классе аналогом городской легенды, а сам он ясности не вносил, то ли в шутку, то ли всерьёз подкатывая ко всем к кому не лень. — Мужики, а как вам мысль посмотреть сегодня у меня какой-нибудь фильмец? И класс весь позовем, а Яомомо упросим сделать попкорн, — с энтузиазмом предложил Киришима. — В конце концов, мы через несколько месяцев расстанемся — время сплотить коллектив еще сильнее! Серо с Каминари удовлетворительно хмыкнули, а Мидория резко закивал, не отрывая взгляда от Киришимы. Они коллективно двинулись обратно в сторону академии, попутно разговаривая ни о чем: Каминари разглагольствовал о том, как мемы могут двинать современное искусство, Серо оживленно ему вторил, а Киришима старательно пытался интегрировать в беседу Мидорию. Зимы выдалась неожиданно теплой, так что парни даже по-своему наслаждались дуновением ветерка, колышащего полы их пальто и курток. Снега в декабре не выпало, и Мидория, к своему глубокому огорчению, признал, что и ныне, в январе, ждать бессмысленно — поиграть в снежки удастся максимум следующей зимой. Ну, или Тодороки неудачно чихнет и подморозит район немного. Мидория тихо хихикнул. — Что такое? — любопытно спросил Киришима, лучезарно улыбаясь. — Да так, ничего, глупости всякие, — постаравшись улыбнуться столь же ярко, ответил Изуку. — Ну, я же дружу с Каминари. Так что я люблю глупости. Каминари бросил на них быстрый взгляд через плечо и тихо пробурчал в сторону Серо: — Ей-богу, как дети малые. Ханта отвесил ему еще один аккуратный подзатыльник.***
В общей комнате было довольно шумно. Киришима уже успел всех оповестить о вечерних планах на кино, так что все торопились побыстрее поужинать, чтобы успеть досмотреть фильм до отбоя. Мидория что-то торопливо рассказывал Урараке, которая задумчиво хмыкала в ответ, Каминари доставал Шинсо с какой-то новой теорией заговора, на что Шинсо старался не обращать внимания — «может, если его игнорировать, он уйдет». Все переговаривались и переругивались, и не сразу услышали тихий голос сидящей перед телевизором Момо: — Ребята... — негромко сказала она, после чего повторила громче: — Ребята! Смотрите... по новостям... Все повернулись к экрану, на котором диктор торопливо говорил, оглядываясь назад: — ...продолжается уже полчаса. Неясно, что послужило причиной столь зверского поведения молодого героя, но... На экране показали Деревянного Камуи, карабкающегося с помощью причуды по высотному зданию вверх, пробивая стекла громоздкими ветвями. Камеру перевели вниз, и класс с ужасом замер: в растекающейся луже крови на асфальте неподвижно лежали тела. — ...На данный момент насчитывается шесть погибших, — торопливо продолжил диктор. — Все состояли в уличной банде, совершившей попытку вооруженного ограбления накануне встречи с Камуи. Убийство было совершено... Все глаза были прикованы к молодому герою, только что убившему шесть человек, который, взобравшись на крышу здания, повернулся к телекамерам, направленным на него с вертолетов. Он открыл рот и что-то прокричал, но услышать это не удалось: хоть лицо Камуи и снимали крупным планом, грохот лопастей и шум полицейских машин поглотили его слова. Мужчина встал ровно, снял свой шлем и аккуратно поставил на парапет, после чего широко улыбнулся и... Шагнул вперёд с крыши небоскрёба. Несколько девушек из сидевших перед экраном учеников вскрикнули. Камеру еще не успели перевести на тело, как Момо выключила телевизор. — Не надо... Не надо нам такое смотреть. — Кто-нибудь слышал, что он сказал перед тем как спрыгнуть? — тихо поинтересовался Каминари. Все, покачали головой, кроме Джиро: — Я немного умею читать по губам, и... — девушка замялась. — Что он сказал? — дрожащим голосом спросил Мидория. — Он сказал... — Джиро прокашлялась и прошептала: — «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным». В общей комнате стало очень тихо. — И что это может значить? — задумчиво протянула Тсую. Никто не знал, что ей ответить.***
Спустя пару дней после произошедшего Каминари валялся на кровати с Джиро в ее комнате и выдавал все более и более странные теории насчет произошедшего. — Слушай, а что если его захватил злой рекламщик? И та фраза — просто реклама нового продукта? — Ты совсем окретинился? — устало спросила Кьека. — Нет такого слова. — О, прости, я забыла, что ты знаешь больше семи слов. Каминари демонстративно надулся, и Джиро закатила глаза. — Ладно, окей, прости, не такой ты и тупой. — Все прощу за поцелуй! — лучезарно улыбнулся Денки и незамедлительно получил подушкой по лицу. — Слушай, а вы разве не должны были с Киришимой сегодня идти куда-то? — несколько безучастно поинтересовалась девушка. Каминари слегка помрачнел. — О, ну ты сама понимаешь, его Мидория позвал в кино сходить, и, конечно же, наш бравый герой побежал, виляя хвостом. — Ты злишься на Мидорию? — подняла бровь Джиро. Каминари вздохнул. — Да конечно не злюсь. Кто вообще в здравом уме станет злиться на Мидорию? — Бакуго. — В здравом уме, Джиро. Мидорию все любят, что удивляться, что Киришима... — Денки наткнулся на сочувственный взгляд подруги и закатил глаза: — Да прекрати ты! Хватит за меня додумывать! Телефон парня завибрировал, и тот бросил взгляд на пришедшее сообщение: От: Rock’n’rock Чувак, возвращаюсь со встречи с Мидорией! Он такой мужественный! От: Rock’n’rock и классный :) Каминари издал странный звук, и Джиро сочувствующе протянула: — Ками-и-и... — Отстань, — буркнул Денки, не поднимая взгляд.***
Мидория с легким сердцем шагал от матери, к которой поехал сразу после встречи (его мозг тихо выдавал всякие синонимы, из-за чего парень краснел и улыбался) с Киришимой. Он легкими, почти прыгающими шагами подошел к остановке и, глупо улыбаясь, вошел в подъезжающий трамвай. Внутри он стал около окна и принялся думать о Киришиме. Ему нравилось думать о Киришиме, и проводить с ним время, смотреть фильмы и все тому подобное. Они особенно сдружились за последний год, и Эйджиро, бесконечно крутой Киришима Эйджиро постоянно звал его присоединиться к своей шумной компании. Не в присутствии Бакуго, конечно — у Мидории за эти годы на геройском факультете еще не отшибло чувство самосохранения. Но они в последнее время много минут и даже часов проводили вместе, и... Мидория поднял глаза и вздрогнул. За мыслями о красноволосом парне он не заметил две странности. Две очень большие странности. Во-первых, абсолютно все, кроме одного парня и самого Мидории улыбались. Во-вторых, все эти улыбающиеся люди смотрели прямо на него. Этот парень неожиданно повернулся к самому Изуку, по спине которого уже бежали мурашки и поинтересовался: — Что, тоже удачный день? Аж светишься весь, — и парень широко улыбнулся. Что-то в его выражении лица было не так. Что-то в его улыбке... — Н-нет, то есть да, ну, то есть... Парень странно рассмеялся. Он был ненамного старше самого Мидории, максимум года двадцать три, и выглядел довольно тощим, хоть и довольно высоким. Почти как нынешний Всемогущий. Так почему же он пугал будущего героя до чертиков? — Не смущайся, я просто спрашиваю! Или тебя нервируют все эти улыбающиеся люди? Он окинул взглядом трамвай, и все люди внезапно перестали улыбаться. — Все для твоего комфорта, Мидория. Ты же Мидория? О таком одаренном ученике UA слухи быстро разлетаются, — парень усмехнулся, и Изуку понял, что в его лице было не так: глаза у него абсолютно не меняли выражения. Даже не моргали. — Меня, — незнакомец протянул руку для рукопожатия, — зовут Хэппи! Будем знакомы? Мидория попятился к выходу — следующая остановка должна была быть уже совсем скоро. Они уже подъезжали... — Не серчай на моих друзей за несдержанность эмоций, Мидория. Они просто счастливы! А я всегда говорю: «Счастье для всех и даром!» Глаза Изуку широко распахнулись от внезапно захлестнувшего его страха, но двери распахнулись, и он резко вылетел из трамвая. Отбежав на десяток метров, он оглянулся. Назвавшийся Хэппи, как и остальные люди внутри, улыбаясь, смотрели ему вслед.