3. пушкин лох тк сдох)))))))
5 июня 2019 г. в 17:54
Час ночи. Письмо о дуэли было давно передано, чернила разлиты по всему столу, всюду валяются в ярости кинутые клочки бумаги: какие-то с прямыми угрозами, другие же со слезными мольбами о чем-то, известном одному только французу. Комнату освещал ярко-красный свет пламени, горевшего в камине, а у самого огня скорчившийся и побледневший от страха сидел Дантес, безуспешно старающийся остановить багряную кровь, беспрестанно сочившуюся из пальца, на котором был едва заметен тонкий и аккуратный порез от листка бумаги. Странно, наверное, видеть офицера таким беззащитным, до смерти напуганным видом собственной крови, он зажимал белым носовым платком рану, когда на него накатили воспоминания о первой их с Сашей встрече.
Была теплая весна. Теплее чем обычно, по крайней мере, так казалось Жоржу. Ему только-только исполнилось 23 года, когда на одном из балов, тогда еще непривычных для молодого француза, он встречает Сашеньку, который старательнее других подшучивает над Дантесом и над его недвусмысленными отношениями с бароном Геккерном. Правду говорят: «От любви до ненависти один шаг». В первые месяцы их с поэтом знакомства Жорж только скрипел зубами, затем научился парировать ядовитые выпады Саши в свою сторону, став вскоре острее того на язык, что и принесло офицеру немалую известность как среди дам, так и среди мужчин, заинтересованных в словесной потасовке Дантеса и Пушкина. Два самых острых и язвительных языка 19го века встретились майским вечером в сквере неподалеку от Елизаветинского моста. Ох, этот вечер Жорж помнил во всех его подробностях и деталях. Два врага, буквально жаждущие избавиться друг от друга, южный ветер с запахом клевера, едва задевающий волосы, теплое дыхание поэта на губах замершего офицера, горячие юркие пальцы «русского всё», проскользнувшие уже неведомо как под мундир – все это, кажется, останется в памяти Жоржа навечно.
Огонь затухает, а за окном бушует метель. Дантес сидит у камина, поглощенный своими воспоминаниями о такой далекой, но, возможно, самой лучшей весне его жизни.
Это первое утро для француза, когда он совершенно точно не хотел бы проснуться. 27 января, небо чистое настолько, что, казалось, и не было той страшной бури и ночи проведенной у углей затухшего камина. Всю спину Дантеса безбожно ломило, но гораздо сильнее боли физической, неожиданно даже для самого Жоржа, в это ясное зимнее утро стала боль душевная, буквально разрывающая все существо француза изнутри. Руки, заряжающие пистолет, ставшие непослушными за одну лишь ночь, бессовестно дрожали, губы, сильно искусанные за ночь в сильном, неудержимом и неконтролируемом волнении, кровили. Сейчас Дантес из высокого и статного еще вчера офицера, будто бы превратился в старика, дух которого вот-вот покинет тело его. В то ужасное утро Жорж не проронил ни одной слезинки, за почти бессонную ночь сил на такой нужный сейчас плач просто не осталось.
30 шагов до барьера. Дантес видит такие родные глаза, смотрящие ему прямо в душу. Ноги подгибаются, пистолет, начищенный и заряженный, чуть не выпадает из рук. Скрип снега и стук крови в ушах – всё, что слышит француз.
20 шагов. Жорж может рассмотреть своего противника. Александр сильно бледен, кажется, что кожа его сейчас белее снега. Грудь быстро вздымается, во взгляде видно неверие во все происходящее. Дантес вспоминает, шатаясь на ветру, их такое недалекое и дивное прошлое.
Усадьба Михайловское, жаркое лето, золотые солнечные лучи, слепящие две пары глаз, сладкие яблоки и виноград, смазанные торопливые поцелуи, книги, летящие на пол, протяжные стоны удовольствия, смятые простыни, пахнущие прелым сеном и коровьим молоком.
10 шагов. Они вместе сидят на тахте напротив полыхающего жарким пламенем камина, Сашенька читает свои новые стихи засыпающему Жоржу, чья голова, потяжелевшая после нескольких бокалов вина, покоится на коленях у поэта. Александр гладит, перебирает пальцами темные волосы француза, впитывает в себя запах его каждой своей клеточкой. И думается ему, что не сможет и дня он прожить без этого дурманящего, опьяняющего, лучше самого крепкого вина, аромата.
Барьер. Поцелуй в шею, в острые ключицы, которые кажется вот-вот прорежутся сквозь кожу, тонкими пальцами Сашенька проходится по ребрам и животу офицера, вызывая у того недовольный стон, требующий скорейшего продолжения. Дантес нетерпеливо ерзает под поэтом, кусает до крови губы, стонет несдержанно, почти в полный голос, холодные озера глаз француза вскипают, наполняясь странной, отчаянной страстью, а в голове у него в этот момент только одно слово повторяется бесконечно: «Счастье»
Выстрел. Пуля пролетает чуть левее руки Дантеса, который становится лишь напряженнее. Жорж встречается взглядом с Сашей и чуть приметно кивает то ли поэту, то ли самому себе.
Грохот второго выстрела на этой дуэли звоном набатного колокола разносится по всей округе. Медленно, слишком медленно, ноги поэта подкашиваются, предательски роняя его в снег, уже залитый алой жидкостью.
Жорж успевает к Александру быстрее секундантов, он приподнимает голову Саши, зовет, бесконечно зовет того по имени, ставшего для француза самым лучшим звуком на свете, но увеличивающаяся лужа на снегу, тающем стремительно под горячим еще телом, говорит Дантесу о том, что медлить никак нельзя. Страх крови француза отходит на второй план, скинув на розовый снег свои ослепительно-белые перчатки убийцы, он пытается взять на руки Сашеньку в белой рубашке, превратившейся давно в ослепительно-красную, но его оттаскивают секунданты. Пушкина увозят на санях какие-то люди, а Дантес остается сидеть в луже крови единственного по-настоящему нужного ему человека. Ткань форменных штанов француза давно пропиталась алой жидкостью, на руках убийцы засыхает кровь любимой жертвы. Кровь, которую он даже не пытается стереть, страха, как и иных чувств после второго выстрела, у Дантеса, кажется не осталось.
Весь следующий день Жорж безуспешно пытается попасть к Александру, но там лишь смотрят на него с презрением да молчат. Ближе к вечеру за французом посылают карету по просьбе Пушкина.
Заходя в такой хорошо знакомый кабинет, Дантес видит Сашеньку, лежащего на тахте, чувствует запах лекарств и смерти. Вокруг поэта сейчас находятся самые близкие для него люди: лицейский друг – Пущин, литературный соперник его – Жуковский, ну и конечно жена поэта, совершенно непохожая на себя обычную. Нет больше на ее губах озорной усмешки, с щек ее пропала всякая тень румянца, только на ресницах блестят слезы, словно драгоценные камни. При виде француза все замирают, и в тишине Саша хриплым голосом подзывает к себе Жоржа, никогда ранее не бывавшего настолько послушным. Дантес подходит к Пушкину и, тяжело присаживаясь к нему на тахту, вздыхает, чуть не плача.
Поэт рвано выдыхает, тянется к тонкой и такой беззащитной теперь, без мундира, шее, притягивает француза к себе и нежно целует того в горячие губы своими холодеющими губами. А затем шепчет так, чтобы все в этой комнате расслышали каждое его слово: «Mon cher George, je t'ai toujours aimé. Tu étais tout pour moi dans cette vie, c'est toi qui m'a donné quelque chose qui m'a toujours manqué. Merci mon amour» .
Пушкин облизывает пересохшие губы и чувствует на них вкус соли. Когда Саша поднимает глаза на француза, легкая и безмятежная улыбка касается губ его. Поэт вытирает слезы со щек офицера, слегка прижимает его к себе и в голове его медленно и неспешно текут мысли о том, как же странно все-таки устроена жизнь. Сашенька в последний раз глядит на любимого: на волосы, губы, ресницы его, тонкую шею, на которой венка бьется, затем касается теплой и такой родной руки француза своей, уже холодной, и закрывает глаза, которые никогда больше не откроются.