Жизнь после драконов

      — Дядя Лотти, почему мы не можем вернуться домой? — снова спросила Зефир, ковыряя овощи в своём рагу.       — Давай-ка мы сначала закончим с ужином, хорошо? Твои мама и папа просто хотели немного побыть в тишине с крошкой Воробьём*, помнишь? — Сморкала взъерошил волосы Зефир.       Она закатила глаза.       — Его зовут Сперо, дядя Лотти.       Сморкала посмотрел на Забияку и Рыбьенога.       — Я ведь так и сказал, разве нет?       Забияка пожала плечами, но Рыбьеног был слишком сосредоточен на их дочери, Орешке, так что он не слушал. Девочка хихикала, пока он пытался накормить её с ложечки рагу собственного приготовления.       — Раз Иккинг назвал так сына, то я не буду вмешиваться, — задумчиво произнесла Забияка.       Зефир засмеялась про себя. Папа действительно назвал малыша Сперо, но, по крайней мере, это имя лучше, чем «Беззубик».       Внезапно Большой зал наполнился звуком, напоминающим рёв Громобоя, и все головы повернулись к котлу возле очага. Дневная похлёбка теперь украшала стены, пол и викингов, которые сидели поблизости, хотя сам котёл оставался нетронутым.       Некоторые викинги покачали головами и вернулись к еде, как будто ничего не произошло. Другие медленно последовали их примеру с широко раскрытыми от изумления глазами.       За столом появился Задирака, со смехом он плюхнулся на скамью с противоположной стороны от Зефир, следом за ним шёл Наффинк.       — Наконец-то! Кажется, на этот раз у меня получилось приготовить смесь как надо!       У Рыбьенога и Зефир отвисли челюсти, Орешек растерянно заморгала, Забияка неодобрительно покачала головой, а Сморкала скрестил руки на груди и свирепо уставился на друга.       — Знаешь, я думала, что, став новым целителем, ты хоть бы немного повзрослеешь, — упрекнула Забияка брата, впрочем, на лице её лице играла довольная улыбка.       — Так и есть, — возразил Задирака. — Ты хоть понимаешь, сколько на это ушло материалов и сколько было проведено экспериментов? Это называется эл… эм… ант… — Задирака щёлкал пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово. — Рыбьеног, как ты это назвал?       Ингерман закатил глаза, снова переключая внимание на кормление своей упрямой игривой дочери.       — Алхимия.       — Точно! Это называется алхимия, сестра!       Наффинк похлопал Задираку по ноге, всё ещё пристально глядя широко раскрытыми глазами на некогда наполненный рагу котелок в другом конце Зала.       — Задирака, как это сделать?!       — А, юный Наффинк, это умение требует многих лет обучения и практики, — ответил близнец, поглаживая свои светлые волосы.       — Я делаю! — настаивал мальчик, указывая на горшок и поворачиваясь к дяде Задираке.       — О, Наффинк, дружище, не думаю, что ты захочешь быть замешанным во всём это, — с опаской прервал его Сморкала.       — Я делаю! Я делаю! — мальчик подпрыгивал на месте, глазами умоляя Задираку.       — Ты хочешь заниматься подобными вещами? — уточнил близнец, указывая большим пальцем на горшок.       — Да! Я делаю!       Задирака задумчиво почесал подбородок. Он оглядел лица других взрослых за столом, которые теперь внимательно наблюдали за ним. Задирака почти видел, как подвело желудки у Рыбьенога и Сморкалы, когда он хитро улыбнулся.       — Не волнуйся, юный Наффинака, которому в этом году исполнится пять лет. Ибо твой учитель поклонению Локи находится здесь.       Глаза Наффинка загорелись, и он быстро вскарабкался на скамейку рядом с Задиракой.       — Разве у тебя нет работы? — поддразнила Забияка.       Сморкала усмехнулся.       — У тебя явно должны быть проблемы по этой части.       — Теперь, когда Заб подрабатывает повитухой, у меня не так много дел в хижине целительницы! — Задирака на минуту задумался. — Или, по крайней мере, так будет, если сыновья Гарвина перестанут подначивать друг друга съесть эти дурацкие грибы. Рыбьеног, ты же вроде говорил, что избавился от них.       Рыбьеног от удивления выплюнул рагу обратно в миску, чем вызвал радостный визг от Орешка с колен Забияки.       — Их что, стало ещё больше?!       — Должно быть. Ребята вернулись вчера, потому что младший съел слишком много.       — Но я извёл все месяц назад!       — Почему ты до сих пор так её называешь? — спросила Забияка у брата, не обращая внимания на их разговор.       — Кого?       — Я про хижину целительницы.       — Потому что это мило звучит.       — Это твой дом.       — Да, а я целитель, Забияка, — усмехнулся Задирака.       Орешек и Зефир захихикали над всё ещё сердитым лицом Рыбьенога и объяснением Задираки. Наффинк, однако, быстро повернулся к близнецу.       — Дядя Задирака, меня учить? Правда?       — Ну конечно!       — Начать прямо сейчас?!       — Не понимаю, почему бы и нет! — Задирака вскочил из-за стола и опустился на колени. Он поманил Наффинка. — Запрыгивай, юный кузнечик.       Мальчик, не теряя времени даром, вскочил на спину дяди.       — Что такое «кузнечик»?       — Не знаю, какой-то жук, — ответил близнец, вставая. — Вперёд!       Забияка ехидно засмеялась над Задиракой, убегавшим с Наффинком на спине. Орешек протянула руку, взяла кусок ткани и вручила его отцу с сияющей улыбкой.       Рыбьеног смущённо улыбнулся, взял его и вытер лицо.       — Спасибо, дорогая.       Зефир, всё ещё глядя в ту сторону, где исчезли Задирака и Наффинк, потянула Сморкалу за тунику.       — Эм… Дядя Лотти? Это плохо?       — Да у него просто бульон на лице, Зефи, — ответил он, посмеиваясь.       — Нет-нет… Наффинк.       — А, — Сморкала на мгновение задумался. — Ну, это сделает жизнь интереснее, если у него что-нибудь получится.       Зефир с отвращением посмотрела на Сморкалу, и он рассмеялся.       — Я знаю, поверь мне. Когда мы были помоложе, я был предметом многих шуток. — Он бросил взгляд на Забияку, которая пожала плечами в ответ. — По-настоящему я был ранен только дважды, — он закатил глаза и пробормотал: — Насколько я могу вспомнить.       — Эй, и в обоих случаях ты сам был виноват! — поддразнила его Забияка.       — Нет, не был!       — Ладно, давай проверим, — заявила Забияка, обхватив руками Орешек и щекоча её пальцы. — Когда Иккинг ударил тебя, это была твоя идея — спровоцировать его на драку, чтобы Барс и Вепрь думали, будто спасают ему жизнь. А в другой раз я заставила всех этих драконов и зверей покусать тебя только потому, что это ты убедил Задираку, что он превратится в Ликантра.       Зефир захихикала.       — Ты рассказывала мне эту историю!       — Да, — улыбнулась ей Забияка. — А теперь скажи мне, крошка Зефир, если кто-нибудь убедил бы Наффинка, что он превращается в дракона-оборотня, ты бы сделала то же самое?       Зефир на мгновение задумалась.       — Ну… Я думаю, что есть способ получше…       — Вот видишь! — вмешался Сморкала.       — Но да, возможно, сделала бы, — как бы между прочим закончила Зефир.       У Сморкалы отвисла челюсть.       — Что?! Зефир!       Зефир рассмеялась над его реакцией, и её смех мгновенно растопил сердце Сморкалы. Он улыбнулся, не в силах сохранить хмурый взгляд, и крепко обнял её.

***

      Иккинг пошевелился, когда крики младшего сына вернули его в мир бодрствующих людей. Он тихо застонал, заставляя себя подняться с постели, чтобы успокоить мальчика, прежде чем разбудить Астрид. Иккинг зевнул, потирая глаза одной рукой и потянувшись за протезом другой.       Когда он встал, крики мальчика превратились во всхлипы. Отец взял сына на руки и усмехнулся.       — Ладно, приятель, всё в порядке. Папочка рядом.       Малыш продолжал хныкать, цепляясь за тунику Иккинга.       Отец переложил его на другую руку и протянул мальчику освободившуюся. Тот с любопытством посмотрел на неё, а потом начать играть пальцами Иккинга, все ещё всхлипывая.       — Я знаю, Сперо, я знаю, что ты чувствуешь себя ужасно, приятель.       Малыш болел уже две недели, и Иккинг с Астрид были совершенно измотаны. Вождь был более чем благодарен своим друзьям за то, что они предложили забрать на денёк Наффинка и Зефир. И сегодня наконец-то они с Астрид смогли немного отдохнуть в те часы, что Сперо спал.       Малыш посмотрел на Иккинга и медленно поднёс его пальцы ко рту.       Иккинг снова усмехнулся и покачал головой.       — О, meus amor. Что же мне с тобой делать?       Младенец осторожно начал жевать пальцы Иккинга.       — Э-э-э, что это? Я чувствую зубы? Вот почему тебе так плохо? — Заметив, что Сперо постепенно успокаивается, Иккинг решил, что, видимо, сын не голоден, и понёс его вниз, чтобы дать Астрид возможность поспать. — Неужели у тебя болят дёсенки из-за зубов, да, приятель?       Сперо продолжал грызть пальцы папы, становясь при это всё более довольным.       Иккинг усмехнулся.       — Всё хорошо, я думаю, что работа в кузнице лишила мои пальцы чувствительности много лет назад.       Сперо протянул руку.       — Ама-ма-ма!       — Ш-ш-ш, я знаю, дружище, мама спит, — Иккинг вытер слюни со своей руки и пригладил взъерошенные волосики Сперо. Усевшись на скамью, он усадил сына к себе на колени. — Но, может быть, твои брат и сестра скоро вернутся домой, а? — Иккинг не понимал, как много Наффинк и особенно Зефир помогали с новорождённым, пока они не ушли на день.       Сперо снова забормотал что-то непонятное.       Иккинг поставил сына к себе на колени и ласково спросил:       — Да, ты скучаешь по старшим брату и сестре?       Внезапно Сперо увлёкся завязками на тунике Иккинга.       — Или тебе просто нужно было немного внимания, а?       Малыш улыбнулся Иккингу и хихикнул, а потом потянулся к завязкам, чтобы поиграть ими.       Иккинг засмеялся в ответ.       — А, понятно. Ты просто хотел внимания.       Сперо ещё что-то пробормотал, всё сильнее натягивая верёвки туники. Но затем, когда он ещё больше отстранился, его ручки соскользнули и шмякнули прямо по лицу. Иккинг замер, не желая пугать сына. Но нижняя губа Сперо всё равно выпятилась, и вскоре его личико сморщилось, и он заплакал.       — О, meus amor, всё хорошо, — сказал Иккинг с лёгким смешком. Он взял сына на руки и прижал к своей груди, потирая ему спинку. — Всё в порядке, приятель, всё в порядке.       Иккинг встал, собираясь подбросить Сперо, как раз когда Астрид спускалась по лестнице.       — Meus amor, — его брови сошлись на переносице. — Подожди, или правильно mea amor…       Астрид в замешательстве наморщила нос.       Иккинг усмехнулся.       — Моя любовь.       Она улыбнулась.       — О, я тоже тебя люблю, — сказала Астрид, приближаясь для поцелуя в губы. — Просто на знакомом языке. — Она кивнула в сторону Сперо на руках у Иккинга: — А что случилось с нашим маленьким человечком?       — О, маленький человек случайно ударил себя по лицу, не так ли? — ответил Иккинг детским голоском. — Так, приятель? Мы сами себя ударили?       Астрид вздохнула и закатила глаза с усмешкой.       — Ах, meus spes. Как же это вышло?       Иккинг вытянул руку, указывая на Астрид, продолжая легонько подбрасывать Сперо.       — Ты это сказала.       — Что сказала?       — Ты тоже назвала его «meus spes»! Ты использовала латынь! — губы Иккинга растянулись в поддразнивающей улыбке.       Астрид на мгновение приоткрыла рот.       — Нет, не использовала!       — Сказала, сказала! Я же говорил тебе, что это прицепится! — он показал ей язык.       Она снова закатила глаза и вытянула руки.       — Отдай мне бедного мальчика, ты не уделяешь ему достаточно внимания.       — Угу, конечно. — Он продолжил поддразнивать её. — Но только помни, если ты закатишь глаза ещё сильнее, они выскочат у тебя из головы.       Астрид показала мужу язык и забрала Сперо, вызвав у Иккинга смех. Он слышал, как она начала тихонько напевать колыбельную, покачиваясь, ходя по комнате с сыном, прижавшимся к её груди. Сердце Иккинга таяло, пока он пробирался на цыпочках на кухню, чтобы приготовить для себя и Астрид ужин.       Иккинг давно потерял счёт тому, сколько раз его дразнили, говоря, что жизнь никогда больше не будет спокойной, пока все дети не вырастут и не съедут. Он также потерял счёт тому, сколько раз его спрашивали, не хочет ли он всё вернуть назад. Но с того момента, как он впервые почувствовал Зефир в животе Астрид, Иккинг знал, что будет рад всем детям, которых пошлёт им Фрейя. Такие моменты, как сейчас, только укрепляли его в этом решении. И даже в те редкие моменты, когда ему приходилось отчитывать своих детей за плохое поведение, он всё равно не променял бы их ни на что на свете.       Иккинг любил своих детей всем сердцем, и эта любовь росла с каждым днём. И всё же иногда он задумывался, что бы он выбрал: возвращение драконов или детей… Ну, в конце концов, драконы в безопасности в Тайном Мире.       Он всегда будет выбирать детей.