Лемегетон

Неистощимой клеветою Он провиденье искушал; Он звал прекрасное мечтою; Он вдохновенье презирал; Александр Пушкин "Демон"

Саске Учиха умирал и этому не могла помешать ни Сакура, ни Данталион, ни самые знаменитые доктора. Итачи не поверил истории Наруто о пьяном падении младшего брата в горящий камин, да и этот бред никак не мог объяснить беспричинное угасание молодого парня. А он угасал - будто что-то забралось внутрь его тела и питалось жизнью брюнета. До самого вечера он бился в бреду: не мог ни есть, ни спать, но и в сознании находился крайне редко, если это вообще можно было назвать сознанием. Учиха-старший выгнал из его комнаты Наруто и не пускал никого кроме доктора. Сам Наруто уже не боялся ни Бога, ни Дьявола - он сорвал всю свою злость на находившихся в их доме демонах, пригрозив им всевозможными муками, если они не спасут жизнь его лучшему другу. Парень был убеждён, что опасность над Саске повисла только по их вине. Данталион и все легионеры Сакуры были отправлены на поиски причины происходящего и решения сложившейся проблемы. Королева была в ярости - она чувствовала себя обязанной этому смертному и по необъяснимым для себя самой причинам понимала, что не переживёт его смерть. Розоволосая сотню раз собиралась усыпить всех в доме, включая Наруто, чтобы хотя бы взглянуть на Саске, но пересиливала себя и каждый раз обещала не нарушать законов хозяев дома и уважать желания смертных. К тому же в присутствии демона ему лишь стало бы хуже. И она просто ждала, пока Итачи уйдёт из комнаты младшего брата, но он всё не уходил. И они с Наруто, заперевшись в кабинете Фугаку, провели много часов в мучительном ожидании непонятно чего. - Это сделал Люцифер... Ты не найдёшь о нём ничего в этой книге. - вздыхала Сакура, наблюдая за суетливо листавшим страницы "Гоетии" парнем. - Тогда скажи, что мне делать? - взмолился парень. - Да ведь он же умирает, бессердечная ты тварь! Вам плевать на человеческую жизнь, но его жизнь важна! Она важна для меня! Для Итачи! Никто и никогда не нуждался в тебе так, как мы нуждаемся в нём! Он важнее, чем ты, чем Бог, чем все вы, 72 самовлюблённых урода! Розоволосая молча смотрела на рыдающего блондина и ей показалось, будто только что ему удалось открыть смысл бытия человечества - быть любимым кем-то. Не засыпающая веками тоска теперь чувствовалась ещё сильнее и демон почувствовала стыд, сожаление и горечь неминуемой утраты. Саске медленно умирал от руки Люцифера и к рассвету Владыка Тьмы заберёт его за то, что Белет дерзнула отказаться от его даров и пойти против братьев. И она не могла ему помочь. - Зовите священника... - еле слышно прошептала опустившая глаза девушка. - Зовите к нему священника и молитесь. Даже воюя с Адом, она всё ещё оставалась нечистой - а потому присутствие служителя Господа в доме приносило Сакуре лишь страдания. Наруто привёл его менее чем через час после их разговора и Итачи этому совершенно не сопротивлялся. Экзорцист читал молитвы тихо, еле слышно, но звук его голоса разрывал голову розоволосой и из глаз её лилась кровь. Она сидела в углу кабинета Фугаку, прижавшись к стене и старалась собрать все свои силы лишь для того, чтобы не покинуть этот дом вместе с проклятием Сатаны. Ей было больно - больно невыносимо, ведь каждое следующее слово священника било сильнее хлыста, но уйти - значит оставить смертного одного в страданиях. А страдал он лишь по её вине - и она была готова это разделить. Данталион не возвращался, Итачи и Наруто сидели под дверью комнаты Саске и молились в компании обезумевшей от страха прислуги. Больной не кричал и почти не двигался - лишь тихо стонал. Он был совершенно белый, его губы посинели, а глаза - покраснели и когда брюнет не двигался, казалось, будто он уже давно мёртв. Тёмные волосы прилипли к мокрому лбу, да и сама рубашка насквозь промокла от пота, и сколько бы молитв не прочитал над ним священник - он почти не реагировал. Опытный экзорцист спустя несколько часов покинул комнату, заявив, что это не случай одержимости и, вероятнее всего, дело в пьянстве и помочь он может лишь утром, прочитав молитву над усопшим. Сакура лежала на полу в небольшой луже собственной крови этажом выше и содрогалась от постоянных судорог. Она чувствовала ледяной смех Люцифера в своей голове и плакала кровавыми слезами: розоволосая знала - простому экзорцисту не по силам даже определить присутствие Владыки Тьмы и единственным, кому был нанесён ущерб, оказалась она сама. Легионы Данталиона и её собственные окружили дом, но никто из братьев даже не собирался воспользоваться слабостью королевы, будто приглашая её вернуться в последний раз. Смертный был обречён и Сакура это знала. Единственное, о чём думала измождённая розоволосая, было сохранение его души. У неё ушло немало времени и сил на то, чтобы подняться и заставить всех смертных в доме уснуть. Сакура вошла в комнату Саске и почувствовала новый прилив боли - знать о его смерти одно, а видеть, как он умирает - другое. По какой-то причине ей было страшно терять именно этого смертного, хоть они и не ладили. Учиха лежал в полумраке, его руки несколько часов назад перебинтовал лекарь, но в целом состояние его не улучшилось. Он тихо постанывал, потому что на то, чтобы терпеть разрывающую его душу и тело невыносимую боль, уходили все силы и кричать было нечем. В присутствии священника ему стало лишь хуже, как, впрочем, и с его уходом. Сакура стала на колени перед кроватью и осторожно накрыла его обезображенную руку своей ладонью. Она считала его достойным жизни, больше всего на свете хотела ему эту жизнь вернуть и чувствовала себя убитой от того, что это было не в её власти. Изуродованное кровью лицо розоволосой исказила гримаса горечи и из глаз её полились настоящие, человеческие, чистые слёзы. Я никогда прежде не видел как молится демон. Как нечистый, презревший человеческий род и Отца своего, молит его о сохранении души одного-единственного смертного. - Отец всемогущий, помилуй его... - шептали окровавленные губы. - Мы относились безответственно к человеческой душе, превознося себя над ними, убивали твоих детей без малейшего сожаления. Я должна оплакать священника, оплакать служанку... Я буду оплакивать каждого, кто падёт в этой войне. Но больше всех я буду оплакивать его... Молю не о своей душе, я готова не знать покоя веками, только не отдавай душу смертного Люциферу... Я вынесу все страдания, назначенные ему, только позволь ему пройти через врата Рая и быть подле Тебя, в благодати Твоей. Он не должен страдать... Он не виноват... Он не должен страдать. И каждое следующее слово отнимало у неё всё больше и больше сил. Сакура чувствовала, как сжимается и высыхает её горло и, будучи не в состоянии продолжать обращение к Всевышнему, демон повторяла фразу за фразой мысленно, забывая о боли, забывая о том, что у неё нет на это права. Кожа на её теле начала сжиматься и покрываться трещинами, а на месте прекрасных розовых волос появилась облезлая кошачья шерсть. Каждая клеточка её материального тела и души разрывалась от боли и теперь на коленях перед кроватью Саске стояло еле-живое, до тошноты уродливое существо и оно не прекращало в своих мыслях взывать к Богу. Дверь со скрипом отворилась и на пороге появился бледный и измученный Итачи. Он застыл, широко раскрыв глаза, когда увидел рядом с телом брата демона. Но его растерянность длилась менее секунды - Учиха готов был идти хоть на Люцифера с голыми руками, лишь бы защитить младшего брата. Брюнет схватил глубокое блюдце со святой водой, стоявшее на тумбочке рядом с кроватью, и выплеснул жидкость в лицо плешивой кошке. Обессиленная молитвами экзорциста, своими собственными, не питающаяся силами Ада, Сакура взвыла от обжигающей боли, которую причиняла каждая капля. Немного воды попало на тело Саске и он впервые за несколько минут продемонстрировал признаки жизни - парень начал кричать и выгнулся дугой на кровати. В комнату ворвался священник и, упав на колени, начал свою молитву. Воющей от невыносимой боли Сакуре пришлось собрать все оставшиеся силы лишь на то, чтобы исчезнуть из этой комнаты и оказаться на том месте, где когда-то было озеро, где свой каждый вечер проводил Алмадель. Здесь было жарко даже сейчас, когда лёгкий майский ветер поднимал всеми забытую пыль на камнях и играл с уродливого цвета шерстью на кошачьей голове демона. Королева лежала на земле и смотрела на Запад - в этой части планеты скоро должно зайти солнце. Небо за горизонтом впитало в себя все возможные оттенки и среди них, она готова была поклясться, затерялся тот самый розовый - цвет волос её человеческого облика и странного цветка, которому люди, как оказалось, дали имя Сакура. Итачи следовал за мужчиной в длинной мантии по коридорам старинной готического поместья - места ещё более жуткого ранним утром, нежели по ночам. В каждую стену когда-то вложили невероятно много сил и смысла - на камне были выбиты молитвы на всевозможных языках, различные символы и кресты. Учихе сразу стало очевидно: эти стены предназначены для защиты, а не для излишнего пафоса старого как мир ордена. Деятельность братства, воздвигшего эти стены, заключалась в изучении древних гримуаров, сохранении артефактов и уничтожении угрозы, нависшей над человечеством в это тёмное время. Они веками носили имя древнейшей части Лемегетона "Арс Нотория" - и чтили только эту книгу, полагая, что Соломон написал её ради защиты человечества от освобождённой им нечисти. Члены братства уже много лет трактовали знаки и готовились к началу Апокалипсиса. С приездом Учих в Новый Орлеан они единогласно решили, что время пришло. Только Учихи не спешили становиться на их сторону ровно до этой ночи. Разгневанный, взволнованный и до смерти уставший Итачи вошёл в огромный зал с круглым столом в центре, где его в полумраке уже ожидали литеры ордена. Он, ни с кем не здороваясь, сел на предложенное место и начал свою речь: - Сегодня утром мой младший брат проснулся с обожжёнными по локоть руками. Итачи выглядел устрашающе: он был совершенно бледен, его глаза покраснели от чего синяки под ними казались ещё темнее; он смотрел на членов ордена с нескрываемой злобой, жесткостью и ведь его вид заставлял трепетать даже самых старых и самовлюблённых присутствующих. Можно было бы подумать, что он демон, если бы демоны могли войти в это место. - К вечеру он почти умер, - рычал Учиха. - Ночью мы позвали экзорциста. Он сказал, что ему ничего не поможет. А после - когда я вошёл в его комнату, то увидел, как рядом с ним сидит демон - эта проклятая Белет с кошачьей головой! Благо, священник ещё не ушёл и удачно провёл обряд экзорцизма. Ваше счастье - мой брат жив. Волнение за столом нарастало с каждой его фразой и к концу монолога никто уже не обращал внимания на Учиху - все, не скрывая своих до смерти перепуганных лиц, шептались и говорили между собой. Это был первый случай, когда кто-то из братства напрямую столкнулся с действительно могущественным демоном. - Вы полагаете, Белет пыталась убить вашего брата? - спросил длинноволосый мужчина, всем своим видом напоминающий змею. - Я полагаю, ваша проверка почти стояла Саске жизни, - зарычал Итачи. - Я ничего не предпринимал по вашей просьбе, я закрыл глаза на то, как этот идиот играет с нечистью, потому что вы на секунду поверили в то, что демон может встать на сторону Бога?! Повисло гробовое молчание. Учиха тяжело дышал и совершенно не старался контролировать свой внешний вид, поведение или тон голоса. Он готов был разорвать в клочья каждого - и себя в том числе за то, что сам надеялся на правдивость того, что много лет назад написал алхимик по имени Алмадель. Белет была опасна, Белет в первую очередь была демоном, а он позволил брату её освободить. И тот чуть не умер. - Мы просим вас перевезти семью в это поместье - здесь Саске будет в безопасности, - начал ранее хранивший молчание лидер ордена - относительно молодой священник по имени Нагато. - Нам нужно узнать от него всё, что он может рассказать о Белет. И мы уничтожим все оставшиеся в наших руках сигилы и будем ещё тщательнее искать остальные пропавшие. - Неужели время пришло? - змееподобный мужчина облизал тонкие губы. - Пришло, - кивнул священник. - Мы начинаем охоту и сделаем всё, чтобы предотвратить Апокалипсис. Сейчас наша главная цель - Королева. Она ещё вернётся, раз Саске выжил - и мы её убьём. - Вот, чего нам стоят молитвы... Данталион сидел на земле рядом с телом Сакуры и смотрел в сторону, куда был направлен и её стеклянный взгляд. Королева не двигалась уже много часов и просто наблюдала за тем, как садится солнце и звёзды появляются на ночном небе. Она думала о смертном: он был жив и Сатана не забрал его к себе. А значит, Господь снова сжалился над предавшим его ребёнком. А значит, за род людской воевать ещё больше причин - ведь он один из них и он всё ещё жив. - Теперь они придут за нами... - вздохнул блондин и оглянулся на сгущающиеся тени легионеров вокруг. - Теперь они точно знают, что ты не вернёшься. И не простят. - Где смертный? - прохрипела Сакура. - Там, куда вам теперь точно не попасть. Вы слишком слабы... И человеческая боль вас больше не питает, - он выглядел взволнованным, убитым и ощущал себя в безысходности, - И вы почти одни. - Ты можешь уйти, Данталион, - произнесла она. - Никогда. - Их невозможно найти... - каждое слово давалось ей с огромным трудом. - Мы одни... Нет смысла. - Для меня смысл в том, что я на вашей стороне, - все три рта улыбнулись слегка безумной улыбкой. - Нам хуже уже не будет! На уродливом кошачьем лице появилось что-то напоминающее оскал. Сакура в мучениях улыбнулась тому, насколько часто она слышала эту фразу за свою старую как сам мир жизнь. Когда-то так сказал Белиал - на пороге в их новую жизнь вдали от Отца. Какую власть и счастье пророчили себе демоны, оказавшись вдали от Рая. И каждый из них на протяжении веков думал, что хуже уже не будет. А становилось лишь хуже. - Ты безумен... - прошептала Сакура и даже улыбнулась бы, если бы хватило сил на ещё одно подобие улыбки. Данталион поднял обе ладони вверх, расположив их на уровне лица и все его губы растянулись в улыбке. - Я сошёл с ума ещё будучи смертным, вы же помните, - его громкий смех разнесся эхом по мёртвым землям. - Нефилим, убийца и самоубийца, безумец, могу продолжать этот список до самого Апокалипсиса. Но вот он я, не простой легионер, обречённый на вечные муки под началом одного из королей. Великий и могущественный герцог Данталион. Сакура приподняла голову и взглянула на хохотавшего блондина. Она знала, к чему ведёт эта несчастная душа и в глубине души очень хотела, чтобы он не прекращал говорить. - Есть ли сейчас смысл гордиться своей кастовой принадлежностью в иерархии Ада, с которым я воюю? - он снова взорвался безумным хохотом. - Никакого! Но вот он я, Герцог Данталион рядом с великой королевой! Я прожил многие века и понял, что хочу обратно к Отцу. Он меня не примет, пока я не изменюсь, до изменений мне ещё жить и жить, если вообще доживу. Но я знаю - Он проведёт меня именно тем путём, который в конце концов подарит осознание. А если нет... То меня просто не будет. Тоже неплохо: если тебя нет - нет и боли. Данталион притих на секунду, но с его губ не сходила слегка печальная улыбка. Он обхватил колени одной рукой и снова взглянул на измождённую королеву. - Один смертный сравнил всех живых с химическими элементами, - произнёс блондин. - Сказал, что мы можем быть праведными, но в соединении с кем-то таким же праведным, как и ты, может родиться и порок. Он сказал, что никого нельзя определять и всё зависит лишь от реакции... Взаимодействия. Знаете, королева... Кажется, я нашёл тех, кто вызывает во мне правильную реакцию. - В конце концов... - хрипло шептала Сакура. - В конце концов, хоть мы и в немилости, хоть мы и предатели... Мы всё ещё Его дети. Он всё ещё с нами. Саске очнулся спустя двое суток и сразу же закатил глаза, обнаружив в кресле напротив своей кровати мирно спящего Наруто с огромным серебряным крестом на шее и Библией в руках. Он с трудом вспоминал события недалёкого прошлого и пытался привыкнуть к боли во всём теле, а особенно - в обожжённых руках. С облегчением отметив наличие этих самых рук на месте, брюнет поблагодарил Всевышнего за то, что ему их попросту не отрезали - значит, всё поправимо. Кроме того Учиху волновало сразу несколько вещей: человек во сне, причина почти смерти, местонахождение Сакуры и его собственное. Болезненные воспоминания смазались и объединились в непонятную кучу, из которой невозможно вытащить что-то целостное. Отчётливо Саске помнил лишь свои чувства - ему было невыносимо плохо, будто вся тоска мира сего поселилась в его груди и норовила разорвать парня изнутри. - Ты проснулся! - Наруто среагировал на скрип старой кровати и подпрыгнул на стуле, уронив Библию на пол. - Слава Богу! - Не ори. - еле слышно произнёс Учиха, обнаружив собственное горло катастрофически обожжённым, будто он несколько часов дышал исключительно дымом. - Ты что-нибудь помнишь? Наруто быстро сменил локацию, усевшись на кровати подле друга и начал взволнованно анализировать его внешний вид. В целом, он выглядел чуть лучше Итачи, которого теперь уже боялись абсолютно все, даже лидер ордена. - Мы где? - Это вообще долгая история и лучше пусть тебе расскажет Итачи, - Наруто нахмурился и почесал затылок, предвещая негодование Саске. Дверь отворилась и в комнату вошёл рыжеволосый католический священник лет тридцати пяти. Он коротко и сухо кивнул всем свои видом давая понять, что Наруто тут лишний и разговор намечается серьёзный. Узумаки никого из ордена не любил и прекрасно знал, что Саске и без него справится, поэтому незамедлительно покинул комнату. - Большое счастье, что ты остался жив, - начал Нагато и сел на стул, где ранее спал Наруто. Священник Учихе сразу не понравился, как и подчёркнуто старинная комната с кучей крестов и надписей на стенах. В целом он предполагал, что ситуация не совсем хорошая и ожидать следует чего угодно. - Меня зовут Нагато. Я лидер ордена Арс Нотория по праву рождения, - мужчина подчеркнул последнюю фразу интонацией, дабы в будущем не возникло никаких вопросов по этому поводу. - Орден состоит из представителей достойнейших и древнейших родов, поклявшихся защищать мир от зла, которое хранится в наших домах и передается из поколения в поколение. Голову Учихи раздирала боль и он ужасно хотел принять сидячее положение, но руки в качестве опорного механизма сейчас были бесполезны, поэтому он продолжал лежать, сморщившись, и наблюдать на холодным и весьма нелюбезным мужчиной. - Узнав о вашей семье, мы предложили твоему отцу, да хранит его душу Господь, стать одним из нас. К тому же клан Учиха оберегал одну из ключевых персон в сценарии конца света. Он отказался но, к счастью, твой старший брат стал и нашим братом. - Из них двоих вот на кого бы не подумал, - прохрипел брюнет и его едкость была проигнорирована. - Мы позволили тебе отпустить Белет, ибо гласят писания, что в решающий битве она примет сторону Господа, - мужчина нахмурился. - Однако, как мы видим, демон есть демон и нам, праведным смертным, нужно бороться с нечистыми. Саске с трудом уловил мысль священника, но всё же понял, что они считают Сакуру угрозой и уверенны, будто случившееся - её рук дело. Учиха не мог с точностью ответить, кто именно и что именно с ним сделал, но он смутно помнил её с окровавленным лицом - но всё такую же прекрасную, он слышал её плач и точно знал - она была той, кто пытался спасти, а не убить. - В том, что случилось с тобой, есть и вина ордена... Мы зря позволили незнающему ребёнку играть с такой силой и теперь расплачиваемся. - формально это было извинением, но Нагато делал всё, чтобы подчеркнуть оскорбляющие Саске обороты речи. - Для дальнейшей борьбы нам нужно знать всё о твоём контакте с Нечистой. Твои сны, видения, ваши разговоры, ежели Она удостоила тебя. Мы убьём Белет и продолжим борьбу с её братьями, но сначала мы просим тебя об этой помощи. Ещё в начале разговора Учиха заключил, что ничего общего с этими фанатиками он иметь не собирается и ни о каком сотрудничестве и речи быть не может. Посему он решил, что нет совершенно никакого смысла оправдывать Белет, к тому же это может быть опасно для него самого - им ничего не стоит утопить парня в святой воде. Лучшим выходом было подыграть, внедриться и выведать у них интересующие вещи. А его по-прежнему интересовал принц Сиире, о поисках которого просила Сакура. - Она снилась мне много ночей, - говорить было больно, но Саске хотел побыстрее с этим разобраться и начать собственное расследование. - У неё голова кошки... Огромная кошачья голова на человеческом теле. Уродство. Она пришла под громкую музыку, у меня голову разрывало. С ней Асмодей и Белиал, это они со мной сделали... И они ищут четвёртого. Одно Саске знал точно - они ни в коем случае не должны освободить Гаапа. И настроить орден против его сигилы на данный момент было лучшим решением. - Неджи Хьюга сообщил мне, что ты искал принца Сиире, - холодно осведомился мужчина. Учиха мысленно выругал сам себя за ту выходку, но решил, что и это можно более-менее вырулить в свою пользу. - Она назвала его предателем и рабом. Нагато коротко кивнул, пожелал парню скорейшего выздоровления и покинул комнату. Брюнет прекрасно знал, что Нагато прекрасно знает, что он врёт. Однако не смотря на отсутствие доверия со стороны ордена Саске вполне мог что-то узнать. Наруто вернулся спустя мгновенье и выглядел ещё более взволнованным, чем прежде. - Слушай, мне эта кутерьма не по душе, - серьёзно заявил блондин. - Этот рыжий урод только что приказал тебя охранять и докладывать о каждом твоём шаге, я подслушал. Саске лишь ухмыльнулся, понимая, что на ответ у него просто не хватит сил. - Ты что-нибудь помнишь? - Нет. Расскажи что случилось, - он скорчил гримасу боли и начал сильно кашлять. Узумаки схватил чашку с водой на столе рядом с кроватью и вручил другу. - Ты оставил меня с этим, как его... - вспоминая демона, Наруто слегка улыбнулся. - Данталион. Он остался внизу, а я пошёл тебя будить. Захожу - а у тебя руки горят, прямо таки горят, будто кто-то облил их вином и поджёг. Потом появилась Сакура, потом Итачи прибежал на крик и они спрятались в кабинете у Фугаку. Она куда-то отправила Данталиона, пока лекарь занимался твоими руками, но ты как-то... Ты умирал почему-то. Я пришёл к ней, а она сказала, что это Люцифер и что ты умрёшь, но потом попросила привести к тебе священника. Наруто тараторил громко и быстро, от чего Саске было даже трудно уловить нить информации и голова болела ещё сильнее. Блондин размахивал руками и выглядел весьма экспрессивным, воодушевившись от того, что его лучший друг всё же пережил случившееся. - Приходит священник, поливает тебя святой водой, а ты даже не двигаешься! Он сказал, что ты просто алкоголик и у тебя разлагается печень и нет здесь никакого Дьявола. А потом Итачи заходит к тебе, а рядом с кроватью Сакура - как на тех страшных рисунках. Уродливая такая, с кошачьей головой и морда вся в крови, будто она плачет кровью. Я стоял за его спиной и чуть не умер - у неё только глаза похожи были, только по ним я понял, что это она. Ну и зарывается, значит, в комнату священник, Итачи льёт на вас святой водой, она исчезает, а ты начинаешь орать что-то на непонятном языке и выгибаться на кровати! Никогда в жизни не думал, что такое увижу, это было ужасно, просто жуть! Он что-то там кричит, а ты кричишь в ответ и вообще, все орут, а потом как-то за секунду ты просто вырубился и всё уже было нормально... Выговорив эту речь на одном дыхании, Узумаки наконец вдохнул воздух и, широко раскрыв глаза, уставился в стену, вспоминая кошмарные картины. - Это был кошмар, - заключил блондин и взглянул на скривленное лицо Саске. - Но теперь-то по вечно недовольной роже видно, что это ты. Он несколько секунд молча смотрел на лицо лучшего друга и, громко выдохнув, прибавил: - Я очень испугался... И очень рад, что ты в порядке. Не знаю, что было бы... - Спасибо, - ответил Саске, всем видом демонстрируя, что это единичный случай и повторять подобное он больше никогда не станет. - Спасибо, что был со мной. Сентиментальный Узумаки, еле сдерживая слёзы, отмахнулся рукой и по инерции почесал затылок. - Где она? - спросил Учиха. Блондин помрачнел, вспоминая свою последнюю беседу с Сакурой и понял, что с того дня он больше не видел ни её, ни Данталиона и понятия не имел, что с ними. Саске не требовалось ответа, чтобы понять, в чём дело. К тому же он заметил на стенах древние молитвы и сделал предположение, что Сакура сюда войти не сможет. - Пока мы здесь... - начал Учиха. - Надо найти принца Сиире. Хоть что-нибудь о нём. Он ещё не свободен и нужен нам. Блондин слегка воодушевился и, ничего не спрашивая, кивнул, демонстрируя своё желание ввязаться в новую авантюру.