Демонический принцип

Юнги широкими шагами прошёлся по кабинету, тяжело вздыхая. Крутанулся на пятках и бессильно повалился спиной на мягкий чёрный диван с кожаной обивкой. Прикрыл глаза рукой, пальцами массируя виски, будто это могло помочь ему думать. Часы слишком громкие. В тихой приёмной, помимо еле слышного дыхания, тиканья часов и их бессильных, но упорных почти что громких мыслительных процессов, сейчас больше не было звуков. А поэтому это тиканье давило на мозг, с ежесекундным перемещением тоненькой стрелки ударяя по его голове маленькой, но противной кувалдой. — Никаких идей? — Хосок почти равнодушно поглядел на его потуги, приподнимая голову. А потом обессиленно повалился обратно, откинув её на спинку такого же дивана, стоявшего напротив через серо-белый ковёр с очертаниями какого-то то ли моря, то ли ярко-голубой лужи на песчаной дороге. Косточка кадыка на его запрокинутой шее слегка дёргалась, но скорее от неудобного положения, чем от нервов. Зато Юнги чувствовал себя больше раздражённым и загнанным в угол. — Нет, — отрешённо ответил он, глядя в потолок. — Никаких улик? — Да, — в таком же тоне ответил Чон. — Никаких улик. — Никаких зацепок, — вторил Мин. — Ничего. — Абсолютно ничего... Дело стоит на месте на протяжении трёх месяцев. Им поручили его месяц назад, а поэтому сейчас должен закончиться четвёртый. Каждая секунда на счету, а они тут сидят, просиживая задницы на диване. Мягкая обивка, которая после трудного рабочего дня обычно была равна высшему наслаждению, сейчас осточертела настолько, что хотелось уже просто лечь на пол. А лучше сразу на асфальт, чтобы по ним потоптались и хоть как-то размяли затёкшие мышцы и как назло переставшие работать головы. — Ну так просто не может быть, — Хосок резко сел нормально, раздражённо потирая глаза, в которых помутнело от резкой смены положения. — Давай посмотрим ещё раз. Что-то ведь должно здесь иметь связь. — Нет, ничего не сходится, — Юнги одними глазами поглядел на него. — Мы раз сорок перепроверяли и сопоставляли факты. У меня эти предложения уже перед глазами рябят. На столе были разбросаны бумаги, которые должны были поспособствовать расследованию: фотографии истерзанных тел жертв на месте, где их нашли; фото на операционном столе в морге, сделанные уже после; старые фотографии девушек ещё при жизни, для сравнения. А ещё отчёты о допросах родных и знакомых, подозреваемых в недоброжелательности к жертвам. Места, где их нашли — абсолютно разные, и допросы людей, обнаруживших их, тех, кто с этими местами имел контакт. Всё, что хоть как-то могло поспособствовать расследованию. Но общего ни у мест, ни у людей, окружавших их, не было. И всё это он успел уже чуть ли не заучить. В ближайшие дни должна быть найдена следующая жертва — двадцатиоднолетняя Шин Хонг, пропавшая из собственного дома почти месяц назад. Девушка всё ещё может быть жива, а они до сих пор топчутся на одном месте без единой значимой зацепки, просиживают здесь диваны до дыр в мягкой обивке. — Нам известно, что у всех жертв похожая внешность, — громко начал зачитывать со взятых с кофейного столика бумаг Хосок. — Чёрные волосы, очень светлая кожа и притягивающая глаз внешность. Каждую из девушек находили в разных местах с ножевыми ранениями. Двадцатилетняя Ли Хуан лежала посреди асфальта недалеко от дорогого ресторана. Двадцатипятилетняя Сон Исыль была найдена на пороге одной из городских больниц, одна из медсестёр наткнулась на её тело, когда приходила на работу в утреннюю смену. Девятнадцатилетнюю Кван Дунг утром обнаружили распятую на памятнике на центральной площади Сеула. Все девушки пропали из своих домов в районе полуночи, следов взлома и борьбы не обнаружено. — Похоже на какой-то бред, — Юнги вздохнул и сел нормально, подпирая рукой подбородок и тоже подключаясь к рассуждениям. — Кто мог незаметно выкрасть достаточно взрослых девушек из их же домов, обходясь при этом без взлома, а потом перенести их мёртвые тела посреди ночи в разные людные места, при этом оставаясь незамеченным? — Может, у него есть мантия-невидимка? — не в тему пошутил Чон, пытаясь приободрить. — А может, сразу и бузинная палочка? — хмуро фыркнул Мин, отворачиваясь и задумчиво прикладывая пальцы к подбородку. Брови на его бледном лице слегка угрюмо хмурились, что немного отвлекало от взгляда в обычные минуты довольно ясных голубых глаз, что в минуты тяжёлого раздумья темнели, как океан перед штормом. — Всё это смахивает на бессмысленный, нелогичный триллер с отстойным сюжетом. — Все подобные преступления смахивают на такой триллер, пока их не раскроешь, — фыркнув, заметил Чон, всё ещё вглядываясь в отчёты по делу, пытаясь найти там хоть что-то стоящее, что они могли упустить. — Это да, — Мин хмыкнул. — Но не без отсутствия улик же... Хорошо, что Юнджи уехала на эти дни. По крайней мере, она точно не попадёт в лапы этого психа в этом месяце. Думать так было ужасно по отношению к другим девушкам, но он ничего не мог с этим поделать. Сестра, озорная, отличавшаяся довольно взрывным темпераментом, была для него едва ли не самым любимым существом на этой планете. Разнополые близнецы появлялись на свет не так уж и редко, осознание чего только поспособствовало укреплению их особенной связи. По его мнению, близнецы делятся на два типа: те, что ненавидят свою одинаковую внешность, и те, что находят в ней плюсы и умело этим пользуются. Они с Юнджи были именно вторым типом. Пока они не подросли, единственное, чем с первого взгляда отличалась от него маленькая бледная, бойкая черноволосая сестра — это шебутной характер и длина волос. Маленькая Юнджи ходила с каре. В какой-то период она решила отращивать их — отрастила чёрные локоны ниже плеч, — но скоро снова обрезала. Юнги так и не понял, зачем она это всё делала. Кто их поймёт вообще — этих младших сестёр. Сейчас Юнджи была отправлена от греха подальше — от Сеула и расследования. Она бы никогда не упустила возможности помочь, ведомая желанием спасения девушек и какой-то инстинктивной привычкой докапываться до правды. А этого, хотя бы даже из-за предпочтений преступника, Юнги допустить не мог. Он боялся не только того, что она ещё больше ввяжется в его работу, но и того, что девушка и сама может стать жертвой. Когда им было лет по десять, их родители погибли в страшном пожаре, оставляя их сиротами. После чего их взяла на попечение сварливая тётка по материнской линии. Не то что бы с ней совсем уж нельзя было жить — можно было, если постараться. Но стараться для этого они не хотели. Почти сразу по наступлении достаточного возраста собрали вещи, попрощались с родственницей и созванивались только по праздникам. Им повезло — их нашло Агентство, заприметив способности. Юнги платили наравне с остальными за значительную помощь в расследованиях — мозги у него были на месте, и даже больше. Поэтому у них вполне хватало денег на то, чтобы жить в достатке. Юнджи тоже часто помогала или хотя бы вертелась рядом, но официально быть работником отказалась. В отличие от него, сестра думала над будущим и всё ещё сомневалась — её ли это дело — всю жизнь ловить преступников и опознавать улики. Хотя она и частенько увлекалась с помощью, иногда опережая даже самого Мина, но потом спохватывалась. Для Юнги же всё было просто — Детективное Агентство, в котором он работает уже больше года, было для него идеальной работой. Не надо особо задумываться насчёт остального. Он просто расследует дела, раскрывает убийства, это его работа — это его жизнь. И, несмотря на молодость, довольно успешная. В данный момент Юнджи всё ещё раздумывает, как поступить со своим будущим. Оканчивает престижный университет круглой отличницей, всё откладывая эти мысли. Юнджи говорит, что хочет жить сейчас, и живёт, наслаждаясь студенческой жизнью. Возможно, она просто хочет испробовать все варианты. Думает о том, сможет ли она жить нормальной жизнью, а не как её братец, который так легко от этого отказался. Он едва не дёрнулся, когда его отвлекла трель вибрирующего телефона на столе, на экране которого высветилось мило улыбающееся лицо красивой пепельной блондинки, показывающей средний палец. Хо Сунволь — их информатор в морге, была довольно категорично настроена на счёт этого селфи. Хосок взял трубку, и раздражающие гудки прекратились. — Нуна, как твои дела? — начал было в своей шутливой манере Чон, и Юнги прислушался к его тембру голоса. Постепенно лицо младшего приобретало серьёзный вид. Зная Хо, Юнги мог с точностью в девяносто девять процентов сказать, что та ответила что-нибудь из разряда саркастичного и для идиотов: «А как могут быть дела в морге?» или «Я окружена трупами. А как ты думаешь?», но навряд ли бы это повлияло на Хосока так сильно. То, что у этой девушки нервы твёрже, чем сталь, и на эти трупы она на самом деле плевать хотела, от подобных фразочек её не останавливало. Если уж Хо Сунволь и была хрупким цветочком, то только снаружи. А вообще, все девушки в Агентстве были именно такого сплава. И не только девушки. По-другому нельзя — работа такая. Через пару минут молчаливого со стороны парня разговора, Хосок попрощался с Сунволь, положил мобильник в карман, вставая с дивана. Лицо у него при этом было такое, словно кто-то умер, или собирается умереть в скором времени. В последний раз такое было, когда он случайно поцарапал любимую машину Сокджина. Но тогда умереть должен был Чон. Потому что больше своих сотрудников Ким Сокджин ценил только свою собственность. — Тело нашли в городской церкви, — мрачно проговорил Хосок, надевая взятую с вешалки чёрную куртку. Юнги сразу стало не до шуток. — Оно совсем свежее, поэтому нужно поспешить, пока все улики не затоптали.

***

— Каково положение дел? — с ходу начал допрос Юнги у одного из полицейских, поднимая оградительную жёлтую ленту и заходя в главный зал церкви. За ним в помещение прошёл Хосок. На улице уже первый час ночи — они снова засиделись на работе. На дорогу ушло полчаса. Ушло бы больше, если бы они вызвали такси, а так пришлось взять всё-таки машину Сокджина, стащив у того ключи из кабинета. Он не обидится. Наверное. По крайней мере, дело было точно не пустячное. — Час назад один из местных священников спускался вниз, чтобы запереть церковь на ночь и уйти домой, — ответил один из полицейских после того, как Юнги привычным жестом показал значок. — Он обнаружил девушку. Судя по почти что полному отсутствию трупного окоченения, смерть наступила всего пару часов назад. — Где она? — На алтаре. Мы ничего не трогали. Юнги кивнул ему и прошёл вглубь помещения. Тонкий красный ковёр под ногами, дорожкой проложенный между рядами строгих деревянных сидений, слегка заглушал шаги, до того громко стучавшие по блестящему деревянному паркету. Он почти никогда не был в церкви, да и верующим особо не был, но даже для него подобное было слегка обескураживающе. Труп на святом алтаре. Убийца явно выбрал это место не просто так. — Какое богохульство, — с сожалением в голосе проговорил Хосок, глядя на лежащую на каменном столе девушку. Как будто он мог что-то изменить. Юнги оглядел тело. Чёрные волосы, при вертикальном положении скорее всего доходящие до лопаток, сейчас свешивались с края вместе с запрокинутой головой. Невесомая белая сорочка до колен с кружевами и рукавами ниже локтя портила свою белизну только пятнами крови на животе и груди. Девушка наверняка собиралась идти спать или спала незадолго до похищения. Похититель не утруждал себя их внешним видом, хотя и без сомнений держал жертв у себя иногда почти по месяцу. Пропавшая без вести почти месяц назад Шин Хонг. Над лежащей на алтаре девушкой возвышалась наполовину высеченная в белом камне скульптура Девы Марии, посреди красиво расставленных позолоченных церковных подсвечников. — Точно, — протянул ему в ответ Юнги, натягивая на руки перчатки, чтобы не повредить улики и возможные отпечатки пальцев.