***
— Хён, напомни, почему мы идём в какую-то богом забытую фирму средней величины и важности? — Хосок шёл спиной вперёд, иногда оборачиваясь, чтобы не упасть или не наткнуться на кого-нибудь. Юнги хмуро слушал его болтовню и раздумывал над новым делом. С одной стороны, он был рад тому, что сейчас может немного отвлечься от всей этой демонской ахинеи и размышлениях о предположительном будущем собственной души. Но с другой — это было странно. И немного нервирующе. Вдруг он что-то пропустит, пока будет заниматься другим делом? Что, если потратит своё и без того ограниченное время просто так? Что, если всё окажется напрасно? Что-что-что-если... — Потому что краткое расследование показало, что единственное, что у этих людей было общее — работа в этой фирме, — Юнги слегка встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Гораздо важнее сейчас сосредоточиться на задании — остальное подождёт. В любом случае, приоритеты можно сменить в любой момент. — Ты же был с нами тогда, когда мы это вычислили. Ты говоришь, что я странный, зато сам последнее время рассеянный. — Ничего подобного, — Чон всё-таки запнулся о какой-то камушек на асфальте и едва не упал, и, только тогда, едва сохранив баланс, перевернулся и пошёл нормально. — Просто странно это. — Что? — поднял голову Мин. — Да всё! — развёл руками Хосок. — Зачем ты привёл этого мафиози в наше Агентство? Да чем он вообще может помочь? Это на тебя не похоже. Ты ведь ненавидишь постороннюю помощь, хён. Юнги остановился, поджимая губы и как-то тяжело вздыхая. Хотел бы он рассказать, что на самом деле случилось и сейчас происходит. Но он слишком хорошо понимал, насколько это плохая идея. Он бы и сам далеко не обрадовался, если бы узнал, что кто-то из его друзей продал душу демону. Он посмотрел на парня, стараясь придать своему лицу более успокаивающий и внушающий искренность взгляд. — Я просто хочу остановить преступника и спасти девушек, — ответил он, на автомате слегка поджимая губы в улыбке. По крайней мере, это не было ложью, а поэтому должно было сработать. Хосок внимательно посмотрел в ответ, тоже едва видно поджимая губы. Он не поверил, но сделать ничего не мог.***
— Чёрт, — выругался Юнги, умывая лицо в раковине. Они пришли в этот сраный офис целый час назад, а ничего дельного так и не подкопали. Директор — мужчина среднего возраста, владелец средней фирмы, коих в Сеуле пруд пруди, — пока что не дал ничего полезного из показаний. — Конечно же, это ужасно! — распылялся главный директор компании, складывая руки на столе в замок. — Такая потеря для нашей компании. Мы принесли соболезнования родственникам моих пропавших сотрудников, но навряд ли они им помогут кого-либо вернуть... Конечно же, если они правда пропали, а не сбежали из города или страны. Знаете, все они были довольно-таки «тёмными лошадками», на мой взгляд. Возможно, даже связывались с мафией! Речь мужчины звучала довольно спокойно, но с ускоряющимся, будто торопящимся темпом. Лицо, вроде бы не имеющее в своих чертах ничего отвратительнее посредственного, всё равно отдавало чем-то неприятным. Маленькие глазки то и дело бегали по кабинету, хотя, спохватываясь, всё же пытались остановиться и он смотрел сильным прищуром где-то над миновыми глазами, под, сбоку или за спиной, но никак не глаза в глаза. Все признаки лживости налицо. — Думаю, вы прекрасно знаете, что у некоторых из пропавших были семьи, — Юнги едва не вспылил, автоматически делая свой взгляд максимально пронизывающим и цепким. Он хотел было шагнуть вперёд, но Хосок, качая головой, придержал его, чтобы держал себя в руках. Что-то слишком часто последнее время у него это выходит из рук вон плохо. Мин снова повернулся к названному здесь главному, делая вид, что проигнорировал хосоково предостережение, но всё равно немного сбавляя пыл: — Они не могли уйти просто так. Как минимум, оставили бы записки!. Он точно заметил, как уголок губ директора чуть дёрнулся, на миг искривляясь. Но он довольно быстро вернул прежнее лживо-учтивое выражение, которое всегда бесило Мина в таких скользких людях больше всего. Толстая, но слишком неискусная маска. Работает, но только с совсем недалёкими. — К сожалению, мы ничем не можем помочь. Он точно что-то знает. Юнги чувствовал этот сладковато-гнилой привкус лжи и лицемерия, приправленный показной вежливостью и позёрством. Этот привкус был отвратителен. Им был наполнен весь воздух в кабинете, из которого минут пять назад вышли они с Хосоком. Он душил, забивался в лёгкие, заставляя задыхаться, напоминая глубокий и въедливый запах ацетона, который разносится по всей комнате каждый раз, когда Юнджи приспичит стереть лак с ногтей и накрасить свои точёные ноготки в новый цвет. Директор был похож на гнилой орех, чёрную гниль которого не видно снаружи, но можно легко заметить, если расколоть золотисто-коричневую скорлупу на две части. — Проблемы? Мин едва не вздрогнул, резко поворачиваясь. Но, увидев знакомую нагловатую ухмылку и сцепленные за спиной руки, облегчённо (или всё-таки тяжело?) вздохнул, успокаиваясь и поворачиваясь обратно. Чимина он не видел со вчерашнего дня. Тот не появлялся, а Юнги мешала гордость, да и недостаток времени, чтобы утолить своё любопытство и попытаться призвать его самому. К тому же, его останавливала мысль о том, что после этого его наверняка будет сложно спровадить обратно. — Нет, ничего такого, — ответил он, выключая воду в кране и последний раз пытаясь стряхнуть с рук водяные капли. — Просто один тип отказывается от дачи показаний. Жуткий ублюдок. — Хм-м, — Пак сделал задумчивый вид, прикладывая указательный палец к пухлым губам. Одновременно с тем он почти незаметно сделал пару шагов вперёд, оказываясь ближе. Опёрся поясницей о раковину. — Ты не пробовал допросить не его, а людей, которые находятся рядом? Наверняка найдутся те, кто считает точно так же. Юнги резко отстранился, выходя на середину общественного туалета, находившегося в офисе и вспоминая о том, что ещё не расспрашивал других сотрудников. — Точно, — он последний раз отряхнул чистые руки, прежде чем уже более воодушевлённо направиться в сторону выхода. — Я собираюсь заняться этим прямо сейчас. И не ходи за мной. Дверь захлопнулась, оставляя Чимина позади. Хосок встретил его у входа во внутренний офис, прислоняясь плечом к косяку. Он разговаривал с парой сотрудников. Выглядел он довольно легкомысленно, хотя сквозь весёлый нрав и проскальзывали его истинные намерения. Это был особенный талант, который Юнги всё никак не удавалось постичь, и которым без проблем владели и Юнджи, и Сокджин, и, конечно же, в самой большей мере — Хосок. В нём прекрасно уживались такие противоречивые качества, как гиперактивность и успокаивающая уверенность. Но, всё же, первое качество было врождённым, а поэтому иногда давало о себе знать в виде высокой нервозности в некоторых ситуациях. И, если в настоящий накал страстей парень с небольшими усилиями брал себя в руки и мыслил чрезвычайно трезво, то там, где сам Мин обычно не особо волновался — в то время, пока ничего ещё не случилось, но вполне обещает — здесь уже пиши пропало. Вот и сейчас с Чимином было точно так же. Заметив, что к ним направляется Юнги, сотрудники, разговаривающие с Чоном, поспешили попрощаться. — Ну, узнал что-нибудь? — почти сразу спросил Мин, подходя к парню. Ему почему-то не терпелось расследовать весь этот случай. Может быть, тут уже большую роль играло нерешаемое месячное дело и невозможность что-либо сделать. Хотелось хоть как-то себе доказать, что они пока ещё не настолько никчёмны, чтобы не решить и это. — Тебе понравится, — как-то мрачно хмыкнул младший, отслоняясь от косяка и направляясь на выход. — Этот хмырь явно не просто так рьяно выпроваживал нас отсюда. Повезло, что его работники тоже точат на него зуб. Кажется, он им не доплачивает. — Что ты выяснил? — Юнги последовал за ним, закрывая за собой прозрачную дверь главного входа и оказываясь на улице. Одолженный автомобиль Сокджина стоял на общей автостоянке. Хосок отключил сигнализацию и хлопнул дверью, полезая на водительское сидение. Он вздохнул, откидываясь спиной назад и устраивая руки на руле, хотя машина ещё не была заведена. Мин в это время копался на соседнем сидении, пытаясь устроиться удобнее. — В общем, мутный он тип. Те ребята сказали, что ничего о нём толком не известно. Но он, вроде как, пытается сплотиться с коллективом и ведёт себя преувеличенно-доброжелательно, но, на самом деле, он скорее больше пугает или отталкивает. Хотя, всегда есть идиоты, которые ведутся даже на такую сомнительную доброту... В общем, они сказали, что те сотрудники, которые сейчас похищены, довольно долгое время до похищения жаловались на то, что этот ублюдок подозрительно следит за ними своими маленькими глазками. Не, ну ты вообще видел эти глаза! Мне показалось, что меня разъест какой-нибудь вонючей кислотой, если я ещё хоть пять минут позволю ему себя разглядывать! Юнги задумчиво приложил пальцы к подбородку, слушая и переваривая всё услышанное. — Понятно. Узнал ещё что-нибудь? — На его фамилию записаны два склада. Никто не знает, зачем они ему. Среди рабочих даже ходят шутки, что туда он отвозит того, кто хуже всего работал в этом месяце. И больше они не возвращаются. Правда, это только шутки: свидетелей пока ещё нет. — Звучит, как то, что мы обязательно должны проверить, — Мин посмотрел в его сторону. — Сможешь найти координаты? — Без проблем, — парировал Хосок, доставая с заднего сидения новенький ноутбук, который Сокджин купил себе на прошлой неделе. Совсем ещё не обхоженный. Он наверняка убьёт их, если они оставят на нём хоть царапину. Примерно через полчаса, когда Юнги уже зевал и начинал клевать носом, рискуя уткнуться лбом в стекло, Чон издал победный возглас и отодвинул от себя ноутбук, поворачивая экраном в минову сторону. — Готово! — воскликнул он, заставляя Мина повернуть голову и отчаянно проморгаться, скидывая с век навязчивую сонливость. Свой кофе он так и не выпил. — Это же в разных уголках Сеула, — почти проныл он, разглядывая заданные координаты. — До каждого места придётся ехать не меньше часа. — Поедем по очереди? — спросил Чон, вопросительно уставившись на старшего. — Нет, — Юнги покачал головой, поджимая губы. — Слишком долго. Мы точно знаем, что этого типа нет ни в одном из них. Другой подходящий момент может представиться нескоро, да и, кто знает, не успеет ли он за это время избавиться от всех улик. Наверняка он уже понял, что под подозрением. Разделимся.***
Юнги оглянулся, чтобы убедиться, что никого нет рядом, прежде чем быстрыми шагами направиться к металлическому гаражу. Ему достался тот, что ближе к центру, когда Хосок поехал на машине к тому, что находился на окраине города. Он осмотрелся, убеждаясь, что навряд ли ему под силу открыть главный вход. Как он и думал, с другой стороны оказалась небольшая запертая дверь — задний выход. Теперь осталось применить все его взламывательские способности. Он ещё раз посмотрел по сторонам, убеждаясь, что его никто не видит, чтобы склониться над довольно простым металлическим замком. Через десять минут замок щёлкнул, отпираясь. — Как продвигается расследование? — хрипловатый шёпот рядом с ухом, отдающий вечной насмешкой, прошелестел так гладко, будто мягкое масло ровно легло на хлеб. Мин вздрогнул и отшатнулся, ошалело натыкаясь на нарочито весёлый взгляд. Руки Чимина были спрятаны в карманы, а глаза насмешливо щурились в два хитрых полумесяца. Он точно специально подгадывал момент, чтобы подкрасться сзади. — Кретин, — прошипел Юнги, гневно поджимая губы. Какого хера? Он чуть не обделался! Если тот хмырь всё-таки решит вернуться сюда раньше, то у него явно будут проблемы. Боец из него такой же, как из аквариумных рыбок домашний охранник. Пак развёл руками, делая максимально неприкаянный вид. Мин злобно фыркнул и толкнул дверь, поспешив войти внутрь. Внутри не оказалось ничего интересного. Какой-то старый велосипед в углу с потрёпанными шинами — наверняка старше самого Юнги; недалеко от него несколько каких-то кирпичей, наверное, оставшихся после ремонта; полки с инструментами и старые пустые ящики, расставленные вразброс в разных углах. На стену опирались довольно большие куски шифера для крыши, наложенные друг на друга. Ничего особенного. Обычный среднестатистический гараж с кучей хлама. — И что ты собирался здесь найти? — с любопытством и маленькой каплей ехидства спросил демон, осматривая непримечательные виды. — Не знаю, — даже не попытавшись ответить на насмешку, выпалил Мин, не поворачиваясь к нему и глазами пытаясь найти хоть что-нибудь, за что можно зацепиться. — Ищи что-нибудь подозрительное. Даже в самой малости. — Например, это? — послышалось сзади. Он тут же повернулся. Чимин приподнимал край небольшого вязаного коврика, совершенно нелепого для этой обстановки. Он находился чуть левее середины. Так как смотрелся он просто ужасно, да и не подходил к скудному интерьеру, то, естественно, он должен был что-то прикрывать. Ну, или показывать, что у владельца совсем дурной вкус. Юнги тут же направился к нему, ногой отодвигая коврик в сторону. Прямо под ним вырисовывалась железная крышка квадратного люка. Настолько ужасной маскировки Мин ещё в жизни не видел. Он поддел кольцо на люке, приоткрывая его, а потом с шумом откинул тяжёлую крышку назад. Вниз вела лестница, большая часть которой скрывалась во тьме; только на первые несколько ступеней падал свет сверху. Он взглянул на демона. Чимин всё ещё сидел на корточках и с любопытством смотрел на него, ожидая, что же он будет делать. Его вся эта ситуация крайне забавляла. Юнги сглотнул и попытался набрать воздух в лёгкие, как будто бы задерживая дыхание перед нырянием в воду, словно мог там утонуть или задохнуться. Решив, что там наверняка нет ничего опасного, раз Пак так спокоен, он сделал первый шаг. Тут же, не предупреждая и не ставя перед фактом, — говоря просто, чтобы сказать, в спину ему, заставив замереть, донеслось: — Я чувствую отчётливый запах крови и разложения, — не убирая улыбки и совершенно не меняя тембр голоса. Только глаза, казалось, стали смотреть чуть внимательнее не на Юнги, а вниз. Мин отвернулся обратно и сделал ещё шаг вперёд. Он облизнул губы, спускаясь вниз, в темноту. Хотя у него и не было особых фобий, которые он не мог бы усилием воли подавить, но было кое-что, что одновременно чертовски пугало и будоражило его любопытство, — темнота. В детстве они с Юнджи любили играть в прятки, пока родителей не было дома. А ещё в родительской спальне стоял большой, высокий шкаф. Он был деревянный, антикварный, с некой мудрой величественностью. А ещё чертовски тяжёлый. Тогда он не задумывался, но после понял, что он запросто придавит до смерти взрослого человека. А что останется от ребёнка вроде него — даже и думать страшно. Но об этом он подумал немного позже. В тот день был поздний вечер, когда сумерки сгущались над их пригородом. Они с сестрой, как обычно, играли в прятки, дожидаясь родительского прихода. Юнджи водила, считая до десяти, а он всё никак не мог найти место, где спрятаться. И тогда он вдруг вспомнил про этот шкаф. Его тяжёлые деревянные дверцы закрывались снаружи на щеколду, и изнутри открыть его было просто невозможно. Он прогадал это заранее, а поэтому оставил щеколду так, чтобы она была открытой, но выглядела максимально неподозрительно, почти закрываясь. Внутри было темно — можно было только наблюдать в небольшую щель, в которую просачивался свет, что творится снаружи. Юнджи нашла его довольно быстро, и он, как обычно, начал отрицать такое поражение и качать свои права, отказываясь выходить из шкафа. Случайно, в приступе вредности, он топнул ногой слишком сильно, и щеколда защёлкнулась, запирая его внутри. Юнджи не смогла её открыть. Щеколду вдруг почему-то заклинило. Её давно нужно было смазать. Спустя десять минут, как назло, в доме отключился свет. Небольшая щель, через которую просачивалась полоска яркого света, потускнела, и он остался один, практически в кромешной темноте и тесноте, среди больших родительских вещей. На улице становилось совсем темно, но фонари не были включены, потому что по всему району отключили электричество. Раньше темнота никогда не причиняла ему неприятностей — но раньше она и не была такая сплошная. Такая густая и душная. Ещё и в самом настоящем капкане. Может быть, здесь и не было ничего особо страшного, — к тому же, среди вещей поначалу, когда он только забрался туда, было довольно уютно. Но вместе с темнотой вдруг пришла и удушающая теснота. К горлу вдруг подкатила беспричинная паника. Его детский разум вдруг начал рисовать во тьме монстров. И руки. Чужие тёмные когтистые руки, которые тянулись к нему, хотели дотронуться до его лица и впиться в его скулы гнилыми ногтями. И между ними — лица, похожие на страшные маски, которые он видел как-то на традиционном фестивале, которые изображали нечисть. Не осознавая, что делает, он подскочил и закричал. Юнджи снаружи от его крика перепугалась не меньше, но он об этом не думал. Всё, о чём он мог сейчас думать, — это выбраться. Выбраться отсюда, убежать от протянутых к нему страшных рук, захлопнуть дверцы шкафа, оставляя всех монстров за его стенками навсегда, и больше никогда туда не заглядывать. Естественно, ничего у него не вышло. Щеколда была тугая, а крепкие дверцы шкафа не поддавались его детским усилиям. Но он всё продолжал, потому что его крики, его движения немного заглушали леденящий ужас: ведь кто-то дышит ему в затылок и вот-вот схватит. Утащит к себе во тьму, туда, где его больше нигде не найдут. Или найдут, но уже мёртвым, с перекошенным от страха и слёз лицом, как в том фильме с кассетой и девочкой из колодца, который он как-то подсмотрел, пока думал — родители не видят. Юнджи снаружи колотила в ответ, кричала, пытаясь заставить его успокоиться, — ей самой было страшно не меньше. Света в доме до сих пор не было. Наконец, шкаф не выдержал. Юнги только услышал, как сестра коротко вскрикивает, как раз в тот момент, когда почувствовал, что его сердце находится где-то не в груди. Возможно, — он подумал, — в животе. Гравитация вдруг на миг перестала действовать, и он ощутил ещё больший ужас, чем тогда, когда колотил в дверь. Шкаф перевернулся вперёд с громким, страшным стуком и скрипом, его ладошки приняли на себя половину веса, упираясь в дверцы. Юнджи, видимо, едва успела увернуться, чтобы не быть придавленной. Теперь света не было никакого. Его уже не беспокоили мысли о призрачных руках, протягивающих свои костлявые пальцы к его глотке. Его беспокоило то, что он всё ещё ничего не видит. — Видишь что-нибудь? — шелестящий голос снова прозвучал совсем рядом, заставляя Мина вздрогнуть. Издёвки в нём не было. Только любопытство, небольшая шершавая сладость, как в ореховой пасте, и реальный вопрос. Внизу было темно, хоть глаз выколи. Юнги встряхнул головой, вытряхивая из мыслей старые воспоминания. Они тогда просидели в таком положении не меньше получаса, пока не вернулись родители. И нашли их обоих — зарёванных и дрожащих. Со страхом он более-менее научился бороться с возрастом, да и подобных воспоминаний, как таковых, он давно за собой не замечал. Интересно, почему именно сейчас вспомнил? — Где-то здесь должен быть выключатель, — голос Чимина послышался немного дальше, окончательно выдёргивая его из своего сознания. Похоже, тот не дождался миновой реакции и сам отправился на поиски. — Нашёл! Загорелась скупая лампочка, повисшая на одном проводе, — изначально моргая, мешая сфокусироваться. Через пару секунд, когда она горела устойчиво, у Юнги вдруг резко пропал всякий мало-мальский аппетит, который был до этого. Терпкий сладковатый запах витал по всей комнате. Он ещё на лестнице заметил, как тот усиливается с каждым шагом во тьму. Запах щекотал нос, указывая, что его источник наверняка находится здесь не менее пары дней. Посреди небольшой, практически пустой комнаты стоял металлический стул, на котором, всё ещё оставаясь в сидящей позе, он и находился. Над изуродованным мёртвым телом, будто добавляя живописности к картине, летали не пойми откуда взявшиеся в подвале мухи. — Господи, — пробормотал Юнги, закрывая нос рукавом зелёной толстовки. Это насколько небрежным нужно быть, чтобы по несколько дней держать у себя такую прямую улику, как обезображенный труп! Лицо человека было практически всё изодрано в мясо, оставляя в основательной целости лишь такие участки, как часть скулы, уголок губ или верхняя часть лба под свисающими жирными прядями волос. По телосложению можно было узнать мужчину среднего возраста, — не слишком худого, но и без лишнего веса. Одного глаза не было, вместо него зияла кровавая рваная дыра; можно было только догадываться, что когда-то на этой части лица действительно что-то имелось. Голова чуть наклонена, но привязанные к подлокотникам и ножкам металлического стула руки и ноги заставляли оставаться в сидячем положении даже после смерти. Распахнутый в предсмертной агонии левый глаз упирался в пол суженным зрачком, без проблем позволяя рассмотреть лопнувшие капилляры. Юнги мог предполагать, что скончался он от болевого шока. — А ты отчаянный, раз говоришь о Боге в присутствии демона, — усмехнулся Чимин, складывая руки на груди и разглядывая представленное перед ними зрелище. Как и ожидалось, он едва поморщился, хотя Юнги чувствовал, как его собственный желудок сжимается, грозясь низвергнуть всё его «ничего», что он съел за сегодня, наружу. — Бог не помог мне, когда я был беспомощен, — фыркнул он, и, преодолевая отвращение и стараясь забыть о начавшем разлагаться трупе, прошел дальше, осматриваясь. Он кивнул в сторону мертвеца: — И ему тоже не помог... Уже никто не поможет. Пак негромко хмыкнул, ничего не отвечая. Ему явно понравился его ответ. Юнги слегка нахмурился, но не обратил внимания, показывая, до какого хуя ему нужно его одобрение. Он со дня их знакомства заметил, что Пак предпочитает наблюдать и молча делать какие-то выводы, заранее отбирая, кто ему любопытен, а кто посредственен и не заслуживает его внимания. В общем, складывалось впечатление, что для демона все люди, которых он встречает — как забавные существа, созданные для его развлечения. Ему было наплевать, что с ними случится, что они чувствуют или насколько их поступки бесчеловечны или же праведны. Ему было интересно, как они поступят в тот или иной момент. Демоны преследуют только свои интересы, оставаясь в стороне. Интересы же человечества или отдельного человека могут поменяться в любой момент без особой на то причины. Люди неопределённы, непредсказуемы, и именно это интриговало демона. Он пытался найти здесь ещё что-нибудь полезное. Но интерьер тут был ещё более скудным, чем наверху, в гараже. Светлые, с сероватым оттенком стены и пол из похожего материала. Рядом с металлическим стулом, находившимся ровно посередине, стоял небольшой железный столик с какими-то инструментами. В некоторых местах он, как и пол, был заляпан старой, запёкшейся кровью. И, естественно, в подвале была сильная звукоизоляция — чтобы соседей не беспокоили адские крики. Он ещё раз посмотрел на это, прикрывая рот и нос рукавом. — Думаю, здесь достаточно доказательств, чтобы не сомневаться в его вине, — проговорил он, морщась от неприятного запаха и зрелища, шагая назад. — Отвратительно легко. Уходим отсюда. Он направился к лестнице, торопясь подняться наверх и наконец вдохнуть свежего воздуха. Мало того, что здесь не менее суток разлагался человеческий труп, но за отсутствием каких-либо вентиляционных отверстий, за исключением люка сверху, в комнате было душно. Воздух был спёртый, и всё это ускоряло процесс и усиливало запах в несколько раз. Ощущение было такое, будто растворившаяся, почти плотная мертвечина находилась в воздухе. Кстати говоря, вспоминая, что запахи именно так и работают, хотелось наконец дать своему организму хорошенько освободиться от всего содержимого желудка. Чимин ненадолго задержался, выключая свет в подвале, прежде чем последовать за ним. Они поднялись наверх, и Юнги достал из кармана затрезвонивший телефон, отвечая на звонок Хосока. — Здесь пусто, — с ходу донеслось в трубке. Голос Чона был слегка разочарованным и с лёгкой одышкой, будто он шёл куда-то быстрой походкой, пока разговаривал. — Зато столько всякого ненужного барахла и пыли, что просто так и тянет выкинуть всё и привести в порядок. Похоже, он сюда нечасто заглядывает. — А пол внимательно осмотрел? — спросил Мин, отворачиваясь и задумчиво шаркая ногой, пока Пак позади закрывал крышку люка и приводил всё в прежнее состояние. Если бы он услышал это немного раньше, то как минимум бы хмыкнул, вспоминая, как рьяно парень следит за чистотой, иногда даже доводя дело до абсолютного въедливого перфекционизма. Но увиденное в подвале всё ещё стояло перед глазами, а терпкий сладковатый запах будто остался на дне лёгких, отдавая в неприятный привкус. — Всё осмотрел, — уверенно заверил его младший, за его дыханием послышался звук захлопнувшейся дверцы машины. — Ничего, кроме старого хлама, не нашёл. А у тебя что? — А у меня кое-что есть, — ответил Юнги, краем глаза замечая, что демон странно себя ведёт. Чимин замер, будто к чему-то прислушиваясь, а потом вдруг быстро направился к нему. Догадавшись, что что-то не так, он уже тише выпалил в трубку, боясь от чего-то не успеть: — Долгая история. Позже расскажу... Он едва успел сбросить звонок, когда Пак затащил его за те самые куски шифера, приложенные к стене. Послышался громкий скрип. Большие двери главного входа открылись, заставляя Мина задержать дыхание и пропустить удар в сердце, понимая, почему демон так среагировал. Если бы он не услышал заранее, что кто-то вернулся на склад, то их бы поймали с поличным. А если бы Юнги ещё и был один, то... Позади, по другую сторону кто-то ходил, скрипя бетонным гравием под ногами. Внутри оказалась ещё пара ящиков, которые закрывались кусками шифера, поэтому места было чертовски мало. Чимин затащил его сюда, не особо заботясь об удобстве. Поэтому сейчас они стояли почти впритык друг к другу. Юнги едва прислонялся спиной к шиферу, боясь издать лишний звук, так и застыв, вцепившись до этого в чужую руку, крепко зажимающую ему рот. Пак стоял напротив, прильнув спиной к стене. Снаружи доносились какие-то звуки, словно человек там что-то делал, при этом ходя из стороны в сторону. С каждым шагом, который проходил совсем рядом с ними, всё внутри на миг леденело. А потом отпускало, когда оказывалось, что он просто проходил мимо. Навряд ли ему вдруг вздумается заглянуть под куски шифера. Так что Мин только и мог, что молиться, чтобы Хосок не надумал ему перезвонить прямо сейчас. Он стоял спиной ко всему и не мог ни посмотреть, ни повернуться, ни пошевелиться. Чимину в этом плане повезло больше: он каким-то образом мог наблюдать краем глаза, что происходит снаружи, при этом не выдавая себя. Только вот не особо торопился рассказывать ему, что увидел. Юнги чувствовал тепло чужого тела в контрасте с холодящим страхом и прохладным воздухом, и оттого это и ощущалось так странно. Их колени соприкасались. Ладонь демона всё ещё зажимала ему рот, но уже не так сильно, позволяя спокойно дышать; можно было почувствовать, как вздымается чужая грудная клетка. Пак, в отличии от него, совсем не нервничал. Мин знал, что в случае чего, пока с ним демон, никто не сможет причинить ему вреда, но всё равно не мог усмирить свой страх так же легко. Снаружи послышался чёткий звук, какой был, когда они открывали люк. Юнги зажмурился на пару секунд, будто так всё закончится быстрее, и снова открыл глаза, пытаясь взглянуть на то, что происходит снаружи, при этом не поворачивая головы. Не получилось — только ещё больше убедился, что всё ещё чертовски напуган, потому что зрачки скачут, как сумасшедшие. Чимин слегка приблизился, свободной рукой придерживаясь за край шифера, чтобы выглянуть. Для этого наклонился и приблизился, и Мин почувствовал, как тело, наполненное адреналином, наливает какая-то слабость. Не хотелось признаваться, что у него подкосились колени только из-за того, что демон был настолько близко, что он мог почувствовать и услышать его дыхание. Но что-то внутри дало трещину, позволяя какому-то жару расплыться у него под рёбрами. Наконец, они дождались того момента, когда директор спустился в подвал, и они оказались на складе одни. Пак отпустил его и несильно схватил за плечо, кивая и тихо протаскивая за собой к выходу. Ебучие офисные планктоны. Слишком простые и скучные на вид, чтобы быть без секретов.***
— Я иду за этим ублюдком, — Юнги крепко сжимал в руке телефон, наблюдая за происходящим за стеной заднего двора. Директор уже садился в машину, собираясь увезти отсюда все улики. Мин всё думал о том, почему же он не сообразил закрыть крышку люка, пока тот ещё находился внутри. Наверное, потому что Чимин вывел его из помещения слишком быстро. — Если не поторопиться, то очень скоро у нас на него ничего не будет. — Э-эй, хён, подожди! — трещал в трубке Хосок, обеспокоенный таким необдуманным решением. — Ты уверен? Останешься с ним один на один?! Хотя, нет! Ты видел, что у этого хмыря даже собственные телохранители имеются? Надо было догадаться ещё там, что у простого бизнесмена, причём, такой среднестатической фирмы, не может быть всё просто так! Он ублюдок, я знаю. Но ты не можешь пойти туда один! Дождись, пока я вызову подкрепление! — Нет времени, — Мин внимательно посмотрел на заведённый автомобиль. Потом на Чимина, стоящего рядом. — Я перехвачу его, попробую задержать. А ты пока готовься отправлять помощь. Не знаю, когда и куда точно, но есть у меня такое чувство, что он вернётся в свой офис. — Стой, Юнги-хён, но... Фраза оборвалась на полуслове. Юнги выключил телефон и сунул в карман. — Чёрт, — он выругался, заметив, что машина уже выезжает со стоянки, пока он говорил с Чоном. Он собирался кинуться за ней, но Пак, всё ещё стоящий позади, придержал его за рукав, останавливая. Мин со злостью уставился на него. — Лучше подождём, когда он вернётся, — ответил Чимин на его немой вопрос, всё ещё придерживая его за рукав и удерживая от опрометчивого поступка. Похоже, ему казалось, что если он этого не сделает, то Мин ринется прямо вслед за машиной. — Сейчас это бесполезно. Ты же не собираешься бежать за ним на своих двоих? Юнги фыркнул, вырывая у него из рук свой рукав. — Ладно, — сложил руки на груди и нахмурил брови, недовольно опуская голову вниз. — Подождём, пока он вернётся. Я всё равно хочу есть. Но если мы его потеряем, я отправлю тебя лично искать его.***
Чимин стукнул локтем нехитрую замковую систему, установленную на кабинет. Железо смялось, как кусок теста; посыпалось несколько деталей, прежде чем дверь открылась. — Что бы ты без меня делал, — самодовольно проговорил демон, отряхивая друг о друга руки. Юнги, открывший от удивления рот и хотевший было выдать нечто гипер умное вроде «ого» или «охренеть», тут же закрыл его и фыркнул, проходя вперёд. — Воспользовался бы отмычкой. Долго ждать не пришлось. Они вломились незадолго до того, как директор вернулся в офис. Его шаги приближались за дверью. Мин упёрся поясницей на массивный дубовый стол, с притягивающей взгляд позолоченной статуэткой орла. Мужчина замер перед тем, как открыть дверь в свой кабинет. Наверное, заметил, в каком состоянии теперь его замок. Чуть помедлив, будто заранее готовясь к засаде, он всё же открыл дверь, но, увидев в кабинете всего лишь двоих парней, его взгляд немного поменялся. Он смахнул градину пота со лба, выступившую от напряжения, и его взгляд снова стал спокойный и склизкий. — Так значит, вы нашли мой маленький тайник, — легкомысленно догадался он, ещё не до конца переводя голос от нервной дрожи. — Знаете, я ожидал немного другого. К примеру, вооружённый спецотряд. — И ты его дождёшься, — хмуро ухмыльнулся Мин, складывая руки на груди. — Он скоро будет. А пока что, тебе достаточно и нас двоих. — Ну, я бы так не сказал, — директор, казалось, смахнул последнюю каплю, оставшуюся от страха и нервов, и щёлкнул пальцами. Тут же из-за двери вышли двое высоких мужчин в чёрном, крепкого телосложения. Он сразу же осмелел, самодовольно ухмыляясь и отзеркаливая минову позу с руками на груди. — Знаете, я осмелюсь спросить: как вы узнали, что я обязательно вернусь в свой офис? Юнги краем глаза заметил, как стоящий рядом Чимин с любопытством взглянул на него, словно ожидая, что он будет делать дальше. — Документы, — ответил Мин, убирая взгляд от демона. — Ещё во время допроса я заметил, что среди книжных полок спрятан сейф. Наверняка все самые важные вещи там, на случай срочного побега. Все посмотрели на книжный шкаф: и действительно, там, между книгами, виднелся втиснутый в полки небольшой металлический сейф с кодовым замком. Может быть, это присутствие непобедимого (по крайней мере, для людей, он надеется) демона рядом вселяло уверенность, но Юнги совершенно не боялся. Может быть, далеко от его внимания, его коленки слегка дрожали, от напряжения и адреналина, как это всегда и со всеми бывает на такой работе, но он абсолютно точно не ощущал, что кто-то действительно сможет причинить ему вред. — А теперь, пока не пришло подкрепление, — Мин убрал руки с груди и сложил в карманы, медленно прикрывая веки и снова поднимая голову. — Поясни мне свои причины: почему ты убивал своих работников? Неужели они так плохо выполняли свою работу? — Плохо выполняли свою работу? — директор усмехнулся. — Ну... я бы так не сказал. — Тогда почему! — Мин повысил голос, отстраняясь от дубового стола. — Вам не понять! — мужчина шагнул вперёд; охранники позади него спокойно стояли и ни на что не реагировали, чинно ожидая приказа. — Никому не понять, насколько прекрасным может выглядеть чувство чужой агонии. Как приятно, когда их крики смешиваются с грязью и кровью, пока они не затихают. И тогда уже никто не сможет меня ослушаться или не признавать мой авторитет! Юнги сглотнул комок злости в горле и прищурил глаза, сжимая кулаки, чтобы не выдать своего гнева сверх меры. Он хмыкнул. — Да у тебя душа настоящего художника. Ценитель искусства. Последние слова были выплюнуты с таким ожесточённым презрением, что глаза директора снова наполнились злостью. Но он не стал приближаться снова, заметив, что Чимин, хоть и не вмешивается в разговор, предпочитая роль наблюдателя, всё равно находится рядом не просто так. — А ты, — мужчина снова взглянул на Юнги, искривляя губы в подобии ухмылки. — Я смотрел досье на тебя. — Забавно, — усмехнулся Мин. — А я даже вашего имени не попытался запомнить. — Работаешь детективом не больше двух лет, — продолжил он, всё ещё не теряя надежды вывести его из себя, не взирая на едкое замечание. — Живёшь с сестрой, которая, в отличии от тебя, поступила по-умному и пошла учиться в университет. Помимо работы, нет никаких хобби. Скверный характер. Оно и понятно: родителей нет с десяти лет, естественно, воспитывать некому... — К чему ты ведёшь? — Юнги проговорил сквозь зубы, не замечая, что короткие ногти в сжатых кулаках впиваются прямо в кожу. Этот ублюдок решил залезть к нему в голову, и выбрал верное направление. — Хотя, с другой стороны, у твоей сестры ведь такой чудесный характер, в отличии от тебя. А у вас ведь одно лицо... — Не примешивай сюда мою сестру. На этот раз он прошипел, забывая, что в таких ситуациях ни в коем случае нельзя поддаваться на провокацию. Психопаты отлично умеют надавить на больное и никогда не испытывают раскаяния. — Или что? — мужчина ухмыльнулся, складывая руки в карманы. — Позовёшь на помощь своих мамочку с папочкой?.. А, ну да — я забыл... Они же мертвы. — Заткнись, — голос осип от злости, ком в горле едва давал говорить. Юнги шагнул вперёд, впиваясь ногтями в ладони до самого мяса. Директор, чувствуя усилившееся напряжение, криво ухмыльнулся. — Избавиться от них, — коротко прозвучал его приказ; мужчины по обе стороны от него быстро достали пистолеты и шагнули вперёд. — Чимин, — тут же негромко, но ясно прошипел Мин, не поворачивая головы. Тут же слева от него прошмыгнула какая-то тень. Чимин увернулся от нескольких пуль с двух сторон, хватая одного из телохранителей за руку, держащую пистолет, и накрепко согнул её в локте, выворачивая. Лежащий на спусковом крючке палец непроизвольно сжался, и пуля выстрелила в его напарника, попадая точно в левую часть грудной клетки. Пока первый ещё не успел вырваться, Пак изогнул его руку так, что дуло пистолета упиралось мужчине в подбородок, и выстрелил. Пуля прошла навылет, раскрошив череп и оставив на грани между потолком и стеной кровавые брызги, которые Сунволь всегда правильно называла размозжёнными мозгами. Ещё в процессе заметив, что его телохранители не очень-то справляются, директор выругался и достал собственный пистолет, решив разобраться хотя бы с Мином самостоятельно. Юнги еле увернулся от пули, попавшей в дубовый стол и оставшейся там же. Ещё пара выстрелов, которые он только чудом избежал, заставили его споткнуться обо что-то и упасть на пол, опираясь на руки. Чимин сверкнул глазами, замечая это, и, быстро расправившись с телохранителями, ринулся к ним. Директор собирался выстрелить ещё раз — и, в этот раз, Юнги догадывался, что промазать будет просто невозможно. Но его пальцы вдруг разжались. Глаза расширились, будто от боли, и пистолет выпал из скрюченных судорогой пальцев. Его запястье было сжато чиминовой рукой. Послышался хруст. У Юнги прошли мурашки по коже, когда он услышал чудовищный крик, полный агонии. Мужчина опускался на колени, не переставая ошалелыми глазами смотреть на свою переломанную руку, всё ещё зажатую в чужой хватке. Его голос всё ещё хрипел. Когда Чимин отпустил его, он повалился на пол, выдавая новый хриплый крик и опасаясь прикасаться к раздробленному запястью, но не в силах оторвать глаз. Мин всё ещё ничего не осознавал, когда тяжёлый ботинок Пака опустился на голову директора, придавливая его к земле. Хрусть! Послышался треск, когда глаза мужчины едва не вывалились из орбит перед самым моментом смерти. Такой треск, какой бывает, когда раскалываешь грецкий орех. Голова директора раскололась под ботинком Чимина, как большой гнилой орех. Глаза Чимина, возвышающегося над ним, сверкали смертельным красным. На лице застыла гримаса — нечто среднее между полуулыбкой и просто искривлёнными уголками губ. Пухлые губы были чуть приоткрыты, как при выдохе ртом, показывая чуть заострённые клыки. Юнги сидел. Смотрел на это расширенными глазами, опираясь спиной на дубовый стол и не замечая дрожь в напряжённых руках. Чёрный ботинок Чимина приподнялся с хлюпающим звуком. Он с выражением раздражения на лице слегка отряхнул ногу, будто вляпался на улице в собачье дерьмо. Под его подошвой находилось кровавое месиво из ошмётков мяса и кожи, кусочков тошнотворно белоснежного черепа и слипшихся тёмных волос. Таких, которые застревают в сливе ванной, — только эти застряли в этом месиве, пачкаясь в крови и прилегая к скальпу. Вмятый внутрь череп был похож на сдутый мячик, прогнувшийся посередине. Только, если его надуть, то куски мяса разлетятся по всей комнате и смешаются с чужими мозгами на потолке. Так он думал. К этому выводу его разум пришёл вдруг спустя пару секунд тянущейся пустоты, где нет ничего, кроме этого образа. И вида Чимина, давящего чужую голову ногой, будто просто лопает ботинком воздушный шарик. К глотке вдруг поступил порыв неконтролируемой тошноты. Юнги зажал рот рукой, но ему пришлось её опустить, чтобы опереться ладонями в бордовый ковёр. Ему показалось, что вместе с шоколадным тортом, — единственным, что он сегодня ел, — он выплюнет свои внутренности. Настолько плохо ему, кажется, не было даже тогда, когда он выпил забродившее пиво, забытое и простоявшее в его вечно тёплой комнате Сокджина больше месяца. Он вытер тыльной стороной ладони губы, опираясь на пол только одной ладонью, а потом и вовсе сел на колени. Поворачиваться не хотелось, хотя он ясно чувствовал на себе обеспокоенный (разве?) взгляд Чимина. Пак снова протянул ему руку, чтобы помочь подняться, но Юнги, прикрывая этим то, что машинально отшатнулся от него, оттолкнул её, поднимаясь на дрожащих коленях. Возможно, Пак хотел что-то сказать, но он не обратил на это внимания, торопясь в туалет, соединённый с кабинетом. Уже там он набрал в ладони холодной воды и окунул туда лицо, будто смывая с себя всё еще стоящую перед глазами картину. Всё происходящее казалось сном. Противным, мерзким, реалистичным сном с почти что осязаемыми событиями. На его глазах уже умирали люди, пристреленные из-за слишком буйного поведения или решившие покончить жизни самоубийством. Но. Он никогда не видел, чтобы кого-то убивали таким одновременно небрежным и жестоким способом. Монстр. Демон. В его взгляде не было даже намёка на отвращение или колебание. Он сделал это так, как Юнги приминает ботинком к земле недогоревшую сигарету. Глаза. Не просто наливались крепким алым цветом. Они светились. Горели, но не как в тот раз, когда Чимин принимал свою истинную форму, чтобы припугнуть его. Они горели неосознанно. От восторга. — Испугался? Знакомый голос, обычно затекающий в уши приятной хрипотцой, совместимой со сладостью, заставил его вздрогнуть и напрячься. Юнги посмотрел одними глазами на демона, входящего к нему в ванную, но тут же вернул их обратно, так ничего толком и не разглядев. Этот непривычный офис и небольшой туалет, ведущий из кабинета директора, сейчас казались ему одной большой клеткой. Ловушкой, коробкой. Он чувствовал, что ему некуда бежать. Собственное растрёпанное, побледневшее выражение лица с широко распахнутыми глазами и дрожащими зрачками снова вернуло его в реальность. — Нет, — он слегка встряхнул головой, заставляя промокшие от воды пряди на чёлке беззвучно шлёпать по лбу. Дрожь в собственном голосе была для него как предательский удар под дых. — Да? — Чимин сделал шаг вперёд, слегка опуская тёмные брови. Он остановился. Юнги только тогда понял, что, сам того не контролируя, подвинул левую ногу, будто готовясь сделать шаг в сторону от него. — Ты уверен? Мин сглотнул вязкую слюну, когда Пак остановился где-то у него за спиной. — Да. Его голос был больше похож на хриплый выдох. Он всё ещё не оборачивался, вцепившись пальцами в края белоснежной раковины. Чимин был совсем рядом — он слышал его дыхание. Сердце колотилось как бешеное. И, по всей поверхности мозга, превращаясь в фоновый шум, крутилась мысль, что он сможет без проблем увидеть демона, просто если поднимет глаза и посмотрит в зеркало. Как в фильмах ужасов. Хуже. Потому что сам его подпустил. — Подними глаза, — раздалась странная просьба-приказ прямо недалеко от его уха. Правое плечо, щека и шея покрылись странной ненастоящей вибрацией от ощущения чужого присутствия. Волосы на затылке поднялись дыбом под воротником толстовки. Юнги сглотнул, чувствуя, что в горле у него всё пересохло. Только сейчас он заметил, что его руки, вцепившиеся в края раковины, мелко дрожат, будто вот-вот соскользнут с гладкой керамики. Снова кое-как прочувствовав землю под ногами, он медленно поднял голову, останавливаясь на своём отражении в зеркале. Его напряжённые мышцы лица, чуть подрагивающие губы и слегка расширенные глаза. И рядом, по его правое плечо, лицо Чимина. Одновременно сосредоточенное и безличное; глаза потемневшие, отдающие кроваво-алым, но не сверкающие. Пухлые губы свободно сомкнуты, и подбородок чуть опущен, напуская на лицо от аккуратных чёрных прядей лёгкие тени. Чимин выглядел сейчас как один из тех монстров, что должны любить подкрадываться сзади и сначала пугать людей до замирающего сердца своим видом, а потом уже перегрызать им горло. Тем самым монстром, которых все боятся встретить в детстве, пока идут ночью по темноте, чтобы выпить воды. — Боишься, — шёпотом вынес вердикт демон, холодя воздухом его ухо. — Неправда, — тихо продолжил повторять Мин, словно упрямо пытаясь убедить в этом самого себя. Почти не чувствуя землю под подошвами, он медленно обернулся, противореча собственным ощущениям. Он собирался посмотреть на Чимина своим равнодушным, рассерженным или упрямым взглядом. Но что-то пошло не так, когда его глаза встретились с алеющими радужками демона. Оцепенение всё ещё действовало. Это послужило последней каплей. Пак резко схватил его пальцами за щёки, одним махом переворачивая всё тело к себе и лишая возможности отвести взгляд. Свободная рука упёрлась в край раковины рядом с миновым бедром: рядом, но едва-едва соприкасаясь с тканью толстовки. Чимин приблизился, мешая ему хоть как-то поворачивать головой, и их лица оказались совсем близко. Так, что осколки адского пламени в демонских радужках засасывали его куда-то в темноту. В огниво вулкана, спускающееся прямо в адские глубины сквозь чёрные дыры вытянутых узких зрачков. — Скажи это ещё раз, — проговорил Пак, глядя ему прямо в лицо. Его лицо выглядело бы безразлично, если бы не сверкающие ярким красным глаза, которые Мин мог сейчас разглядывать слишком чётко. Нет — не мог отвести взгляд. Его губы приоткрылись, чтобы сказать что-нибудь, но из горла вырывалось только тяжёлое дыхание. В глазах Чимина проглядывалось... разочарование? И щепотка презрения, какое демон испытывает ко всякому живому, смертному и посредственному существу. — Не позволяй своему телу решать, чего тебе бояться, а чего нет, — его слова прозвучали холодно до колющего ощущения, будто сотни толстых иголок вонзились ему под кожу. Теперь его тон был едва скрывающим раздражение. — Пока наш контракт в силе, единственное, чего ты должен бояться — нарушить его условия. Тогда у меня будет полное право съесть твою душу прямо в тот самый момент. До его окончания, какие бы сложные задания ты мне ни давал, какие бы ужасы ни происходили и на что бы ты ни решился, — я всегда буду на твоей стороне. Даже если весь этот мир будет обращён в пепел, а люди будут гореть в огне, я не причиню тебе вреда. Юнги едва дышал, не в силах даже сглотнуть застоявшуюся слюну. Чужие пальцы сжимали его щёки слишком сильно, а лицо Чимина было слишком близко, чтобы думать о чём-либо ещё. Только чужой голос, плавно затекающий в уши, и глаза. Блять, глаза... Кто-нибудь когда-нибудь вообще смотрел в глаза раздражённому демону так близко? Это напоминает наблюдение за огнём. Нет — за пожаром. За пожаром, вызванным разлитыми химическими отходами, который может свободно продолжать своё разрушительное существование даже на водной поверхности. Такой огонь, который был бы во время настоящего апокалипсиса. — Если тебе страшно, — Чимин приблизился ещё, чуть ближе к уху, переходя на чуть более тихий тон. — Воспользуйся этим страхом. Страх делает людей слабыми и уязвимыми. Но, если направишь эту энергию в другое русло и отключишь ненужные мысли — сможешь извлечь из этого силу. Пак ещё раз внимательно посмотрел на него прищуренными глазами, отстраняясь, и только потом медленно разомкнул пальцы, освобождая миново лицо. Юнги отстранился поясницей от ванны, на покачивающихся ногах вставая прямо и потирая затёкшие от чужой хватки мышцы лица. В глотке и ушах всё ещё отдавалось собственное сердцебиение, с каждым звуком будто заставляя его мозг пульсировать. Пришедшие в хаос мысли, после второго пережитого шокового состояния начали приходить в норму и рассаживаться по полочкам. Как ни странно, но эта выходка демона повлияла на него своевременно отрезвляюще. Его вдруг охватила такая холодная трезвость всей происходящей ситуации. Он сделал несколько маленьких шагов вперёд, не поднимая головы и как бы раздумывая, будто всё ещё не приходя в себя. Пак пытался подбодрить его, заставить двигаться дальше. И даже, в некотором смысле, делал это умело. Но сделал он это, будто объяснял, маленькому, глупому, слабому котёнку, раздражающе драпающему от него при первой возможности, какой мир жестокий и с радостью раздавит его ботинком. Как это сделал он. Просто в том случае, если Мин не возьмёт себя в руки, не хотел столько времени шататься за истеричкой. Сделал это для себя — не для него. С пренебрежением. Гадким, раздражающим разочарованием. Так, словно Мин ему что-то должен. Чимин отошёл ближе к двери, терпеливо дожидаясь, когда он на негнущихся ногах сам добредёт до выхода, чтобы последовать за ним. Юнги не видел его лица полностью, но просто ощущал, как теперь во взгляде демона, вместо прежнего любопытства, проскальзывает и пренебрежение. Это заставило подмешать к охладевшим было ко всему происходящему чувствам его злость на то, что Пак сделал и только что, и десять минут назад. Бух! Глаза демона слегка расширяются, когда он оказывается прижат к кафельной плитке спиной миновой бледной ладонью. От неожиданности и вызванного удивления это получилось слишком легко, потому что сопротивления не было. — Ты прав, — минов голос прозвучал ещё холоднее, чем леденящий душу голос Пака минутой ранее. Он всё ещё не поднимал глаз, хладнокровно глядя куда-то в стену рядом с чиминовой головой. Приблизился. — Если собака не слушается хозяина — то это вина хозяина, а не собаки. Нет смысла бояться собственной собаки, когда она ещё не сорвалась с цепи. Ты — чёртова псина, которая не понимает своего места. Пальцы Юнги автоматически сжали чиминову рубашку в той области, куда прижималась ладонь; стальные нотки в голосе были похожи на обморожение, при касании которого часть тела немеет. — ...Я не давал приказа убивать их всех. Уголок губ Чимина дёрнулся, а потом пополз вверх, слегка обнажая верхний клык. — Нужно точнее формулировать свои приказы, хозяин, — тёпло-сладкий голос отдавал хрипотцой. Юнги громко фыркнул, выражая в этом всё своё недовольство и злость, и толкнул Пака ладонью в грудь ещё раз, заставляя несопротивляющееся крепкое тело несильно стукнуться лопатками о кафель. А потом вышел из ванны, не оборачиваясь и глядя только вперёд. Чимин бодро потопал следом. В кабинете было всё точно так же, как они и оставили. На полу лежало три тела. Два телохранителя: один — пристреленный в грудь пистолетом своего напарника, другой — лицом вниз, с мозгами на потолке и совсем ещё свежей черепно-мозговой. Минов взгляд было наткнулся на раздавленный в кашу череп директора, но рука Чимина, идущего рядом, мягко скользнула сзади на его лицо, прикрывая глаза и ненавязчиво отворачивая его голову в сторону выхода. — Эй, хён, я приехал, как только смог! С тобой всё в порядке? — Хосок, запыхавшийся, выбежал где-то со стороны лестницы, опираясь на косяк двери ладонью и переводя дух. Он замолк, замечая рядом с Мином демона, а потом глядя на то, что творилось в комнате за их спинами: — А... — Всё уже закончилось, — без улыбки ответил Юнги, убирая со своего лица чиминову руку. А потом прошёл дальше, направляясь к выходу и не оборачиваясь. Чон открыл рот, не зная, что ему сказать, когда, следом за Мином, мимо него прошёл довольно улыбающийся демон.