***
— Подожди, Чимин. Куда мы идём? — Юнги тащился вслед за демоном, который отобрал у него право управлять собственным телом, крепко держа его за руку. Он, честно говоря, ничего не понимал. Только что в него стреляли, а теперь вот тащат неизвестно куда. И ещё пару минут назад Чимин был готов задохнуться от металлических пуль в глотке, а сейчас здоровее самого здорового кабана, тащит его по коридорам. Только едва заметная засохшая капелька крови в уголке рта, которую тот поленился сразу убрать, напоминает об этом. Ему отвечают только загадочной ухмылкой. И было в этой ухмылке что-то такое, что вызвало у Мина подозрения. Эмоции в животе щекотно забурлили. Если бы не ситуация, в которой ему некогда отвлекаться, он бы напугался этого щелчка в своей голове, который словно отключил его здравые мысли и заставил их кружиться в свободном полёте. Ему чудилось, что он безуспешно пытается выловить их руками, а они, как рыбы в аквариуме, разбегаются от его рук в разные стороны, как от прокаженного. Пак заводит его в тёмный угол, где явно не бывает никого помимо редких визитов уборщика. И, всё-таки, находились они в пространстве из трёх стен. — Чимин? Работа. — Пытается Юнги напомнить о самом важном, сглатывая и глядя на него широко распахнутыми глазами, когда демон прижимает его лопатками к стене, а его колено недвусмысленно упирается между бёдер, утянутых сетчатой тканью. Чимин поджал пухлые губы в улыбке, всё-таки добавляя в одну из своих разномастных улыбок каплю раздражения. Чуть приблизился. Так, чтобы их лица оказались на одном уровне, но на небольшом расстоянии. — Мы бессмысленно проторчали в этом месте больше часа. Разве ты не хочешь разбавить это хоть чем-то приятным? — он заметил, как брови Юнги начинают протестующе хмуриться. Рукой скользнул на минову поясницу, сминая мягкую ткань бомбера, придвинулся ещё чуть ближе, почти впритык, не давая ему вырваться. Протягивая руку к шее, ловко отстегнул ремешок широкого кожаного чокера, попутно медленно стаскивая его с минова горла. И, делая тон чуть ниже, добавил: — Если успокоишься, я сам дам тебе подсказку и отведу куда надо. Он приоткрыл рот, собираясь сказать пару нелицеприятных слов о демонах и их тупых желаниях, но изо рта вырвался только громкий неожиданный выдох, когда тот прижался мягкими губами к его шее. Его ладонь скользнула с плеча и заткнула минов рот, предотвращая возможность дальнейших приказов. Юнги на секунду зажмурил глаза, невольно чуть поджимая брови и цепляясь за напряжённые плечи, чувствуя, как его тонкую кожу на шее всасывают. Затягивают губами, давая тянущее ощущение, когда кровеносные сосуды лопаются, заставляя тело потяжелеть настолько, что колени начинают подкашиваться. Чимин выпустил клочок его кожи, негромко выдыхая рядом с его ухом, но от шеи не отстранился. Вместо этого задел то же место зубами, мазнул мягким влажным языком, поднимаясь к затылку и заставляя Мина невольно запрокинуть голову и зажмуриться, потому что от мурашек ему вдруг стало холодно и щекотно, а потом резко жарко. Рука на пояснице пробежалась пальцами по поясу юбки и прижалась к коже под коротким бомбером. Юнги приоткрыл глаза, когда ладонь с его рта сползла и перебралась на линию челюсти, обхватывая его щёку и большим пальцем слегка надавливая рядом с уголком губ. Пак почти не отстранялся. Задел щекой его лицо, едва утыкаясь лбом в лоб и снова оставляя их глаза на одном уровне. Их губы чуть соприкасались. Иногда натыкались друг на друга, только чтобы на миг почувствовать приятную мягкость, до безумия кружащую голову. Обжигающие дыхания скрещивались, пересекались и растворялись. На миг позволяли прохладе лизнуть кожу и снова обжигали. Мин бы запер свои чувства глубоко внутри и не выпускал бы их, если бы только мог, но сейчас все они были скорее похожи на неуправляемый ураган, которым управлять мог, по-видимому, только Пак. Чимин скользнул ладонью на тонкую минову шею и приблизился. Соединил их рты, прижимаясь губами. Прошёлся языком между едва разомкнутых миновых губ, а потом отстранился. Глаза встретились. Лава кипела внутри чуть расширенных чиминовых глаз, бурлила, плавила. Прожилки светились жёлтым и оранжевым, готовые разрастить в настоящее красное пламя. Оно было похоже на растущего всепожирающего монстра, которого невозможно контролировать. Горело все. Он невольно приоткрыл губы, дыша сквозь чуть раскрытый рот, и Пак прижался обратно, убирая ладонь с его затылка и жёстко упираясь ей в стену за его головой. На этот раз настойчиво, не принимая возражений. Юнги впустил чужой язык, подаваясь вперёд и с силой вцепляясь в напряжённые плечи. Их языки встретились. Почти расслабленный минов и напряжённый — Чимина, и Юнги совсем размяк. Расслабился, попадая в чужую ловушку. Тело дрожало, движения становились всё более рваные, дыхание тяжелело и то и дело приходило в дефицит, из-за чего слышалось оно всё громче и громче. Он то прижимался затылком к стене, позволяя демону трахать свой рот языком, то в нетерпении подавался вперёд, требуя ещё. Он очнулся только тогда, когда рука Пака свободно шарила по его бедру, просовывая пальцы под каёмку чулок. Чимин поднял ладонь и сунул под юбку, сжимая минову ягодицу. Юнги не выдержал и едва не застонал в на секунду разомкнутый поцелуй, начиная немного паниковать. Но почему-то с раздражением на себя осознавал, что ему это чертовски нравится. — Блять… Чимин…. Работа… Он почти простонал эти слова, говоря урывками, только тогда, когда Пак ненадолго оставил его губы в покое и снова перешёл на шею. Голос был хриплый, словно он кричал несколько часов подряд. — Тебе говорили, что ты слишком упёртый? — Чимин раздражённо чуть нахмурил брови, смотря ему в лицо. Юнги следил за движением двух шариков на кончике правой брови. Они слишком притягивали взгляд, отвлекая от главного. Хотя он, вроде бы должен бы уже привыкнуть. Иногда замечаешь, что в таких моментах, где существует подобная близость, видишь такие вроде бы мелочи по-новому. Как в первый раз. Завораживающе. Странно и необычно. Все демоны любят пирсинг? — Что ты хочешь сделать? — словно завороженный, с широко распахнутыми глазами спрашивает Юнги. — Просто немного потянуть время, — чарующе улыбается Чимин, упираясь руками в стену по обеим сторонам от миновой талии и снова придвигаясь близко-близко, опаляя горячим дыханием его лицо. Глаза сверкнули, движения Пака напоминали о змееподобном монстре, который вот-вот может откусить тебе голову, делая при этом вид, словно он просто безобидный полосатый ужик. Юнги зачарованно протянул руку вперёд, коснулся ладонью чужой щеки, обводя пальцами линии острой скулы, и притянул его к себе за шею. Пак не смутился, только его улыбка стала чуть ещё более довольной. Юнги прикрыл глаза и чуть склонил голову вбок, слегка подаваясь вперёд. Чимин наполовину прикрыл веки, глядя на миновы приоткрытые губы, подчёркнутые остатками вишнёвой помады. Уголки его губ, отражающие его одну из самых довольных улыбок, были приподняты, словно приклеенные. Он на секунду прижался к его рту, касаясь его одними только губами. Отстранился. Смазано натолкнулся на подбородок, плавно двинулся на шею. Поцеловал косточку над кадыком, под горлом, в плавный изгиб, где шея переходила в плечо, ямочку между ключицами и выпирающую тонкую косточку, торчащую из под небольшого воротника толстовки. Когда дальше двигаться было уже некуда, запустил руки под минов бомбер и опустился на корточки, ладонями проводя по плавным линиям минового тела, пока одна из них не упёрлась в то место, где бедро обтягивала сетчатая ткань. У Мина задрожали колени, когда небольшие ладони с выпирающими венами потянулись обратно наверх, собирая с собой ткань плиссированной юбки. Чимин, до этого всё-таки сменивший своё довольное выражение лица на сосредоточенное, взглянул на него исподлобья и ухмыльнулся. Нагло, знающе. И обезоруживающе. Юнги захотелось пнуть его хорошенько, раз уж сейчас такая удобная позиция. За своё похеренное достоинство и вообще за всё хорошее. Просто подумать — он прогибается под демона, который, вроде как, наоборот должен ему подчиняться! Но вместо этого он затыкает ему рот и опускается перед ним на колени уже в другом смысле. Вместо этого Мин чуть согнул ногу, приподнимая её, и рельефным коленом приподнял чужой подбородок. Чимин ухмыльнулся и нагло посмотрел ему в глаза, глядя снизу вверх. Он скользнул по линии бедра и сунул руку под заднюю часть коленной чашечки, отодвигая колено в сторону. Задрал второй рукой юбку сильнее и коснулся губами в том месте, где каёмка чулка заканчивалась и начиналась бледная кожа. Это происходило настолько изощрённо, медленно и смакующие, что Юнги мог почувствовать каждую слабеющую мышцу. Прочувствовать дрожание собственного тела и то, как разгорается внутри жаркий огонёк, который носится внутри. Разжигается, плавит, делает его податливым. Выключает посторонние мысли и превращает мозги в кашу, которые твердят только одну мысль: Чимин, Чимин, Чимин, Чимин… И он не может найти выключателя. Юнги дёрнулся и резко выдохнул воздух, когда Пак потянулся дальше под юбку, дотрагиваясь пальцами до каёмки белья. Горячие пальцы коснулись его чуть выпирающих бедренных косточек, а потом смазано скользнули вниз, приспуская резинку боксеров. Он вжался в стену, тяжело дыша сквозь приоткрытый рот и помутневшими глазами смотря вниз на демона. Тот прошёлся ладонью вдоль затвердевшего ствола, собирая смазку между пальцев, горящие глаза внимательно, едва заметно следили за каждым миновым выдохом. Он сжал свободной ладонью его бедро под юбкой, придерживая подрагивающее миново тело. Закинул стройную ногу себе за плечо и подался вперёд, обхватывая пухлыми губами головку и почти сразу заглатывая половину. Юнги всхлипнул и зажал рот ладонью, вспоминая, что они здесь не одни. Блядскому Чимину приспичило сделать это прямо посреди одного из тупиковых отсеков коридоров, хотя тот без проблем мог бы войти в любой номер. Это поддало жару в его ощущения. Он разрывался от того, чтобы наплевать на всё и забыться, и от страха того, что их обнаружат. А здесь уже стыд раздваивался: во-первых, что их заметят в таком пикантном положении, и во-вторых, если узнают, что под юбкой у него вовсе не вагина. Чимин двигается ритмичными толчками, не слишком быстро. Он сжимает короткими пальцами бедро и опускает юбку, всё ещё второй ладонью обхватывая его чуть выпирающую бедренную косточку. Мин на какое-то время не может видеть взгляд его потемневших глаз. Но теперь он не знал, что хуже, потому что вид вздымающейся под размеренными движениями чужой головы юбки кружил голову. Образ чего-то пошлого, но скрытого за плиссером тонкой ткани распалял желание и любопытство ещё больше. Юнги терялся в собственном сбитом дыхании. Словно вспомнив, Чимин медленно, чуть царапая почерневшим вдруг ногтем минову бледную кожу, смял выглаженную до тошноты до этого ткань и снова поднял её. Взгляд красных глаз заставил Мина утонуть и задохнуться. В тех медленно, шаг за шагом смешивались пылающий огонь и догорающие угли, сладковатый коньяк и дорогое вино. Он знал, что делает и как это работает. Он видел и в открытую насмехался над беззащитностью парня перед такими вещами. Не выдерживая, Юнги зарылся в тёмные волосы на чужом затылке. Оттянул, и насадил до основания, кончая демону прямо в глотку и едва ли не полностью сгибаясь пополам, всхлипывая себе в ладонь. Чимин выпустил член изо рта и отстранился, сидя на корточках. Вытер костяшкой пальца рот и довольно взглянул на Мина, улыбаясь зубами. С уголка его губ потекла белая жидкость, язык скользнул между зубов, собирая её и перемешивая внутри рта, сглатывая. Передние клыки на некоторое время заострились, и кончик языка прошёлся по верхнему ряду. — Отведи меня, куда надо, — прохрипел Мин, всё ещё закрывая ладонью красное лицо.***
Юнги поправил заново надетые на шею несколько полосок кожи — больше коснулся их пальцами, пытаясь слегка оттянуть края, задевая болтающееся посередине кольцо. Он так и не научился надевать эту хероборину сам, поэтому пристёгивал её обратно тоже Чимин. Щёки всё ещё горели, ноги слегка заплетались, пока он семенил за идущим впереди довольным демоном, который разве что только не присвистывал.***
Тэхён запрокинул голову, подставляя смуглую шею под чужие поцелуи, самостоятельно стягивая с неё пальцами красный платок и открывая пространство с ещё не сошедшими алыми следами. Приоткрывая рот от тяжёлого дыхания, позволил опрокинуть себя спиной на диван и нависнуть сверху. Чонгук был слишком инициативный, чтобы позволять ему быть долго наверху и ограничиваться одними только поцелуями. Ему всё ещё нужно было сваливать отсюда поскорее. Но здравые мысли улетали всё дальше и дальше, и он всё больше подумывал, что лишние минут пятнадцать погоды не сделают. Ну, ему хотелось так думать. Больше он думать пока не мог. Только не сейчас. Младший делал с ним такие вещи, что подобные мысли просто вылетали из его головы, как патроны из ракетницы. Он закинул руки на чонгуковы плечи и притянул того за шею, зарываясь пальцами в тёмные волосы на затылке. Тот дышал жарой. Обдавал горячим воздухом тэхёново лицо, рот, сплетая языки. Его руки уже расстёгивали пуговицы на рубашке с замысловатым абстрактным узором, попеременно торопливо стягивая с себя извечную потёртую кожанку. Чон бросил её где-то на полу, сразу прижимаясь обратно и запуская шершавые ладони на гладкую смуглую кожу. Тэхён сразу же ухватил его, обнимая за шею и жадно пытаясь выловить чужой язык своим, сильнее раздвигая ноги, чтобы парень мог почти вплотную втиснуться между них, опираясь одним коленом на диван. Дверь распахнулась неожиданно и с грохотом. Ким вдруг почувствовал себя мышонком Джерри, которому кот Том заглядывает в окно, а он там в душе. Прикрывается и верещит. Подавляя в себе желание сделать то же самое и радуясь, что мускулистая туша Чонгука достаточно большая, чтобы закрыть его почти полностью, он инстинктивно спрятался за его спиной. Цепляясь пальцами за плечи, уткнулся лицом чуть выше лопаток. Однако, не учёл, что черная макушка всё равно торчит. — Так вот, в чём дело! — с торжеством и насмешкой прозвучал где-то уже внутри комнаты чем-то знакомый сладкий хрипловатый голос. — То-то я удивился, что его головы всё ещё нет у Намджуна в кабинете. Тэхён, вслепую пытавшийся нащупать где-то на диване брошенную маску, чуть-чуть повернул голову вверх, едва выныривая из-за спины Чонгука. Показывая только глаза, напуганные, растерянные и стремительно ищущие пути к отступлению. На пороге комнаты в центре стоял чонгуков неубиваемый хён. Пак Чимин. Из-за его плеча, задумчиво и тоже слегка растерянно выглядывала девушка с чёрным каре выше плеч. В сетчатых чулках, каёмку которых прикрывала чёрная плиссированная юбка. Из-за капюшона обрезанного бомбера торчали по-смешному нелепые ушки. Тэхён понял, насколько большие у него проблемы.