5 Правил Счастливой Жизни

«Словно сильный магнит, предчувствие беды притягивает к себе окружающие предметы и, наконец, становится реальностью» «Если ты просыпаешься, проводя рукой по лбу, и говоришь: «Как хорошо, что это всего лишь сон!», и снова засыпаешь, значит, твой сон не был кошмаром. После настоящего кошмара ты сидишь на постели, глубоко дышишь, но сон, вылетев из головы, словно привидение, занимает всю комнату, привидений становится все больше, они прячутся за мебелью и занавесками и наблюдают за тобой. После такого кошмара заснуть невозможно» Рю Мураками. Дети из камеры хранения.

В последние две недели все было невероятно тихо и спокойно. Так тихо, что Дэмиен смог забыть обо всех тех страхах, что окружали его все это время. Он смог наконец-то спокойно выдохнуть и даже выспаться. Призрак больше не приходил к нему. Дэм сначала ожидал, что это просто затишье перед настоящей бурей, но шли часы, дни и даже недели. Жизнь с постоянным чувством страха казалась все более абсурдной. Человеческий мозг так устроен, что многие плохие моменты старается как можно скорее заблокировать в памяти, чтобы человек смог спокойно существовать как и прежде, до произошедших событий. Дэмиен репетировал вместе со всеми роль утопленника, снова научился улыбаться и даже смог получать удовольствие от процесса и общения с людьми. Всё забылось, выветрилось из памяти. Ведь настало такое приятное время. Хотелось ловить каждую секунду, запоминать каждый звонкий смех, приятные улыбки и слова. Ему так нравилось это ощущение спокойствия, что даже о матери он думал всё меньше и меньше. Не хотелось впускать в себя ни капли негатива, ведь до этого Дэмиен и так был переполнен им до краев. Наступила долгожданная и от этого пугающая эйфория. Эйфория, сменившаяся ужасом в ночь с двадцать шестого по двадцать седьмое октября. *** Дэмиен открыл глаза, увидев привычный вид перед глазами: Окно с видом в парк, темно-зеленые стены, а также услышал голоса проснувшихся школьников. Но что-то было не так. Прислушавшись, он понял, что слышит не весёлый смех, а крики, наполненные страхом. За дверьми была беготня и суета. Дверь тряслась от столкновения с ней и грозилась в скором времени слететь с петель при таком темпе. «Пожар?» - сонные мысли путались и переплетались. Дэм нехотя, но с опаской поднялся с кровати, нащупал ногами свои резиновые шлёпанцы и пошёл открывать дверь. То, что Дэмиен увидел за ней – походило на разрушение Помпеи: бесчисленное количество перепуганных детей сбивали друг друга с ног и мчались… нет, не в сторону лестницы. Все они бежали в другом направлении. Но куда? Встав у самой стены, чтобы его никто не сбил, он увидел, что все скапливаются около одной из комнат. Они стараются пробраться туда, что-то увидеть. Растрепанные, бледно-зеленые, в пижамах и домашних шлепанцах, школьники больше походили на пациентов больницы, чем на учеников элитной школы. И самым жутким были их лица, обезображенные гримасой ужаса и отвращения. Постепенно, крики перешли в напряжённый шёпот и Дэм увидел врачей, перед которыми расступались школьники, словно Красное море перед Моисеем. - Что случилось? – не выдержал Дэмиен и обратился к девушке, что стояла рядом с ним. - Убийство, - прошептала ему в ответ она, словно сама же не верила своим словам. Последнее, что увидел Дэм, перед тем как упасть в темноту – завёрнутое в черный пакет человеческое тело. *** Когда темнота начала понемногу отступать, Дэмиен оказался в плохо освещённом помещении. Он сразу почувствовал здесь атмосферу отчаяния. Такую же тёмную, как и эта комната. Оглядевшись, Дэм заметил хмурых, сгорбленных от скорби людей, облачённых во всё черное. Повсюду расставлены зажженные свечи; витиеватые растения, обвивающие колонны, найдя в них для себя опору. Комната росла и расширялась с каждым рассмотренным предметом в ней. Ещё чуть-чуть, и она оказалась необъятной, словно черная дыра, поглощающая все на своем пути. От каменной кладки веяло холодом. Тем холодом, что иногда называют «мертвым» из-за того, что он заставляет съеживаться до легких судорог в пальцах. Пахло воском и влажностью. И чем-то ещё. Чем-то до того отвратительным, что появилось просто огромное желание зажать себе нос и больше никогда не дышать, лишь бы не ощущать его снова. «Запах смерти», - мысль пронеслась молнией в сознании и заставила содрогнуться. Да, в комнате, необъятной комнате, наполненной сотнями свечей, растений и неподвижных, словно восковых, людей, проходили похороны. Ноги сами делали неторопливые шаги туда, где свечей и цветов было больше всего – к гробу. «Нет… Нет! НЕТ!!!» И Дэмиен снова открыл глаза, судорожно хватая губами воздух. Темно, холодно, тесно… Где он находится? Дэм стучал по деревянному потолку. Он внутри. Внутри этого чертового гроба! - Выпустите меня! – темнота сжирала все звуки, создавая лишь новую, все более оглушающую тишину. – Эй! Я жив! Жив! Слышите меня?! На правую щёку упала холодная капля. Сначала несильно, но постепенно капли увеличивались, а частота их падения сокращалась. Попадало в рот, глаза, нос. «Солёное. Я утопаю в слезах», - думал Дэмиен, уже не пытаясь выбраться. Руки пульсировали и начинали щипать, когда капли падали на них. Внутри образовывалась лужа. Одежда намокла, стала тяжёлой. Тянуло вниз. «Я уже внизу», - от безысходности подметил Дэмиен. От этих мыслей не становилось грустно или же страшно. Наступало смирение. Становилось все равно. И так он лежал в своем деревянном саркофаге, зарытый под землей и ждал, когда слёзы его родственников наконец-то заполнят гроб до краёв… *** Проснулся Дэмиен от того, что кто-то громко кричал у него над ухом. До него не сразу дошло, что это кричал он сам. Дэм раздирал ногтями лицо до кровавых царапин, рыдая и трясясь всем телом. Всё, что было до этого, сейчас казалось детским лепетом. Теперь он был не в силах остановить себя. Тело жило своей жизнью и не отвечало ни на одну команду. Ему только и приходилось, что недоумённо спрашивать у самого себя: «Это точно моё тело? Это не сон?!» Удивительно, но внутренне он был… нет, не спокоен. Он был пуст. Ни единой эмоции. Лишь легкое желание остановить то, что Дэмиен делал сейчас с собой наяву. Дэм видел Лори, его полные ужаса глаза, тщетные попытки упокоить. Слышал и успокаивающие речи и лишь бесшумно усмехался. Это не поможет. Далее сознание стало тоже уходить от него, оставляя все в подчинении бессознательного. Он очнулся через некоторое время, в своей же комнате, в абсолютном одиночестве. Тело ломило от слабости, глаза щипало, а лицо немело. Но теперь он мог ощущать себя, отвечать за свои движения и относительно здраво мыслить. То, что ему приснился какой-то плохой сон – последнее, что помнил Дэмиен. Через некоторое время, в комнату вошел Лори. Лицо его было угрюмым, осунувшимся. Светлые пряди волос падали на лоб, лишь слегка прикрывая глаза. Было видно, насколько сильно он устал и, вероятно, за ночь не сомкнул глаз. Дэмиен неподвижно лежал и даже не подумал как-то отреагировать, увидев соседа. Лишь с любопытством разглядывал то, как нелепо и неряшливо тот выглядел: наспех застегнутая и даже не заправленная в брюки рубашка, встрепанные волосы и влажные, от налипшей к ним грязи, ботинки. Его еле заметно раскачивало из стороны в сторону. На это Дэм лишь спокойно про себя отметил: «Это из-за меня». Странно, но никаких эмоций это умозаключение не принесло. Его тело было тяжелым, даже глаза он с трудом держал открытыми. И, хотя Дэмиен чувствовал каждый мускул своего тела, сейчас бы он предпочел от этого отказаться. Лори неспешно подошел к Дэму и сел на край его кровати. Он долго вглядывался ему в глаза, словно ища ответы на интересующие его вопросы, что не решался задавать вслух. - Я никак не могу понять, - наконец-то начал говорить Лори абсолютно бесстрастным голосом, - Ты – бесполезный кусок д*рьма или… Он замолчал, не отрывая глаз с Дэмиена. Тот не уступал ему в пустоте взгляда. Наконец-то. Наконец-то он увидел настоящее лицо своего соседа. Не учтивую маску, не деланное безразличие. А Пустоту. Пустоту, что когда-то сожрала все дорогое в душе Лори; выела его органы, обглодала кости и выпустила кровь. Ту самую бездну, в которой плавал его сосед вот уже… но сколько? Месяцев? Лет? Явно долго, в этом можно не сомневаться. Добровольная пустота. Такая родная и знакомая самому Дэмиену. Да вот только он совсем недавно понял, какую высокую цену нужно заплатить за вот такую пустоту и как невыносимо больно будет потом расплачиваться. Что-то внутри него, глубоко внутри, кричало и рвалось наружу в нестерпимом желании предостеречь Лори. Пока ещё не поздно, пока все еще можно… А можно ли? Голос испарился. Его растворило в черной кислотной дыре, что теперь разъедала душу Дэма, делая его бесчувственным и равнодушным абсолютно ко всему. В дверь три раза постучали. Лори неторопливо встал и отворил дверь медсестре. Та подошла к Дэмиену и протянула ему шипучий напиток: - Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Это все перенапряжение. Слишком сложный год, я права? Медсестра даже и не представляла насколько она права насчет тяжелого года. Вот только дело совсем не в учебе. Дэм чуть приподнялся, чтобы выпить принесённый напиток. Оранжевая вода брызгала в нос, от лопающейся в ней таблетки, но вкуса он совсем не почувствовал. Все его рецепторы были отключены. Ему показалось, что, даже если в кружке был бы кипяток, и Дэмиену плеснули им на ноги, то и тогда не было никакой ответной реакции тела. «А, может, я и вправду тогда умер?» Все его тело окатило ледяным ознобом. Сон кусками вонзался в память, оставляя на ней кровавые наросты, что с течением времени не исчезнут, превратившись в уродливые шрамы. То, что никогда не забудешь. То, что будет мучать всю жизнь, нарывая по ночам пульсирующей болью. Это не было сном. Дэм был уверен в этом. Он действительно тогда лежал в этом чертовом гробу и ощущал себя… не живым. Погруженный в свои мысли, Дэмиен не заметил, как проливает все на свою рубашку и одеяло. Оранжевая вода стекала по подбородку, лишь на немного останавливаясь в районе ключиц, находя там препятствие, и отпечатывалась въедливыми пятнами на тканях. Отодвинув от себя чашку, он безразлично наблюдал за всполошившейся медсестрой, что тут же сдернула испорченное одеяло и предложила Дэму переодеться. Рубашка неприятно липла к телу, но ему хотелось двигаться как можно реже. - Мне уже лучше, - как можно бодрее ответил Дэмиен медсестре и даже попытался оскалиться в подобии улыбки, - Спасибо вам. - И все-таки, мы осмотрим тебя. И с разрешения твоей мамы, отправим тебя домой на некоторое время. Лори рассказал нам о том, как ты чувствовал себя в последнее время. Слова о матери болезненно вонзились в районе сердца. С её разрешения? Смешно. Смогут ли они хотя бы дозвониться до нее? - Вы связывались с ней? – не сумев сдержать любопытства, спросил Дэмиен. - К сожалению, она пока что не ответила. Но мы отправили ей сообщение, и я уверена, что она скоро ответит, - с вежливой улыбкой говорила медсестра. И хотя Дэму очень хотелось ей верить, горький опыт злобно нашептывал, что ничего хорошего из этого не выйдет. - Вот как, - только и смог пробормотать в ответ Дэмиен, прежде чем снова погрузиться в свои мысли. В кабинете медсестры он пробыл достаточно долгое время и прошел практически все процедуры, что были возможны в пределах школы. К вечеру, уже изрядно измотанному, Дэму сообщили абсолютно фантастическую для него новость – его мама, мисс Максвелл, сама договорилась о недельном отпускном для своего сына, то есть, для него. И уже завтра, в районе полудня, она собиралась забрать его домой. Голова Дэмиена затрещала от такого наплыва информации. Мысли путались и противоречили друг другу. Его мама волнуется о нем настолько, что сама приедет к нему? Ведь даже перед началом учебного года она была настолько занята, что не смогла отвезти его в школу и вызвала такси. Неужели все действительно настолько с ним плохо? Быть может, эта неделя – последняя в его жизни? Дэму казалось, что лишь при таких обстоятельствах возможен приезд его мамы. Он лежал на своей кровати, так и не притронувшись к принесенному ужину. Волнение перед ожиданием встречи было настолько сильным, что заглушало все рецепторы чувств и физические потребности. Дэмиен был уже сыт. Давно сыт по горло обещаниями и вечными оправданиями. И если и на этот раз все окажется ложью… Он старался не думать о таком исходе. Сразу же представлялись жуткие образы, где его душа просто уходит из тела от такой несправедливости, не желая все это больше терпеть. И сейчас, в свете тусклых ламп и относительной тишины, что разрушалась лишь от голосов за дверью, ему оставалось только томиться в ожидании и надеяться, что дальнейшая его жизнь не превратится в череду неудач и кошмаров.