5 Правил Счастливой Жизни

На следующий день пора было возвращаться обратно в школу и быстрее наверстывать упущенное. Пришлось собрать все рецепты и диагнозы, что поставили ему врачи. В основном, многие сошлись на том, что это – последствия тревожной депрессии, где тревога – преобладающая ее часть. Такое случается при длительных стрессах, недосыпах и неудовлетворенности собственной жизнью. Ему прописали множество лекарств, в том числе и антидепрессантов, но пока Дэмиену ничего из этого принимать не хотелось. Еще оставалась надежда на то, что он сможет выкарабкаться из всего этого самостоятельно. Проблемы начались сразу же, как только он перешагнул порог своей комнаты. Недовольный взгляд соседа тут же просверлил в нем дыру. - Все в порядке? Дэмиен видел, что это совсем не так, но ему хотелось верить, что это не из-за него. - О, ты вернулся. Язвительный тон укольнул Дэма, но он постарался не обращать на это внимания. Или, может, что-то произошло? Возможно, по его же вине? Но ведь его даже не было в школе в это время! Улыбнувшись формальной улыбкой, Дэмиен стал неторопливо раскладывать по местам свои вещи. Но то и дело его мысли и внимание возвращались к Лори. Ведь тот, не смотря на то, что был погружен в изучаемый им материал, был слишком нервным. Все его движения были резкими, а взгляд рассеянным. Было видно, что он сейчас где-то далеко в своих посторонних мыслях. - Лори, - Дэм тихо позвал соседа, не надеясь на ответ с его стороны, - ты ведь знал, что так выйдет. Мне жаль. - Ты думаешь, я сержусь на тебя? Не волнуйся, ты здесь совсем не при чем. - И в чем же тогда дело? - Это не важно. Для тебя. Лори специально интонационно выделил последнее слово. Вероятно, сосед хотел таким образом успокоить Дэмиена, но это только еще больше ранило его. Он снова почувствовал себя здесь чужим и абсолютно ненужным. Последующие несколько дней стоял густой туман. В Сан-Франциско всегда вечная весна, но здесь словно другой мир – темный и мрачный. Погода была влажной, а солнца не было видно уже давно. Лишь сизые очертания. Дэмиен погрузился в учебу. По крайней мере, он усиленно делал вид, что это именно так. На самом деле, он просто больше не мог ни с кем общаться. Лори и Сирена не разговаривали с ним со дня приезда, не считая сухих приветствий. Каспер он не видел, да и особо не желал. Ведь их последняя беседа была слишком откровенной и тяжелой. Должно было пройти немало времени, чтобы Дэм смог преодолеть свое смущение и стыд после этого. Бессонница. Она стала его лучшей подругой и худшим врагом. Дэмиен уже не мог представить себя отдельно от нее. Словно бессонница была частью его повседневной жизни, чертой характера. Дэм уже даже боялся потерять ее, словно без нее исчезнет он сам. Конечно же, Дэмиен спал. Рвано, кусками, отрывками. Но даже в этих кусочках складывались ужасающие картины. Он боялся закрывать глаза. Ведь тогда он видел Его. Теперь, когда Дэм видел Его и смог разглядеть детально, память безжалостно раскрывала перед ним это пугающее лицо с мертвым рыбьим взглядом. От призрака можно было ожидать только плохого. И Дэмиен это прекрасно знал. Он опасен. Он хочет его смерти. Теперь Дэм окончательно убедился в этом. Или это его же желание? В одну из ночей, Дэмиену приснился сон. Дэм часто просыпался, но как только закрывал глаза, тут же проваливался в тот же кошмар, где он и прервался. Он пытался не спать, но тогда видения приходили наяву, что было еще страшнее. Поэтому, Дэм предпочел засыпать вновь и вновь: Во сне он был самим собой. Дэм стоял в своей комнате в общежитии и слушал крики. Это была ужасная, нецензурная ругань, что усиливалась с каждым словом. Кажется, кричали в самой комнате. Или в соседней. Не столь важно. Казалось, кричали именно на него. - Ты не сможешь так жить дальше! - Ты должен просто перетерпеть это! «Но кому я должен?», - спокойно подумал Дэмиен, «Разве есть люди, которым я что-то обещал?» Дэмиен медленно погружался в пол. Деревянные бруски стали булькающим болотом, что засасывали его вниз. Но Дэм и не думал сопротивляться этому. Лишь когда он уже погряз в полу по пояс, к нему подошел Он. Призрак присел на корточки, чтобы смотреть своим безразличным взглядом прямо на Дэмиена и спокойно сказал: - Очнись, ты не Арей. Дэм открыл глаза. Холодный пот прошиб его до такой степени, что вся его пижама была мокрой. Он аккуратно потрогал свое тело, что еще недавно засасывало деревянное болото, и потрясенно прошептал: - Арей. Вот как тебя зовут. *** А на утро, после увиденного сна, Дэмиен впервые решился спуститься на завтрак. Как правило, утром и днем его жутко тошнило, отчего он даже думать о еде не мог. Но сегодня Дэм переборол себя, чтобы поскорее увидеться с ней. Каспер сидела одна за столом и спокойно завтракала небольшой порцией панкейков. - Давно не виделись, - она устало улыбнулась Дэмиену, как только тот сел напротив ее. - Как твои дела? Дэм старался говорить как можно непринужденнее. Последнее, что ему сейчас хотелось – потерять последнего собеседника. - Прекрасно. Впереди рождественские каникулы. Так что, надеюсь, скорее выбраться с семьей на горнолыжный курорт. Последующие пятнадцать минут, они вели бессмысленную, но расслабляющую беседу. Для Дэмиена это был глоток свежего воздуха. Ему было просто необходимо пообщаться с кем-либо. Лишь бы не возвращаться к мыслям об Арее. - Увидимся на обеде? - Да, почему бы и нет. Попрощавшись с Каспер, Дэм облегченно выдохнул. Теперь он не будет один. По крайней мере, на некоторое время. Он чувствовал, что с каждым днем растет напряжение между ним и Лори. Дэмиен не понимал, с чем это может быть связано. Но предполагал, что из-за его уезда побега из пансиона. Никто не любит слабаков. Особенно, если из-за них рушатся планы. Дэм не раз пытался поговорить с ним, но натыкался на непробиваемую стену безразличия. Лори умел быть беспристрастным. Это его самый большой талант. Но надолго ли хватит его? Где тот край, что может надорваться, создавая за собой необъятную рваную рану, что заштопать будет практически невозможно? Это слишком опасно, парень. Ты играешь не с тем, с чем следует. На обеде время пролетело быстро. Словно ни в чем не бывало, Каспер и Дэмиен продолжили общаться, как хорошие знакомые. Правда, каждый из них играл свою роль. И они оба это понимали. Это была вынужденная мера. Плата за то, чтобы больше не быть одним. Но если Дэму это было действительно необходимо, то зачем Каспер нужно притворяться? Возможно ли, что она делает это искренне? Нет, это просто глупости. Наступило утро воскресенья, и мисс Максвелл снова приехала за ним. В этот раз она улыбалась еще шире, но движения ее были скованными и неловкими. Дэмиен же просто не понимал, как себя с ней вести. С каждой минутой он просто раздражался все сильнее, хоть и понимал, что временами ведет себя с ней просто по-хамски. - Куда бы ты хотел поехать, Дэмиен? Машину слегка потрясывало, когда они выезжали на трассу, ведущую в Сан-Франциско. - У меня же сегодня встреча с психологом. - Да, но она назначена на три часа дня. А, по моим подсчетам, мы приедем до полудня. Может, хочешь где-нибудь пообедать? - Я не голоден. - Дэмиен, за эту неделю ты, кажется, еще больше похудел. - И что? - Просто я… - Прекрати. Резкий тон Дэма заставил мисс Максвелл вздрогнуть. Но тот и сам понял, что снова перешел границу. - Извини, я просто снова плохо спал. - Ты принимаешь таблетки, что выписал врач? - Конечно. - Тогда почему они лежат на моей прикроватной тумбочке? - Извини. - Ты думаешь, они не помогут тебе? - Я устал. Давай послушаем музыку? Он уже потянулся к радио, но мисс Максвелл не дала Дэму включить его. - Дэмиен, давай поговорим. Он лишь обреченно прижался к спинке сиденья и стал разглядывать проезжающие мимо них машины. Мисс Максвелл не стала продолжать разговор, не услышав от сына ответа. Лишь сама включила радио, и приятный голос в динамике запел о том, как прекрасно отдохнуть в воскресенье за ужином с семьей. Они заехали в первую попавшуюся закусочную, что выглядела достаточно типично, но уютно. Здесь подавали ароматный кофе, чизкейки и сандвичи. Именно то, чем и положено обедать. От изобилия съестных запахов, Дэма стало подташнивать. Последнюю неделю у него абсолютно пропал аппетит. Общаясь с Каспер, он, как правило, брал стакан апельсинового сока и пару тостов. На большее его желудок согласен не был. Благо, мать не стала заставлять его что-то выбирать, предоставив полную свободу выбора. Дэмиен решил выпить чашечку кофе и, для вида, взял фруктовый салат. - Как твои дела в школе? Снова заезженная пластинка. - Все хорошо. - А как поживают твои друзья? - Прекрасно. - Если хочешь, то мы можем как-нибудь пригласить их на барбекю. - Не думаю, что у них будет время на это. - Да, но впереди День Благодарения. Думаю, за четыре дня у них время найдется. - А ты хочешь забрать меня на праздники? Вот это неожиданность. Впрочем, такие обещания для нее не новость. Удивительное то, что она уже вторую неделю забирает его к себе. Возможно ли, что его мать действительно решила измениться? Всего-то и нужно было довести себя до нервного срыва. И как он раньше не додумался до этого. - Или мы можем поехать в Портленд. Ты ведь давно с бабушкой не виделся? - Двенадцать лет. Мисс Максвелл замолчала и отвела взгляд. Было видно, насколько неловко она себя чувствует. Кажется, она действительно потеряла счет времени. И потеряла за это время взросление сына. - Так мы… поедем к бабушке? – не вытерпел гнетущего молчания Дэм. - О, да, конечно, если ты хочешь. - Прекрасно, - он легкомысленно пожал плечами и наколол на вилку клубнику. И все. На этом их разговор закончился. Его мать изменилась после последних слов, сказанных Дэмиеном. На ее лице появилось задумчивое и напряженное выражение. Довольно забавно было такое наблюдать. Вместо того, чтобы сейчас налаживать контакт с сыном, она наверняка жалеет о прошлом. О том, что не начала все это раньше. Но вот же здесь Дэм, почему бы не начать прямо сейчас? В пять часов Дэмиен был уже дома. Ему не особо нравилось общаться с психологом. На самом деле, она раздражала его, как и все взрослые. Делала вид, что ей не все равно, задавала странные вопросы. Если бы была такая возможность, то Дэм предпочел бы сам выбрать себе психолога. Но отчего-то ему не хотелось расстраивать этим мать, ведь именно она позаботилась о том, чтобы Дэмиен ходил к этому психологу. Как только он закрыл за собой входную дверь, к нему подбежала мисс Максвелл с таблетками и стаканом воды в руках. Только этого не хватало. - Я не буду это пить, - наотрез отказался Дэмиен, обходя мать и направляясь к себе в комнату. - Но это важно для тебя. Подумай о своем здоровье. - Я думаю. Поэтому и иду к себе в комнату, - огрызнулся тот. - Что ты имеешь в виду? Дэм повернулся к матери, стоя на лестничном пролете. Сейчас он смотрел на нее и думал, что они вряд ли смогут ужиться под одной крышей. Это все слишком обременительно для того, кто привык всегда отвечать за себя самостоятельно. - Я не буду принимать таблетки, - лишь упрямо повторил Дэмиен, не желая более разговаривать. - Не заставляй меня звонить доктору, мистер, - вот и мисс Максвелл начинает потихоньку злиться. - Послушай, - устало выдохнул Дэм, - просто признайся – это важно лишь для тебя. - Дэмиен? – она испуганно смотрела на безразличное выражение лица своего сына. - Для кого ты хочешь быть хорошей матерью? Для меня или для всех остальных? - Что ты говоришь такое? Конечно же, для тебя. - Тогда подумай о том, почему все это происходит. И таблетки ли здесь помогут. Он сказал это вслух. У него хватило смелости произнести это в лицо матери. Руки Дэма мелко дрожали от волнения. Он абсолютно не предполагал, какая реакция может быть у его мамы от таких слов. - …Мам? Громкий хлопок двери. Она просто ушла! Дэмиен в остолбенении наблюдал, как его мать положила таблетки и стакан с водой, взяла сумку и выбежала из дома. И что бы это могло значить? Кто бы мог подумать, что она отреагирует на все так? Хотя… наверное, именно этого и стоило ожидать. Если опираться только на этот эпизод, то можно спокойно выстроить всю картину их отношений. Возможно, она просто испугалась ответственности и трудностей, вот и отправила Дэма подальше от себя, чтобы не мешал и не раздражал ее. Как все, оказывается, просто. «Я ненужнее, чем предполагал», - мысль уже не пугала его. Это было смирение. Он уже давно это прекрасно понимал, но не хватало подтверждения его мыслям. И вот теперь можно все окончательно принять. По крайней мере, она больше не пыталась дать ему ложную надежду о материнской любви. Она его просто не любит. - И никогда не любила, - протяжно произнес Дэмиен обыденным тоном. Все эмоции вновь куда-то исчезли. Пустота. Он так скучал по ней. *** Джерри Максвелл неспешно шла по пирсу, приводя в порядок сбивчивое дыхание. До этого момента она бежала. Только лишь оказавшись на внушительном расстоянии от дома, Джерри почувствовала себя спокойнее. Дэмиен. Её сын никогда не был для нее чем-то… важным. Она присела на одну из лавочек, купив по пути снэки с сыром. Меланхолично прожевывая их кусок за куском, Джерри старалась придумать себе хотя бы какое-то оправдание. Но, конечно же, не могла. Она понимала, что когда-нибудь настанет день расплаты за все, что она сделала. Прекрасно знала, что все ее отношение не пройдет бесследно для Дэма. Но что она могла? Что она могла сказать этому напуганному мальчику? В его глазах каждый раз столько надежды и любви, что это напрягало Джерри. Ведь ответить тем же она не могла, хотя столько раз старалась. С отцом Дэмиена они не были парой. Он был студентом по обмену из Китая, приехавшим на семестровую практику. Между ними не пробежала искра, не ныло сердце при виде друг друга. Просто в какой-то момент они обоюдно решили, что было бы неплохо проводить время вместе без каких-либо обязательств. За месяц до его уезда, Джерри узнала, что беременна. Тогда она была студенткой второго курса на факультете журналистики, и следующий год был невероятно важен для ее будущей карьеры. Она и не думала оставлять ребенка, не то, чтобы говорить об этой новости своему партнеру. Сейчас Джерри даже не помнила его имени, настолько ей было наплевать на него. Но вот ребенок… Джерри никогда не планировала выходить замуж или обзаводиться потомством. Все это было слишком не для нее. Она мечтала стать успешной ведущей, объездить всю Америку и, возможно, оставить свой след в истории телевидения. Семья никак не входила в ее планы. А потом она задумалась. О том, что, возможно, это ее единственный шанс родить ребенка. Зачем? Чтобы он просто был. Ведь нет ничего проще оставить после себя живого человечка, что потом продолжит ее дело, ведь так? Он будет любить тебя, чтобы ты ни делала, будет помогать. И вопросов о семье будет в будущем куда меньше, если бы она говорила о наличии сына. А любовь к детям… она обязательно проснется. Ведь мать не может не любить свое собственное дитя. Но любовь не появилась. Беременность была не слишком обременительной, Джерри смогла спокойно учиться и сдавать экзамены. Роды были также не слишком болезненные. На самом деле, она даже не ощущала каких-либо эмоций по поводу того, что внутри нее кто-то развивался. И вот ей показывают сына. Маленький кричащий человечек. Сморщенный и красный. Совсем не привлекательный. И уже тогда абсолютно ей безразличный. Джерри надеялась на послеродовую депрессию, как бы это странно ни звучало. Но у нее теплилась надежда, что скоро все пройдет и она погрузится в счастье материнства. Ничего не происходило. Джерри и месяца не выдержала кричащее существо, которому вечно что-то было нужно. Он мешал ей заниматься, мешал встречаться с друзьями, мешал побыть спокойно в одиночестве. Через три недели, она улетела с Дэмиеном в Портленд. Джерри не думала о том, что это неправильно так рано разлучаться с сыном, и как это может повлиять на него в будущем. Ее волновало собственное спокойствие и стабильность, ведь она уже начинала вести себя агрессивно по отношению к нему, могла повысить голос. Наступило такое долгожданное спокойствие. Кто же знал, что воспитывать детей так трудно. И только тогда до Джерри дошло, во что она вляпалась. В воспитание человека, на которого нужно потратить минимум восемнадцать лет своей жизни. Неужели теперь нельзя от всего отказаться? Она наслаждалась каждой минутой свободы и жадно смаковала ее. Даже мысль о возвращении Дэма, вызывала у нее панику. Нет. Пусть он будет там как можно дольше. За пять лет его жизни в Портленде, Джерри навестила его около двенадцати раз. Три раза в год по особым праздникам. Его День Рождения в даты не входило. Она старалась присылать ему подарки курьером, а также отсылать деньги на его содержание, лишь бы он остался там подольше. Джерри успокаивала себя тем, что, по крайней мере, там он будет чувствовать себя счастливым. Вместе с ней он чувствовал бы только нелюбовь и одиночество. Ведь ребенка нельзя оставлять без присмотра. За ним нужно следить, обучать, воспитывать. Все свое время нужно тратить только на это. Тогда для Джерри это казалось абсурдным. Впрочем, за семнадцать лет ее мнение не поменялось. Когда Дэмиену исполнилось пять лет, встал вопрос о его образовании. А также о месте его проживания, ведь не может же он всю жизнь прожить с бабушкой и дедушкой. Но Джерри позаботилась и об этом, за полгода до Дня Рождения сына, она нашла прекрасную школу-пансион, где детей «учат самостоятельности и взаимодействию с социумом». Прекрасная альтернатива семьи. На пятый День Рождения Дэмиена она все-таки решилась прилететь к нему с поздравлениями. Подросший мальчик испуганно глядел на практически незнакомую ему женщину. - Дэмиен, поздоровайся с мамой. Бабушка аккуратно подвела его к Джерри, но тот лишь робко глядел на нее, не решаясь и слова сказать. Она же старалась выдавить из себя хоть толику нежности и любви. Хотя бы постараться быть любящей матерью. Ради своего сына. - С Днем Рождения, Дэмиен. Джерри протянула руки, чтобы взять Дэма за руку, но тот только сильнее сжался и спрятался за ноги бабушки. - Я принесла тебе подарок. Только тогда любопытный Дэмиен аккуратно подошел к ней, чтобы забрать свой подарок. Правда, он тут же убежал раскрывать его. Постепенно, Дэм привык к Джерри и через несколько часов весело смеялся в ее присутствии и разрешал поиграть с ним в игрушки. - Не давай ему ложных надежд, - с горечью сказала Джерри ее мама, когда они вдвоем стояли на веранде. - Я хочу измениться, - Джерри с тоской смотрела на родные места, где она провела все свое детство. Сейчас ее путь проходил ее сын. - И поэтому отправляешь в пансион? - Я не смогу дать ему всего. Дэмиену так будет гораздо лучше. - Пообещай мне вырастить хорошего парня. Джерри промолчала, крепко сжимая ладони в кулаки. Этот день слишком сильно вымотал ее. Столько нервов она не тратила даже при первом собеседовании. Мать приобняла ее за плечи, ободряя. - Вы всегда сможете приехать к нам на выходные. Если будет тяжело, я всегда на связи. Джерри лишь благодарно положила голову на плечо матери. Она любила ее, и Джерри это чувствовала. Сможет ли ощущать то же самое Дэмиен? Получится ли у нее самой также поддерживать своего ребенка? «Я должна хотя бы попытаться», - Джерри смотрела на хорошо постриженный газон, чувствовала запах горячего ужина. Именно так и должна выглядеть счастливая семья. Семья – это те люди, с которыми ты чувствуешь себя защищенной. Сейчас Джерри казалось, что у нее все получится. И уже Дэмиен сможет чувствовать защиту и гордость, называя ее «мамой». Утром они начали собирать вещи Дэма в поездку. Тот ни о чем не подозревал и бегал по дому, снося все и всех подряд. - Дэмиен, - Джерри все-таки удалось перехватить неугомонного сына, - послушай меня. Он непонимающе посмотрел на нее, но остановился. - Скоро мы поедем в другое место. Там будет много ребят, с которыми ты будешь играть. - Здорово, - радостно заулыбался Дэм, - я хочу в Диснейленд. - Туда мы тоже как-нибудь поедем, если ты будешь себя хорошо вести. - Я всегда хорошо себя веду. - Ну, вот и отлично. Дэмиен спокойно сел в машину с Джерри, радостно махая бабушке с дедушкой. Джерри терзала совесть, что она сразу не сказала Дэму, что уезжает он надолго. Да вот только как такое объяснить пятилетнему малышу? Без слез здесь не обойдется. Уж лучше слышать все это не так долго. Весь полет Дэмиен мирно спал, также спокойно перенес и дальнейшую поездку, но стоило машине подъехать к пансиону, как он тут же зарыдал в голос, слово что-то почувствовав. Пансион ему абсолютно не понравился. Никакие уговоры не помогали. Крик стоял страшный. Подключившиеся воспитатели также не смогли ничего сделать. А ведь это был важный день – разговор с директором школы на окончательное принятие. Пришлось доплатить немного денег, чтобы разговор не состоялся и Дэма приняли без всех формальностей. Первое время, Джерри приезжала каждые выходные, забирая Дэмиена к себе. Все это ужасно выматывало ее, но чувство вины и жалости было сильнее. Все-таки, это ее ребенок. Но постепенно, визиты становились реже. Дэм тянулся к ней и сильно нуждался в материнской любви, но получал лишь минимум того, что заслуживал. С каждым разом, Джерри было все труднее заставлять себя приехать к нему. Ребенок лип к ней, сильно навязывался и постоянно требовал внимания. Но и тогда и сейчас работа не стояла на месте и также требовала постоянного контроля. Приходилось брать сына с собой на работу, время от времени, нанимать нянек, чтобы посидели с ним пару часов. Но самое ужасное было в том, что Дэму требовалась ласка. Джерри не могла заставить себя лишний раз обнять сына. И она так и не смогла пересилить себя и сказать: «Я люблю тебя». Это было просто выше всех ее сил. И даже жалость тут была не помощницей. Ей просто не хотелось настолько нагло врать. Джерри боялась, что Дэмиен почувствует, что она лжет, и тогда окончательно в ней разочаруется. Страх был сильнее другого страха. Боязнь потерять любовь сына заглушалась боязнью потерять его полностью. Ведь тогда это будет черным пятном на ее репутации. Дэмиен рос и требовал все меньше внимания к себе. Теперь были лишь нечастые сообщения и редкие звонки. Кажется, он начал свыкаться с мыслью матери-иллюзии. По крайней мере, так хотелось верить ей. Джерри пропустила первые слова и шаги сына, взросление и подростковый период. Она пропустила все самые важные моменты в жизни Дэмиена, но чувствовала от этого только облегчение. И она даже не стеснялась признавать этого. За семнадцать лет Джерри окончательно свыклась с мыслью о том, что материнство – абсолютно не для нее. Но еще тогда, несколько месяцев назад, теплилась крохотная надежда на свою же сознательность. Джерри предложили контракт в Калифорнии, на что она мгновенно согласилась. Жизнь и работа в Массачусетс порядком надоела ей. Хотелось смены обстановки. Но в Бостоне оставался Дэмиен. Не было проблемы оставить его там, вероятнее всего, он бы даже не почувствовал особой разницы. И все равно, она решила предложить ему переехать. На удивление, Дэм тут же согласился. И даже, казалось, был рад этому предложению. Вероятнее всего, ему тоже надоел Бостон. Но после раскрылись детали дальнейшей работы – постоянные командировки и внеплановые выезды. При таком раскладе жизнь с сыном ставилась под огромный вопрос. Не могла же Джерри оставлять его на несколько недель одного дома?! Дэмиен ведь пока даже совершеннолетия не достиг! И тогда пришлось в очередной раз искать пансион. Она была уверена, что Дэм абсолютно не обрадуется подобной перспективе, но не смогла придумать ничего лучше. О разговоре с сыном не могло быть и речи. Джерри не могла и не умела разговаривать с детьми. А, на тот момент, Дэмиен представлялся ей именно неразумным ребенком. Когда Дэм переехал к ней, Джерри не находила себе места от чувства вины. За все. Она просто не могла видеть это лицо, взгляд и манеры, так похожие на ее собственные. Все это также безумно пугало. Мысль о том, что рядом с ней родной, но абсолютно чужой ей человек. Как она может радостно улыбаться ему, если уже через несколько дней он уедет по ее же инициативе в пансион?! Джерри не хотела лгать. Она и так слишком часто это делала по отношению к Дэмиену. Джерри абсолютно не понимала, что тогда хватило бы любого ласкового слова, чтобы предотвратить дальнейшие последствия. Но теперь «воспитание» начало давать плоды. Первые звоночки к ментальным расстройствам. Нет. Уже плотно осевшие и ставшие рутинной жизнью Дэмиена. «Мисс Максвелл? Это Марта Уайт, директор школы «Пауэлл». Случилось непредвиденное и вашему сыну, Дэмиену, стало плохо. Он уже находится под наблюдением медсестры, но его психическое состояние крайне нестабильно». Разговор начинал всплывать в памяти. Даже тогда, первое, о чем подумала Джерри, было: «Надеюсь, с ним все в порядке. Заниматься лечением сейчас было бы крайне обременительно». Но она тут же одернула себя и пообещала приехать как можно скорее, чтобы забрать сына домой. Стало невероятно стыдно за такие мысли. А дальнейшие мысли о том, что она все это делает ради успокоения своей же совести, гнала прочь. Каждая мать любит своего ребенка. И кто только придумал эту чушь.