5 Правил Счастливой Жизни

Утром теплее не стало, отчего Дэм за ночь успел простудиться окончательно. Его знобило и колотило от нарастающей температуры, но он все равно пересилил себя подняться с постели и выйти на уроки. На этот раз, никаких прогулов. Лишь упорная и продуктивная учеба. Если дать себе хоть немного спуску, то все просто полетит в тартарары, ты просто примешь, как должное то, что можно иногда давать себе слабину. И это чувство будет разрастаться до бесконечности, да самой твоей смерти, пока ты, наконец, не поймешь, что расслабился настолько, что упал ниже дна. Дэмиен упорно конспектировал услышанное, пытался выбрать правильные ответы на тестах, даже читал их задания и пытался вникнуть в суть, а не просто выбирал наугад. Он слишком отстал от программы, поэтому учеба давалась нелегко. Голова начинала гудеть и разрываться от непривычки, пальцы ломить, а взгляд переставал время от времени фокусироваться. Учиться всегда было невыносимо для Дэма. Он больше предпочитал прокрастинировать, надеясь на удачу, чем зубрить ненужные ему материалы. Да и не видел он в этом никакого смысла. Целей по поступлению и дальнейшей жизни вне пансиона у него так и не возникло. Да и что Дэм вообще мог делать? Никаких интересов в жизни, никаких мечт по самореализации, никакого желания вообще доживать до двадцати… Дэмиен остановился в своих мыслях и крепко задумался. А точно ли это все является правдой? Или же он просто сам все это себе внушил? Ведь что значит, умереть на самом деле? А вдруг, это настолько больно, что жизнь покажется лучшей частью существования? Или же смерть – это вечная темнота? Абсолютная пустота? Или невыносимая боль? Если Арей умер на самом деле, то какого ему сейчас? Где он находится все это время? Почему приходит обратно? На этот раз, на обеде Каспер сама села за столик к Дэму, не спрашивая и не сомневаясь. Столовая была наполнена гамом неугомонных школьников, разбитых по группам и парочкам. У каждого из них были свои собственные интересы и мотивы, что объединяли каждую компанию. У Дэмиена и Каспер тоже была одна общая тема – тема смерти. - Ты выглядишь хуже, чем вчера, - она говорила об этом непринужденно и беззастенчиво. Словно более не существовало никаких барьеров для общения. Каспер приняла Дэма, как равного себе. Возможно, даже доверилась ему. - И каждый день слышу одно и то же, - Дэмиен был рад присутствию Каспер. Она стала его щитом от страхов и боли. Мнимым щитом, что был выплавлен из надежд и ожиданий самого Дэма, но он также начинал доверять Каспер. - Если сегодня у тебя будет также холодно, я вызову дежурных разбираться с этим. Сегодня спать было невозможно. Мне кажется, я даже немного простыла. Дэмиен с интересом отметил, что несколько ребят смотрят в их сторону, о чем-то переговариваясь. Некоторые делали это с опаской, а кто-то буквально развернулся по направлению к ним. Их взгляды были осуждающими и направлены больше на Каспер, чем на него самого. Если же смотрели на Дэмиена, он больше ощущал сочувствие со стороны наблюдателей. - Каспер, - не вытерпел он, - Ты заметила, что на нас смотрят? - Правда? – Каспер искренне удивилась и обвела взглядом помещение. Мгновенно, ребята, сталкивающиеся взглядом с ней, опускали глаза вниз и делали вид, что их внимание нацелено на абсолютно другие вещи, - Ах, это… Каспер сжала губы, явно чувствуя себя некомфортно сейчас. Она была похожа на загнанное в угол животное, что делает лишь визуальное чувство вины, но на самом деле не ощущает ничего подобного. Глаза Каспер ничего не выражали, ни единой эмоции, они были пусты и пугающе-бездушны. Вспоминая прошлое, она зациклила свой взгляд на невидимой точке на столе и замолчала. Спутавшиеся после ночи волосы безвольно свисали на широких худых плечах. От Каспер всегда исходил еле уловимый аромат хвои. Дэм не мог понять, отталкивает ли его этот тяжелый запах; да и толком определить не мог, что он напоминал ему. Словно помимо этого запаха был еще один. Тайный, еще более неощутимый и непонятный. И он был гораздо тяжелее первого. «Так пахнет гниющее дерево», - подумал Дэмиен, вспоминая вчерашнюю ночь и тот самый сон. Запах дерева был не такой, какой распространялся по комнате. Так могли бы пахнуть ветки, над которыми возвышался Арей в своем одеянии. Древесина, еще живая, но уставшая от вечных дождей и влажности, гниющая изнутри и изнемогающая от этого. - Ты думаешь, мне стоит обратить на это внимание? – Каспер сверлила недобрым взглядом Дэмиена, но тот понимал, что он предназначен не для него. Было видно по Каспер, что такая ситуация происходила чаще, чем ей бы самой этого хотелось. - Для Них ты дьявол, да? – он старался осторожнее подбирать слова, но все равно понимал, что слышится все это не очень. - Я повторю, - говорила Каспер все злее, - ты считаешь, я должна ответить им? Дэмиен замешкался, не понимая, к чему ведет свой расспрос Каспер, если решать все равно ей самой. В любом случае, он даже не понимал причины такого внимания к ней, не знал всей сути происходившего. Не знал, кто есть Каспер на самом деле. Дэму вспомнился случай из далекого детства, когда он только-только поступил в пансион и, вдоволь нарыдавшись, решил, все-таки постараться найти здесь себе друга. В комнате, куда его заселили, жили одни мальчики, так как в том пансионе действовало правило по распределению в комнату детей только лишь одного пола. В «Пауэлл» же, например, такого правила не существовало. И вот тогда Дэмиен заметил тихого и, на первый взгляд, милого мальчика, что робко улыбался ему, играя со своим плюшевым зайцем. Даже и без того небольшому Дэму, он показался совсем крохотным, с большими распахнутыми глазами и маленькими ладошками. Тот мальчик вечно носился со своей игрушкой, отчего другие дети смеялись над ним и даже подшучивали. Приняв решение подружиться с этим мальчишкой, Дэм практически мгновенно обрел нового замечательного друга. На удивление, другие дети не стали также сторониться и шутить над Дэмиеном, но их взгляд менялся, когда он находился рядом с его новым другом. Одним днем, они гуляли около школы под присмотром двух взрослых учителей. Рядом также бегали и другие дети – в расписании стояла прогулка. День был яркий, солнце слепило в глаза, наступало долгожданное лето, когда многие из ребят смогут отправиться домой к своим родителям и отдохнуть от вечных уроков и чужих людей рядом. Воздух был горячий, Дэмиен тут же вспотел и страдал от жажды всю прогулку. Его же друг, напротив, радовался и горел нездоровым энтузиазмом. Глаза его увлажнились азартным блеском, а руки постоянно то сжимались в кулаки, то с силой разжимались до растопыривания пальцев. Друг Дэмиена, Рид, был такой же, как и сам Дэм, глупый маленький мальчишка. Его глаза, обрамленные густыми светлыми ресницами, всегда были широко распахнуты миру, а маленький рот приоткрыт в вечном удивлении увиденного; что бы это ни было. Рид увлекался насекомыми, в особенности, муравьями. В его комнате вечно стоял спор о расположении коробки с муравьями и важности ее существования вовсе. Только тогда этот крохотный мальчик разражался негодованием и отстаивал право на нахождении коробки с ним. В этот день Рид был одет особенно нелепо. Он всегда выделялся нездоровым увлечением к кислотно-блестящим вещам, но сегодня они были по-особенному некстати и слепили бликами от яркого солнца. На всю группу, школьников было семь человек, выделялась одна преподавательница - по правилам, на каждую учительницу приходилось по четыре ученика. А, так как их было семь, то до второго педагога не хватало одного ребенка. Но правила школы, обычно, здесь не нарушались. Естественно, преподавательница не могла полностью уследить за всеми передвижениями, хоть и вымотанных жарой, но все таких же неугомонных школьников. Да и что могло произойти на охраняемой территории, где, помимо педагога, дежурят порядка четырех охранников по всем выходам, а также расположены по периметру камеры наблюдения. Рид потащил Дэмиена за собой, как только заметил, что преподавательница занята другими детьми. Трава аккуратно подстриженного газона была выжжена в некоторых местах и была желтого цвета. Ярко-синее небо над головами ребят тяжело нависало и, казалось, рискует свалиться прямо им на головы. Они ушли недалеко. Да и некуда было уходить. По сравнению с территорией «Пауэлл», эта школа была крохотной, с выкупленной площадью для прогулок всего шестьсот квадратных ярдов. Ребята расположились за редкими колючими кустами, что росли вдоль забора. Там-то Рид и указал Дэмиену пальцем на свое сокровище – огромный дикий муравейник, что холмом возвышался, вопреки ровному газону и тщательной уборки территории. Видимо, садовники также питали нежные чувства ко всему живому. - Смотри, какой огромный! Радости Рида не было предела. В этот раз, он растопырил пальцы настолько широко, что Дэмиен даже испугался, не порвется ли его кожа от таких действий. Дэмиену было всегда немного жаль Рида. В детстве Дэм хоть и не отличался исключительной эмпатией и сочувствием к другим, но яркий и несуразный Рид, разговаривающий от жгучего одиночества со своей коробкой муравьев, выглядел действительно жалко. Дэмиен слышал все шутки и издевательства в сторону Рида. Да что уж, в некоторых он сам участвовал, чтобы самому не прослыть изгоем. Сильно над Ридом никто не издевался; все на уровне подколов младшеклассников, уже осознавших ответственность за свои поступки и знающих понятие жестокости. Но позвать глупым прозвищем или же спрятать любимых муравьев Рида в туалете для девочек, казалось действительно веселым занятием. Да и сам Рид особо не обижался. А, может, попросту не умел. Бывают такие отходчивые люди, что не обращают внимания на нападки окружающих. Скорее всего, Рид был именно таким. Дэмиен и сам не понял, для чего и почему он решил подружиться именно с Ридом, хотя тот являлся местным изгоем. Была ли это жалость, сочувствие или же собственное чувство превосходства, Дэм не смог бы ответить на этот вопрос и по сей день, так как не помнил и самого их зарождения дружбы. Просто в какой-то из дней все произошло. Маленькие дети не часто придают значения различным чувствам. Несмотря на все издевательства со стороны Дэма, Рид не напоминал об этом. Издевательства испарились, словно их и не было. Но, конечно же, не со стороны других детей. Там все также текло своим чередом, ведь в каждой группе обязательно должен быть свой «мальчик для битья». Рид тыкал своими тоненькими пальцами внутрь муравейника, время от времени стряхивая с себя муравьев, и весело рассказывал Дэмиену о них. - А там, внутри, у них живет королева муравьев. Она самая главная и все остальные муравьи работают на нее, понимаешь? Они трудятся без перерыва, лишь бы королева была в безопасности, - тут Рид затих ненадолго, размышляя, - Мне нравятся муравьи. Муравьи в моей коробке мои, а значит их король – я. Правда, здорово? Дэмиен глупо улыбался Риду в ответ, не зная, стоит ли говорить о том, что он считает все эти мысли очень глупыми. Сейчас Рид начинал пугать его – рубашка, прилипшая к телу, все также назойливо отсвечивала из-за солнца и жутко раздражала. Еще и все эти неприятные муравьи, безликие, вечно копошащиеся. Дэм не испытывал к ним каких-то либо чувств. По ноге Рида карабкался большой черный жук, приняв ногу мальчика за препятствие в виде камня. Он активно перебирал своими тонкими волосатыми лапками и шевелил усиками-антеннами. Все это выглядело забавно, отчего Дэмиен обратил свой взгляд на жука, на его крупное гладкое тельце и плохо сложенные крылышки. Рид не сразу заметил жука, но потом все же опустил свой взгляд вниз. Дэмиену не понравился взгляд друга – размышляющий, колеблющийся. Но не прошло и нескольких секунд, как Рид взял жука за тельце двумя пальцами и поднял до уровня своих глаз. - Ого, Дэмиен, смотри, какой огромный! – восторженно воскликнул Рид. - Поставь его, - Дэмиен недоверчиво смотрел на друга, ощущая внутри себя волнение. Но Рид не послушал Дэма. Вместо этого он сделал то, что кровавой печатью отложилось в памяти Дэмиена, как одно из худших воспоминаний детства: переложив жука на свою ладонь и, продолжая разглядывать, Рид одним пальцем примял жука. Тот быстро шевелил лапками и старался убежать, выкарабкаться из человеческого капкана. Дэм тяжелым взглядом смотрел на все это, не в силах уйти или хотя бы отвернуться. А Рид продолжал вглядываться в жука и размышлять о чем-то своем. Его взгляд метался от муравейника и обратно, к своей жертве. И вот, наконец, он принял для себя решение. Снова зажав жука пальцами, Рид методично начал отрывать ему лапки. Одна, вторая… лапки падали в траву, теряясь там. Это были уже нерабочие конечности, что станут крохотным удобрением для почвы. - Рид, - Дэмиен еле слышно позвал друга, что в этот момент представлялся ему чем-то отвратительно ужасным, - Что ты делаешь? Взгляд Рида теперь был направлен лишь в сторону жука. Он был полностью поглощен своим живодерским порывом, что доставлял ему садистское удовольствие. Жук не мог издавать громких звуков, но Дэмиену казалось, что тот кричит в предсмертных муках. Жук явно хотел выбраться и жить. Пусть уже без лап, но существовать. Оторвав все конечности жука, Рид еще немного подержал его в руках и медленно опустил на муравейник. Без лап жук не мог убежать от дальнейшего ада, что ждал его впереди. Муравьи мгновенно окружили его, разрывая на куски и радуясь пиршеству. - Смотри, какая штука! – Рид весело хохотал, наблюдая за всем этим. - Зачем ты это сделал? – В глазах Дэмиена стояли слезы, и он еле их сдерживал, чтобы не казаться слабаком. Он посмотрел удивленными глазами на Дэмиена, замечая, что тот еле сдерживал слезы. - Что такое? – тон Рида был неподдельно изумленным. Дэм смотрел вниз, на пожухший газон, размышляя о том, сколько еще живности так использовал его друг. - Зачем ты это сделал? – дрожащим голосом спросил Дэмиен. - Что сделал? Отдал муравьям корм? Это мой подарок для них. - Рид, это же жук. - И что? Думаешь, отравятся? Они и не такое едят, Дэмиен! Дэм замотал головой, с отвращением смотря на Рида. Только что он просто вырвал лапы жуку. Да, года в три так делали многие из интереса, не осознавая понятия «смерть». Но теперь? Они уже в младшей школе. Неужели Рид не понимал жестокости своего поступка? Громкий голос учительницы оповестил их об окончании прогулки, но Дэм не сразу услышал ее. Такая для многих, казалось бы, мелочь, перевернула сознание Дэмиена. В свои семь лет он столкнулся с жестокостью. Он и раньше сталкивался с ней. Различие состояло лишь в осознанности. Теперь, в этот палящий день, семилетний Дэмиен понял, что жестокость может быть разнообразной. Далеко не каждый понимал суть жестокости и творил ужасные для других вещи. И, что хуже всего, понятие «жестокость», оказалось, чересчур растяжимым понятием. *** В раздевалке для мальчиков никогда не было чистых зеркал. Стоило только толпе парней зайти сюда, как они тотчас запотевали. Парни часто любили рисовать на них свои автографы и менее приличные надписи. На переодевание в спортивную форму отводилось около десяти минут. За это время предстояло найти свой именной ярко-красный шкафчик, разобрать кучу скомканного и влажного барахла, что давно стоило отнести в стирку и найти хотя бы одни приличные спортивные шорты. Соревнования по баскетболу проводились раз в месяц смешанными группами. Участвовали все вне зависимости от желания и подготовки. Школа «Пауэлл» хоть и учила лидерству, но никогда не сталкивала учеников друг с другом ради соперничества. Директриса считала это устаревшей формулой воспитания. Именно поэтому запрещалось ссориться с членами команды и громко ругаться. Естественно, сыграть успевали далеко не все. Многие так и оставались на подхвате. Но, как правило, те, кто не играл в баскетбол, преуспевали в других видах спорта. Школа, к счастью, располагала также футбольным полем и хорошо оборудованным спортзалом с бассейном. Каждый ученик мог выбрать себе занятие по душе. Была возможность играть даже в настольный теннис. Дэмиен не был хорош в спорте. Он предпочитал тихо отсиживаться на запасных в баскетболе и усиленно делать вид, что иной вид спорта его не интересует вовсе. А это означало, что Дэм участвовал лишь в разминке, а после досиживал урок на скамейке запасных. Раздевалка заполнялась разговорами школьников. Повседневными, рутинными, абсолютно пустыми и неинтересными. Вроде, кто кого будет приглашать на бал, какой парфюм лучше покупать и проблему обилия плохо перевариваемой фасоли на обед. Дэмиен сам не заметил, как выделил из толпы парней Лори и стал сверлить того взглядом. Вот Лори баскетбол любил. Не то, чтобы он был лучшим участником, но его удары всегда были наполнены силой. Играл Лори агрессивно и всегда просился в основную команду. На баскетбол в «Пауэлл», на удивление, было мало желающих, так что постоянное участие в играх у Лори никто не стремился отнимать. Команды были смешанными. Девушки, парни – главным условием игры всегда было желание. Из двадцати участников обеих групп, по-настоящему играть хотело около четырех. Лори заметил, что Дэмиен смотрел на него, но старался не подавать вида. Делать это было с каждым разом все сложнее. Лори терял свой самый главный талант – равнодушие. Он сжал в руках спортивную майку, раздражаясь от такого активного внимания к себе. Дэм не просто смотрел на Лори. Он хотел передать Лори телепатически свои мысли. Звал того к себе, практически кричал. Лори подумал о том, что уже и сам бредит с таким соседом, и отец был прав, когда решил сменить ему комнату. Там уж точно его никто не будет отвлекать от собственных мыслей. Ведь у стен нет языка, а занавески не имеют привычки просыпаться от кошмаров по ночам. Лори все еще чувствовал напор Дэма. За время соседства, Дэм упорно лез в душу к Лори, так что даже такой, как он, мог немного ощущать других с точки зрения эмпатии. Особенно явно он чувствовал Дэма. Как бы не хотелось этого признавать, но иногда Дэмиен жутко напоминал ему Арея. Не то, чтобы их характеры или внешние черты были схожи. Не то, чтобы уровень общения их с Лори был похож. Но эта сносящая, совсем не приятная энергетика безысходности сближала их своих. Возможно, поэтому Лори так и старался сторониться Дэмиена все это время. Он напоминал ему об Арее. Об этом чертовом подонке, что отравлял жизнь всей школе своими выходками и истериками. Как Лори относился к Арею? Не было еще человека, который бесил бы его больше. Даже смерть не сгладила все те эмоции и ощущения, что пережил Лори за время общения с Ареем. Но если бы так думал только один Лори… Арея не любили многие. Он был отбросом, что совсем не умел и не хотел держать язык за зубами. Не считал нужным держать дистанцию с кем-либо, часто и не по делу сквернословил. Словом, делал все, чтобы его исключили. Он ненавидел это место, а оно отвечало ему тем же. Арей напоминал Лори рысь. Такой же дикий, опасный, гибкий, правда, без подобающей грации. Даже черты лица его были острыми, резкими и угловатыми. Когда Арей улыбался, это всегда больше походило на оскал дикой кошки, чем дружелюбную улыбку. Было совсем немного людей, что входили в круг доверия Арея. И Лори был далеко не в их числе. И не то, чтобы сам Лори был против адекватного формального общения без лишних обязательств, но сам Арей решил иначе. Он любил делать поспешные выводы о человеке, а, может, действительно, слишком хорошо понимал человеческую суть. Потому что Лори он невзлюбил особенно сильно. Едкие колкие замечания летели в сторону Лори каждый раз, когда Арей его замечал. Он придирался ко всему: манере поведения, стилю общения, внешнему виду. Арею было абсолютно без разницы, чем цеплять Лори. Ему не нравилась сама сущность парня. Поэтому, когда Арей вместе с Сиреной невольно стали свидетелями «общения» Лори с отцом, то даже предостережения и упреки Сирены не могли помочь остановить ход дальнейших событий: Сирена долго уговаривала Арея пересмотреть свои взгляды на Лори. В то время они еще не были хорошими друзьями, но общие собрания при студенческом совете и выгода общения с двух сторон делала свое дело. Родители Арея и Сирены вели общий бизнес, связанный с разработкой компьютерных игр, а Лори в будущем представлялся директором, как минимум, хирургического отделения, так как отец Лори держал в Огайо свою клинику. В «Пауэлл» смышленые дети, думающие о своем будущем, старались завести как можно больше полезных связей. От этого ссор и, тем более, издевательств в школе не наблюдалось. Исключением был лишь один человек – Арей. Белая ворона среди стаи голубей. Сирена и Арей вместе шли в комнату Лори, чтобы успеть познакомиться с его отцом. Тот день был как раз днем приема родителей. Они шли предложить как-нибудь поужинать семьями и поговорить о дальнейшем возможном сотрудничестве. Сирена хотела прежде постучаться, перед тем, как зайти, но Арей нетерпеливо дернул дверную ручку. Именно в этот момент раздалась звонкая пощечина, а Лори, заметив ребят, даже не смог устоять на ногах от нее. Повисло гробовое неловкое молчание, пока Арей не заговорил, с иронией растягивая слова: - А я думал, мусор у нас быстро выносят. Лори побагровел от испуга, но его отец сохранил полнейшее спокойствие. Почувствовав накал напряжения, Сирена оттянула рукав растянутой толстовки Арея, безуспешно пытаясь остановить его от дальнейших слов и действий. Сама же она не могла подобрать нужных слов. - Перестань, - Арей нервно одернул свою руку, - Разве ты этого не видела? Нам нужно сказать об этом директрисе. Отец Лори продолжал молчать, медленно подходя к своему портфелю, собираясь уходить. Угрозы от школьников ему, конечно, были не страшны. И уж тем более объясняться перед ними он не собирался. А вот Лори было не по себе. Ему совсем не прельщала мысль о том, что кто-то еще будет знать об их отношениях с отцом. До того, как Арей с Сиреной вошли в комнату Лори, они с отцом обсуждали его успеваемость на уроках. Она немного снизилась из-за продолжительного плохого самочувствия Лори – у него открылась аллергия, но понял он это достаточно поздно, отчего списывал все симптомы на усталость и простуду. И вот, увидев оценки Лори, отец без лишних слов «наказал» своего сына за «разгильдяйство». Если бы у Лори было время объяснить, отец бы, скорее, сразу предложил обследоваться в больнице на выявление аллергена. Но, чаще всего, на выяснения у отца Лори не было времени, отчего действовал он часто излишне радикально. Это уже потом он будет переживать за сына, пока тот будет сдавать кровь в медицинском кабинете, а после заберет на выходные домой, отпросив его на целый один день с учебы. Но это все после. И Лори уже давно знал о ходе всех действий отца. Но объяснять их сложные взаимоотношения кому-либо еще было не в характере Лори. И уж, тем более, объяснять кому-то, вроде Арея. На тот момент Лори уже знал о напряженных отношениях Арея со своими родителями, так как те, в отличие от его отца, никогда не стремились скрыть свои ссоры с сыном. Отчего вся школа была в курсе того, что если где-то в родительский день раздаются крики, то это, скорее всего, ругается семейка Арея. Лори не особо интересовался причинами таких шумных выяснений отношений, ему с головой хватало своих. Но их ссоры были всегда чересчур экспрессивными и громкими; казалось, что они каждый раз ругаются, как в последний. С одной стороны, Лори всегда радовался, услышав очередную ссору, ведь теперь ему не придется страдать одному. Но с другой… он всегда отмечал стойкость Арея в своих убеждениях и стремлении биться за свое мнение до победного. Была ли эта зависть или же восхищение, Лори не задумывался. Ведь дело шло об Арее, одном из самых проблемных и грубых учеников школы. - И ты даже ничего не скажешь? – возмущенный голос Арея был направлен к Лори, но тот лишь отвернул голову в сторону. Отец Лори, тем временем, собрал свои вещи и спокойно вышел из комнаты, направляясь в кабинет директора. Он намеревался выяснить возможные причины у более компетентных людей, чем его сын. Иерархия мнения всегда присутствовала в принципах его отца. - Да ты серьезно? – вспыхнул Арей и на его щеках появились багровые пятна от возмущения, - Ты просто так дашь ему уйти? Он же ударил тебя! Лори продолжал стойко отмалчиваться, не считая нужным объясняться перед таким, как он. Даже если он сын влиятельных разработчиков, с таким отношением к жизни, Арей плохо закончит в любом случае. А Сирена, замечая накаленную до предела обстановку, снова постаралась успокоить Арея: - Не вмешивайся, Арей. Не все такие смелые, как ты, - слово «смелые» Сирена произнесла, скорее, с некоторой издевкой, а не поддержкой, что разозлило его еще сильнее. - О, так вот как. Лори, так ты папенькин сынок? Я думал, ты просто трус, но оказался полным ничтожеством. Арей выплюнул эти слова с таким возмущением, что дальше попросту не захотел продолжать диалог. Он просто громко хлопнул за собой дверью, а его глухие шаги отдавали вибрацией по ушам еще некоторое время. Сирена и Лори негласно приняли решение больше никогда не вспоминать об этом случае. Чего нельзя было сказать об Арее. Теперь же, при любом удобном случае, он стал еще больше досаждать Лори, сопровождая любые его действия ехидными комментариями, вроде: «А что бы на это сказал твой папочка?» или «О, а разве насекомым вход тоже разрешен?». На колкости Арея мало кто обращал внимание, ведь занимался он таким постоянно, время от времени меняя «жертву». Но Лори это сильно задевало. Как бы он не старался забыть об этом, все равно постоянно возвращался к словам, что теперь осели в его памяти тяжелым и мучительным грузом с комплексами. Это была смесь обиды на отца, ненависть к самому себе и, конечно же, жажда мести к Арею. Даже теперь, когда его уже давно нет в живых, если бы Лори прямо сейчас предложили любую месть, то он, скорее всего, мгновенно бы согласился. Лори очнулся от тяжелых воспоминаний, когда ледяные пальцы Дэмиена коснулись его руки, и он невольно дернулся. К удивлению Лори, раздевалка уже была пустой. В помещении оставался лишь он сам и Дэмиен. - Ты в порядке? – Лори не без удивления отметил, что Дэмиен говорил это с волнением. «Он не похож на Арея. Дэмиен намного хитрее того придурка», - подумал Лори, спешно завязывая кроссовки. - Иди на площадку. Я скоро буду. - Я бы хотел проговорить с тобой. - Дэмиен, если это снова о комнате… - Мне жаль, если я обидел тебя тогда. Лори усмехнулся на эти слова. Как же легко просто сказать «Я не хотел», но ведь сказанного назад не вернешь. Можно сколько угодно раскаиваться и извиняться, но от этого ничего ровным счетом не поменяется. - Если тебе действительно жаль, то попробуй обыграть меня в баскетболе. Тогда я приму твои извинения. Сказанное Лори, сильно удивило Дэмиена, но он все равно решил принять его предложение. Ведь спорт для Лори действительно много значил. Поэтому, если ты действительно хочешь прощения, иногда нужно принимать чужие правила игры. Баскетбольная площадка была всегда хорошо освещена и была внушительных размеров. В отличие от футбольного поля, она являлась крытой, чем и привлекала большинство учащихся. Мало кто изъявлял желание бегать в любую погоду в тяжелой экипировке с мячом наперевес. К тому же, играть в баскетболе на площадке могло лишь пять человек от команды, а остальные в это время спокойно наслаждались игрой на скамейке запасных. На этот раз, Дэмиен не отсиживался в стороне, а сразу изъявил тренеру свое желание участвовать в игре. В командах всегда были люди «на смену», так как из всех второкурсников играть хотели лишь пара человек. Остальные лишь время от времени принимали приглашение составить компанию, а, заодно, размять затекшие от постоянного сидения мышцы. Поэтому заполучить место в команде соперников Лори было совсем не сложно. Дэмиен даже провел дополнительную разминку для себя, чтобы быть в лучшей форме. Была лишь небольшая проблема: он не особо знал правила, так как ни разу не выходил на площадку и всегда смотрел и слушал вполуха. Спорт, особенно, игры с мячом, никогда не были ему интересны. Даже в прошлой школе он всегда старался не влезать в интерактивы, а, тем более, становиться постоянным участником чего-либо. Каждый тайм длился по двенадцать минут, что давало Дэмиену полностью вымотаться до перерыва. В первую игру, он настолько сильно старался выиграть, что постоянно получал штрафные очки, пробегая с мячом более двух шагов или забывая отбивать им по полу. Забить мяч в сетку оказалось тоже маловыполнимой задачей. При первой же попытке забить трехочковый, мяч улетел в другую сторону на радость соперникам. И если в начале участники команды поддерживали его в начинаниях, то уже на первом перерыве попросили у тренера замену игрока, так как выиграть с Дэмиеном было невозможно. Кое-как, но Дэм сумел убедить дать себе еще один шанс, убеждая всех в том, что это была лишь разминка перед настоящей профессиональной игрой. Но и во втором тайме все пошло по намеченной схеме провала. Никакая сила убеждения не поможет плохому игроку без тренировки сразу стать Майклом Джорданом. В конце второго тайма к нему подошел Лори, победно улыбаясь: - Плохо выглядишь, Дэм. И, действительно: взмыленный, насквозь мокрый, с взъерошенными волосами и, на удивление, бледный Дэмиен выглядел не слишком привлекательно. И хуже всего для него было то, что он начинал слышать запах собственного пота, что было для Дэма абсолютно недопустимо и омерзительно. Он чувствовал себя униженным, но, увидев самодовольное выражение лица Лори, мысли его мгновенно поменялись в другое русло. Дэм, наконец, вспомнил, для чего он все это затеял и зачем продолжал до сих пор играть. Зачем Лори вообще попросил Дэмиена обыграть его? Чтобы посмеяться, когда тот проиграет? Или же он просто решил убедиться в искренности слов Дэма? Возможно ли, что, в таком случае, совершенно не важно, выиграет у него Дэмиен или же проиграет. - Я думаю, главное здесь то, что выиграю я, - Дэмиен постарался произнести эти слова как можно более уверенно, но его уставший вид говорил об обратном. Такие игры никогда не проводились для того, чтобы пробудить у учеников дух соперничества или же что-то вроде того. Но сейчас обычная дружеская тренировка переходила в противостояние Дэма и Лори. Другие участники обеих команд, конечно, не могли упустить из вида напряженный диалог двух парней и могли лишь теряться в догадках, отчего же всегда учтивый Лори сейчас ведет себя настолько нехарактерно и противоречиво для себя. Но даже если бы этот вопрос задал себе сам Лори, он бы не смог найти верного ответа. Именно Дэмиен вызывал у него приступ зависти и даже злобы. Пока что лишь один Дэм мог открыть настоящие чувства Лори. И это не могло его не пугать. - Удачи в следующих таймах, - Лори натянуто улыбнулся, в очередной раз стараясь показать свое превосходство. - Лори, - Дэмиен окликнул его в самый последний момент, так что тот не сразу обернулся в сторону Дэма, - ты же знаешь, удовлетворяет в игре не выигрыш. И Лори это знал. Это разозлило его еще больше, ведь Дэмиен, можно сказать, сейчас передразнивал его, повторял слово в слово то, что говорил обычно сам Лори своим напарникам по игре. И сейчас, похоже, что он противоречил сам себе. «Он хочет выставить меня дураком», - Лори с силой сжимал кулаки в карманах, стараясь не выдавать своего нестабильного состояния. Сейчас Лори то и дело бросало в жар, стоило лишь снова вспомнить, с каким чувством собственного превосходства отвечал ему этот неудачник. Третий тайм прошел гораздо более ожесточенно: Лори старался лидировать всюду и забивал в сетку с любого расстояния. От его азарта загорались и другие участники, а тренер, что наблюдал все это время за происходящим на площадке, никак не мог понять, отчего обычно вялые и отстраненное школьники теперь ведут себя так, словно участвуют в настоящем поединке. Каждая команда превратилась в единый сгусток энергии, стараясь обогнать соперников. Дэмиен с удивлением заменил кардинально сменившееся настроение играющих, но еще некоторое время не связывал происходящее с разговором, что был у них с Лори. Мяч звонко бился об пол, сотрясая яркий свет от ламп, а скрип скользящих кроссовок напоминал Дэму гонку скоростных машин. Ученики больше не были обычными игроками. Они стали сносящими все на своем пути бульдозерами, что постепенно становились одним целым. Целое против целого. Даже на скамейке запасных стала развиваться активность: ребята кричали и поддерживали свою команду, топали ногами и хлопали в ладоши от переизбытка эмоций. Дэмиен чувствовал определенную ответственность за все происходящее. Но больше всего его волновал Лори, что был настолько поглощен игрой, что не заметил окончания тайма. Конечно же, как бы не старался Дэм, обыграть Лори ему не удалось. И дело было не в правильности выбора команды, напор и желание Лори в выигрыше были настолько сильны, что Дэма охватил интерес: что будет, если Лори действительно выиграет?! Результат был вполне ожидаемым: сначала был ликующий вопль выигравшей команды, радостный звонкий смех и крепкие объятия всех участников. Веселье продолжалось и в раздевалке. И проигравшая, и выигравшая команда громко обсуждали прошедшую игру, окрестив ее «самой лучшей игрой за все время». Больше всего радовался Лори. На его, обычно, бледных и впалых щеках играл здоровый румянец, эмоции были яркие и абсолютно искренние. Впервые Дэмиен услышал, как Лори смеется. У него был приятный, немного приглушенный грудной смех. Словно он вовсе не умел смеяться и сейчас учился этому, как ребенок, впервые ступающий своим неуверенным шагом. Дэмиен не окликнул Лори, не стал досаждать различными разговорами, что сразу же вернули бы того в привычное состояние раздраженности. Но, что заметил Дэмиен после, так это то, что радость Лори была кратковременной. Стоило большинству школьников переодеться и выйти из раздевалки, как улыбка его стала медленно угасать, а взгляд становиться тревожным. Он снова становился собой. Загнанным и испуганным подростком, что был абсолютно потерян для любой социальной жизни, выходящей за рамки формальностей.