5 Правил Счастливой Жизни

Джерри до сих пор вспоминала тот самый день, когда она поклялась, в первую очередь, самой себе, добиться тех высот, что она заслуживает. Был яркий полдень, сильно жаркий и по-настоящему летний. Ее друзья проводили большую часть времени в кинотеатрах и кафешках, на которые у самой Джерри средств не было. Джерри тогда было двенадцать лет, поэтому о достойной подработке речи не шло. Этот жизненный период был самым сложным в ее семье в финансовом плане. Отца Джерри уволили, но точных причин за что она не знала, да и не особо интересовалась. Жить на пособие по безработице было вполне возможно, если бы не дорогостоящее обучение Джерри и не рушащиеся на глазах планы о поступлении куда-то после. На почве этого родители часто ругались, хоть и старались не делать этого при самой Джерри, она прекрасно понимала их красноречивые взгляды друг на друга. Джейн давно приняла статус безработной домохозяйки. Впрочем, именно из-за этого она и сокрушалась все это время и даже попробовала устроиться на работу, но при ее опыте и возможностях получать пособие оказалось выгоднее. В этот жаркий летний день Джерри, вместо того, чтобы просить денег у родителей на кино, внимательно изучала газету, где каждодневно выделяли рубрике поиску работников. Ничего, конечно же, не подходило. Оставалось еще целых четыре года до того, как она смогла бы устроиться куда-нибудь. - Джерри, почему ты дома? – мама ласково приобняла дочь, с интересом заглядывая в заголовок газеты. Лицо Джейн вытянулось и побледнело, когда она прочитала то, что просматривала Джерри. Руки ее нервно сжали плечи дочери, отчего та, дернувшись, хотела уже вполне праведно возмутиться, но, когда обернулась в сторону мамы, не смогла ничего произнести. Во взгляде Джейн было нечто такое, что никогда не увидишь у молодых людей. Это был груз ответственности, чувство вины за нереализованные надежды и даже нечто болезненное. Словно у нее прямо сейчас жутко болит сердце или живот или же все сразу. Джейн крепко обняла дочь, с брезгливостью отодвигая газету от ее рук. - Милая моя, тебе не нужно беспокоиться о таком, - дрожащий голос мамы навсегда поселился в ушах Джерри, - мы с папой позаботимся обо всем сами. Еще не время, тебе нужно спокойно учиться и не думать об этом. Джерри, пребывая в немом недоумении, обнимала маму, стараясь успокоить ее. Казалось бы, отчего такая мелочь могла настолько расстроить ее? Может, она грустила потому, что Джерри не сможет заработать достаточно? Может, потому что еще слишком мала для работы? - Мама, не волнуйся, - Джерри успокаивающе шепчет своей маме прямо на ухо, - когда я вырасту, то вы с папой сможете купить все, что захотите. Я стану самой богатой, у меня будет столько денег, что даже на Марс можно будет улететь. Джейн только крепче сжимала дочь в объятиях. Последняя фраза дочери вызвала у нее очень, очень смешанные чувства. Отчего она, то ли в усмешке, то ли в полуплаче, гладила ее по голове: - Конечно, милая. Я в этом не сомневаюсь. По прошествии времени, Джерри действительно смогла добиться всего, чего она так сильно хотела. Несмотря на то, что вскоре отец снова вышел на работу, Джерри стала самостоятельно откладывать деньги на колледж из карманных денег и с шестнадцати лет вышла на полноценную работу. Она прекрасно была знакома с безденежьем, знала цену своей работы и полученных денег, отчего уже с подросткового возраста ее характер становился все жестче, а взгляд проницательнее и серьезнее. Маленькая девочка быстро превратилась во взрослую женщину, привыкшую не только отвечать за себя самостоятельно, но и заботиться о своей семье, помогать им не только финансово, но и морально. Джерри жила далеко от семьи, но не прекращала поддерживать с ними связь, отчего те не чувствовали себя отдаленно от дочери. Но даже в своей семье она уже не могла быть ласковой. Только с мамой Джерри позволяла себе немного расслабиться и проявить некие слабости в виде слез или же коротких жалоб на плотный график. Но, в целом, она создавала вокруг себя образ непробиваемой железной леди, хотя, впрочем, именно ей Джерри всегда и была. *** Несмотря на явное желание остаться на день Благодарения, Джерри и Дэмиену пришлось вызывать такси и ехать в аэропорт. Его исключили на две недели, поэтому восстанавливался Дэм как ученик немного раньше праздника, а пропускать дополнительно еще три дня было непозволительной роскошью в его случае. К тому же, нужно было взять дополнительные задания у учителей, чтобы не провалить тесты. Некстати наступали официальные каникулы в честь праздников, на которые выделялась целая неделя. Пришлось прощаться с родственниками и обещать, что уже следующий день Благодарения они проведут вместе всей семьей. Их посадка прошла успешно, на протяжении всего полета они также практически не общались, будто их сомнения и комплексы снова к ним возвращались. Дэмиен был чернее тучи, постоянно морщился и много молчал, закрываясь от любого разговора наушниками. Джерри восприняла это как некий акт сопротивления по поводу их уезда, ведь было явно видно, что Дэму очень нравилось находиться у родственников. На любое его резкое движение или краткий ответ, она старалась натянуто улыбаться и казаться действительно заботливой матерью. Расспрашивать Дэмиена о причине его плохого настроения она немного побаиваясь, так как это могло снова отдалить их друг от друга. На самом же деле, Дэмиен вовсе не был зол или же обижен. Он старался справиться с сильной тревогой внутри него, что терзала его на протяжении всех дней, что они находились у родственников. Была одна вещь, что сильно беспокоила Дэма и справиться с ней он мог лишь отъехав на внушительное расстояние от дома, в котором он вырос. Уже когда они подъезжали к воротам пансиона, Дэмиен заговорил тихим голосом: - Спасибо. Джерри удивленно обернулась на сына, не понимая, за что именно Дэм благодарил ее. - Дэмиен, все в порядке? - Да, я просто… - в глазах Дэмиена стояли слезы, что он никогда не мог сдерживать, разговаривая с матерью на серьезные для него темы, - я просто… спасибо за то, что не оставила меня там. - Ты что такое говоришь? – начала было Джерри, но почти сразу остановилась, ощущая нервное покалывание на кончиках пальцев. Он слышал. Тот разговор, что они вели с ее мамой, как только Джерри приехала с Дэмом. Он слышал все, что мальчику его возраста, да и, в принципе, любого, слышать не стоило. - Дэмиен, - Джерри не могла подобрать нужных слов, находясь в сильнейшем ступоре и смущении. Слышать от собственной матери признание в том, что ты являешься не любимым. Возможно ли после этого вообще вернуть какое-либо доверие? Но вместо того, чтобы мгновенно устроить истерику, сбежать из дома или же устроить показательное игнорирование, Дэмиен просто с замиранием сердца ожидал, не передумает ли его мать и не оставит ли на попечение родственников. От таких мыслей Джерри замутило. Не думая о последствии действий, Джерри потянулась в сторону Дэмиена и сжала его ледяную ладонь в своей. - Не хорошо подслушивать личные разговоры, - она старалась говорить твердо и спокойно, - ты же понимаешь, что я тоже не железная и иногда могу сказать на эмоциях? Не воспринимай мои слова так буквально. Все, что будет важно, я скажу тебе лично, договорились? Дэмиен кивает головой, вытирая стекающие с подбородка слезы. Сейчас ему можно спокойно выдохнуть и расслабиться, ведь мать не оставила его. Значит, он не настолько противен ей, и у него есть еще возможность все исправить. - Я люблю тебя, - говорит Дэмиен, поражаясь своей храбрости сейчас. Он наконец-то это сказал. То, что мог сказать лишь в далеком детстве, когда дожидался мать на праздниках. Но Дэм никогда не получал в ответ ничего взаимного. Возможно, прямо сейчас все изменится. - Я ценю это. Впрочем, надеяться было очень глупо. Но уже то, что Джерри принимала его чувства, уже можно было считать большой победой. - Я заеду за тобой в четверг днем. Мы сразу поедем на празднование дня Благодарения, так что успей собраться до этого времени. Возможно, через продолжительное время, Джерри и сможет перебороть свои чувства и изменить их по отношению к сыну. Возможно, когда-нибудь они даже станут очень близкими друг другу людьми. А, возможно, Дэмиену придется самому искать верный подход к собственной матери. И, возможно, другой вариант будет устраивать его куда меньше, чем искренняя и самоотверженная родительская любовь. *** 12 ноября. Лори сидел со своим отцом в каком-то презентабельном ресторане. Кажется, он называется «Gary Danko». Каждый раз, находясь в подобных местах, он чувствовал себя абсолютно чужим, все казалось неуютным и безликим. Холодный кафель под ногами, повсюду мягкие диваны и живые цветы, приглушенный свет, давящий на глаза и вводящий в неприятное состояние транса. Казалось бы, ничего необычного, но сама мысль о том, сколько стоит здесь ужин, навевала приступ тошноты. Да, Лори не привык думать о заработке или же откладывать деньги на какую-либо вещь, но родители приучили его знать цену деньгам и быть благодарным тому, что ты имеешь. Его никогда особо не баловали, но и не лишали чего-либо. Как правило, желания Лори всегда были исполнены, если он мог четко сформулировать важность своей покупки. Он нервно проводил взглядом по красным деревянным стенам. Зарезервировать отдельный столик было не лучшей идеей отца Лори – стены, казалось, залили кровью, и она попросту высохла на них. Не слишком приятный вид и ассоциации. Лори невольно передернуло. Его отец, одетый в дорогой, но совсем не вычурный костюм бежевого цвета, аккуратной прической и гладко выбритыми щеками – эдакий идеальный человек, напудренный манекен с отточенными движениями и низким, хорошо поставленным голосом. Лори не помнил момента, чтобы хоть когда-то питал теплые чувства к своему отцу. Тот был вечно излишне строг и требователен. Его категоричность касалась всех аспектов жизни – работы, общения с друзьями, но, особенно, семьи. Стоило заметить, что отец не только требовал, но и умел хвалить. Правда, за этим следовали еще более жесткие требования, словно Лори проходил бесконечный квест с возрастающим уровнем сложности. - Иногда очень полезно провести время с семьей. Правда, Глория? Вилка выскочила из рук Лори и покатилась под стол с характерным глухим звоном. Отец упорно продолжал называть его Глорией, несмотря на все слезные просьбы перестать это делать. Свое полное имя Лори предпочел бы слышать лишь в самых изощренных кошмарах. Глория – значит гордость, нечто великолепное и прославленное. Разве он мог соответствовать такому громкому имени? Слишком непосильная ноша. Данным именем, отец хотел в который раз подчеркнуть особенность своего сына, возвысить его над остальными, отделить от остальной массы людей. Даже в школе Лори упросил всех педагогов никогда не называть его полным именем. Но отец был непреклонен. - Да, пап, - безвольный голос Лори подтверждал силу и могущество своего отца над ним. - Ведь когда ты поступить в Оксфорд, времени на такие ужины у тебя уже не будет. «Он слышит только себя, черт бы его побрал» - костяшки Лори сильно сжаты, а сами руки спрятаны под столом. Эмоции и непокорство не должны быть показаны на всеобщее обозрение. Лори невольно вспоминал детство, наполненное репетиторами и различными занятиями. Полнейшее отсутствие друзей, да и любого человеческого отношения к себе. Как бы мама не старалась баловать его, все ее попытки жестко пресекались отцом и, впоследствии, и Лори, и мать платили за такие вольности. Через определенное время, сдалась и мама. Видя уже отстраненного и безэмоционального сына, она решила, что характер Лори стал меняться в сторону характера отца. Мама начала отдаляться и тихо ненавидеть, как своего мужа, так и Лори, что становился все более безвольным и податливым. Его отец стал единственным родным человеком, что не бросил Лори. Единственным, кому было не все равно на будущее своего сына. Лори так сильно ненавидел его, что не мог не любить и восхищаться. Отец подавил его волю, характер, любые стремления и мечты, что разнились с его собственными целями. И сделал он это настолько ловко, что Лори, до недавнего момента, даже и думать не мог о том, что возможно жить по-другому. - Но у нас есть проблема. Я прав, Глория? - Проблема? – Лори вопросительно посмотрел на отца, догадываясь, к чему тот клонит. Отец никогда не терпел неповиновения в любых вопросах. Даже минимальное сопротивление воспринималось бунтом и мгновенно подавлялось. - Я говорю о твоем соседе. Я уже договорился с администрацией, что после праздников ты переселишься в другую комнату. И там у тебя соседей не будет вовсе. - Вот как… - Абсолютно бессмысленно тратить свои силы и время на таких бесполезных людей. Этот парень уже поставил огромное пятно на своей репутации. Я не хочу, чтобы люди думали так и о тебе. Далее Лори старался не слушать. Он задумчиво размазывал вилкой помпезное блюдо, превращая его в руины. Как же легко можно разрушить даже самую прекрасную вещь. Всего за один удар. *** 20 ноября. Заходя внутрь комнаты, Дэмиен не ожидал увидеть ее практически пустой. Она выглядела безжизненно, напоминала проклятый номер в отеле, куда никто не желал заселяться. Лори нигде не было, несмотря на то, что время подходило ко сну. Дэм неторопливо разбирал вещи обратно в шкаф, отмечая, что книги его соседа были также наполовину убраны с полок. Веяло прохладой от широкой рамы окна, пора было просить включать обогреватель. По сравнению с уютным домом родственников, Дэмиен ощущал себя заключенным здесь. Ему хотелось сидеть с кем-либо с чашкой горячего шоколада, обсуждая последние новости и события, делиться улыбками и объятиями, а не находиться одному в холодной и мрачной комнате. Если раньше она хоть как-то могла показаться уютной, то теперь, когда комната обезличилась отсутствием бытовых мелочей, она стала и вовсе мертвой. Лори пришел где-то через час, явно уставший и измотанный. Он не сразу заметил Дэмиена, но и не особо обрадовался, когда, наконец, увидел. - Я думал, ты приедешь позже, - Лори говорил это настолько отстраненно и небрежно, что это даже задело Дэма. Конечно, Дэмиен не мог не заметить, что его сосед похудел за эти две недели. Теперь вены на теле казались еще более яркими и даже выпуклыми. Одежда больше не облегала тело, а кожа лица потеряла здоровый блеск. Медленно, но верно, Лори стал внешне походить на Дэмиена. - Две недели уже прошли. Я вернулся, как только смог, - Дэмиен обвел взглядом комнату, - Такое чувство, что ты переезжаешь, а не уезжаешь на праздники. - Так и есть, - Лори пожал плечами, словно то, что он сейчас сказал, не имело никакого значения. - То есть? – Дэм не сразу понял, что имел в виду его сосед и с удивлением разглядывал его. - После праздников мне дадут новую комнату. Дэмиен ошеломленно смотрел на нарочито спокойного Лори, что медленно перебирал в шкафу оставшуюся одежду, готовясь ко сну. Дэм не мог поверить в то, что сейчас слышал от своего соседа. То есть, он просто так, без всяких объяснений оставит его здесь? Одного? Теперь Дэм будет постоянно находиться этой угнетающей комнате наедине с самим собой? - Какого черта? – вспыхнул Дэмиен, подрываясь с места к Лори. Тот явно не ожидал настолько бурной реакции. Оторопев от такого напора, Лори инстинктивно поставил руки перед собой, разграничивая личные границы. Правда, Дэма это мало волновало. - Дэмиен, у тебя проблемы? – голос Лори стал выше и громче, чем был до этого. Ситуация стала его напрягать. - Когда ты хотел мне сказать об этом? – Дэмиен все повышал голос, нервно разводя губы в полуулыбке. - А я должен был это сделать? - Конечно! Конечно, ты должен был меня предупредить! Лори прищурился и ничего не ответил. В его усталых глазах было видно недоумение и явное раздражение. Словно было что-то, что Лори хотел высказать Дэмиену, но никак не мог решить это сделать. И сложно было понять, было ли это презрение, ярость, а, может, он хотел как-то оправдать себя. Но что, если Дэму это только казалось? - Лори… - Дэмиен постарался говорить как можно более спокойно, хотя его уже начинало трясти, - а почему ты хочешь сменить комнату? Эмоции было тяжело сдерживать еще и потому, что из спокойной обстановки у родственников, жизнь его вновь возвращалась в обычное русло – монотонное и ничем не примечательное. Единственное, что заставляло его просыпаться, были как раз его знакомые и, особенно, сосед. Да, они не слишком ладили, но Лори был первый, с кем Дэмиен начал общаться. Да, они абсолютно не похожи друг на друга интересами, у них нет общих тем для разговоров, да и, вообще, Лори его недолюбливал. Но все только начало восстанавливаться. Все только стало вставать на свои места. Неужели снова привычная жизнь летит в неизвестность? И было еще кое-что. Дэмиен боялся остаться один на один с самим собой. Особенно ночью, в этой самой комнате. Именно здесь все и началось. Его кошмары, преследования, видения. Что, если Дэм останется здесь один, Он придет и ляжет с ним рядом?.. - Мне нужно заниматься. А ты сильно отвлекаешь меня, - Лори говорил не слишком уверенно, хотя это можно было принять за правду. - Я очень тебя прошу, - лихорадочно прошептал Дэмиен, рисуя совсем не мирные картины у себя в голове, - Я прошу тебя остаться. - Ты в порядке? – этот вопрос звучал не с беспокойством, а издевкой. Лори искривил губы в усмешке, разглядывая Дэма, - мой отец уже обо всем договорился. Ничем не могу помочь. И тут в голове Дэмиена щелкнуло. Все сразу встало на свои места, правда, разум заволокло окончательно. Не помня себя от негодования, Дэм громко воскликнул: - О, так вот в чем дело. Так ты у нас папенькин сынок? - Дэмиен, успокойся… - То есть, ты делаешь все, что он скажет? – но его было уже не остановить, - И ср*ть ты тоже по его указке ходишь? - Следи за языком, - во взгляде Лори блеснула агрессия. Все начинало напоминать пьесу абсурда. Атмосфера между двумя парнями была накалена до предела. Дэмиен понял, что, наконец, нашел слабое место Лори. В воспаленном сознании, он воспринимал это лишь как повод сильнее укольнуть и задеть оппонента. На ум шли все более мерзкие обзывательства, и Дэм не собирался их замалчивать. Ему хотелось сделать как можно больнее, отомстить за свою боль и дальнейшее одиночество: - Нет, Лори, ты лучше скажи, он и дальше все будет решать за тебя? А если он прикажет спустить тебе штаны и… Договорить Дэмиен не успел. Терпение и спокойствие Лори лопнули, как натянутая резина. Он сорвался с места и схватился за грудки рубашки Дэма. Дэмиен тут же растерял весь свой запал, изрядно испугавшись. Никогда он еще не видел своего соседа в такой ярости. Карие глаза пылали огнем и ненавистью, они прожигали Дэма насквозь, отчего даже двинуться было страшно. «Он хотел схватить меня за шею», - эта мысль, пришедшая в голову, заставила ноги подкоситься. А ведь и вправду, рука Лори изначально тянулась к шее, но тот за долю секунды изменил направление, подавляя в себе звериный инстинкт. Он очень опасен. Сколько злости и боли таилось в этом парне? Если он, не раздумывая, собирался задушить Дэмиена за такие слова? Парни молчали, находясь в неудобной позе – Лори вцепился до белых костяшек в ткань рубашки, правда, теперь уже смотря не так дико, как раньше. Он уже собирался отпустить Дэма и сделать вид, словно ничего и не было, но дверь приоткрылась и вошла Сирена. - Вы что делаете? – в полголоса возмутилась она, с опаской оглядываясь на дверь, - Хотите, чтобы вас обоих исключили? Сирена грозно зашагала в сторону парней и Лори, наконец, отпустил Дэмиена и отмахнулся от него, словно от назойливой мухи. - Лори, я тебя не узнаю, - Сирена грозно смотрела на своего друга, а тот, в свою очередь, также не отводил от нее взгляда, - Ты же прекрасно знаешь, что драки строго запрещены. Чего вы не поделили? Дэмиен с интересом наблюдал за метаморфозами, что происходили с Лори: плечи его медленно расслаблялись, дыхание приходило в норму, а кровь отливала от лица. «Словно зверь», - от таких ассоциаций пробежали неприятные мурашки по спине. А что было бы, если бы Дэм постарался дать отпор? Не сделал бы он еще хуже? - Тебе показалось, - спокойным голосом сказал Лори, - Я просто поправил его воротник. Ничего больше. Дэмиен закашлялся от такой лжи. Он сейчас говорил об этом на полном серьезе? И это Лори спрашивал, все ли в порядке с Дэмом? - О, вот как. Не слишком похоже, - Сирена подозрительно прищурилась, но более ничего не сказала. В этот вечер Лори решил не ждать последующие три дня, а съехать сегодня же. Его разозлила произошедшая ситуация, и он договорился с дежурными выделить ему отдельную комнату. Дело приближалось к ночи, а Дэмиен просто не мог заставить себя лечь в кровать. Тишина в комнате душила его и наседала на уши въедливым звоном. Дэм невольно вспомнил первые дни в пансионе, когда ему было всего пять лет: детей селили в комнаты по четыре человека, но все равно ожидание перед неизвестным развивало в наивных детских разумах картины ужаса и различных чудовищ. Дэмиен плакал каждый раз, когда наступал вечер, и приходила пора ложиться спать. Посторонние звуки за плотно закрытой дверью, странные шорохи под кроватью и неровное дыхание других ребят, что также, как и он, замирали в ожидании ужасного. В то время у Дэма как раз и укоренилась привычка рано ложиться спать. Желательно, до того момента, как солнце окончательно зайдет за горизонт. Дэмиен боялся и ненавидел ночное время. Все самое ужасное происходило именно тогда – даже мама увезла его из родного дома поздно вечером, чтобы привезти в этот чужой ему пансион. По прошествии лет, Дэм старался придерживаться этих правил режима, но последние месяцы он никак не мог вновь войти обратно в привычное ему русло. Спать либо вообще не получалось, либо спалось плохо, рвано, с кошмарами. Это, конечно, сильно сказалось на его и без того подвижной нервной системе. Дэмиен всегда радовался правилу парного и более заселения в комнаты. Во-первых, у тебя автоматически появлялся хотя бы один знакомый, а во-вторых, тебе не приходилось спать в одиночестве. Отчего-то этот страх у Дэма распространялся лишь на ночевки в пансионах, у родственников или же дома у матери, он не ощущал противного посасывания под ложечкой лишь при мысли спать в одиночестве. Теперь же было совсем другое дело. Помимо ночевки в одиночестве, прибавлялся страх того, что пустующее место может занять другой… не человек. И эта перспектива пугала больше всего. Дэмиен сидел на своей кровати и сминал руками пуховое одеяло. Словно он уже смирился и находился в ожидании Его. Хотя, у Него же теперь есть имя – Арей. Арей… таинственная фигура, о которой никто даже упоминать не хочет. Кто он такой? Каким он был при жизни? И, главное, почему его не стало? Кто убил его? Озноб прошел по спине Дэмиена с такой силой, что тот пулей дернулся по направлению к двери, но после замер, сжимая пальцами холодную позолоченную дверную ручку. Что он только что хотел сделать? Убежать? Окончательно сдаться и принять поражение? «Именно. Я совсем не хочу быть сильным». Ноги сами несли его в сторону заветной комнаты, что находилась в другом конце коридора. Негнущимися пальцами, он неуверенно стал стучать по деревянным панелям двери. Каспер, открывшая дверь, смотрела на Дэмиена испуганно и с недоумением: - Ты что-то забыл? Дэму стало стыдно признаваться в своем страхе, но врать в данной ситуации было бы еще хуже, поэтому он, собрав остатки своей уверенности, ответил честно: - Лори переехал, поэтому я подумал… было бы неплохо устроить у меня ночевку. Да, пришлось немного приукрасить свои желания, но теперь Дэмиен чувствовал себя больше глупо, чем жалко. И, если выбирать из двух зол, то первое явно лучше по ощущениям. - Мне не нравится эта идея, - скривилась Каспер. В ее взгляде проскользнуло отвращение. Конечно же, это можно было, при желании, трактовать, как усталость. Каспер уже хотела закрыть дверь, как Дэм мертвой хваткой вцепился ей в руку. - Я прошу тебя, - взмолился он, опасливо мечась глазами по сторонам в поисках нежелательных свидетелей. Пальцы все крепче сжимали руку Каспер, пока она мягко не перекрыла их своей свободной рукой и успокаивающе зашептала: - Хорошо, уговорил. Только соседку предупрежу. Теперь же Каспер выглядела взволнованно. Глаза ее увлажнились и стали выражать беспокойство и страх, словно она поняла что-то, чего не мог понять даже сам Дэмиен. - Подожди меня здесь, я сейчас. - Ого, а у вас тут прохладно, - заметила Каспер, заходя в темное помещение, зябко поеживаясь, - Я сейчас принесу нам пледы. - Я пойду с тобой. Как бы не хотелось это признавать Дэмиену, он был сильно напуган любой перспективе остаться хоть на минуту в одиночестве в этой комнате вечером. И даже если бы его сейчас попросили честно ответить, считает ли Дэм себя слабаком из-за всего этого, то он бы согласился, лишь бы его не оставляли сейчас одного. Они шагали по пустынному коридору, наступая на мягкий, но уже стоптанный ковер цвета запекшейся крови. Помпезный, но грязный и пыльный, он хорошо вписывался в антураж всего пансиона. Грация, плотно переплетенная с древностью, вызывала лишь отвращение у Дэма. Он продолжал ненавидеть это место все больше и больше. «Не удивительно, что здесь кто-то захотел убивать» Злая мысль задела Дэмиена, и он виновато поглядел на идущую впереди Каспер. Ему показалось, что мысль была слишком громкой, и ее могли услышать. К счастью, мысли остаются мыслями. Проходя мимо настенных подсвечников, Дэм отмечал, что меры безопасности администрация, все же, решила соблюдать и не стала зажигать свечи в коридорах. Проводка была проведена, здание давно отреставрировано и отремонтировано для пригодности жилья в нем. Захватив парочку пледов, Каспер также взяла свою грелку, предварительно наполнив ее горячей водой из-под крана. Теперь холод был им не страшен. Если бы только он был единственной причиной бояться. Каспер не стала занимать кровать Лори, а села рядом с Дэмиеном, обнимая обжигающе-горячую грелку. В комнате пахло сыростью. И это совсем не пришлось по душе Дэму. Он никак не мог понять, откуда исходит этот неприятный для него запах, ведь раньше к запаху сырости здесь можно было лишь отнести цветочный аромат чистых простыней и стирального порошка. Теперь же здесь воняло болотом. Мхом, тиной и чем-то разлагающимся. Нет, это был не трупный запах, иначе бы дело приняло другой оборот, и можно было обращаться с претензией к дежурным. Скорее, так пахла мокрая древесина, что начинала гнить от постоянного нахождения в воде. Но такого количества влаги в этой комнате не было никогда. - Знаешь, а у вас тут не слишком уютно, - Каспер обращалась к Дэмиену с некой опаской, практически шепотом. Словно было в этой комнате что-то, что заставляло ее насторожиться. Дэмиен с шумом вдохнул воздух и понял, что успел немного простудиться. Но, несмотря на заложенность носа, запах гнили продолжал раздражать его и оседать глубоко в легких. - Я понимаю, это не мое дело, - продолжила говорить Каспер, так и не получив от Дэма никакого ответа, - Но почему Лори переселили? Тем более, когда комната и так была только в его распоряжении целых две недели. Дэмиен пожал плечами в ответ, так и не найдя вразумительного ответа. Да и как он мог что-то сказать, когда и сам плохо понимал логику действий своего соседа. - Возможно, я ему не нравлюсь. - Такое себе оправдание. Из-за этого не переселяют. - Каспер, я не знаю, - стал раздражаться Дэм, - Давай поговорим о чем-нибудь другом? - О, то есть, когда разговор не нравится тебе, то мы меняем тему разговора? Забавно, это действует только в твою сторону? Дэмиен устало закатил глаза. Диалог стал злить его, так как задевал за живое. Чем сейчас это поможет? Только лишь больше запутает, заставит расстроиться? Дэм и так прекрасно понимал, что являлся не самым лучшим собеседником, а, тем более, другом. И в очередной раз это подтверждалось делом. В комнате было темно. Они так и не решили включить свет, опасаясь дежурного с обходом. Конечно, это случалось всего раз в неделю, так как все прекрасно понимали, что донимать старшеклассников режимами и правилами абсурдно, особенно, когда на носу экзамены, но вкупе с их недавними проблемами с дисциплиной, правила отбоя лучше было соблюдать. - Как ты думаешь, я плохой человек? – этот вопрос дался Дэму сложно. Но то ли ночное время, то ли выматывающая ситуация с Лори так сильно повлияла на Дэмиена, что тот решился задать вопрос, что мучал его уже продолжительное время. - Без понятия. Я не так хорошо тебя знаю, чтобы делать выводы. - А что насчет Лори? - Лори… он хороший парень. - Почему ты так считаешь? – в голове у Дэмиена тут же промелькнул взгляд его соседа, когда они ссорились. - У меня есть причины так считать. В свое время он сильно помог мне, хотя, думаю, Лори вряд ли помнит об этом. - Каспер, - Дэм попытался уловить в темноте ее взгляд, - Скажи, а если это не так? Если Лори не такой, какой он есть перед нами? - Что значит «не такой»? – удивленно переспросила она, - Ты думаешь, человек может быть только хорошим или плохим? У каждого своего д*рьма навалом. Даже святой будет для кого-то дьяволом. Протяжно заскрипели пружины кровати. Каспер поднялась, и звук ее шагов Дэмиен слышал, как невнятное хлюпанье. Болото в этой комнате разрасталось. - Знаешь, для многих в этой школе дьяволом являюсь именно я. Конечно, я не святая, но не считаю, что заслуживаю всего этого. - Ты не кажется мне плохой… - Потому что ты знаешь меня такой, какая я есть сейчас. Мы все – лишь субъективное мнение друг о друге в разных ситуациях. Так что не стоит и запариваться над такими вопросами. Просто забудь. - Но что ты сделала такого, что тебя считают «дьяволом»? - Ответ «ничего» тебя устроит? Просто так вышло, - Каспер говорила усталым и отстраненным голосом, словно разговаривала вовсе не с Дэмиеном, а кем-то другим, кто находится за его спиной. Дэм не захотел продолжать этот разговор. Он думал об Арее и том, что он, скорее всего, сегодня обязательно придет сюда повидаться. Возможно, в глубине души, Дэмиен был даже заинтересован теперь этим. Все было невыносимо жутко, но человек ко многим вещам быстро привыкает. И теперь таинственный призрак стал очередной рутинной ситуацией, что нужно просто пережить и после с чувством выполненного долга не вспоминать еще некоторое время. Конечно, это нельзя сравнивать, например, с походом в гости к другу, но за сдачу экзаменов еще могло сойти – не умер от страха в этот раз, считай, сдал на сто баллов. В эту ночь Дэму снился странный сон. Там он долго блуждал по вечнозеленым посадкам огороженной территории пансиона, проводил руками по шершавым стволам деревьев, вдыхая аромат терпкого и свежего воздуха. Все это казалось практически реальным, если бы Дэмиен сам не понимал, что сейчас находится во сне. - Саймон говорит: подними руки. Дэмиен услышал вдалеке голос Арея, но никак не мог сориентироваться, в какой конкретно стороне доносился голос. Этот звонкий, пронзительный, но совершенно безэмоциональный, словно вымученный и дающийся с большим трудом. - Саймон говорит: прыгни на левой ноге. Голос стал доноситься все ближе, Дэмиен чувствовал разливающуюся внутри него неприятную прохладу. Обычно такое ощущалось при сильном волнении. Но откуда вообще оно взялось? - Саймон говорит: лизни свою правую ладонь. «Детская игра… он серьезно? Нам что, по пять лет?», - Дэм раздраженно озирался по сторонам, отмечая, что вокруг него собиралась целая толпа маленьких детей, гудящих и смеющихся на разные лады. Дети Дэмиену были абсолютно не знакомы. Но выглядели они обычно и ничем особым среди других не выделялись. Малыши как малыши, всем около пяти-шести лет. Вот они, весело заливаются радостным смехом и шустро повторяют за «приказами Саймона». Дэм посмотрел вперед себя и, наконец, увидел Арея, что словно парил в воздухе, возвышаясь над всеми ними. Его и так высокий рост теперь казался великаньим, а развевающиеся на ветру рыжие крашеные волосы делали его похожим на сказочного персонажа. Правда, скорее, из настоящих сказок. Тех самых, где выпускают молодым девушкам кишки и давят лягушек, чтобы обрести вечное счастье. Сказки, которые уж точно не прочтешь ребенку на ночь. Арей смотрел на всех свысока, и дело было даже не в росте. В его взгляде прослеживалось явно презрение, надменность и высокомерие. Наверняка, он был из тех самых невыносимых людей, которых не терпят даже в очень лояльных компаниях. Одиночки, что находятся сами себе на уме и обычно недоумевают, почему их никто не хочет принять. Лохмотья, свисающие с плеч Арея, походили на мертвую плоть, что была содрана и сшита заново. Дэмиену показалось, что он даже чувствовал зловонный трупный запах. Смрад, что исходил от Арея, заполонял пространство и оседал на ветках деревьев, отчего те покачивались и гнулись. Если бы деревья умели рыдать, то все бы уже потеряли слух от оглушительных криков. - Саймон говорит: проткните себя ветками. Что?! Дэм сейчас не ослышался? «Что этот чертов кусок г*вна только что сказал?» Он провел взглядом по все таким же радостным детям, сжимающих острые ветки, только что сорванные, те самые, с невыносимым трупным запахом. Но более Дэмиен был смотреть не в силах. Он закрыл свои глаза руками, растирая веки по кругу пальцами, слегка нажимая на глаза. Что сейчас можно сделать? Что это за игра такая? - Саймон… не говорил такого, - Дэм услышал свой суровый голос очень далеко, вне своего тела. - Правда? – кажется, Арей насмехался над ним, криво раздвигая свои тонкие губы в гримасе улыбки, - И что же он тогда сказал? - Саймон говорит… - Дэмиен замолчал, раздумывая. А ведь действительно, что бы сказал Саймон? – Саймон говорит тебе заткнуться н*хрен, Арей. Ты, д*рьмо. Злой взгляд, направленный на Арея, подействовал плохо. Тот даже не дрогнул под этим яростным напором, продолжая лишь бездушно улыбаться. Дети, проткнутые ветками, также недоуменно смотрели на Дэмиена. В их взгляде были лишь интерес и непосредственность, присущая лишь маленьким детям. Что же он делает? Что ему нужно сейчас сделать? «А должен ли я вообще что-либо делать?» - мысль кажется Дэму вполне здравой, поэтому он замолкает, потупив взгляд вниз. Желание бороться с этим назойливым призраком исчезло окончательно. В конце концов, это всего лишь очередной дурной сон. На утро все это исчезнет. Не останется ничего. - А знаешь, что еще говорит Саймон? – смех Арея сильно раздражал, но Дэмиен уже принял решение молчать, - Что скоро все повторится. «Что?» - напрягся Дэм, не понимая, к чему клонит Арей. Повторится? Но что именно должно повториться? - Саймон говорит: я иду убивать, - уже успокоившись, закончил Арей. - Саймон говорит: я иду убивать, - радостно подхватили дети, скандируя это на разный лад, - Саймон говорит: я иду убивать! Саймон говорит: Я Иду Убивать!