Auribus Teneo Lupum

      По слишком ошеломлён, чтобы вовремя среагировать: мы валимся на пол, сцепившись руками и ногами и рыча друг на друга. Джесс визжит и хватается за Роуз, а та держится за руку Финна, и все разом начинают галдеть. Я чую в комнате запах Альфы, и это сводит меня с ума. В ушах стучит пульс, и по зову крови я сражаюсь с По, терзая зубами ему глотку, как одичалая зверюга. Мы рычим и шипим друг на друга, катаясь по полу, и каждый из нас пытается положить на лопатки другого.       Финн вместе с Роуз пятится назад и с опаской смотрит на отступающего Бена — тот с недовольным урчанием возвращается в гардеробную. Его помощь мне не нужна. По хоть и крупнее меня, но я жилистая и сильная. Бен будет оберегать гнездо, потому что защита его — это всё, что имеет значение. Необходимо сохранить гнездо любой ценой.       уничтожь. угрозу.       Адреналин, циркулирующий в моих жилах, даёт мне необходимый стимул, чтобы повалить По на спину. Я держу его за горло и прижимаю к полу, стоит ему взбрыкнуть и попытаться подняться, а затем сажусь на него верхом — теперь ему от меня никуда не деться. Я сдавливаю его шею обеими руками, а он царапает мне запястья, глядя вытаращенными глазами. Я могла бы убить его. Пожалуй.       уничтожь угрозу… уничтожь угрозу… уничтожь угрозу…       — Рей, хватит!       Я резко поворачиваю голову, когда Бен обнимает меня за талию и оттаскивает от пинающегося и орущего По, а возле гардеробной высвобождаюсь из его объятий. Вся разгорячённая и слишком ранимая, я пробираюсь в безопасное гнездо, подальше от гнетущего запаха других Альф. Бен садится перед дверью на корточки, а я отступаю назад, шипя как кобра. В комнате чересчур много Альф, и это угнетает. Все они кажутся мне угрозой.       Бен оглядывается.       — Ей нужно время, чтобы привыкнуть. Всё сразу навалилось, да ещё вы тут ошиваетесь у гнезда в её первый цикл. — Он с ухмылкой устремляет на меня тёмный взгляд. — Горячая ты сучка, да?       Джессика пристально смотрит в затылок Бена.       — А ты кто, мать твою, такой?       — Бен Соло, — хрипло произносит По. — Мы были соседями, росли вместе. Бен, только не говори, что это существо в гардеробной — твой Фамильяр.       Бен заползает ко мне в гардеробную, а я напрягаюсь, прислушиваясь к инстинктам, которые вопят мне: «ОН ТЕБЯ ПРОГНЁТ». Я прищуриваюсь и предупреждающе фыркаю, постепенно отстраняясь от своего Фамильяра. Я знаю, чего он хочет. Он может строить гнёзда и подлизываться ко мне, но беременность опасна и высосет из меня здоровье и все силы. Ему придётся предложить мне гораздо больше, чем просто гнездо.       Бен пристально смотрит на меня и, не отводя взгляда, обращается к моим друзьям:       — Ага, так и есть. Никогда не трахался с Альфа-сукой, так что…       В дверь просовывается разъярённая Джессика.       — Моя подруга не сука, и трахать ты её не будешь! Роуз из-за тебя нервничает, так что, может, тебе уже свалить, наконец?       — Они Фамильяры, Джесс, — говорит По, по-прежнему тяжело дыша. — Всё не так просто.       — Альфа-Фамильяры, — вклинивается Финн. — Так, давай я покажу тебе документы, которые они должны заполнить. Звучит бредово, но по закону они считаются чуть ли не одним и тем же человеком, чтобы их было легче отслеживать. Мы узнали об этом в прошлом семестре.       Я забиваюсь в угол гардеробной, а Бен подползает ближе. Мы с минуту, не шевелясь, рычим друг на друга, а потом Бен набрасывается на меня.       На лету я ловлю его руками, переплетаясь с ним пальцами, и пригвождаю его спиной к полу так же, как и По. Зашипев ему в лицо, как разъярённая кошка, я чувствую, как он пытается оттолкнуть меня, но я сильная. Он извивается под моими бёдрами до тех пор, пока я не отпускаю его, плавно ускользая в сторону. Бен садится, тяжело дыша, и смотрит на меня с лёгкой улыбкой на губах. Я сверлю его взглядом в ответ, готовая защищаться в любую минуту, но мне любопытно, что будет дальше. Разум выходит из-под контроля и работает на инстинктах, подавляя здравый смысл.       Джесс начинает хмуриться.       — Женщины могут быть Альфами? Ха! Уж кому-кому, а Рей эта роль однозначно подходит. — Улыбнувшись, она протискивается в гардеробную. — Ладно тебе, Рей, угомонись уже…       Я проскальзываю мимо Бена, но ему удаётся сцапать меня за талию. Джесс взвизгивает и выскакивает из гардеробной прямо в объятия По, я же наполовину выползаю наружу вместе с Беном, пытающимся со мной сладить. Он сжимает мои ладони, переплетая наши пальцы, и всем своим весом придавливает меня животом к полу. Вцепившись в ковролин, я начинаю выть как зверь, и все, кроме По, испуганно на меня глазеют. Дэмерон ставит на ноги Джесс и начинает надо мной ржать. Я хочу своё гнездо и чтобы все оставили его в покое!       — Убирайтесь! — огрызается Бен. Его голос — голос Альфы — звучит ниже, чем обычно.       Дрожащая Роуз не произносит ни слова, и Финн подхватывает её на руки, унося прочь, Джесс же отталкивает По на его попытки потащить её к выходу. Я сердито смотрю на дверь спальни, пока она не закроется, и переключаю внимание на лежащего надо мной Бена. Он адски тяжёлый, и я жажду вернуться в своё чёртово гнездо. Мне нужно кое-что подправить: оно должно пахнуть мной, к тому же следует заняться выстилкой и соорудить ограждение на случай, если Бену вздумается забраться туда, куда его не просят. Мне нужно гораздо больше. Если он не может обеспечить меня всем необходимым, то нахер он мне сдался?       м-м-м… бен должен всем обеспечить… — соглашается со мной тоненький голосок. — нужно что-нибудь меховое. нужна выстилка. нужна еда… много еды… и питьевая вода… ограждения… уничтожить других альф       Бен смеётся, пыхтя мне в волосы.       — Господи, Рей. Омеги обычно тащат меня в гнездо, ты же готова забить меня до смерти. Не скрою, это в какой-то степени заводит.       Я без предупреждения кусаю его за руку, на что Бен начинает ругаться и ослабляет хватку, позволяя пихнуть себя локтем в рёбра. Я сбрасываю его со своей спины и поворачиваюсь, а он тем временем усаживается с очередной раздражающей ухмылкой и пристально следит карими глазами за тем, как я на четвереньках возвращаюсь в гардеробную, сердито на него оглядываясь. Держись отсюда подальше, если тебе нечего предложить.       Он выпячивает губы, как будто о чём-то думает, затем поднимается на ноги.       — Я сейчас вернусь.       После всего мне остаётся только мычать, кряхтеть и рычать. Я молча наблюдаю за тем, как Бен выходит из комнаты, и выползаю из гнезда, чтобы сделать его идеальным.       У изножья кровати стоит сундук с запасными простынями и зимними стёгаными пальто. Я разрываю их, добираюсь до пуха и аккуратно раскладываю его по кругу пучками в дальнем конце гнезда. Здесь будут спать щенки, потому что они нуждаются в особом тепле и безопасности. Там, в тишине, подальше от света, я смогу кормить их грудью, а Бен останется у входа на стрёме.       Со мной случается чуть ли не истерика. Я рыскаю по всей спальне в поисках чего-нибудь мягкого и хнычу, когда ничего подходящего мне найти не удаётся. Больше, нужно ещё больше, но выходить из спальни небезопасно. Я нервно грызу ногти, расхаживая взад-вперёд по комнате. Всё должно быть идеально, потому что, если этого не будет, беременность станет ещё опаснее, а я не могу рисковать. Щенки умрут, а я лишь без толку потрачу на это девять месяцев и уйму сил. Это нелогично и слишком выматывающе.       Дверь со щелчком открывается, и я бросаюсь обратно в гардеробную. Я усаживаюсь у двери скрестив ноги и выглядываю наружу, чтобы увидеть, как Бен заходит внутрь. Он слегка улыбается, но больше всего меня интересуют мягчайшие одеяла, перекинутые через его руку. Когда он подходит ближе, все мои мысли обращаются в волну удовольствия и возбуждения.       Бен опускается на колени у двери, и я отодвигаюсь, чтобы внимательно наблюдать, как он расстилает одеяла. Прежде чем он их разложит, я дотрагиваюсь до каждого, чтобы почувствовать запах и приложить материал к щеке. Некоторые из них лучше сгодятся для кроватки щенков, и я выхватываю их с предупреждающим рыком, другие же слишком грубые, и их лучше пристроить в передней стороне гнезда. Бен укладывает одеяла по местам и оглядывается, подняв брови.       — Богато, однако. — Он кладёт руки на колени и кивает в мою сторону. — Что ты там делаешь?       Я не поднимаю глаз.       — Это для щенков.       — О… щенки, иначе говоря — человеческие дети. По ходу, у тебя течка. — Бен теребит в руках одеяло, на котором сидит, и у него дёргается кадык. — Ита-а-ак… понимаю, ты сейчас немного не в себе, но мы не знаем частоту твоих циклов, и мы должны будем сделать это официально, когда тебе исполнится восемнадцать, так что…       — Никакого спаривания! — выпаливаю я. — Всё должно быть безупречно!       — По-моему, неплохо, — бормочет он, широко раскрыв глаза. — Ладно, Рей, какого хрена тебе ещё надо? Может, чёртову люльку? Ошейники? Блядские капли от блох и клещей?       Бен не понимает, а я не обязана ему что-то объяснять. Он сам должен знать. Он самец, и от него требуется обеспечивать меня всем до тех пор, пока щенка не отлучат от груди, только тогда он возьмёт всю заботу на себя. Малолетние дети, которые только начинают ходить, — уже не моя забота, а его.       Не дождавшись моего ответа, Бен стискивает зубы. Он наклоняется ко мне, отчего я напрягаюсь, бросая на него пронзительный взгляд. Я быстренько переползаю через одеяла, сгибаюсь, довлея над ним стоя на коленях, и не спускаю с него глаз. Он сдвигает челюсть, как будто снова о чём-то думает, а потом хватает меня за затылок и впивается мне в губы.       Тело и мозги перестают друг с другом ладить окончательно. Сперва я вцепляюсь в рубашку Бена, выкручивая её, но потом наклоняюсь ближе и просовываю язык ему в рот. Я хочу его. Он такой огромный и сильный, и только мой. Но рациональную часть меня, Альфа-разборчивость, видимо, тошнит при мысли о бесполезной трате времени и сил на слабую вязку и мёртвых щенков. Я притягиваю его ближе, и он стонет, толкая меня на спину в мягкие одеяла.       Здесь темно и тихо — идеально для спаривания, но совсем не идеально для того, что случится после. Я девственница, но мой расчётливый ум слишком уж об этом запаривается. Я удерживаю бёдра Бена своими бёдрами и коленями и целую его так крепко, как только могу, просто наслаждаясь вкусом. Он хватает меня за икру, чтобы убрать её с дороги, и я отползаю назад.       — Ай-ай-ай, — отчитывает меня Бен сиплым голосом. Он подползает ко мне и целует в шею. — За подарочки придётся заплатить.       Это так приятно. От его влажных и мягких губ покалывает кожу, и порыв уступить ему слишком силён. Но я всё же предупреждающе рычу, уворачиваясь от его губ, и стискиваю зубы, когда он пытается расстегнуть мои джинсы.       В бешенстве я пытаюсь ударить его по лицу, но он со зловещим рычанием переворачивает меня на живот. Цепляясь за задний край моих джинсов, он наваливается на меня. А потом протискивает грубую ладонь под блузку и нежно проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику. Я впиваюсь ногтями в одеяла и дрожу от ярости. Это место для щенков, и допустить спаривания здесь нельзя — тем более с парой, которая не в состоянии обеспечить меня всем необходимым.       Бен наклоняется ко мне и лепечет на ухо, медленно проводя пальцем по внутреннему краю моих джинсов.       — Похоже, малявка, мне придётся уложить тебя на лопатки.       Я изворачиваюсь и даю ему звонкую пощёчину, и в шоке Бен лишь хлопает глазами. Я одной рукой хватаю его за щёки и, сдавив их, рывком притягиваю его лицо ближе.       — Убирайся из моего гнезда.       Бен наблюдает, как я встаю на колени, отодвигаясь от его лица, и смотрю на него снизу вверх. Когда мы подходим к двери гардеробной, я пихаю его, и он падает на ладони. Его грудь тяжело вздымается, пока мы друг на друга смотрим. Я упираю руки в бока, прекрасно осознавая, что моя футболка задралась выше пупка и демонстрирует подтянутый загорелый живот.       Бен сглатывает.       — Что ещё тебе нужно?       — Ты должен знать это сам! — рявкаю я и обвиняюще тычу в него пальцем. — За это ты отвечаешь! — Я опускаюсь на пятки и резко киваю. — Никаких щенков, пока всё не будет безупречно.       — У меня для тебя плохие новости касаемо детей, потому что твоя течка превращает тебя в бешеную и безрассудную суку.       Я фыркаю и высовываюсь из гардеробной, чтобы подтащить письменный стол к двери. Он практически полностью блокирует её, но всё же оставляет немного места, чтобы можно было выползать из-под него. Бен встаёт над ним и, приподняв бровь, опирается на поверхность. Я натягиваю простынь поверх пространства, откуда можно вылезать, и мурлыкаю, довольная результатом. Для Бена здесь слишком узко, он не пролезет.       — Что, чёрт возьми, всё это значит? — смеётся он. — Я могу просто…       Я вскакиваю на ноги и, стоя перед Беном, рычу на него, цепляясь за стол. Он оступается и сваливается на край кровати, широко раскрыв удивлённые глаза.       Моё горло вибрирует от предупреждающего рыка. Я сердито смотрю на него и впиваюсь ногтями в деревянный стол.       — Пошёл. Вон.       Бен что-то бормочет, но делает что ему сказано. Я не спускаю с него глаз, пока дверь спальни не закрывается, и только потом возвращаюсь в гнездо, чтобы устранить нанесённые Беном повреждения. Никудышный Альфа-самец. Только для одного и годится.