Auribus Teneo Lupum

      — Эй, Куджо*, я тебе кое-что принёс.       В ушах звенит, и я начинаю стонать, услышав голос Бена. Уф… я чувствую себя так, как будто меня поезд переехал. Я хватаюсь за голову и натягиваю на себя одеяло, свернувшись в мягком и уютном гнезде, которое соорудила, и надеюсь, что он просто уйдёт. По правде говоря, я лучше сяду в тюрьму, чем буду жить с ним. Он мудак, и к тому же слишком взрослый.       Ко мне возвращаются недавние воспоминания о нашем поцелуе, и щёки начинают пылать. Отстой! Вот как мне становится понятно, что я была не в своём уме.       — Уходи! — кричу я сквозь одеяло.       Что-то заскрипело.       — Разрешите ступить в Храм Беспорядка?       Я нахохливаюсь, выглядывая из-под одеяла, и вижу Бена, склонившегося над столом, чтобы заглянуть ко мне в гардеробную. Он иронично машет мне рукой и опускает подбородок на ладонь, подняв брови. Пахнет едой… Цыплёнок и стейк, жирненькие и свежие, приправленные травами и специями. В животе урчит, и я несчастно сижу в полутьме. Я ещё не окончательно сошла с ума, но по-прежнему чувствую смутное беспокойство, окружающее Бена. Это, наверное, просто мой грёбаный здравый смысл.       Бен манит меня длинным пальцем, самодовольно улыбаясь.       — Ты, похоже, голодная.       Как бы я ни убеждала себя, что это не так, живот всё же напоминает, что я проклятая врушка, выписывая болезненные кульбиты. Я сбрасываю одеяло и ползу на четвереньках к столу, за чем Бену слишком уж нравится наблюдать, и становлюсь перед ним на колени. Я пытаюсь держать себя в руках, но самая примитивная часть моего мозга счастлива, как свинья в помоях, что он принёс мне еду. Я обдумываю, не принять ли ещё один супрессант, и выжидающе смотрю на Бена.       Он поджимает губы и смотрит на меня, выгнув бровь. Я присаживаюсь на корточки и скрещиваю на груди руки, как всегда всем недовольная, но не настолько сумасшедшая, чтобы шипеть и плеваться. Спустя минуту он ставит на стол белый полиэтиленовый пакет и кивает в сторону гнезда.       — Впусти меня.       — Зачем? — спрашиваю я, не моргнув и глазом.       Бен закатывает глаза.       — Господи боже, Рей. Просто, блять, впусти меня. Я принёс твоему упрямому высочеству поесть.       — И что? Это твоя обязанность.       — Богом клянусь, я буду стоять здесь и жрать всё это у тебя на глазах. — Он открывает пакет, как будто собирается выполнить угрозу. — Я тебе, блять, не «Грабхаб»**.       Мы оба упрямимся, поэтому с минуту пялимся друг на друга, а потом Бен открывает в пакете пенопластовый контейнер. Я так и сижу со скрещёнными на груди руками и делаю вид, что мне всё равно, пока он, глядя мне в глаза, запихивает в рот целое куриное крылышко. В комнате воцаряется тишина, и пассивно-агрессивное жевание Бена только усиливает напряжение. Я постукиваю пальцами по руке, испытывая жгучее желание съездить ему по морде.       А ещё я голодная как волк. Я отодвигаюсь назад и коротко киваю, разрешая Бену войти. Мне всё равно, что он сделает; теперь я буду злить его как можно больше. Мы «равны» в том, чего так отчаянно хотят Омеги, а Бен — один из отвратительнейших Альф-женоненавистников, которых я когда-либо встречала. Я буду мучить его. За… гражданские права. И всё такое.       Он отодвигает стол в сторону, бормоча себе под нос: «Вау, это было сильно», но я предпочитаю не обращать внимания. Бен бросает передо мной пакет, и я налетаю на него, словно дикое животное, которое кормят в зоопарке. Втиснувшись в угол, я запихиваю в рот кусок цыплёнка, пока Бен возвращает заграждение на место. Что-то во мне заставляет оценивающе наблюдать, как напрягаются мышцы на его спине, но я об этом не думаю. Наверное.       Я жадно поглощаю полоски стейка и смотрю, как Бен изучает мою работу. Он сидит на месте, предназначенном для малыша, которого у меня не будет, и это разжигает во мне материнскую ярость. Я рычу, прежде чем успеваю остановиться, а он закатывает глаза и, перейдя на другую сторону кладовки, садится рядом со мной.       никчёмный альфа-самец…       Бен прислоняется к стене и почёсывает голову.       — Ну и где ты собираешься учиться?       — В Массачусетском Технологическом, потом переведусь на юридический факультет. — Я снова беру цыплёнка и разрываю его липкими пальцами. — Тут Гарвард неподалёку, хотелось бы туда, но…       — Неслабо. Собираешься спасать Омег от самих себя?       — Нет. Я спасаю их от вас, — фыркнув, отвечаю я.       Бен скептически смотрит на меня.       — Разве всё это, — он указывает на гардеробную, — не доказывает тебе, что природу невозможно игнорировать? Некоторые вещи остаются такими, какие они есть, неспроста, и неважно, сколько ты станешь поглощать таблеток и какие законы примешь.       Ага, конечно — легко говорить Альфа-самцу. Не обращая на него внимания, я доедаю свой ланч и швыряю пустой пакет ему в голову. Он отмахивается от него и наблюдает, как я облизываю солёные пальцы.       Когда я собираюсь сделать то же самое с другой рукой, Бен внезапно хватает меня за запястье и пытается притянуть к себе, но я отстраняюсь. Он упирается ладонью в стену, продолжая бороться со мной, и не даёт мне освободить руку. Потом встаёт передо мной на колени и, нависая, начинает небрежно сосать мой средний палец. Я пристально смотрю на него и чувствую, как горят уши.       Согнув колено, я толкаю его ногой в поджарый живот.       — Разве тебе никуда не пора? Может, пойдёшь сдохнешь где-нибудь в подворотне?       Мой палец выскакивает изо рта Бена с отвратительным влажным звуком, и я вытираю его о рубашку Бена. Он вцепляется мне в лодыжку и смахивает с себя мою ногу, и я быстренько убираю другую. Придавив обеими ногами одеяла, он начинает приближаться, пока я борюсь с желанием забиться в угол. Я его не боюсь.       От него пахнет каким-то дурацким одеколоном, но помимо него я улавливают и нотки других ароматов. Я стараюсь не обращать внимания на острый, пряный привкус, от которого у меня пощипывает во рту, и прижимаю ладонь к лицу Бена, когда он наклоняется слишком близко. Он кряхтит и пыхтит, зависая на полпути между моими бёдрами, пока я не начинаю медленно отталкивать его.       — Подыщи себе другое жилище! — рявкаю я.       — Я никуда не могу уйти без тебя. — Его губы ласкают мне ладонь, которая приглушает голос, и он облизывает её, заставляя меня взвизгнуть и залепить ему пощёчину. — Какого хрена… Рей, блять, прекрати меня бить!       — Тогда перестань так стрёмно себя вести и лезть в моё пространство!       — Э-э… Рей?       Бен оборачивается, и я заглядываю ему через плечо. Роуз робко заглядывает в гардеробную, заламывая руки, а Финн маячит у неё за спиной. Кивнув Бену, он машет мне, и я вскакиваю на ноги, отталкивая своего визави за голову. При этом он изящно врубается в стену, аки шестиногий страус.       От Роуз всё ещё чуднО пахнет, но потребности шипеть и плеваться у меня нет. Я вылезаю из гнезда и обнимаю её, впервые почувствовав, как она напряжена. Кажется, она даже вздохнула с облегчением, когда я отпустила её и отступила назад, в то время как Бен на ощупь выбрался из гардеробной и встал рядом со мной. Я ощущаю себя… странно. Как будто на взводе.       — Тебе лучше? — робко спрашивает Роуз.       — Вроде бы. Я просто очень чувствительна, — отвечаю я, пожав плечами. Развернувшись, я тычу пальцем в лицо Бена. — Только попробуй что-нибудь сказать.       Его рот приоткрывается, дерьмовая ухмылочка исчезает с его физиономии, и он что-то бормочет, засовывая руки в карманы.       Финн обнимает Роуз за плечи.       — Ну… мы тут собрались проветриться. Слишком уж много Альф в одном месте, Роуз из-за этого нервничает.       Да… точно. Я киваю, стоя без дела, и наблюдаю, как Финн выводит мою лучшую подругу из комнаты, будто защищая её от меня. Бен смотрит им вслед, пока они не уходят, и переводит взгляд на меня.       — Ничего личного, — произносит он.       Я бросаю на него взгляд и фыркаю.       — Ты что, думаешь, я ревную, что ли? Да здесь, наверное, разит её худшим кошмаром.       Бен вскидывает голову.       — Не знаю, ревнуешь ты или нет, но ты явно расстроена. Они Альфа и Омега, и они Фамильяры. Теперь она будет зависеть от него, а не от тебя. Так что… просто ставлю тебя в известность, что ничего личного. Это природа.       — Да пофиг, — огрызаюсь я. — Можешь проповедовать свою хрень о природе за амвоном по воскресеньям. — Я снова перекрываю вход в гнездо и оцениваю ущерб, нанесённый моему обиталищу. — Мы с Роуз лучшие подруги, и через многое прошли вместе. Преодолеем и это.       Бен лишь пожимает плечами.       Я иду с Беном по коридору и вижу По; тот сидит с Джессикой на диване. Пейдж выскакивает из кухни и подбегает, чтобы обнять меня, игнорируя инстинкт Омеги, который держит Роуз на расстоянии. Но Пейдж не привязана к своему Фамильяру, как Роуз к Финну.       — Рей! — радостно кричит Пейдж. — Я так рада, что с тобой всё в порядке! Роуз позвонила мне на работу и рассказала, что в твоей жизни произошли перемены, ты ещё и своего Фамильяра встретила, поэтому я поспешила домой. — Она берёт меня за руки и выжидающе смотрит на Бена. — Итак… Это Бен Соло?       — К сожалению, — бормочу я.       Пейдж осматривает мою метку единения и пытается дотронуться до метки Бена, но он отмахивается от неё и отворачивается. Джесс встаёт, чтобы помочь с ужином, а По отпускает несколько грубых шуточек в мою сторону. Это почти что обычный вечер в нашей квартире, за исключением находящегося здесь Бена и отсутствующей Роуз. Я ужасно по ней скучаю и беспокоюсь, что Финн просто использует её. При мысли об этом на меня накатывает ярость.       Я по-прежнему довольно голодная, так что вполне в состоянии съесть весь ужин после того, как уже сожрала цыплёнка и стейк. Джесс сидит на коленях у По и кормит его, пока я болтаю с Пейдж о своих планах закончить учёбу в том направлении, в каком и намеревалась. Она как всегда приготовила для меня распечатки и книги, и говорит, что Гален знает адвокатшу, которая специализируется на правах Альф-Фамильяров, да к тому же она ещё и сама Альфа. Хотелось бы найти группу поддержки или что-то в этом роде, прежде чем я придушу Бена.       — Её зовут Фазма? — эхом отзываюсь я. — Странное имя.       Пейдж кивает.       — Она тоже очень напористая. Но, наверное, так и должно быть, верно? В любом случае, Гален может подсуетиться насчёт следующей недели, если хочешь с ней встретиться.       — Я встречался с ней, — вставляет Бен. — Та ещё стерва.       Я бросаю на него испепеляющий взгляд, грызя морковку, и стараюсь сделать так, чтобы мой вид говорил сам за себя. Но Бен продолжает невинно хмуриться, и я, сузив глаза, с издёвкой хмурюсь в ответ.       — Знаешь, нам бы стоило сыграть в литрбол; каждый раз, когда ты неоправданно назовёшь женщину стервой, — с тебя шот, — произношу я, жуя, и вскидываю голову. — Но только пить будешь ты. Так что по-любому умрёшь.       — Мне уже промывали желудок — сделаю это снова, — протягивает Бен, попивая имбирный эль.       Пейдж округляет глаза.       — Как мило.       Джессика уходит с По, а Пейдж идёт выпить с Галеном и другими друзьями. Я знаю, что они все пытаются быть вежливыми и дать нам с Беном больше пространства, но это последнее, чего я хочу. Я стою посреди гостиной, скрестив на груди руки, и сердито смотрю на него, а он оглядывает меня сверху донизу, склонив голову, словно заинтригован.       Я поджимаю губы.       — Каково это — проводить вечер пятницы с подростком?       — Да супер. — Бен бредёт на кухню и шарит по шкафам. — Я мог бы подцепить каких-нибудь пьяных девиц, но я здесь, выслушиваю твои жалобы. У Пейдж есть бухлишко?       — Нет, у неё есть дела поважнее, чем напиваться.       — Ну, с вами не так уж и весело. — Он зевает и идёт к двери. — Пойду куплю вина или ещё чего-нибудь. А тебе чего?       — Мне семнадцать.       Бен смеётся, под конец начиная уже стонать, выходя из комнаты.       — Господи, да заткнись ты.       Как только за ним закрывается дверь, я бросаюсь к себе. Если он вернётся пьяным, я, блять, полицию вызову. Он не моя проблема.       … Хотя нет, моя.       Бормоча что-то себе под нос, я натягиваю свободную футболку и шорты. Если он напьётся и ввяжется в драку, или ещё что-нибудь в этом роде, мне конец. Сунув ноги в шлёпанцы, я беру ключи и выхожу за дверь. В квартале отсюда есть винный магазин, но если Бен в баре, мне придётся позвонить Пейдж.       Я немного нервничаю, гуляя в свою странную течку, и надеюсь, что никому не приглянусь. Кажется, Бен теряет ко мне интерес, и это хорошо. Мы что-нибудь придумаем, как Гален и Пейдж, и нам даже не обязательно быть друзьями. Я займу один этаж, а он — другой, и мы никогда не увидимся. Надёжно и безопасно.       На улице темно и душно. Я стою под уличным фонарём и пишу Роуз, но чувствую себя странно, давая ей понять, что собираюсь найти своего Фамильяра. Она, наверное, занята, и я не хочу её доставать.       вернись в гнездо.       Тихий голосок звенит в моих мыслях, и я в сердцах фыркаю, тряся головой, чтобы заставить его заткнуться.       Он становится громче.       вернись. в. гнездо.       Я знаю, что скоро он начнёт попросту вопить. В груди всё тревожно сжимается, и я вдруг как будто голая, так далеко от гардеробной. Я взлетаю вверх по лестнице так же быстро, как и сбежала по ней. Голос напевает всё громче и громче, пока я не возвращаюсь в спальню и не захлопываю дверь.       Кожу покалывает от зуда, но я не могу его унять. В кромешной тьме я сбрасываю с себя одежду, чувствуя, как на затылке выступают капельки пота. Я стараюсь делать то, чего хочет от меня голос, но он продолжает говорить.       тьма… ох. дождись бена… идеальное время для спаривания.       — Нет, — бормочу я, дрожа, — ни за что, мать твою.       Низ живота начинает ныть, и я ковыляю в ванную и чуть ли не падаю на пол. Нечто покрывает моё сознание, словно одеяло, пытаясь задушить рассудок, и заставляет делать то, чего я не хочу. Я не буду этого делать. Я сделаю всё, чтобы сберечь независимость и достоинство.       Голос эхом отдаётся в моих ушах, когда я распахиваю аптечку, роняя Тайленол и Кларитин в раковину. Я копаюсь в недрах шкафчика, пока не нахожу Бенадрил, и глотаю сразу три таблетки, надеясь избавиться от нежелательных позывов, когда буду в отключке. Я принимаю дополнительный супрессант для верности и сползаю на пол, абсолютно голая, борясь с шепчущим существом, говорящим мне что делать.       Запустив пальцы в волосы, я зажмуриваюсь. Это не со мной. Это не со мной. Это не со мной. Я засну и обо всём забуду.       — Рей? Грёбаный магазин закрыт.       От голоса Бена моя кожа снова в огне. Я кусаю губу до крови и слышу, как он входит в спальню. Он бродит туда-сюда, пытаясь найти меня, а потом останавливается. В ушах стучит пульс, и я надеюсь, что он не знает, где я.       В дверь ванной тихо стучат, и я слышу, как Бен топчется с той стороны. Он резко втягивает ртом воздух, и я с ужасом понимаю, что он меня чует. Чует изменения в моём теле. Это кощунственно.       Из его горла вырывается мурлыканье.       — Начинается. — Ручка двери дёргается. — Ну что, Рей, я тебе нужен?       Я не отвечаю. Дрожа, я забираюсь в ванну и беру с собой полотенце вместо одеяла. Я не доставлю ему удовольствия быть нужным. Веки быстро тяжелеют, и я перестаю слушать, как Бен искушает меня открыть дверь.       Никчёмный Альфа-самец.