***
Для Гермионы и Люциуса это путешествие стало первым совместным выездом в Штаты. Гермиона, признаться, несколько нервничала перед грядущим событием. Помимо родственников туда были приглашены многочисленные американские друзья Драко, включая и парочку бывших слизерницев перебравшихся в Штаты сразу после войны, так что вечеринка не предвещала быть скучной. Больше всего, однако, Гермиона переживала из-за необходимости вновь встретиться с Нарциссой. За последние три года, с момента их незабвенной встречи у Мадам Малкин, в Лондоне они больше не пересекались, но от Астории, с которой Гермиона, напротив, общалась в последнее время очень тепло, ей было известно, что женщина до сих пор и слышать не желала ни о чём, что было связано с новой семьей её бывшего мужа. Именно поэтому их предстоящая встреча на дне рождения Драко вызывала у Гермионы опасения. Оставалось надеяться только на то, что Нарцисса имела достаточно такта, дабы не устраивать скандал на празднике у собственного сына. Как бы там ни было, а к шести часам вечера на вилле стали собираться гости. Гермиона и Люциус, которые вопреки уговорам Астории остановились в отеле, несколько припозднились, а потому к их приезду дом был уже полон людей. Нарцисса, конечно, уже была там. В отличие от них, она, напротив, решила не тратиться на отельные услуги и теперь помогала Астории встречать приглашённых, так что, едва переступив порог виллы, Гермиона, державшая на руках свою светловолосую, голубоглазую дочурку, наряженную в прелестнейшее розовое платьице, выдержала долгий ледяной взгляд бывшей жены своего мужа. Поёжившись, она покрепче прижала к себе Розу и в тот же миг ощутила, как рука Люциуса мягко легла ей на плечо, давая понять, что он не позволит кому бы то ни было обидеть их. — Люциус, Гермиона! — воскликнула Астория. — Вы как раз вовремя! Проходите прошу. Какое чудесное у Роззи платье! Она взяла малышку за руку, и та приветливо ей заулыбалась. — Роззи, значит, — Нарцисса вышла из-за спины Астории. Она приподняла бровь и надменно рассмотрела Гермиону и её дочь. В этот момент к ним уже подоспел Драко. Лицо у него было несколько обеспокоенное. — Всё в порядке? — шепнул он на ухо Астории, боязливо оглядывая отца и мать. Люциус смерил Нарциссу прохладнейшим из своих взглядов. — Для тебя, Цисси, она Роза Реджина Фелиция, — медленно изрёк он. — Кстати мы с Гермионой тоже рады тебя видеть. — Ах, да, Малфои всегда питали особую страсть к длинным именам, — кивнула Нарцисса, пропуская мимо ушей его последнее не лишённое сарказма замечание. — Не так ли, Люциус Абраксас Арманд Максимус Феликс второй? Люциус едва заметно вздрогнул, на его лице отразилось возмущение, сменившееся злостью, которую он, однако, успешно подавил. Взгляд его быстро скользнул по лицу Гермионы, пребывавшей теперь в нескрываемом изумлении от услышанного. — Максимус Феликс? — тихо повторила она, губы её дрогнули в улыбке. — Серьёзно? Нарцисса снова заговорила: — И это ещё не все его имена, — она подмигнула Люциусу, обратившись к Гермионе: — Милочка, а вы точно его жена, если даже полного имени этого человека не знаете? — И ей совсем не обязательно было это знать, — прошипел Люциус, стискивая плечи Гермионы. — Боюсь представить, какое же имя у тебя? — заметила Гермиона, взглянув на Драко. — Лучше даже не представляй, Грейнджер! — выдохнул тот, краснея как рак и, взглянув, на уже расплывшуюся в хищной улыбке Асторию, строго добавил: — Только попробуй ей рассказать! — Ну что ты, — она утешительно похлопала мужа по руке. — Твоя страшная тайна умрёт вместе со мной. Гермиона тем временем издала странный сдавленный писк и зарылась внезапно раскрасневшимся лицом в оборки платья Розы. Все воззрились на неё с удивлением. — Люциус Максимус, — повторила она дрожащим от смеха голосом. — Это же почти что Люмос Максима! Пальцы Люциуса отчего-то стиснули её плечи сильнее прежнего, но она только снова всхлипнула в отчаянной попытке подавить приступ гомерического хохота, так некстати разобравшего её при всех. Роза тоже заливисто рассмеялась и захлопала в ладоши. Драко и Астория, расплывшись в улыбках, потупили взгляды. Другие гости тем временем начали собираться вокруг них, с любопытством наблюдая за разворачивающейся сценой. — Да, именно так его и дразнил один магглорожденный мальчик с Рейвенкло после того, как отец прислал Люциусу очередной громовещатель огласивший за завтраком в большом зале весь длинный перечень его имён, — насмешливо заметила Нарцисса и, понизив голос, добавила: — Родители несчастного были первыми магглами, которых Люциус запытал до смерти. — Не до смерти! — выпалил тот голосом полным яда, бросив быстрый взгляд на Гермиону. Смех её заметно поубавился при упоминании пыток магглов. Затем он снова смерил бывшую жену холодным взглядом и произнёс уже голосом полным достоинства: — Благодарю за столь красочный экскурс в моё прошлое. Надеюсь, ты больше ничего не хочешь добавить? — О, я бы ещё много чего могла!.. Но, признаюсь, я впечатлена, — заметила Нарцисса. — Ты даже не попытался послать в меня Круцио! — Я избавился от многих дурных привычек, — уголок его губ дрогнул от неприязни. — И приобрёл новые, — она кивнула в сторону Гермионы. — Ну всё, — отрезал Драко. — Я требую, чтобы вы немедленно прекратили это! Если вы попытаетесь испортить мне день рождения, я вышвырну из этого дома вас обоих! — Драко! — выдохнула поражённо Астория. — Зачем же так грубо? — Этот вечер только начался, — заметил он, — а они уже готовы растерзать друг друга! — Ну что ты, дорогой! — воскликнула Нарцисса. — Мы с папочкой просто обменялись дружескими приветствиями. В конце концов мы же с ним так давно не виделись. Не отводя глаз от бывшего мужа, она натянула на лицо фальшивую улыбку, и Люциус ответил ей тем же. Начался праздник. Сперва был фуршет и поздравления, после чего гости разбились на группы согласно своим предпочтениям и интересам. Кто-то танцевал, кто-то вел светские беседы, а кто-то шумно обсуждал последний матч по квиддичу между сборной Ирландии и США. Дети, которых тут тоже было немало бегали друг за другом, залезая под столы и пугая гостей. Организатором этой весёлой игры был, конечно, Скорпиус. Роза тоже участвовала. И хотя все это веселье проходило под неусыпным взором домовихи, служившей в доме Астории и Драко нянькой, Гермиона всё же украдкой присматривала за дочерью. Люциус в это время беседовал с человеком, возглавляющим американскую лабораторию учреждённую на базе их Фонда, мистером Луисом Алонзо, обсуждая возможность привлечения инвестиций со стороны местных воротил. О произошедшем инциденте они больше не вспоминали. В какой-то момент из-под их стола с дикими криками выскочили Скорпиус и Леонард, повиснув на коленях Гермионы и Люциуса, который как раз держал бокал с красным вином. Рука его дрогнула, и содержимое бокала в следующий же миг оказалось на белоснежной блузке Гермионы. — Скорпиус, Лео! — рявкнул Люциус, в то время как Гермиона потянулась за салфеткой. Мальчики мгновенно притихли. — Хватит надоедать людям! Идите и займитесь чем-нибудь полезным! — Чем, например? — спросил Скорпиус. — Нам скучно! — Я не знаю! — нетерпеливо прошипел тот. — Идите пугайте лучше бабушку, а не меня! — Она запрещает нам её так называть! — заметил Скорпиус. — О, я уверен, она просто подшучивает над вами, — хищно оскалился Люциус. — Отныне называйте её только так и никак иначе! Уверяю, она будет счастлива! — Хорошо! — обрадовались дети и мгновенно скрылись с их глаз. Гермиона бросила на Люциуса укоризненный взгляд. — Я пойду приведу себя в порядок, — произнесла она, вставая со своего места, и удалилась в туалетную комнату. Дверная ручка щёлкнула спустя несколько минут, когда она как раз уже отчистила палочкой свою блузку. — Занято, — произнесла было Гермиона, но в следующую секунду в комнату уже вошёл Люциус, и она добавила: — А, это ты… Мальчики такие непоседы! Люциус аккуратно запер за собой дверь. Секунду он молчал. — Как ты посмела смеяться надо мной при всех? — изрёк наконец он. Гермиона вскинула на него поражённый взгляд. Глаза Люциуса были абсолютно непроницаемы. — Люциус, я… — выдохнула она, ощущая, как внутри неё всё холодеет от неприятного осознания. Неужели эта дурацкая сцена в начале вечера, всё-таки задела его? За всё то время, что они были в браке, они ещё никогда не ругались из-за подобных вещей — не было повода, и, признаться, Гермиона не желала начинать. Руки у неё покрылись дрожью, и она сделала шаг назад, опершись бедром о столешницу раковины, судорожно пытаясь понять, как же ей сгладить эту ситуацию. — Как — ты — посмела, — с расстановкой произнёс Люциус, сделав шаг по направлению к ней, и Гермионе, которая не могла отвести глаз от его хладнокровного лица, показалось, что Люциус стал вдруг вдвое больше, чем был. — Смеяться — надо мной? Он подошёл очень близко, пристально вглядываясь ей в глаза. — Люциус, — снова пролепетала Гермиона. — Я… Это вырвалось у меня случайно… Я не хоте… Она не договорила. Во взгляде его промелькнула какая-то искра. Гермиона, онемевшая от ужаса не смогла идентифицировать, злостью это было или чем-то ещё. Уголок его губ судорожно дрогнул. — Люциус, — выдохнула Гермиона, делая шаг назад. — Как ты посмела, — повторил он, приподнимая бровь, и Гермиона с изумлением осознала, что губы его дрожали от едва сдерживаемого смеха, а холодные глаза наполнились озорством и чем-то похожим на детский восторг. Рот её приоткрылся от удивления. — Наглая девчонка, смеяться надо мной при всех, а? В следующую секунду он схватил её за талию и посадил на утопленную в мрамор раковину, впившись губами ей в шею. — Люциус! — воскликнула Гермиона. Из глаз её отчего-то градом покатились слёзы, пока его горячий рот ласкал её. Ослабевшими от пережитого ею мгновения ужаса руками, она сжала его плечи, после чего машинально довольно сильно ударила его по спине. — О! — воскликнул он, оторвавшись от неё. — Ещё и избить меня решила? Губы его расплылись в счастливой улыбке. — Ненавижу! — завизжала она. — Я чуть не умерла тут на месте! Как ты мог?! — Видела бы ты своё лицо в этот момент! Гермиона соскользнула с раковины и с силой оттолкнула его. — Видел бы ты своё лицо! — всхлипнула Гермиона, утыкаясь в ладони, и разревелась как маленькая. — Какое? — сладким голосом поинтересовался Люциус, снова приманивая её к себе и нежно проводя пальцами по плечу. Гермиона дёрнулась. — Такое! — выплюнула она. — Такое страшное! Такое холодное, не выражающее абсолютно ничего!.. Только попробуй ещё хоть когда-нибудь на меня так посмотреть! Она обратила на него свои заплаканные глаза. — Что же ты сделаешь? — промурлыкал он, подняв руку и стерев с её щек слезинки. — Убью тебя! Вот что! — О-о, — протянул он, настойчиво прижимая её к себе, так что всякое её сопротивление было бесполезно. — А я и забыл, какая ты особенно хорошенькая, когда бесишься! — Ненавижу! — взвыла Гермиона, бессильно ударяя кулачком его по плечу. — Скажи это ещё раз, моя хорошая девочка! — он стиснул её в своих железных объятиях, так что она едва могла дышать. Из груди Гермионы снова вырвались громкие рыдания. — Ну, всё-всё, — зашептал Люциус, качая её. — Всё прошло. Всё закончилось… Я понял, что мне не стоит больше так шутить! Ну… Хочешь ударь меня ещё раз? Гермиона замотала головой, говоря, что его так называемая «шутка» была дурацкой, как никогда. Люциус только снова рассмеялся и поцеловал её в лоб. — Моя хорошая, — успокоительно проговорил он. — Моя прекрасная… Неужели ты правда подумала, что я разозлился на тебя из-за этого глупого разговора с Нарциссой? Гермиона лишь прерывисто вздохнула, ощущая, будто полностью лишилась сил. — Только попробуй проделать со мной такой фокус ещё раз, — выдохнула она. — Прости, что напугал тебя, моя любимая. Прости… — сказал он, сажая её на раковину во второй раз и снова утыкаясь лицом ей в шею. Ухватившись зубами за ворот её блузки, он потянул его в бок, и две верхние маленькие металлические пуговички выскользнули из петель; остальные не поддались, и он стал помогать себе руками. — Люциус, — Гермиона уже не плакала. Она обратила на него затуманенный от шквала пережитых эмоций взгляд. — Это ты прости, что я так глупо рассмеялась над тобой… Действительно, я не должна была… Но не наказывай меня так больше, прошу. — Ну, что ты такое говоришь? — его теплые нежные руки обхватили её лицо, и он с упоением прикоснулся к её распухшим, солёным от слёз губам. — Моя сладкая… Я и подумать не мог, что ты так… В следующее мгновение он отстранился и, сделавшись очень серьёзным, медленно произнёс, заглядывая ей в глаза: — Будь именно такой, какая ты есть, понятно? Смейся надо мной тогда, когда тебе хочется и там, где тебе вздумается. Потому как только тебе одной я могу позволить делать это. Люциус снова приник к её губам, и она ответила на его поцелуй. — Я люблю тебя, — прошептал он. — И я, — выдохнула она. — Я не смогла бы пережить, если бы мы поругались из-за такой глупости. — Я тоже, я тоже! Руки Люциуса уже полностью расстегнули её блузку и принялись за бюстгальтер. — О, Люциус, нас, наверное, уже заждались! — воскликнула Гермиона. — Ну, кто нас там может ждать? — улыбнулся он, задирая её юбку. Пальца его скользнули по нежному шёлку плотно облегающих её ноги чулок, закреплённых на чёрном атласном поясе. — Но как же Роза?! — воскликнула Гермиона. — Роза с мальчишками, да и я приказал домовихе следить за ней в оба глаза. — Но вдруг ей что-то понадобится! — не унималась Гермиона. — Ну, хорошо! — кивнул Люциус. Он отстранился от Гермионы и произнёс имя нянчившего детей эльфа. В следующую секунду сверкнула вспышка, и домовиха предстала перед Люциусом и Гермионой, которая едва успела прикрыть свою наготу углом мантии Люциуса. — Чего изволите, старший мистер Малфой? — деловито спросила домовиха. — Ты следишь за Розой? — спросил тот. — Как за зеницей ока! — воскликнула она. — Что она делает сейчас? — Играет с мистером Лео и его драконами. — Покажи! Домовиха щёлкнула пальцами, и зеркало за спиной Гермионы вдруг превратилось в экран, в котором, как в телевизоре показались сидящие на полу Роза и Лео. Они действительно играли в драконов и смеялись. Гермиона удивлённо уставилась туда. Она ещё никогда не видела ничего подобного. — Я и не знала, что можно так подглядывать за кем-то, — прошептала она, Люциус фыркнул. — Ну что, теперь ты спокойна? Гермиона кивнула. — Можешь идти, — он уставился на домовиху, натянув на лицо наиболее любезную улыбку, какую только мог себе позволить продемонстрировать эльфу, и та, расплывшись в ответном уродливом оскале, скрылась с их глаз. Зеркало вновь превратилось в отражающую поверхность. Гермиона ещё приникшая к нему, охнула, увидев, что вся косметика на её лице была размазана, волосы растрёпаны, не говоря уже о расстёгнутой и измятой одежде. — Мерлин, Люциус! — выдохнула она. — Что ты со мной натворил?! — О, ты такая соблазнительная во всём этом безобразии! — воскликнул он. — Такая желанная… Горячие губы его снова обожгли ей щёку, подбородок, затем плечо, пока он наконец не вобрал губами её начинающий твердеть от возбуждения сосок. Успокоенная тем, что Роза была под контролем, Гермиона наконец позволила себе расслабиться. — Может, перейдём в какую-нибудь спальню? — спросила она, понимая, что продолжение было неизбежно. Пальцы её проникли Люциусу в волосы. — Нет. Я хочу тебя здесь. Хочу, чтобы люди, случайно проходящие мимо этой двери, слышали твои сладкие стоны. — Ты сумасшедший, — вздохнула она, думая о том, что эта фраза, за последние несколько лет, стала обязательной частью её повседневного лексикона. Но Люциусу нравилось, когда она произносила это в его адрес. Вот и теперь, губы его тронула улыбка. Тем временем он уже избавил Гермиону от всей одежды кроме чулок и пояса и, быстро развернув её к себе спиной, наклонил над раковиной, с удовольствием сжав руками её ягодицы. Взгляд Гермионы снова упёрся в собственное отражение. Косметика всё также была размазана по лицу, а в глазах отразилась томность и вожделение. Люциус скинул с плеч мантию, ослабил галстук и нетерпеливо расстегнул ремень брюк. Наконец он ворвался в неё. Стремительно. Губы и веки его дрогнули от наслаждения. Гермиона поняла, что Люциус хотел её с самого первого мгновения, как только вошёл сюда. Она невольно усмехнулась тому громадному терпению, которое ему, очевидно, пришлось проявить, дабы дождаться этого сладкого момента. С другой стороны, он сам был виноват в промедлении, и Гермиона мысленно порадовалась, что заставила его помучиться в ожидании. Словно бы это было её маленькой местью за тот страх который она испытала, решив было, что её глупая реакция на слова Нарциссы оскорбила его. — О, Люциус… Максимус, — простонала Гермиона, когда он уже набрал темп. Это заставило его на секунду остановиться. Гермиона подняла свои бесстыжие глаза на его отражение. Люциус приподнял бровь и вошёл в неё в следующее мгновение рывком, глубоко. Изо рта Гермионы выкатился стон, и она прикусила нижнюю губу. — Феликс, — выдохнула она. Проникновение на этот раз было настолько глубоким, что она вскрикнула и прогнулась в спине. — Замолчи, — сказал он, сияя улыбкой. — Почему ты не любишь свои вторые имена? — спросила Гермиона, ощущая, как волны удовольствия растекаются по её телу. — Может потому что они дурацкие? — предложил Люциус. — А, по-моему, они прекрасно тебе подходят. Такие же претенциозные… вычурные… Малфойские! — пока она говорила это, Люциус врывался в неё с новой силой. Руки его, меж тем, так сильно сжали её ягодицы, что кожа на них начала гореть, а всё, внутри неё начало пульсировать от близкого оргазма. Гермиона застонала громче. — Может потому, я их и не люблю, — сказал Люциус. — Я сделаю так, что ты их полюбишь, — Гермиона захлебнулась от удовольствия: — Я буду стонать их. Я буду кричать их! Люциус запрокинул голову и тоже застонал. Он приближался к финалу и усилил темп. — Люциус! — простонала Гермиона. — Да, — выдохнул он. — Максимус! — воскликнула она. — Да! — Феликс! — прокричала она, дрожа от, наконец разлившегося по всему её телу наслаждения, охватившего всё её естество с неистовой силой. — Да… Пальцы Люциуса крепко стиснули её талию. Он навис над ней, уткнувшись лбом ей в спину, прикасаясь дрожащими губами к её позвоночнику, опаляя горячим дыханием её нежную кожу. — Моя восхитительная, — прошептал он. — Моя непокорная… Моя… Когда Люциус и Гермиона выбрались наконец из тесной ванной комнаты, где провели без малого сорок минут, люди, присутствующие в общем зале, замечая их, прятали смущённые улыбки. — Мерлин, мне кажется или они и правда на нас смотрят так словно… — прошептала Гермиона. — Нет, тебе не кажется, — кивнул Люциус. — Я очень громко кричала? — поинтересовалась Гермиона. — Да, весьма, — довольно заметил тот. — Надо было всё-таки наложить изолирующие звук чары на дверь. Они подошли к столу с закусками и взяли по бокалу с шампанским. Через минуту около них возник Драко. Он тоже взял в руки бокал и все трое молча отпили по глотку. — Пап, — прервал наконец молчание Драко, обращаясь к Люциусу. Тот посмотрел на него взглядом полным отеческого внимания. — Когда ты уже успокоишься? — Честно говоря, пока не собирался, — невозмутимо ответил Люциус и снова сделал глоток. — Я знаю, это всё твой коварный план! — Драко посмотрел на Гермиону, та поперхнулась. — Лучшая месть за всё, что тебе и Поттеру сделал я — было попытаться свести с ума моего отца, не так ли? — он осушил бокал до дна и добавил: — Вы оба просто невыносимы! И лучшее, что вам удалось сделать в своей жизни — это Роза. Её появление на свет — единственное, почему, я прощаю вам вот это вот всё! — Как великодушно с твоей стороны, сынок! — рассмеялся Люциус. Драко с небольшим стуком опустил пустой бокал на стол и скрылся в другой части зала. — Пойду, посмотрю как там наша малышка, — сказала Гермиона, думая о том, что была сейчас слишком приятно утомлённой, чтобы чувствовать себя виноватой. — И я с тобой, — вздохнул Люциус. — А я бы попросила тебя, дорогой мой, уделить теперь несколько минут и мне, если у тебя, конечно, ещё остались силы, — раздался за их спинами голос Нарциссы. Гермиона обратила на Люциуса удивлённый взгляд, он только кивнул, и она направилась к Розе одна.***
— О чём ты хотела поговорить со мной? — скучающим голосом поинтересовался Люциус, когда они с Нарциссой вошли в небольшую библиотеку. Настроение у него было прекрасное, немного, правда, клонило в сон после столь бурного времяпрепровождения с Гермионой, так что Люциус не преминул расположиться теперь в широком кожаном кресле в углу полутёмной комнаты и не без удовольствия вытянул ноги на подставку. Разговаривать с Нарциссой желания у него сейчас не было совсем, однако, что он мог поделать? — Ты не мог подержать себя в руках, хотя бы несколько часов? — раздражённо спросила та, сделав несколько резких шагов по комнате. — Хотя бы на дне рождения сына не выпячивать свою, полную ярких красок, личную жизнь! Ты всегда был распущенным, но это уже за гранью! Какой стыд… — Не вижу проблемы, — качнул он головой. — Ты и правда впал в маразм с этой глупой девчонкой. Ведёшь себя как школьник! — А почему бы собственно и нет? — улыбнулся он. — Я и так слишком долго притворялся… — Притворялся, значит? — выплюнула она. — Нарцисса, — Люциус пригладил волосы. — Ты притащила меня сюда только для того, чтобы пристыдить? — Мне просто противно, — она скрестила руки на груди и отвернулась от него, не находя в себе сил, очевидно, продолжать смотреть на его разморенное лицо. — Я всё понимаю, конечно… Эта магглорожденная готова на всё! С радостью выполняет любые твои прихоти… Низменные желания… Даже, наверное, — она судорожно мотнула головой. — Ф-фу! — Фу? — усмехнулся Люциус, поднимаясь с кресла. Разговор начинал его забавлять. Сделав несколько шагов по комнате, он задумчиво кивнул собственным мыслям, после чего медленно озвучил их: — Да, к хорошему быстро привыкаешь… Я уже кажется и забыл, как это было у нас. Нарцисса бросила на него оскорблённый взгляд. В мягком закатном свете, лившемся сквозь просвет меж плотных штор, блеснули её серьги: два паука белого золота, тела которых венчали крупные чёрные жемчужины — подарок Люциуса на их первую годовщину. — Ну, знаешь ли… Я благородная леди, в конце концов, а не какая-то там публичная девка! — выдохнула она. — Если ты хотел взять себе в жёны… Хотя, о чём это я? Ты же в конце концов так и поступил! — Да, чистокровным леди ведь не положено ублажать мужа не по правилам этикета, — саркастично заметил Люциус. — И не дай Мерлин, ещё и самой получить при этом удовольствие! — Я разрешала тебе заводить для этого интрижки! — грудь Нарциссы вздымалась от возмущения. — Это отнюдь не укрепило наших чувств. — Долгие годы тебя всё устраивало! — Я не знал, что брак может быть и другим… — Прекрати! — вскричала она. — Ты называешь эту клоунаду браком? — Цисси, — выдохнул Люциус. — Чего ты хочешь от меня? — Я хочу, чтобы этот позор закончился! Но, очевидно, этому уже не сбыться… Какое разочарование, — кивнула она. — Ты превратил всю нашу жизнь в фарс… Предал всё, во что мы верили… — А во что, позволь спросить, собственно, верили мы? — ядовито прошипел Люциус, посмотрев на неё в упор. — По крайней мере, я никак не ожидала, что ты заведёшь детей от… грязнокровки! — Этой новости уже полтора года, — мрачно заметил он. — И я бы попросил тебя не называть Гермиону так… — Да слышишь ли ты себя! Люциус! О! — Нарцисса возвела руки к потолку, а после прижала ладони к своим раскрасневшимся щекам. — Всё это время, я, признаться, надеялась, что это помутнение у тебя временное… Что ты делаешь всё это лишь из корыстных целей, дабы оградить себя от… — Чего? — Люциус улыбнулся. — Азкабана? Ты полагала, я решил жениться на мисс Грейнджер, дабы пожизненно обезопасить себя? — Да! — воскликнула она, хватая его за руку. — Скажи мне! Признайся, что это так? Прошу!.. Я никому не скажу, Люциус… Она уставилась на него молящим взглядом. — Ты сошла с ума, видно, — выплюнул тот, отдёргивая руку. — Мне придётся тебя разочаровать, Нарцисса, но мои чувства к моей нынешней жене искренни… — Да о каких чувствах ты вообще говоришь?! Ты же не любишь никого кроме себя, Люциус! Уж я-то тебя хорошо знаю! — Нет, не знаешь! Стоит теперь уже признать, мы никогда не были с тобой по-настоящему близки… — Да ты просто забыл! — судорожно замотала она головой. — Забыл, как всякий раз приползал ко мне, после очередного своего провала! Как рыдал и валялся у меня в ногах после того, как потерпел неудачу в Отделе Тайн. Ты — великий и ужасный, Люциус Малфой, гроза всех магглов! Помнишь, как ты умолял сделать что угодно, дабы вытащить тебя из Азкабана?! И как я унижалась ради тебя перед сотней министерских крыс! Обила все их чёртовы пороги, только ради того, чтобы спасти тебя, но всё было тщетно! Ты зарыл себя с головой!.. А потом, когда ты вышел… Помнишь ли, в какого жалкого алкоголика ты превратился в тот год? Как низко ты пал? — Спасибо за то, что в очередной раз напомнила, как прекрасна моя жизнь сейчас, — кивнул он. — А помнишь ли ты, что было после войны, когда мракоборцы то и дело переворачивали наш дом вверх дном в поисках улик? Именно я выбивалась из сил, чтобы вернуть нам хотя бы крупицы былого уважения! У тебя же была депрессия! Ты сутками просиживал взаперти, а потом… как только ты сдал всех своих друзей и все обвинения с нас были сняты, ты при первой же возможности выклянчил себе должность в Министерстве Магии, в этой «выгребной яме» с этими «помойными жуками» типа Кингсли, как ты называл его раньше! И весь этот скандал вокруг Драко и Астории полностью твоя вина, потому что ты побоялся применить силу к тому мерзкому журналисту! Из-за тебя мы пережили всё это унижение! — Да, потому-то ты наконец от меня и ушла, — кивнул Люциус. — Зачем было продолжать жить с таким ничтожеством? Правильное решение! Спасибо тебе за него. Сам бы я в тот период и правда навряд ли бы на это отважился. У меня есть слабости, немало, и страх остаться в одиночестве — один из них… Однако нас с тобой тогда уже едва ли что-то связывало и я понял, что ты права и нам нужно наконец разойтись! — Да я не собиралась с тобой разводиться на самом деле! — вскричала Нарцисса. В комнате на мгновение повисла тишина. — Неужели ты действительно думаешь, что я была способна разрушить собственный брак, каким бы он ни был?! Люциус замер. Он с изумлением взглянул на Нарциссу. Последние слова её неприятно поразили его так, как уже давно не поражало ни что. — Когда ты предложила мне тем вечером развод — не было заметно, что ты шутишь, — медленно сказал Люциус. — Да я просто хотела вытащить тебя из того болота на дне которого ты оказался, куда тащил всех нас! — воскликнула она. — Я была истощена… Я надеялась, мысль о том, что семья твоя рухнула — образумит тебя! — Образумит? — выплюнул он и, отшатнувшись от неё, прошептал: — Да ты просто ждала, что я снова приползу к тебе на коленях! Что буду умолять не уходить! — Да, — выдохнула она. — Да, я полагала — ты сделаешь именно так. Я этого желала, если хочешь! И ты не можешь винить меня за это! Люциус тяжело вздохнул и сжал кулаки. Волна едва сдерживаемой злости, поднялась откуда-то из недр его сознания. — Тебе просто нравилось видеть меня слабым, — произнёс он, дрожа. — Ты получала удовольствие от моих падений, от моих унижений перед тобой, не так ли? — Нет! Я любила тебя! — воскликнула Нарцисса. — И, напротив, хотела видеть тебя сильным! Я выходила замуж за сильного человека, человека который ничего и никого не боялся! Человека, которого уважал и ценил даже Он!.. И я хотела, чтобы этот человек, наконец, вернулся ко мне! — Ложь… Наглая ложь, Цисси. И ты это прекрасно знаешь. С каких пор тебе стало интересно, что думал обо мне Он?! Ты даже не приняла метку, едва ли подумав о том, сколько самообладания и сил мне потребуется, чтобы объяснить Тёмному Лорду, почему он должен тебя за это простить!.. О, сколько грязных дел, мне пришлось сделать по его приказу в уплату за твою свободу от него!.. Едва ли ты когда-нибудь об этом задумывалась, да? — губы его искривились в саркастичной усмешке, после чего он тихо добавил: — А после войны ты просто желала отомстить мне за всё, что я тебе причинил… Хватит лгать мне в лицо. Хотя бы сейчас. Ты надеялась великодушно простить меня, отчего я бы ощущал себя перед тобой в долгу; стал бы полностью зависим от тебя. Вот чего ты хотела!.. Нам пора закончить этот разговор! Люциус развернулся и направился к двери. — Подожди! — возопила она. Тяжело вздохнув, он медленно повернул лицо в её сторону. В полумраке библиотеки Нарцисса походила на призрак. — Подожди, — прошептала она. — Я хотела поговорить с тобой на самом деле совсем о другом… Из груди Люциуса вырвался презрительный смешок. — О чём же? — Драко… Теперь, когда у тебя… появилась ещё одна наследница, — она выдавила из себя последнее слово так, словно оно причинило ей боль. — Я хотела попросить тебя дать мне непреложный обет, что ты не оставишь Драко без причитающегося ему состояния… — Ты вообще в своём уме?! — рык Люциуса сотряс стены. В мгновение ока он вновь оказался около неё, навис над ней. Мускулы его лица дрожали от гнева. — Да, я в своём уме, в отличие от тебя! — тряся головой, сказала она. — И у меня нет гарантий, что ты не решишь под старость лет, переписать завещание таким образом, что мой бедный мальчик, останется абсолютно гол после твоей смерти! — Которую ты, конечно же, с нетерпением ждёшь, не так ли?! — оскалился тот. — Дай мне обет! — Нет! — Люциус так сильно стиснул зубы, что они скрипнули. — Я не собираюсь лишать Драко наследства. Всё, что причитается ему по праву — будет его. Всё, что я решу оставить Розе — будёт её. У меня нет цели обделять кого-либо из них! И Драко, я уверен, Слава Мерлину, думает о своём наследстве в последнюю очередь! — Потому что он ещё глупый мальчишка! — Потому что у него хватило ума не стать таким как мы, — выплюнул Люциус и, покинув комнату, с грохотом захлопнул за собой дверь. Подобно урагану он промчался по коридору, едва не сбив с ног Гермиону. — Люциус! А я искала тебя повсюду. Что-то случилось? — в глазах её промелькнуло беспокойство. — Да, нам пора уходить, — сказал он. — Забери Розу. Она только кивнула в ответ.***
— Разговор с Нарциссой очевидно не удался, — констатировала Гермиона, когда они вернулись в свой отельный номер. Она положила уже спящую на её руках Розу в кроватку. В пухлых ручках девочка сжимала одного из зелёных драконов Лео. Гермиона аккуратно вынула его и положила на прикроватный столик. Оказавшись на холодной столешнице, дракон недовольно поёжился и свернулся в клубок, испустив две тонкие струйки дыма. — Это было ужасно, — изрёк наконец Люциус. Скинув мантию и подойдя к зеркалу, он начал развязывать свой галстук. Было видно, как его всё ещё трясёт от негодования, отчего ему никак не удавалось извлечь из шёлковой материи золотую булавку. В конце концов она открылась и уколола его в шею. Люциус выругался. Гермиона подошла к нему. Медленно опустив его скованные руки, она сама извлекла булавку и развязала галстук. На шее Люциуса показалась капелька крови и, встав на цыпочки, она аккуратно слизнула её языком. Люциус выдохнул. Он прикрыл глаза и обвил руками её талию. — Расскажи мне, — прошептала Гермиона, утыкаясь носом ему в грудь. — Это слишком мерзко, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты знала, что так бывает… — Как? — Так низко. Так… мелочно, — сказал он и, поколебавшись долю секунды, добавил: — Она не хотела развода. Она надеялась, что я буду вымаливать её прощения… Гермиона слабо усмехнулась: — Ты понял это только сейчас? Он отстранился, посмотрев ей в глаза с изумлением. — Люциус, — вздохнула Гермиона. — Мне стало это ясно ещё тогда, в магазине Мадам Малкин. Женщина, которая отпустила прошлое, никогда не вела бы себя так… Нарцисса же всё ещё была задета. Она была оскорблена тем, что ты даже не попытался спасти ваш брак. Что ты сдался так просто… Брови Люциуса поползли на лоб. — Но Гермиона, там было нечего спасать! Если раньше нас ещё хоть что-то связывало: общие идеи, защита Драко, то после войны мы стали абсолютно чужими людьми! — Я знаю, — Гермиона погладила его по щеке. — Однако не по её разумению… Она хотела, чтобы за неё поборолись, она надеялась… — Она ждала моих унижений! — ноздри его раздулись от очередной волны гнева, и Гермионе подумалось, что из них тоже вот-вот начнёт сочиться дым. — Не без этого, — кивнула она. — Однако ты теперь можешь лишь пожалеть её… В конце концов она просчиталась и осталась ни с чем… Она не смогла простить тебя, да и саму себя, в то время как ты смог возвыситься над своим прошлым, нашёл новый смысл. — Да, — кивнул он. — Я смог. Я выбрался с того ужасного дна… Хотя сейчас, оглядываясь назад, я едва ли понимаю, как у меня это вышло. — У тебя хороший инстинкт самосохранения, — улыбнувшись, заметила Гермиона. — Это уж точно, — слабо усмехнулся Люциус и, прижав Гермиону к себе, добавил: — И как же я счастлив, что встретил тебя!