***
Ни Гермиона, ни Люциус не могли уснуть в эту ночь. Лёжа в своей постели, они просто ждали рассвета, надеясь, что до его наступления и прибытия в поместье мракоборцев мир их дома никем не будет нарушен. — Всё хотел спросить, — произнёс в какой-то момент Люциус. Гермиона была в его объятьях, и он поглаживал её по плечу. — Почему та мантия… с фибулами? Ну, которую ты подготовила для меня перед своим незабываемым представлением в библиотеке? — Ах, ты не понял! — усмехнулась она. — Ты же был именно в ней в тот самый день… — Какой ещё день? — удивился он. — Когда мы впервые встретились с вами, мистер Малфой, конечно же! — возмущённо сказала Гермиона, приподнимаясь на локтях и вглядываясь в его лицо. — В книжной лавке Флориш и Блоттс. Вы ещё подкинули тогда дневник Волдеморта Джинни. — Ах, Мерлин! — судорожно вздохнул Люциус. — Вот оно что! А я всё думал… А я вот не помню, в чём ты была одета тогда, уж прости, тебе знаешь ли, было всего двенадцать, а я редко утруждаю себя наблюдением того, что творится у меня под ногами. Рассмеявшись, Гермиона уткнулась ему в плечо, и он запустил пальцы ей в локоны. — Мог ли ты представить тогда? — Да я бы лучше пустил себе проклятье в висок! — Но через несколько лет ты… — Гермиона вновь взглянула в его серые глаза. — Я поклялся никому и никогда не рассказывать об этих своих… фантазиях, — он провёл пальцами по её бровям, носу, губам. — Это было слишком… даже для меня. — А я ведь, решила тогда вырвать тебя из своего сердца, — прошептала Гермиона. — Сразу после своего «представления». — Что? — выдохнул Люциус. — Ты приняла такое… — Да, — Гермиона произнесла это с вызовом. — Негодяйка, — поражённо выплюнул он, ладони его сдавили ей виски. — Больше никогда не смей… Или ты опять забыла, кто в этом доме принимает подобные решения? Губы Гермионы расплылись в наглой улыбке. — Тебе стоит напоминать мне об этом почаще, — пальцы её заскользили по его груди, животу, — а то я, знаешь, быстро отбиваюсь от рук… Спустившись вниз, она обхватила пальцами его член, приникая к нему губами, и Люциус с шумом вобрал носом воздух. — И как ты собиралась вырвать меня из своего сердца, — простонал он, — когда ты так любишь его… — Да это была одна из самых сложных задач, — вздохнула Гермиона. — У нас ведь с ним любовь с первого взгляда, в отличие от тебя… И он, надо сказать, гораздо более сговорчив, чем ты — между нами никогда не бывает разногласий. Рука Люцуса настойчиво легла Гермионе на затылок. — Этот предатель бессовестно реагировал на все твои провокации, даже когда душа моя уже изнывала от муки, пока ты издевалась надо мной! — В конце концов, — сказала Гермиона, отрываясь, — я могла ведь вырвать из сердца только тебя, но не его… — И как ты себе это представляла? — глаза Люциуса полыхнули в ночном сумраке. — Ну, мы же не собирались разводиться, а это значит — я бы могла приходить к тебе по ночам и требовать исполнения супружеского долга. — Неслыханно! — задохнулся он от возмущения. — Ты бы использовала меня для удовлетворения своих низменных потребностей? — Да, боюсь, тебе бы пришлось играть роль посредника, потому что без него я бы жить точно не смогла… не в этом доме, во всяком случае… — Дрянная девчонка, — процедил Люциус, притягивая её к себе и с жаром впиваясь в её распухшие губы. В следующее мгновение из соседней комнаты раздался детский плач. — Роза, — Люциус с Гермионой в ужасе выдохнули хором. Путаясь в одеяле, они вскочили с кровати и, схватив свои палочки, помчались к дочери. Когда они вбежали в её комнату, то обнаружили, что она стояла в своей кроватке и плакала, держась руками за перегородку. Мими лежала на полу. Люциус взял Розу на руки, а Гермиона наклонилась и подняла куклу, обнаруживая, что фарфоровая голова её была расколота пополам. — Ах, я сейчас всё исправлю, — выдохнула она, доставая палочку. — Репаро. Прозрачно-голубое свечение окружило трещину, и она срослась, как небывало. Наблюдающая за этим действом Роза перестала плакать. Гермиона отдала ей куклу. — Вот так, — она погладила дочь по голове. В свою комнату они вернулись уже втроём. — Нам стоило сразу взять её сюда, — сказала Гермиона, когда Люциус уложил Розу в их кровать. — Как мы могли?.. А если бы это… — Её комната окружена самыми лучшими защитными чарами, ты же помнишь? — успокаивающе произнёс Люциус. — Никто желающий навредить ей — не может проникнуть туда. Это самая безопасная комната в поместье. — Ах, — Гермиона замотала головой. — Почему же она тогда… — Возможно, ей просто приснилось что-то, и она бросила куклу на пол. — Я бы никогда не смогла простить себе, Люциус… — Ложись, — прошептал он. — Ну же. Всё в порядке, как видишь. Она взглянула на него. Люциус уже залез под одеяло и гладил вновь заснувшую спокойным сном Розу по спине. Гермиона, сердце которой ещё было охвачено страхом и чувством вины, приблизилась к кровати, опускаясь на неё. Несмело она прикоснулась к плечу дочери, и горячая ладонь Люциуса накрыла её руку. — Пока я здесь, ни с её, ни с твоей головы не упадёт ни одного волоса, — сказал он. — Я клянусь тебе, Гермиона. Она только кивнула, устало положив голову на подушку, и закрыла глаза.***
Разбудил Гермиону смех Розы. Они с Люциусом уже не спали и тихонько играли рядом с ней. Было утро. — Ах, а вот и мамочка проснулась, — улыбаясь, сказал Люциус. — Ну же, поцелуй её. — Мама, — Роза обвила шею Гермионы, и та прижала её к себе, понимая, что не хочет встречать рассвет никак иначе. — А теперь её поцелую я, — прошептал он, прижимая их обеих к себе и прикасаясь губами к виску Гермионы. — Доброе утро… — Доброе, — выдохнула Гермиона, приникая к нему. — Их ещё нет? — Уже здесь, — ответил Люциус. — Прибыли примерно час назад… Отключают камины от общей сети… — Гарри приехал? — Нет, Кингсли написал, что лично прибудет сюда к полудню или чуть позже. Он отправил мистера Поттера к Пэнси — у Министерства есть основания полагать, что в первую очередь Плегга решит навестить её… — Надеюсь, они поймают его раньше, чем он успеет навредить кому-либо… В дверь их комнаты робко постучали. — Мистер Малфой, — раздался приглушённый мужской голос. — Прошу прощения, что беспокою, но нам необходимо проверить защиту в подвалах, вы не могли бы… — Вечно они пытаются залезть в мои подвалы! — зашипел Люциус и, поднимаясь, с кровати, произнёс громче: — Ждите меня внизу. За дверью послышался звук удаляющихся шагов, после чего всё стихло.***
Спустя час Гермиона вместе с Розой уже были в столовой. Они только что закончили завтрак. Роза играла с Мими, а Гермиона несколько отрешённо взирала через панорамные окна на покрытые сочной травой луга и лес. — Нет, это исключено, — в комнату вошёл Люциус, за ним следовал мракоборец, в котором Гермиона сейчас же узнала одного из тех молодых людей, что два дня назад сопровождали их в Азкабан. — Но мистер Малфой, там незащищённый подземный тоннель, нам необходимо его проверить. Просто скажите, куда именно он ведёт? — настаивал тот, с досадой потирая пальцами свой длинный нос. — Какая вам разница? — огрызнулся Люциус. — Никто всё равно не знает об этом лазе… Даже я не припомню, чтобы когда-нибудь пользовался им! Как вы вообще его обнаружили? — Мы постоянно улучшаем наши методы! — с жаром сказал мракоборец. — Методы… — выплюнул Люциус. — Почему же мистер Паркинсон до сих пор не схвачен? Мракоборец лишь поджал губы. — И всё-таки нам нужно проверить тот лаз, — решительно сказал он. — С большей долей вероятности, он уже лет пятьдесят как обрушился, — Люциус, упёрся ладонями в стол; голос его, впрочем, прозвучал не очень уверенно. Гермиона поднялась с места и подошла к нему. — О каком тайном ходе идёт речь? — шепнула она, беря его под руку. — Почему ты так не хочешь, чтобы они шли туда? У тебя там что-то спрятано? Они не будут трогать это… У них сейчас другая задача. Ну, пожалуйста. Это ради нашей же безопасности. Люциус смерил её продолжительным взглядом. — Что ж, — произнёс он. — Этот ход ведёт на семейное кладбище за рекой… В один из склепов. — Но кладбище находится за антитрансгрессионным барьером! — задохнулся от искреннего возмущения мракоборец. — Это же абсолютно небезопасно! Кто угодно уже миллион раз мог проникнуть в дом! По лицу Люциуса прошла волна раздражения. — Я же уже сказал вам, что тот ход никому неизвестен… — В этой комнате находится уже целых три человека, кто знает о нём, мистер Малфой, а это значит, что… — Если бы Плегга пришёл сюда — уверяю, мы бы его не пропустили! — едко добавил Люциус. — Тем более, вы же проверили дом на присутствие посторонних, смею предположить? — В первую очередь! — обиженно воскликнул мракоборец. — И, тем не менее, мы должны проверить лаз. — Ах, прекрасно! — сказал Люциус. — Идите и делайте своё дело! Только… не смейте трогать там ничего, вам ясно? Мракоборец энергично кивнул и сейчас же скрылся за дверью. Люциус же отошёл к стене, зажав пальцами переносицу.***
После полудня в поместье прибыл Кингсли. Выражение лица у него было крайне обеспокоенное, а подол мантии и ботинки покрывал плотный слой уже подсохшей чёрной грязи, красноречиво возвещавший о его недавнем пребывании во внутреннем дворе Азкабана. Гермиона и Люциус расположили министра в большом зале, желая предложить обед, но он согласился лишь выпить чай. — Я сожалею, что вам пришлось пережить там весь этот ужас. Гарри мне подробно обо всём доложил, — сказал он, отхлебнув из чашки большой глоток. — То, что вы там натворили с этими мертвецами на берегу, было, однако, впечатляюще. Пытаюсь вспомнить видел ли я когда-нибудь ещё такое месиво… — Ах, их было так много! — воскликнула Гермиона, ощущая, как лицо её вспыхнуло. — Парализующие заклятья их не брали — пришлось взрывать! — Знаю, знаю, — замахал Кингсли и, взглянув на Люциуса, добавил: — Узнаю почерк… — Так что же МакКиннон? — спросил тот. — Вам удалось поймать его? — Сбежал, — Кингсли сжал кулак. — Как и все прочие. Нет ни Мальсиберов, ни этого вашего, мексиканца… Как бишь его? Алонзо!.. Будто и след простыл. Вся надежда только на Паркинсона. Если нам удастся его поймать и допросить, дело пойдёт быстрее… Но да я сегодня к вам не просто так пришёл. В действительности, во всём, что происходит сейчас, есть ведь и моя вина… За что я, конечно, должен попросить у вас обоих прощения. — Ну что вы, мистер Бруствер, — сказала Гермиона. — В том, что стражники в Азкабане сговорились с заключёнными, абсолютно нет вашей вины. — Отнюдь, — он повёл бровью. — Должен признаться — мне давно было известно о том, что МакКиннон одержим местью… — И ты говоришь мне об этом только сейчас? — губы Люциуса нервно дрогнули. — Когда, интересно, ты впервые узнал об этом? — Десять лет назад, — ответил тот. — Примерно за месяц до твоего последнего суда или около того… Он принёс мне тогда вот это, — Кингсли запустил руку во внутренний карман мантии, извлекая оттуда потрёпанную синюю папку с эмблемой министерства. — Оказалось, что Фрэнк собирал информацию о тебе и твоей семье на протяжении пятнадцати лет после того как Мальсибер на допросе назвал твоё имя… Люциус хмыкнул. — Что? — удивилась Гермиона, взглянув на Люциуса. — Ральф сдал тебя тогда? — Да, — кивнул Люциус, презрительно добавив: — Думал, я не узнаю… Да мне в тот же вечер донесли об этом! — В общем, — вздохнул Кингсли. — Пришло время отдать это тебе… Я, честно говоря, пришёл тогда в настоящее замешательство — Фрэнк следил за тобой буквально везде: в ресторанах, в магазинах… Ему было впору писать твою биографию! Он протянул папку Люциусу. — Как приятно! — саркастично заметил тот, распахивая её и принимаясь нервно перелистывать страницы. — Столько внимания к моей скромной персоне… Смотри-ка! 5 декабря 1993 года я был «замечен в кафе Флориана Фортескьё, за беседой с главой комиссии по обезвреживанию опасных существ, где передал ему подозрительный конверт, предположительно содержащий взятку в виде бумажных маггловских денег»… Это просто смешно! Он с отвращением отбросил папку в сторону. — Я, конечно, выслушал его тогда, — продолжил Кингсли. — А уже потом, после твоего освобождения из-под домашнего ареста и снятия с тебя всех обвинений, Фрэнк снова поймал меня в коридоре — мы как раз схватили Плеггу — так вот он потребовал, чтобы я устроил повторное заседание суда для тебя, что, мол, ты снова исхитрился и провёл нас всех. Понимая, что он от меня не отстанет, мне пришлось отправить его в принудительный отпуск. Сказал ему, чтобы даже не смел появляться на пороге министерства, покуда не остынет. Он меня тогда так разозлил! Прежде всего, тем, что доля истины в его словах всё же была: ты ведь и вправду снова выкрутился, и я сам тебе в этом помог, — Кингсли прищёлкнул языком. — Отправил я Фрэнка в отпуск, значит, а сам шёл и думал, что он прав. Никогда в жизни, кажется, я ещё так не сомневался в собственном решении! Вспоминал себя каких-то пару месяцев назад и понимал, что да чёрта с два я бы выпустил тебя тогда из зала суда без кандалов!.. Успокаивало меня только то, что ты вроде не собирался никуда бежать и что при желании я мог снова прижать тебя в любой момент. И о деньгах конечно — будь они неладны… Твоё состояние здорово тогда залатало дыры в нашем бюджете! Люциус лишь многозначительно фыркнул. — Когда думаешь об этом со стороны — злорадствуешь, — покачал головой Кингсли, — а столкнувшись лицом к лицу с тем, что не можешь обеспечить служащих хотя бы новыми мётлами — невольно видишь, что не так уж это и зазорно получить с паршивой овцы хоть шерсти клок, тем более если это поможет переловить прочих! — Так что же Фрэнк? — нетерпеливо прервал его Люциус — сравнение с «паршивой овцой» ему, очевидно, не польстило. — Когда Фрэнк вернулся из своего отпуска, он со мной больше на твой счёт не вёл разговоров. Видно понял, что в следующий раз я отправлю его в этот самый «отпуск» уже навсегда… Ну, я и забыл о нём благополучно. В следующий раз мы с ним столкнулись гораздо позже, когда я созрел уже взять тебя на работу. Вот тогда-то был настоящий скандал! Половина штаб-квартиры того и гляди желали объявить мне бойкот. Не знаю, как я и выстоял-то… И Фрэнк, конечно, был из числа тех, кто намеревался бунтовать, если я посмею взять «грязного Пожирателя» на должность главы бюро. Я им тогда сказал, что если кому-то так уж не нравятся мои порядки, то пусть, либо уходят из штаб-квартиры, либо отправляются в Азкабан сторожить Пожирателей, мол, смотрите на них там, если они вам здесь мозолят глаза… Быть может, это и не правильно было с моей стороны, но я был страшно взбешён тогда и не только потому, что мракоборцы того и гляди готовы были выйти из-под моего контроля, но и потому, что сам я снова не был уверен в себе. Думал, неужто я и вправду превращаюсь в одного из этих продажных министров, — лицо Кингсли скривилось от отвращения. — Так вот Фрэнк тогда, как и прочие, не желая лишаться работы, согласился отправиться в Азкабан и нести службу там. Мог ли я представить, что ради воплощения своей мести он решится вступить в сговор с заключёнными? — МакКиннон лишь пешка, — выплюнул Люциус. — Таким червякам под силу лишь караулить объект своего фанатичного поклонения исподтишка, чем он и занимался долгие годы… — Однако он ведь действовал не один, — заметил Кингсли. — Ральф, судя по всему, узнал Фрэнка, когда тот стал стражником в Азкабане, и надавил ему на больную мозоль. А будучи уверенным в том, что Мальсиберы не имели отношения к смерти Марлин, Фрэнк мог поддаться его уловкам. Вероятно, Ральф попросил Фрэнка связаться с Миреллой, которая меж тем времени тоже не теряла, втеревшись в доверие старого богача… Ральф, видно, пообещал Фрэнку, что став свободным отомстит тебе за Марлин, а тот в свою очередь, должен был выкопать после его побега тело Кербероса, дабы освободить Ральфа полностью… — Хороша сказка, — оскалился Люциус. — Вот только в ней масса деталей, которые никак не складываются у меня в голове в общую картинку! Как скажи мне, к примеру, Мирелла могла приехать два года назад в Британию совсем уж никем незамеченная? И это вопрос как раз к тебе, Кингсли, и к штаб-квартире, на которую возложена ответственность, в том числе и за охрану границ нашей великой страны! — Вынужден признать — меня это заботит, куда сильнее прочего, — тяжело вздохнул Кингсли. — Очевидно, наша охранная система имеет немало изъянов. — Следующий вопрос заключается в том, каким образом Мирелле вообще удалось заманить Кербероса в Азкабан? То, что их там уже ждали — это мне ясно… — Ты же сам говорил, что Мирелла коварна. Кто знает, что она могла наплести греку о своей несчастной судьбе? — Прекрасно! — энергично кивнул Люциус. — Итак, предположим, что Фрэнк обещал Мальсиберам выкопать тело старика, освободив тем самым Ральфа полностью, взамен на что они должны были каким-то образом отомстить мне… Но Фрэнк, к примеру, два года назад струсил и довершать освобождение Ральфа не стал. А потому сделка их сорвалась, и Мирелле пришлось увезти брата в Грецию, где они прожили некоторое время, пока Ральфу стало в шкуре старика совсем невмоготу, что, конечно, вынудило их разработать некий новый план и вернуться в Британию сейчас. Два месяца они дурачили меня, пытаясь убить разом двух зайцев: отомстить мне и заставить, в то же время, извлечь тело Кербероса из-под земли, что, безусловно, было теперь их основной целью, однако, что же Фрэнк? — Быть может, Мирелла связалась с ним перед приездом в Британию, и он, всё ещё одержимый своей идеей, вновь согласился вступить с ними в сговор, пообещав, что поможет тебе провести эксгумацию?.. — Полностью сдав себя с потрохами при этом? — усмехнулся Люциус. — Почему бы Фрэнку в таком случае было просто не выкопать Ральфа самому, как они, предположительно, и договаривались с самого начала? За эти два месяца он мог сделать всё чисто! У него была уйма времени, и ни у кого бы даже не возникло никаких подозрений на его счёт… Зачем надо было устраивать весь этот цирк? Какой ему лично был от этого прок? Предположение, что Фрэнк совсем не знал о планах Миреллы и Ральфа — тоже маловероятно, ведь без сомнения, он ждал нашего прибытия в Азкабан. — Что если в этот раз они просто не смогли договориться друг с другом, или Фрэнк узнал о том, что мы едем выкапывать тело, лишь в последний момент? — предложила Гермиона. — Почему же, позволь спросить, в таком случае он просто не сбежал? — спросил Люциус. — Понимая, что мы всё равно выкопаем Кербероса и обнаружим в свидетельстве о смерти Ральфа его подпись, Фрэнку, возможно, пришлось действовать спонтанно. Пока мы только направлялись в Азкабан, он успел сговориться с Паркинсоном, зная о том, что Плегга имеет на тебя собственный зуб и не останется в долгу перед ним за своё освобождение. А для того чтобы потянуть время и не позволить нам поднять тревогу слишком рано, Фрэнк выпустил из сада мертвецов нам навстречу. Это позволило ему безопасно вывести из крепости Паркинсона и скрыться самому… — И всё же, — Люциус приподнял бровь, — многое не сходится. Если Мальсиберы не были в сговоре с Фрэнком эти два месяца, зачем они сами тогда так долго водили нас с тобой за нос? Они могли вынудить меня поехать в Азкабан гораздо раньше — я ведь почти сразу начал подозревать под личиной Кербероса Ральфа и если бы в тот день, когда я напоил его слабительным, Мирелла бы только намекнула — я бы незамедлительно помчался в Азкабан, как сделал это теперь. Она же намеренно выставила меня параноиком, ещё больше убедив окружающих, да и меня самого, в том что старик вовсе не её брат… Зачем надо было разыгрывать весь этот спектакль, если итог всё равно один? — Мирелла хотела расстроить наши отношения, — замотала головой Гермиона. — Она хотела, чтобы я утратила доверие к тебе… — Но зачем? — скривился Люциус. — Неужели мелкая личная месть может быть куда желаннее скорейшего возвращения истинного облика её дражайшему братцу?.. — О, Люциус, — судорожно вздохнула Гермиона. — Она же женщина, да ещё и мстительная… Она столько лет держала на тебя обиду, неужели ты думаешь, что она упустила бы такой прекрасный шанс попортить тебе кровь, даже если это и не привело ни к чему, в конце концов? — Что ж, прекрасно, — кивнул он. — Я могу принять тот факт, что Мирелла, испытала злость от того, что вопреки всему я обрёл семейное счастье, и решила подкорректировать по приезду в Британию свои планы… Однако мы забыли ещё об одном очень важном участнике всего этого представления: Алонзо — наш любимый мексиканский друг! Каким образом он стал их соучастником? — Вероятно, они пообещали ему что-то взамен… Может быть деньги? — предположил Кингсли. — После смерти родителей он ведь полностью обнищал. — В какой момент тогда он присоединился к ним, позволь спросить? Уже здесь, в Британии или они каким-то образом были знакомы с ним раньше — в Америке? Он ведь действительно очень настойчиво просил меня перевести его в Лондон. Признаться, мне уже тогда показалось это странным, однако, я проявил небрежность и не придал этому должного значения… В любом случае, роль Алонзо мне ясна — он должен был снискать расположение Гермионы или, по крайней мере, убедить меня в том, что у меня появился соперник… Но не слишком ли сложный план? Зачем Мальсиберам вообще потребовалось привлекать ещё одного, совершенно чужого человека, который за отсутствием острой личностной мотивации мог только испортить им всё дело? Да и действительная причина, по которой Алонзо согласился на это, мне всё же не очевидна — деньги, конечно, весомый довод, но их можно заработать и иным способом. Я хорошо ему платил. Я мог бы сделать его светилом зельеварения, если бы он только захотел… Алонзо же предпочёл подорвать свою репутацию, хотя он явно не из тех, кто может так легко рискнуть всем. — А не может он быть тоже чьим-нибудь родственником? — боязливо поинтересовалась Гермиона. — Вот это точно — нет, — уверенно сказал Кингсли. — Я первым делом проверил такую вероятность. Алонзо не имеет абсолютно никаких иных связей с Британией. — Когда я вернулась в тот день в лабораторию, — сказала Гермиона, — Он очень странно отреагировал на моё появление, будто бы совсем не ожидал увидеть меня вновь, и я спрашиваю себя, почему?.. Если их целью было лишь выкурить меня оттуда на время, дабы Люциус решил, что я изменила ему, почему же Алонзо тогда так испугался, встретив меня после?.. Почему сбежал на следующий же день, если они были уверены, что их спектакль произвел нужный эффект? — Он мог элементарно струсить, — сказал Кингсли. — Или же ты и вовсе не должна была вернуться, — сказал Люциус, обратив на Гермиону очень внимательный взгляд, в глубинах которого полыхнуло что-то страшное. — Увидев же тебя в лаборатории живой и невредимой, Алонзо, вероятно, понял, что истинные планы их по каким-то причинам были сорваны… — О, Мерлин! Помню, он так и сказал, — Гермиона прижала к губам дрожащие пальцы и, прикрыв глаза, повторила: — «Вижу, что-то пошло не так — вы быстро вернулись…» — Быстро? — переспросил Кингсли. — Быть может в их планы вовсе и не входило наносить Гермионе вред. Возможно, они надеялись на то, что именно ты, Люциус, в порыве эмоций сделаешь какую-то ошибку… — Какую же, например? — выплюнул тот. — Попытаешься убить Алонзо, к примеру?.. Люциус только хмыкнул, и в зале на некоторое время воцарилось молчание. — Как бы там ни было, — сказал, в конце концов, он. — А ни Фрэнк, ни Мирелла, ни Ральф, ни даже все они вместе взятые не способны были придумать всё это… — Отчего же? — удивился Кингсли. — У Ральфа, к примеру, было предостаточно времени в Азкабане, а потом и в Греции… — У тебя бы не возникло такой глупой мысли, дорогой мой друг, если бы ты видел его после первого побега. Проведший четырнадцать лет подле дементоров в одиночной камере, Ральф, и без того не блиставший умом, вернулся в распростёртый перед ним большой мир полностью отупевшим. Он едва мог сам обслуживать себя в то время, он буквально пугался каждого столба, не мог долго находиться на улице и в больших помещениях. Мирелла бегала за ним как нянька. То же самое, примерно, происходило и с остальными беглецами… Не удивительно, что нас тогда победили школьники! — Будем считать, что я этого не слышал, — строго заметил Кингсли, и Люциус лишь поджал губы. — В роли Кербероса, однако, Ральф был вполне убедителен. — У него было время вжиться в неё… Но не больше, — сказал Люциус. — Сочинить такой изощрённый план Ральф бы не смог. Что же до Миреллы, то я с вашего позволения вообще воздержусь от комментариев на её счёт, потому как все способности этой милостивой дамы сконцентрированы лишь в одной области человеческих нужд… Гермиона невольно кашлянула. — О Фрэнке же, я вам всё сказал, — невозмутимо продолжил Люциус. — Человек, всю жизнь подглядывающий в замочную скважину, никогда не решится открыть дверь. — Значит, остаётся только Паркинсон? — нахмурил брови Кингсли. — Быть может, это он придумал весь план: уболтал Фрэнка, который в свою очередь связался с Ральфом и Миреллой?.. В конце концов, Плегга и правда многого лишился с твоей лёгкой руки: сел вместе с женой в Азкабан, где та и почила два года спустя… Поводов для ненависти у него предостаточно. Быть может, он с самого начала и рассчитывал сбежать под самый конец, дабы завершить дело?.. — Плегга конечно ещё тот хитрец, — кивнул Люциус. — Он мог бы придумать и не такое — это правда, и я не исключаю его прямого участия во всём этом… Однако он всегда был хорош, действуя в одиночку, и я не могу представить его в качестве столь виртуозного кукловода, который мог руководить всеми этими марионетками из недр одиночной камеры в Азкабане… — Неужели ты думаешь, что есть кто-то ещё, о ком мы не знаем? — лицо Кингсли помрачнело. — Истина откроется нам лишь после того, как твои ребята изловят кого-нибудь из наших героев, — улыбнулся Люциус. — До тех же пор, я могу лишь гадать… Дверь в зал распахнулась и на пороге с выпученными глазами появился одни из мракоборцев. — Господин министр! — воскликнул он. — Паркинсон! Вторая группа доложила, что они поймали его у дома дочери! Везут в штаб-квартиру! Кингсли сейчас же подскочил со своего места. Гермиона с волнением сжала руку Люциуса. — Отправь письмо, что я уже в пути! — скомандовал Кингсли и, когда мракоборец скрылся за дверью, он вновь взглянул на них. — Что ж… Ну, вот, похоже, и всё… будем надеяться. — Как-то быстро, — только и сказал Люциус. — Неужели он так сильно растерял сноровку за эти годы? — Азкабан — это не тренировочный лагерь, — усмехнулся Кингсли. — Да и мои ребята не простаки… Но, как бы там ни было — я не снимаю тревогу. Мракоборцы ещё побудут в вашем доме на случай прочих гостей. — Спасибо вам, мистер Бруствер! — с жаром сказала Гермиона. Они с Люциусом поднялись со своих мест, и пошли провожать министра в холл. — Ну что ты, вам пока и не за что меня благодарить, — улыбнулся тот. — Примите только ещё раз мои извинения за то, что я не смог вовремя предотвратить всего произошедшего… И, постояв ещё мгновение на пороге Малфой-мэнора, Кингсли вздохнул, после чего, махнув на прощание рукой, покинул их дом.