Цветы для короля

Он, вопреки собственному ворчанию и отговоркам про неотложные дела, сдерживает обещание и приезжает в конце сухого июля, приезжает туда, где кричат чайки, шумит прибой и рябит в глазах желтая краска маленькой виллы Рейнсворт.     Чугунные ворота с мелкими литыми цветочками и лозами распахиваются перед ним дружелюбно, и Руфус несет этому дому благую весть: через пару недель до нас доберется и миссис Рейнсворт, Шерил, она наказывала не палить со скуки по буревестникам и постараться не расточить весь семейный бюджет на вино, сыр и меренги.     Брейк задорно смеется, Шерон прячет лукавую улыбку в ребрах старомодного веера, а Рейм нервно вздыхает и смотрит на Брейка, так что следующие полчаса они втроем успокаивают его и говорят, что миссис Рейнсворт не была серьезна.     Эквейс лает и бегает между ними, требуя, чтобы на нее тоже обратили внимание.     Волны шелестят где-то на заднем плане, накатывая на близкий белый берег. ***     Утренние тени, как обрывки конфетти, делят стены на желтое и фиолетовое. Листья дубов и каштанов — кружева, сквозь которые пробиваются первые лучи солнца. От приморской свежести у привыкшего к пыльной сухости города Руфуса кружится голова. От присутствия Брейка — тоже, он чувствует себя семнадцатилетним и влюбленным.     Они тихо, как нашкодившие подростки, выбираются из дома через заднюю дверь. Мокрая трава холодит и щекочет босые ноги.     Брейк несет с собой две тренировочные шпаги, завернутые в ткань. Они мягко позвякивают при каждом его шаге, а надраенные до блеска эфесы зеркалят своей поверхностью белое рассветное солнце.     Разлука длиной в два месяца делает встречу долгожданнее, а их самих — ближе друг к другу. Радостное волнение, звонкое, как натянутая струна, выливается вспышкой адреналина в дружеском спарринге. Они вежливо кланяются друг другу. Брейк, улыбающийся открыто и яростно, как всесильный бог войны, желает им удачи. У Руфуса от его улыбки мурашки по коже идут. — А почему это герцог не пришел ко мне нынешней ночью? Я-то думал, вы скучали по мне, — Брейк лукаво смеется и делает выпад, который Барма, замешкавшийся от развязных слов, все же успевает парировать. — Я был в библиотеке, разбирал документацию Пандоры, накопившуюся за время поездки сюда, — рыжий наступает настороженными шагами, тесня Брейка к раскидистому тополю. Он отвык от тяжести шпаги в руке, но тело помнит выверенные движения, и ответы на удары Брейка приходят инстинктивно раньше, чем мозг успевает обдумать ситуацию, — пока ты бессовестно дрых. На лице Брейка появляется новое, серьезное выражение, будто тень упала. Он говорит — я так долго упрашивал тебя приехать сюда не для того, чтобы ты работал, Руфус, сколько можно? Поединок (très bon assaut, Xerx, je l'aime) становится ожесточеннее, и теперь уже Руфус вынужден отступать, злобно блокируя чужие уколы. Больная тема. Барма на мгновение теряет концентрацию и земля плывет у него под ногами, а облака кренятся вправо. Зарк бросает шпагу на траву и моментально оказывается рядом, прижимая к себе, не давая упасть. Руфус слышит, как часто-часто колотится его сердце. — Что такое? Все в порядке, просто голова немного закружилась. Из-за морского воздуха такое бывает, — Руфус осторожно выпутывается из объятий. — Руфус. Послушай меня, пожалуйста, — Брейк на секунду зажмуривается. На периферии слуха кричат чайки и шумит вода, — без тебя организация не рухнет. Хватит брать всю работу на себя. Брейк говорит короткими рублеными фразами, как бывает у него всегда при волнении, а еще сжимает бармины пальцы в своих, холодных и белых. Я знаю, мой герцог, ты очень сильный, но даже тебе нужен отдых, так, пожалуйста, не отвергай мою заботу. Я ведь люблю тебя, оттого и тревожусь. Руфус проводит пальцами по его щеке и коротко успокаивающе целует, а потом обещает, что больше так не будет. До утреннего чая он дремлет, положив голову на колени Брейку, а тот чертит витиеватые узоры вокруг его уставших глаз и острых скул, и слушает безмятежное море.