***
Они познакомились, когда Кирку было десять, а Мёрдок на спор со своими друзьями решил уговорить мелкого покурить. Кирк был мальчиком умным и самосохранение работало на все сто, поэтому, когда старшеклассник под два метра предлагает затянуться, он тут же соглашается. О'Райли помнит этот день до мелочей. Помнит значок IRA на нагрудном кармане, вонь сигаретного дыма, редкий пушок на подбородке и его собственное биение сердца, которое от страха колотилось раза в два быстрее и разрывало барабанные перепонки. — Мёрдок, будем знакомы, — старшеклассник улыбается, протягивает руку и даже задней мыслью не думает избить ребёнка. — Кирк, — протараторил О'Райли, в очередной раз закашлявшись. А потом его сгребли за узкие плечи и потащили в сторону компании таких же старшеклассников, как и сам Мёрдок — высокие, курящие и со значком IRA. И вот где-то в этот момент Кирк понял, что конкретно подсел. Нет, курить он стал только в классе восьмом, но что-то намекало на то, что это положение сохранится за ним на всю жизнь: Мёрдок куда-то идёт, а он, словно они связаны, плетется следом, не делая ровным счётом ничего.***
Когда Кирку было семнадцать вопрос о поступлении встал ребром. Он хотел бы стать заурядным офисным клерком, но Мёрдок только и говорил, что о полицейской академии. Тогда О'Райли этому значения не придал. Мало ли, может это мечта детства Мёрдока бла-бла-бла, но он вынужден сначала несколько лет состоять в рядах армии (исключительно по собственному желанию), а теперь почти всё время сидеть дома каким-то образом зарабатывать на жизнь не только себе, но и Лиаму. И, как бы не хотел признавать Кирк, его он тоже содержал в некотором роде. Почему-то, когда Кирк зовёт Мёрдока к себе отметить его выпуск, то всё происходит именно так как думал О'Райли. Становится чуть противно от картинности. Они заказывают пиццу и лапшу и покупают ящик пива, с явным, но не озвученным желанием, позже потрахаться. И даже тут всё следует своим чередом, хотя Кирк был готов накинуться на МакАлистера, стоило тому открыть входную дверь. На утро Кирк поговаривает диалог, прописанный до мелочей ещё несколько лет назад. — Ты теперь работаешь на нас, — заявляет Мёрдок, чуть поднимаясь на подушках и закуривая. Кирк стоит у окна, не думая даже одеться, и, не поворачивая головы, пытается выдавить из себя смятение: — Но ты же не из полиции. Кто тогда «нас»? — Дети Святого Патрика, — лениво отвечает он. — Пиздец, — получается как-то сухо.***
Работа Кирка это просто запарывать дела Белфастского стрелка и на собраниях ДСП говорить о том, что Мёрдок тащит всё на себе и вообще это лучшее, что с ними, идиотами, происходило. Иногда убивать тех, кто пришел в полицию, не выдержав перестрелки или чуть не спалившись полной машиной героина. Кирк тянется к Мёрдоку. Он привык, что они всегда рядом и не может без этой компании дольше недели. И теперь Кирк знает кучу мелких, ненужных деталей о Мёрдоке: у него слишком острый нос, нездоровый фанатизм к абстракционизму ( мужику нос разбили и продают за сотни тысяч) , что он любит сидеть у камина, яичницу с беконом по утрам и эль вечером, у него пять идентичных белых рубашек (теперь только четыре), он собирает кубик Рубика за сорок две секунды. Это абсолютно бесполезная информация, но О'Райли повторяет её про себя каждый день. Возможно, Кирк ненавидел женщин, потому что боялся отцовства, воротил нос от беременных и детей. Он воспринимал женщин как некоторый объект, с которым можно и потрахаться, желательно не тратя кучу времени и денег на подарки и свидания. Но вот парадокс, он еженедельно назначал МакАлистеру встречи в пабах и вызывался оплатить счёт. «У него не может быть детей» — думал Кирк, утешая себя. Всё изменилось, когда появился Кристофер. Маленький сверток из пеленок, который даже не орет во всю глотку, а тихо лежит в своей колыбели, водя глазами вслед метающемуся из угла в угол Кирку. И над этим свертком неоновыми буквами горит «ТЫ ОТЕЦ ЭТОГО РЕБЁНКА. НЕ БИОЛОГИЧЕСКИЙ, ПОКА ЕЩЁ НЕ ПРИЁМНЫЙ, НО ОТЕЦ. ЗАБОТЬСЯ ОБ ЭТОМ МЕЛКОМ». Мысленное «пока ещё» настораживает. Только настораживает, не пугает.***
Кирк бы в жизни не предположил, что может быть так. Он мог бы подумать, что будет однажды трахаться с Мёрдоком просто так, потому что хочет (а кто не хочет?). Но в его планы никогда не входили воскресные вечера у камина, шерстяные пледы и тем более объятия. И теперь это кажется таким обычным, очень домашним и в то же время важным. Кирк так же вряд ли бы поверил, что сможет долго выдержать без Мёрдока, мать его, МакАлистера, который сейчас спит по левый бок и приобнимает Кирка за талию. Отвратительно, слащаво, но важно. — Мелкий, подай сюда книгу, — лениво говорит Кирк. Крис уже не крадется по лестнице, а подбегает к журнальному столику и подхватывает книгу. Но, даже отдав её, уходить не собирается, а лишь устраивается на диване. — Дядя Кирк, вы обещали посмотреть со мной «Людей икс», — тихо, смотря в сторону, говорит Крис. — С радостью, но не сейчас, — О'Райли смотрит на Мёрдока, который вряд ли вообще спал, но сейчас его ресницы заметно подрагивают, — я всё равно зайду завтра. А ты пошёл спать, я ещё приду проверю, — чужие пальцы крепче сжимаются на талии. Крис понимает абсолютно всё, но убегает в комнату с наигранно-разочарованным видом. Мёрдок тянется ближе, колит щеку бородой, заставляя Кирка отворачиваться. — О-о, ну уж нет, только не на этом диване, — тянет О'Райли, уже одной рукой опираясь на локоть, — ребёнок не спит, из-за твоего ужасного вкуса и любви к панорамным окнам нас видно как на ладони. — Неужели так боишься, что кто-то увидит твою тощую задницу? — Мёрдок довольно хмыкает, тянет Кирка за руку на себя и всё же оставляет небольшой засос на шее. — Тогда пошли спать, я тебя подброшу до работы. Кирк слишком устал, чтобы протестовать, да в конце концов он этого сам хочет.***
— Пиздец! — громогласно возмущается О'Райли, стоя посреди ванной. Он чистил зубы своей личной зубной щеткой, которая не первую неделю стояла третьей в ванной. Он ходил в футболке Мёрдока, на которой был изображен логотип бэтмена (Кирк хорошо помнит, что когда МакАлистер был менее серьезным, то очень любил фильмы про него). А ещё он так привык готовить завтраки на этой кухне, что разбирался во всей технике не хуже жильцов. Хотя теперь можно и его самого считать если не жильцом, то сожителем точно.