Цикл рассказов "Ничего особенного"

Терминал не работает

-А у вас можно по карточке? Валера, всё это время, пребывавший в состоянии перманентной прострации, несколько раз моргнул, подобно ночному филину, широко открытыми глазами и, почти не напрягая атрофировавшиеся шейные позвонки, медленно поднял голову вверх, придав ей, тем самым, устойчивое положение относительно остального тела в окружающем его пространстве. Как будто нехотя отрываясь от увлекательнейшего процесса лицезрения собственных месяцами нестриженных ногтей, Валера рассеянно сфокусировал взгляд остекленевших зрачков на объекте, от которого только что исходил какой-то неразборчивый звук. Перед Валерой стоял человек – по крайней мере, если судить по тому, каким образом это существо двигалось и уведомляло окружающих о своих мыслях, чувствах и желаниях. Кошки, наверное, так не умели, да и собаки тоже. Да, вне всякого сомнения, это был человек. Высокий рост, крупные, резкие черты лица и минимально развитая мускулатура на руках и ногах позволяло причислить эту особь к разновидности мужского пола, а ровная, но слегка бугристая кожа без морщин, но с вкраплениями кроваво-красных набухших прыщей свидетельствовала о том, что стоящий перед Валерой мужчина был ещё юн, как первый мартовский подснежник, и в его венах, подобно весеннему ручейку, струится молодая и горячая кровь. На голове мужчины можно был различить сноп вихрящихся, непослушных, слабо поддающихся дрессировке и укладке волос каштаново-маслянистого, вследствие редкого мытья, оттенка. Лицо его было невыразительным, простоватым, земельно-пепельного оттенка, как будто его обладатель имел определённые проблемы с почками или кишечником. На лицевом полотне преобладали преимущественно открытые пространства – высокий покатый лоб, большой нос с широкими ноздрями, длинные выразительные ресницы. При этом на лице так же присутствовали узкие бескровные губы, впалые худые щёки и лёгкая, почти воздушная волосяная поросль в районе рта и подбородка, в народе именуемые «усами» и «бородой». Одежда мужчины, как и его лицо, была такой же простой и непритязательной, не безвкусной, но явно без преобладания в ней какого-либо осознанно выработанного стиля. Туловище укрывало лёгкое осеннее пальто зеленоватого оттенка «хаки» с парочкой досадных пробелов в тех местах где, по задумке производителей, должны были висеть пуговицы. Ноги любовно облегали когда то синие, а теперь нежно-голубые, почти что светлые, выцветшие от времени джинсы. Ниже, надёжно защищая пальцы и стопы, находились рваные, видавшие свои лучшие времена, но ещё готовые побороться за место под солнцем и батареей кроссовки модной некогда фирмы «Найк». -У вас можно карточкой расплатиться? – ещё раз настойчиво спросил парень, маша перед своим сумрачным невзрачным лицом выкрашенной в кислотно-молодёжные цвета банковской картой, слабо бликующей от матового света магазинных ламп Валере прямо на его гладко выбритую, в целях поддержания личной гигиены и пресечения распространения блох, вшей и прочих мелких грызунов, лысину. Валера с минуту, молча и практически в упор разглядывал угрожающе маячащую у него перед носом карточку, отчаянно силясь вспомнить, что это вообще за штука и как ей принято пользоваться. Наконец, он что-то вспомнил, мрачно насупился, тяжело вздохнул, по-старчески покряхтел и указал на небольшую табличку из пожелтевшего от времени пластика рядом с кассовым аппаратом. Табличка услужливо и преданно, без выходных, праздников и оплачиваемого отпуска оповещала ретивых покупателей о том, что «Терминал не работает» и работать, наверное, уже никогда не будет, по крайней мере – на смене Валеры уж точно. -Чёрт! Серьёзно? – парень негодующе сморщил свой большой нос с широкими ноздрями, из-за чего на поверхности носа и переносице появились небольшие бугристые складки кожи всё того же, земельно-пепельного цвета – Вот непруха! А банкомат далеко отсюда? Валера ему не ответил, снова поддавшись на пленительный зов такой родной и знакомой прострации и уставившись стеклянными глазами на мерно вращающиеся лопасти вентилятора в противоположном конце магазина, как будто только он, вентилятор, знал, что всё «суета сует» и все эти карточки, банкоматы и всё, с ними связанное – просто шелуха от жареных, неочищенных, с привкусом нерафинированного прогорклого масла семечек по сравнению с истинным величием необъятной Вселенной. -Эй! Мужик! Ты меня слышишь? – он несколько раз приглушённо щёлкнул двумя пальцами, большим и указательным, перед Валериным лицом, заставляя конечности рук колыхать потоки воздуха и резонировать между ними, тем самым создавая определённые звуковые волны, которые, при благоприятном стечении обстоятельств, должен был достигнуть слуховых органов, хитро спрятанных в ушах Валеры. Но, по всей видимости, ему это не помогло, и Валера продолжил безмятежно наблюдать, как лопасти старого, но все ещё исправно работающего вентилятора успешно справляются со своей задачей, гоняя туда-сюда по помещению спёртый магазинный воздух, воняющий дешёвой туалетной водой, моющими средствами с преобладанием в составе хлорки и барбитуратов и лежалым свиным мясом. -Блин! Дурдом какой-то… - не дождавшись от Валеры хоть сколько-нибудь осознанной реакции, парень разочарованно оставил свои покупки на кассе, прошёл через простенькие металлодетекторы, забрал свои вещи из камеры хранения, немного нерешительно потоптался перед выходом, как будто ожидая, что сейчас Валера вот-вот выйдет из своего привычного сладостно-мучительного анабиоза и скажет ему, где находится ближайший банкомат, но, так этого и не дождавшись, раздражённо вышел из магазина через услужливо открытую перед ним кем-то дверь. -Здравствуйте! У вас можно расплатиться по карточке? Валера, все ещё не сводя взгляда немигающих глаз с вентилятора, привычным движением короткой, грубовато-неотёсанной, чрезмерно волосатой и давно не мытой руки с толстыми пальцами-сардельками и застрявшими между ногтей грязью и запёкшейся кровью руки указал на верную табличку «Терминал не работает». -А мне насрать, что он не работает! Я убью тебя, падла! До Валериных барабанных перепонок долетело знакомое слово «посрать» и он внезапно вспомнил, что уже давно хочет посетить уборную по вполне логичному и ожидаемому для таких мест поводу. К сожалению, крошечный, несмотря на гигантский размер черепа, мозг Валеры не смог правильно воспринять и интерпретировать слово «убью», и это было фатальной ошибкой Валеры. Это была одна из тех редких, но метких ошибок, после которых люди умирают, а потом всю жизнь жалеют о том, что не смогли поступить по-другому. -Посмотри на меня, гнида! Посмотри на меня! Повинуясь со странной и непонятной для его безмятежной натуры покорностью, Валера медленно и печально перевёл взгляд своих вечно усталых глаз с прекрасных и опасных лопастей вентилятора на нового посетителя магазина, в котором Валера работал продавцом в ночную смену. Это был маньяк. Валера испугался, встал и побежал в туалет. Маньяк побежал за ним. Маньяк догнал Валеру и ударил его в спину большим ножом. Валера упал на пол и начал истекать кровью. Маньяк долго смотрел, как Валера истекает кровью, а потом ушёл. А Валера умер.