***
Но выходим мы только через пару часов. Девушки. Собираться по нескольку часов, перемерять кучу вариантов одежды и в итоге надеть свой неизменный, любимый, цветастый сарафан. Но более серьезная загвоздка происходит, когда она начинает перебирать кучу платков и шарфов, чтобы прикрыть измененную часть лица. И у меня лопается терпение: бубня под нос кучу проклятий в сторону женского гардероба, собираю все это барахло в охапку и под громкие возмущения закидываю в шкаф. В ответ жена накидывается на меня, когда я отказываюсь от трости. В конечном счете мы смогли прийти к компромиссу: она идет без платка, а я — с тростью. Наш запал пропадает с приближением к городу. Мне тут же приходится концентрировать внимание, чтобы не упасть: дорога вымощена камнем, с другой стороны боязливо прижимается Венди, прячет лицо за волосами. — Все хорошо, — тихо шепчу ей на ухо. — Я с тобой. Но «задним умом» я понимаю, что дело не только во внешности. Хоть и прошло относительно большое количество времени, но для жены это огромный болезненный укол в самое сердце совести. Она ужасно переживает за реакцию жителей на свой внешний вид, боится очередных всплесков магической энергии, временами испытывает сильные головные боли, а чувство стыда из-за содеянного грызет и по сей день. Добавьте ко всему каждодневное созерцание моей ноги и ран согильдийцев — жутко представить, что творится в голове Венди. Помню, первые дни после пробуждения она не могла прийти в себя из-за непрекращающейся истерики, постоянно норовила упасть на колени перед товарищами, просила прощения, тратила последние капли собственной магии, чтобы излечить раны друзей. Выходило все, к сожалению, наоборот: из-за нестабильности раны заживали, но оставляли после себя искривленные шрамы, которые, как оказалось, убрать невозможно из-за «магической природы». Моя жена в исступлении рвала на себе волосы, а я просто не мог ей ничем помочь. Снова. От мрачных мыслей меня отвлекает громкий оклик. — Эй, Венди, Ромео! У самых ворот недавно отстроенной гильдии приветливо машет Нацу, прижимая к себе улыбающуюся Люси. Не заметить этих двоих просто невозможно, оба поблескивают на солнце: девушка «сверкает» металлическим протезом, а ее муж — красной чешуей, захватившей всю шею и часть груди. Удивленно приподнимаю бровь: «Он без любимого шарфа?» — Привет, старик, — мы обмениваемся рукопожатием, и я тут же позволяю себе крепко стиснуть в объятиях Заклинательницу. Нацу повторяет то же действие с Венди. — Пойдем, Редфоксы уже внутри, отчитываются за выполненное задание. Гильдия встречает нас громким шумом разговоров, смеха и глухим стуком деревянной посуды. Нацу, крепко поцеловав жену в губы, хватает Венди за руку, уносится по направлению к Гажилу. Краем глаза замечаю Леви, которая направляется на второй этаж, видимо, к мастеру. Оставляю трость у стены, скрещиваю руки на груди и с нескрываемой радостью наблюдаю за тем, как моя стесняющаяся Венди забывает о комплексах и весело щебечет с драконоборцами за барной стойкой. Рядом со мной, в такой же позе, стоит Заклинательница. — Рада тебя видеть, — тихо шепчет девушка. — И я рад. Вас долго не было. — Это точно, — Люси удрученно вздыхает. — Эти два остолопа перепутали поезд, и мы поперлись почти до самой границы Фиора, потом долго возились с заданием. Оно оказалось не таким легким, как мы думали. В итоге по традиции Нацу и Гажил разнесли добрую часть города и пришлось долго разбираться с мэром. Просто дурдом. Встречаюсь с закатанными в притворном ужасе глазами и не могу сдержать смеха — да, традиции неизменны в этой гильдии. — Как нога, Ромео? — Болит, — честно признаюсь. — Но несложные задания позволяет брать. А твоя рука? — В последнее время слишком дискомфортно, крепление ни к черту. Вечно болтается, — Люси смотрит куда-то вдаль, потирая раздраженную кожу у основания протеза. Поднимаю взгляд выше, цепляясь за розовый знак гильдии. Теперь он расположен на плече. В том инциденте пострадал не только я. Отрезанная нога не все, что нам пришлось пережить. Люси обожгло ноги и оторвало правую руку, по самый локоть, откромсав тем самым и знак гильдии. Леви же исполосовало вдоль и поперек лицо и обе руки. Они с Венди решили заняться ее лечением, когда первая сможет в полной мере контролировать свою силу, чтобы не оставить искривленные шрамы. Наши с Заклинательницей потери, к сожалению, вернуть невозможно. Перевожу взгляд на троицу, и меня снова затягивает в «омут памяти». Страшнее одного сходящего с ума драконоборца оказались сразу трое. Чувство вины и горечи от случившегося поглотило как и Саламандру, так и Железного, а после их пробуждения все только усугубилось. Волшебники не понимали, что произошло с их телами и магической силой, почему друзья сторонятся их, а самое главное — где их жены и почему не дают с ними увидеться. Все эти эмоции выводили драконоборцев из себя настолько сильно, что это порождало новые, более мощные и неконтролируемые вспышки. Причины не показывать жен мужчинам были весомые. Лаксас предупредил, что ребят это может затянуть из и так шаткого состояния в еще худшее. Поэтому мастеру пришлось взять на себя ответственность и коротко разъяснить, что девушек лучше сейчас не видеть, но они под надежным присмотром. Естественно, едва не обезумевшие от страха и боли волшебники не послушали дедулю, ринувшись на поиски. Впоследствии чего пришлось заковать обоих заклинанием Фрида — благо в этот раз сработало. Ребята спрятали Люси и Леви у Полюшки в лесу, предварительно огородив дом огромным куполом защитного заклинания, чтобы маги не учуяли даже запаха. Девочки были в откровенно ужасном состоянии. Мы не могли подвергать их такой опасности. Перед глазами щелкают пальцами: — Чего? — часто моргаю, отгоняя воспоминания. — Прости, я сегодня рассеянный, все витаю в облаках. — Неудивительно. Я тоже, — Люси отходит от стены, становясь передо мной. — Сегодня ровно полгода с того инцидента. По спине неприятной волной бегут мурашки. Она права. Вот почему меня сегодня так «штормит». — Эй, — она зовет тихо. — Мы живы, они живы. Теперь мы можем двигаться дальше. — Да, ты права, — мотаю головой, отгоняя ступор. — Кстати, мастер сообщил, что через пару дней нам привезут новенькие протезы. — Это замечательно, — облегченно вздыхает Заклинательница, приподнимая уголки губ. В голове всплывает мысль, от которой становится немного неловко. Мне не хочется портить ей настроение, при том что улыбается Хартфилия в последнее время крайне редко, но придется. Закусываю губу, решаясь на сложный вопрос: — Как дела с Нацу? Люси шумно выдыхает, а в глазах застывает беспокойство. Для нее тема выздоровления Нацу болезненна как в прямом, так и в переносном смысле. Мне известно немного, но знаю одно: Люси стала бояться Нацу. И страх ее был поистине животным, она смотрела на некогда любимого мужа так, как смотрит загнанный в ловушку зверек на охотника. На протяжении первых месяцев лазарет разрывали крики Заклинательницы: ей снились кошмары. Не трудно догадаться, кто был главным героем. А в один из дней, когда Нацу, наконец, разрешили навестить ее, при виде волшебника Люси стала визжать не своим голосом, в страхе вжимаясь в угол и умоляя уйти. А Нацу, увидев, в каком ужасном состоянии находится его жена, в слезах упал на колени. Сложно представить, что в тот момент творилось в головах у этих двоих. Но прежде, чем они смогли хотя бы видеть друг друга, не впадая в истерику, прошло еще несколько недель. — Сейчас уже лучше, но всплески случаются. В последнее время Нацу успевает предупредить, чтобы я смогла уйти в другую комнату. — Ты же понимаешь, что я не это имею в виду, — приподнимаю бровь. Заклинательница густо краснеет, запинается. — Мы снова спим вместе, но на большее — нет. В-вернее я хочу, мы оба, но постоянно приходится останавливаться и… — Понял, можешь не продолжать, — взъерошиваю копну светлых волос. — Чем больше практики, тем лучше и быстрее результат. — А я смотрю, ты у нас знаток в интимных делах, — тихо бубнит Хартфилия, вызывая у меня приступ смеха. — Как с Венди? — почти шепотом интересуется Люси. — Прогресс есть, по моей счастливой физиономии разве не видно? Заклинательница прячет лицо в ладонях, прыская от смеха. Да уж, под алкоголем она более охотна к таким темам. Кстати о сексе. С ним тоже присутствовали проблемы. Всему виной «тараканы» в голове, которые после тех событий хорошо обосновались в наших головах. Хотя была проблема физической составляющей. Нам с Люси было трудно с отсутствующими конечностями, а Венди и Нацу, возбуждаясь, начинали бесконтрольно швыряться магией, что причиняло физический вред как им, так и нам. Мы просто не могли расслабиться. Напряжение нарастало, мы готовы были взорваться в любую секунду. Все произошло в один момент, когда после полуночи я, Люси и Леви, закрывшись в гильдии, тупо нажрались в дрова. И под этим делом вывалили друг на друга ушаты невысказанных проблем. Конечно, орали только я и Люси, Леви же лыка не вязала, лишь изредка хихикая и икая. Помогло. С того вечера обсуждение темы интимных отношений перестало быть чем-то постыдным. Не подумайте, разговоры были без пошлости и избавлены от грязных подробностей. Нам нужно было временами выговариваться, и мы давали себе волю.***
Уже под вечер, когда очередная гулянка подходила к концу, я решаю не мешаться под ногами и, заняв столик в темном углу зала, снимаю протез. Со вздохом облегчения потираю уставшую от нагрузки культю. Но, даже несмотря на усталость, я рад, что сегодня Венди смогла забыть свои проблемы на целый день и провести его с пользой для себя. Замечаю фигурку, что юрко пробивается сквозь шумную потасовку, ловко уклоняясь от летящих скамеек, направляется ко мне. — Устал? — Да, немного, — не хочу врать. — Нога ноет. — Давай я помогу, — прохладные ладошки Венди прикасаются к ноге, а из-под пальцев появляется зеленоватое свечение. Пара секунд — усталости как не бывало, даже натертые участки кожи принимают здоровый цвет. Удовлетворенно стону и, перехватив волшебницу за руки, тяну вверх, усаживаю на колени и утыкаюсь носом в шею. — Спасибо. Так гораздо лучше, — чувствую прикосновение губ к макушке. Спустя пару минут Венди нарушает тишину: — Леви и Гажил с Лилейным снова ушли на задание, но передали тебе письмо, — девушка отстраняется, протягивая слегка смятый конверт. — Любят же Редфоксы через письма общаться, — саркастически посмеиваюсь, отрывая печать. Неровный почерк с огромного размера буквами — это точно не от Леви. Значит, Гажил:«Спасибо, что не дал сойти с ума моей жене. Прости за ногу».
А вы думали, меня ждет развернутое письмо с подробными извинениями? Это же Гажил. Но мне вполне хватает и этого. По крайней мере, написано четко по делу, без лишних слов. Мы не смогли за все полгода нормально пообщаться, но я никогда не держал зла на него. Да и знаю, что, в отличие от нас с Люси, у него с МакГарден ситуация была немного лучше. Они сразу после выздоровления девушки отправились домой. Как позже объясняла Леви, собственную боль и ужас она испытала до пробуждения Гажила, мы же с Заклинательницей старались держаться до последнего. Вот и выдали все после. Так получилось, и с этим ничего не попишешь. — Что там? — интересуется Венди. — Железный передает привет, — сминаю бумагу и запихиваю в карман штанов. — Нужно будет устроить ужин, когда они вернутся, — задумчиво проговаривает волшебница. — И Люси с Нацу пригласить обязательно. — Замечательная идея, — целую ее в висок. Обвожу взглядом помещение: гильдия отстроена, и ее зал снова наполняет беззаботный смех, шум потасовок, крики детей — нового поколения. Приятно осознавать, что тот кошмар давно в прошлом и повторения его не будет. Уж точно не с нашими любимыми. Да, мы сломались, изувечены физически и истощены эмоционально, но мы отчаянно пытаемся жить и двигаться дальше, однажды мы придем в норму. Перестанем бояться собственной тени, нас перестанут одолевать жуткие кошмары, мы отпустим тот страх и боль, что преследуют каждое мгновение. Мы уже сейчас делаем маленькие, смелые шаги к этой цели. Я вижу это в глазах Люси и Леви, прослеживаю в прикосновениях Венди, замечаю серьезность поступков Нацу и необычайную мягкость Гажила. Это дает надежду. Крепче прижимаю к себе жену: — Я люблю тебя, — тихо шепчу ей на ухо. — Я люблю тебя, — шепчет она в ответ. *отсылка к фанфику «Печенье»