***
Две недели пролетели незаметно, а ребята все не приходили в сознание. Ажиотаж и всеобщая взволнованность понемногу сходили на «нет». Жизнь согильдийцев приходила в относительную норму, если это можно было назвать таковой: дом, семья, работа, гильдия. Временами даже происходили шуточные потасовки, но длились они вплоть до того момента, пока кто-то не вспоминал Нацу и его страсть к дракам. И все же изредка товарищи заглядывали в комнаты, спрашивая о самочувствии «больных»; кто-то приносил снадобья, книги по истории и магии, раздобытые на заданиях, другие делились информацией касаемо недуга или просто приходили поболтать. Люси и Леви, также как и я, решили себе позволить временами выполнять несложную работенку по Магнолии, чтобы в случае чего можно было быстро вернуться в гильдию. Деньги лишними не бывают. Говоря о Леви. После того случая с переломом девушка пришла в более-менее стабильное состояние. Ее накормили, умыли и дали выспаться. Провалялась волшебница в койке почти сутки без пробуждения. А уже после, очнувшись и осознав, что натворила, стала слезно просить прощения; конечно, никто на Леви не держал зла, но лично я и Люси все так же держали себя отстраненно. Это сложно объяснить: вроде и было все хорошо, но что-то не давало вести себя по-прежнему. Чуть позднее заявилась в лазарет Полюшка со склянками и мазями, чтобы быстрее залечить руку, и уже через день девушка была как новенькая. Стала вести себя тихо, активно общалась с товарищами, даже при необходимости шла спокойно отдыхать, бросая напоследок взгляд на Гажила. Казалось, народ успокоился, чего не могу сказать о нашей троице. В последние дни перед инцидентом недоброе предчувствие вселилось нам в головы. Причиной было неожиданное «затухание»: магическая сила взяла и исчезла. Мы просто не ощущали магию в телах наших супругов, лишь чувствуя давящий вакуум. Даже пояснение Лаксаса о том, что это нормально, не унимало нашего беспокойства. Еще большей странности добавляло, что вспышек как таковых не особо было много. Нет, они присутствовали, но не выглядели ужасающими, как говорил Дреяр. Ответом было безразличное: «Значит, после их пробуждения будьте начеку». Это ужасало больше обычного. Все время мешали тревожные мысли, мы метались от койки к койке, казалось, что вот-вот должно произойти не очень хорошее. В конечном счете нас троих настолько достало это состояние, что пришлось организовать круглосуточные вахты: кто-то спал, пока другой присматривал за драконоборцами, из чего выходила проблема — было крайне неудобно перебегать из комнаты в комнату. Когда воспользовались упадком магической энергии, было решено переместить всех троих в одну большую комнату. Нам казалось это прекрасной идеей вплоть до того момента, пока с задания не вернулись Грей с Джувией. Порог комнаты преграждает рука волшебника: — Я бы на твоем месте сто раз подумал, прежде чем запихивать их в одну комнату — это огромный риск, — холодный тон Грея лишь раздражает. — Так будет удобнее, — я стараюсь сохранять спокойствие, и дается мне это с огромным трудом. Фуллбастер не понимает, что мы трое чувствуем. — Если мы решили следить за ними поочередно, это един… На стену, рядом с головой, обрушивается ладонь мага, оставляя вокруг себя ореол льда. — Ромео, очнись! — мужчина лишь на мгновение повысил голос, а мои кулаки резко сжимаются. Чешутся от желания втащить отмороженному по морде что есть силы. — Вы совсем с катушек слетели? В одной комнате находятся три бомбы замедленного действия. И это только вопрос времени, когда они рванут. — Что ты предлагаешь, умник? — злостно цежу сквозь стиснутые зубы. Скулы сводит от боли, а ладони немеют от впившихся в кожу ногтей, но мне плевать. Плевать на нашу разницу в возрасте, на его силу и статус в гильдии. Я просто хочу ему втащить. Прямо сейчас! Тот молчит. Взгляд Грея медленно скользит по мне, изучая. А после маг льда убирает руку со стены и проводит ладонью по лицу, глубоко вздыхает, качая головой. Он же четко видит, как я взвинчен, что нахожусь на грани, и просто продолжает провоцировать еще больше? «Ты издеваешься?!» Но мысли вылетают из головы в момент, когда я валюсь на пол, левая скула начинает безбожно болеть, а голова — раскалываться, как будто на нее надели колокол и ударили кувалдой. Пока я пытаюсь «собрать глаза» воедино, передо мной присаживается Фуллбастер, последнее, что я успеваю заметить, — его взгляд, наполненный яростью, и моя голова резко наклоняется вправо от хлесткой пощечины. Пытаюсь отползти — стальная хватка за шею не дает возможности. — Ты что творишь?! — Рот закрой, — ладони Грея смыкаются на вороте рубахи, приближая к лицу. — Это не только ваша боль! Мы все переживаем за них! Парень крепко хватает мою челюсть пальцами, резко разворачивая голову в сторону кроватей, где неподвижно лежат наши любимые. А погодя пару секунд поворачивает обратно, обращая внимание к себе. — Грей, пожалуйста, не надо, — за спиной Фуллбастера появляется Джувия. Но волшебник и бровью не ведет, со злостью смотря мне в глаза. — Не забывайся, Конбольт. Мы — семья и всегда готовы прийти на помощь, — с этими словами Грей берет меня за грудки, резко поднимая на ноги, а после, подтолкнув к водяной волшебнице, заходит в комнату с драконоборцами, громко хлопая дверью.***
Случай с Греем долго не находил объяснения в моей голове, пока Локсар не разъяснила мне «популярно», что я, Леви и Люси не просто отстранились от товарищей в гильдии. Мы их начали открыто игнорировать. Вот только последние две были девушками: им сошла с рук рассеянность и испытываемое горе. Я же — мужчина и не должен терять разум. «Ты мужик! Так веди себя по-мужицки!» — кричал постоянно Эльфман. Конечно, если бы не тот отрезвляющий кулак ледяного мага, я бы взорвался на Джувию, но та в свою очередь объяснила все в более мягкой форме, понимая, насколько я могу быть взбешен. И пришлось задуматься. Получается, что на протяжении трех недель мы трое были настолько поглощены в свою боль и отчаяние, что просто не замечали попытки друзей помочь нам. Мы сердились на них, товарищи раздражали своей заботой и присутствием. Мы старались не показываться на глаза, предпочитая отсиживаться в палатах или подвале. Стали нелюдимыми затворниками. А решение о круглосуточном дежурстве могло забить последний гвоздь в крышку гроба под названием «Дружба». Стало стыдно. Схватив обеих волшебниц за шкирку, я потопал в сторону зала гильдии, где, склонившись, громко прокричал слова извинения за собственный эгоизм. Девочек не пришлось просить дважды — спустя пару секунд повторили те же действия. А теплые объятия Миры заставили облегченно выдохнуть. Конечно, одних слов не хватит, но хоть с чего-то начать нужно было-то. Следующее утро принесло неожиданно радостно-пугающее событие. Внешний вид драконоборцев резко улучшился. Лицо Венди приобрело здоровый розоватый оттенок, кожа стала мягкой и теплой, синие волосы стали ярче и поблескивали в солнечных лучах, а раны, словно по велению чудотворного заклинания, затягивались на глазах. В сравнении с ее мертвецкой холодностью температура тела стала выравниваться — это сильно ощущалось. То же самое произошло с Нацу и Гажилом. Я взял ее за руку, внимательно всматриваясь в красивое личико. «Не может же быть все так замечательно». Это было тем самым пугающим моментом. Внешне идеальное состояние ребят было словно затишьем перед бурей. И сомнения имели место быть: сложно было поверить, что нас вот так пронесет. Чих Леви заставляет вернуться в реальность. Сегодня была моя очередь присматривать, но девочки отказались уходить. Их настолько воодушевили внешние изменения мужей, что волшебницы, уже не стесняясь, залезли к парням на кровати и, крепко прижавшись, спали. Я себе такой вольности не позволяю, только время от времени прикасаюсь губами ко лбу Венди, проверяя температуру. И что уж там говорить, просто получаю удовольствие от того, что могу ее поцеловать, пусть даже так, без ответа. Всего на мгновение у меня в голове проносится мысль о том, что все будет хорошо. Но дальше. А дальше события, что происходили в следующую ночь, навсегда отпечатались в моей памяти и оставили непоправимый след на теле.***
Был уже поздний вечер. После ужина Леви и Люси отправляются в подвал привести себя в порядок, я же никак не могу заставить себя доесть эту чертову кашу — кусок в горло не лезет. Да и на протяжении дня все просто валится из рук. В голове беспорядочно летают мысли, и ухватиться хотя бы за одну внятную трудно. А еще меня не покидает чувство беспокойства, при этом оно настолько сильное, что становится не по себе. Я подпираю одной рукой подбородок и начинаю рассматривать узоры деревянной столешницы. В какой-то момент мое осознание происходящего начинает исчезать: окружающие звуки затухают, а пространство в глазах рассеивается. Конечности мелко подрагивают, из-за чего ложка, зажатая в пальцах, с глухим стуком падает на стол, заставляя «вернуться в реальность». По спине проступает холодный пот, несколько раз моргаю. До меня доходит, что я снова отключился. Уже который раз за день. Делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю и, зажмурившись, потираю переносицу пальцами. «Я просто устал. Мне нужно поспать». Сегодня на вахту заступает Леви, так что я могу спокойно свалить в подвал и вздремнуть. Встаю и оглядываюсь. Товарищи разошлись по домам, да и Мира, оставив ключи на столе, спешит с Фридом домой. Однако у самого порога оба останавливаются, и Штраус что-то шепчет на ухо волшебнику. Тот лишь кивает и, достав шпагу, проходится письменами по стенам и полу гильдии. На мое удивленное лицо маг лишь пожимает плечами: — Если что-то произойдет, мы будем знать и придем на помощь. Перевожу непонимающий взгляд на Миру. В голове предательски мелькает подозрение, но я не осмеливаюсь его озвучить, надеюсь, что мне просто показалось. — Раньше такие меры предосторожности были лишними, что произошло? — Раньше вы не видели. Фрид каждый вечер «запечатывает» гильдию — это просьба Мастера и… — девушка замолкает, и из-за мелькнувшего испуга в глазах барменши до меня доходит, что та сболтнула лишнего. «Много лишнего». Пристально всматриваюсь в лицо Миры — та отводит взгляд, поджимает губы, теребит ткань длинного платья. Осознание приходит мгновенно, даже спрашивать не буду, что именно чертит Фрид. К девушке подходит волшебник, слегка приобнимает ту за талию, подталкивая к выходу. — Мира, пойдем. Думаю, ребята справятся и без нас, — лицо Громовержца не выдает никаких эмоций, но он также старается не смотреть в глаза. Я молча киваю на прощание. Заперев ворота, присаживаюсь на пол, опираясь на доски, и прячу лицо в ладонях. Я знаю, что это были за письмена: пару раз видел, как Леви чертит их вокруг себя и Гажила. Это защитный барьер, через который не пробиться ни магией, ни физическим воздействием. То есть ты не войдешь и не выйдешь из него. А означает это лишь одно — мы заперты. И если произойдет очередной всплеск магической энергии, барьер не пропустит его, но и нас он не выпустит в случае побега. «Мы помрем здесь все вместе. Хм, как там было: долго и счастливо, до самой смерти?» К горлу подступает ком, а глаза предательски щиплет от накатывающих слез. В отчаянии, изо всех сил кусаю ладонь, чтобы просто не закричать от разрывающей боли в груди. Мне тяжело принять тот факт, что нас просто оставили один на один с неизвестностью, которая может поглотить нас в любой момент. Мы эгоисты? Черт! А мы еще просили прощения! Если бы я только знал раньше, то ни за что не стал извиняться, да еще и втащил бы наконец Фуллбастеру. В голове всплывают слова Миры о том, что запечатывали гильдию и раньше. Получается, с самого начала меня, Леви и Люси просто оставляли на произвол? «Пушечное мясо». Остервенело бью кулаком о пол, резко подрываюсь, отчего в глазах все плывет, и еще раз замахиваюсь ударом в дверь. Из-под кулака длинной и мощной рябью проступают фиолетовые волны, расползаясь по всем стенам. От увиденного тело начинает трясти с еще большей силой и я просто теряю над собой самообладание, бесконтрольно избивая проклятый барьер. — Аа-а… Господи! — из горла вырывается жалкое скуление. Я задыхаюсь от собственных слез, лицо горит, а в ушах оглушающе пульсирует кровь. — Ромео, — за спиной раздается тихий голос Леви. — Ты знала? — опираюсь ладонями о ворота, стараясь привести дыхание в норму. — Я. — Леви! — Да, — ее голос дрожит всего пару секунд, а после приобретает стальной тон. — Но прежде чем начать крушить мебель, послушай меня внимательно. Я не отвечаю. Но осознавая, что дальше моя истерика больше не может продолжаться, опускаю руки, повернувшись лицом к МакГарден, плюхаясь обратно на пол. Девушка, немного погодя, медленно подходит и присаживается рядом. — Есть особый вид защитных барьеров, не пропускающих ни магию, ни физические тела, — девушка поглаживает пальцами здоровой руки пол, где проступают письмена. — Но то, что начертил Фрид, немного другое. Он изменил несколько символов в главной формуле. Защита в этом куполе имеет высокую чувствительность к магии драконоборцев, и если всплеск все-таки случится, барьер начнет сужаться вокруг них и не пропустит магию наружу. А нас троих просто вышвырнет за пределы здания. — Погоди, а как же ребята? — я в ужасе смотрю на миниатюрную девушку, понимая, к чему она клонит. — Если барьер начнет сужаться и не пропустит магию, их самих может просто разорвать или сжечь. — Мы с Фридом пока не смогли отыскать символы, которые можно переписать. Пробуем каждый день что-то новое, но все не то, — Леви смотрит на мое офигевшее лицо с нескрываемой жалостью. — Это сложно объяснить. «Просто охренеть!» — С меня хватит. Я иду спать. — Ромео… — жестом заставляю волшебницу замолчать и, пошатываясь, направляюсь в подвал. «Пошло все к черту!»***
Спал я откровенно ужасно. Поймать сон удавалось лишь на небольшие промежутки времени. Большую часть я просто лежал, тупо пялясь в темноту. Произошедшее вечером выбило из-под ног землю. Столько одновременно понятной и необъяснимой информации разрывает мозг. Ужасно болит голова, а организм, вспомнивший раны, полученные накануне на задании, начинает саднить. Все тело будто одна сплошная рана, поверх которой так заботливо посыпана соль. Злость отступила, оставив за собой неприятный осадок в виде небольшого разочарования в Макарове и некоторых товарищах. Мерзко принимать тот факт, что эта мера предосторожности — способ уберечь нас, пусть даже и таким бесчеловечным способом. Я, Люси и Леви — выживем, а Венди, Нацу и Гажил — возможно нет. Понимаю, что «насиловать» себя сном больше не получится, протягиваю руку к светильнику, чтобы включить, как вдруг комната покрывается фиолетовым светом письмен и в ту же секунду раздаются приглушенные шумы и странные отголоски, похожие на крик? Я немедленно подрываюсь на диване, спотыкаясь в темноте через всю мебель, несусь в зал гильдии, где, добежав до лестницы на второй этаж, слышу пронзительный громкий вопль Люси. Волосы на загривке встают дыбом. Цепляясь за перила, перепрыгиваю ступени по направлению к комнате ребят. Добравшись до коридора, ощущаю, что воздух, словно в печи, накалился до предела: меня тут же бросает в жар. Не обращая внимания, подбегаю к двери, откуда слышу рычание и крики девочек. Но, не успев даже схватиться за ручку, меня сшибает с места сильным потоком воздуха, отчего я вылетаю в комнату напротив, где останавливает меня оконная рама, выбивая из тела дух, на которую прикладываюсь спиной. Валюсь на пол и успеваю закрыться руками, прежде чем покрываюсь «дождем» из осколков разбитого стекла. Резко распахиваю глаза, не понимая, какого черта тут происходит, но, привстав, пораженно застываю: через две стены зияет огромная дыра, повсюду валяются обломки переломанной мебели, по углам тлеют ошметки вещей, а в центре дальней комнаты образовывается сгусток черного дыма, быстро заполняя собой все пространство. Я только успеваю заметить, как в центре мелькают синие волосы. «Венди?!» Судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках Леви и Люси, но слышу только приглушенные завывания. Цепляясь за доски, ползу на четвереньках в сторону дыры в стене. В ладони впиваются осколки стекла и деревянные занозы, отчего раны болезненно жжет. — Леви! — чем ближе, тем тяжелее дышать. Воздух начинает наполняться темной гарью. — Люси! Мои крики теряются в очередном потоке воздуха. Меня опрокидывает обратно на спину и с головой накрывает черным дымом; машинально прикрываю лицо рукой, но частицы гари проникают в легкие, вызывая приступ кашля. Во рту мгновенно пересыхает, горло обжигает, а глаза все равно начинают слезиться. Я абсолютно ничего не вижу и, перевернувшись, просто продолжаю ползти вслепую. «Что за херня происходит?!» — Ромео! — отчаянный громкий вопль Леви наконец дает маломальское понимание, куда именно нужно направляться. Я тут же подрываюсь и на полусогнутых ногах пробегаю в сторону крика, не упуская возможности несколько раз споткнуться об обломки комнаты. Босые ноги болезненно ноют от полученных ран, но не до этого — сейчас. — Леви! — Мы здесь! — крик Люси вселяет мимолетное облегчение, что они по крайней мере обе живы. Нащупав рукой стену, придерживаюсь и, прихрамывая, бегу к волшебницам. В комнате темно и до одури жарко, на лбу проступает испарина, я все еще пытаюсь прикрыть рот и нос рукавом кофты, но бесполезно: я достаточно надышался. Перед глазами все плывет, взмокшие от пота и крови руки предательски соскальзывают, а ноги через раз подкашиваются. Делаю еще шаг и резко оседаю, приземляясь на что-то мягкое. Испуганный вскрик возле уха, меня хватают за руки и с силой тянут вперед. Лицо обдает свежим воздухом, а рот заполняется водой. По щекам что-то бьет, заставляя прийти в сознание. Я захожусь в кашле и, открыв глаза, встречаюсь с испуганным взглядом карих глаз. — Хвала небесам, ты жив, — Люси, помогает принять сидячее положение, опирая спиной на стену. Я просто киваю, в попытке изобразить улыбку лишь криво ухмыляюсь. Я вроде как жив, но не могу произнести ни слова: горло все еще дерет, голова раскалывается. Рядом с Заклинательницей мелькает голубая макушка Леви. Та подползает ближе, разжимая мой рот, снова вливает какую-то кислую жидкость. Недовольно кривлюсь. — Это поможет, глотай. Послушно выполняю приказ, и действительно — в тот же момент из горла исчезает жжение, из тела уходит тяжесть, становится легче дышать. — С-спасибо, — тихо хриплю. Оглядываюсь по сторонам и пораженно замираю: мы находимся в этой же комнате, полностью заполненной черным дымом, но вокруг нас троих образовался шарообразный белесый купол. Девочки успели забиться в угол, наколдовав защиту, а я ступил, напрочь позабыв о том, что мог рассеять дым своим огнем. «Ты тупица, Конбольт». — Что происходит? — Гажил вдруг открыл глаза, а из его тела резким потоком хлынул черный дым, — Люси бросает короткий взгляд в «темноту». — Колдовская чума. Перевожу взгляд на Леви, та, уткнувшись носом в колени, скребет пером древесину, выписывая неизвестные символы. Люси тихо продолжает шептать: — Мы толком ничего не успели сообразить, как на соседней кровати Венди резко подбросило в воздух и нас просто отшвырнуло в угол. Леви едва успела достать перо и крикнуть заклинание, как в образовавшийся купол врезался столб огня Нацу. Но я замешкалась, и вот. Опускаю взгляд за указывающим вниз пальцем Хартфилии, и к горлу подступает ком. В нос ударяет тошнотворный запах паленой кожи, отчего приходится сдерживаться, чтобы не зажать нос и рот ладонью. Несколько раз моргаю, не в состоянии поверить увиденному. На месте некогда белоснежной кожи ног кроваво-черным месивом зияют огромные, практически обуглившиеся ожоги. Местами вижу расплавившуюся кожу сапог, намертво прилипшую к ране. Меня начинает мутить. — Н-но к-как ты, — я просто не в состоянии выговорить что-то членораздельное. — Это все Леви и то кислое снадобье. Оно оказывает обезболивающий эффект, но, боюсь, продержится недолго, — глаза девушки наполняются слезами, но та быстро их смахивает. — Если бы я только могла найти ключи и вызвать Локи или Часы. С последними словами Заклинательницы темноту прорезает столб огня, мощно врезающийся в купол. Всего несколько секунд огненная вспышка озаряет комнату, что дает возможность бегло оглядеть пространство. И, как по велению высших сил, я вижу связку мерцающих в свете полымя ключей. Они совсем близко, нужна лишь пара широких шагов. И я смогу добраться до них за один прыжок, главное не промахнуться. В голове мелькает луч надежды на спасение. Пламя затухает, и от взгляда не ускользает маленькая трещина, образовавшаяся от удара. — Барьер долго не выдержит, — Леви тоже замечает брешь и удрученно вздыхает. Мы не можем сидеть тут вечно. И не только потому, что заклинание недолговечно. Нам просто необходимо позвать на помощь. Мимо воли в голове всплывают воспоминания о Фриде, чертящим заклинание, и разговоре с Леви у ворот. «Печать» на гильдии просто не сработала, нас не выкинуло из здания, как должно было произойти. А это означает, что, скорее всего, товарищи не в курсе происходящего. Прикрываю глаза. «Значит, придется самим справляться». — Нам нужно как-то отсюда выбираться, — обращаю внимание девушек к себе. — Возможно, если я достану ключи, то… — Нет! — Люси резко хватает меня за рукав. — У тебя есть другие варианты? — в ответ тишина. — Я раздобуду связку, и ты сможешь вызвать Духов, чтобы они вас смогли перенести. Расцепляю пальцы девушки от кофты. Отхожу к углу и, выпрямившись, насколько позволяет барьер, делаю глубокий вдох. Купол позволит сделать всего один шаг, а затем нужно прыгать. Это будет сложно, но у меня просто нет времени, чтобы мусолить все это. Шаг. Прыжок. Пространство окутано черной дымкой, но в последний момент я успеваю вокруг тела очертить руками круг, выпуская из ладоней белые языки пламени, чтобы отогнать на мгновенье тьму. Это дает мне секундный шанс увидеть чертову связку ключей, на которую наваливаюсь всем телом; со свистом, через стиснутые зубы втягиваю воздух: пряжка ремня больно впивается в кожу. Просунув руку под живот, нащупываю пояс с ключами и резким движением отправляю его в противоположную сторону от себя. — Люси! Звон упавших ключей об пол сливается со свистом меча, словно «разрезающим» воздух и перемешивающимся с воистину истошным женским воплем, разрывающим барабанные перепонки. Меня начинает колотить крупной дрожью, руки, словно деревянные, не слушаются, когда я пытаюсь подняться на колени. Из темноты раздается оглушающее лязганье металла, в испуге пытаюсь заткнуть уши, но не успеваю: в ту же секунду на голову обрушивается что-то тяжелое; в глазах начинают плясать белые точки, в ушах стоит невыносимый писк. Меня будто между молотом и наковальней положили. Протягиваю руку вперед в надежде ухватиться хоть за что-нибудь, но подо мной исчезает опора. Меня резко подбрасывает в воздух, швыряя в стену. Ударившись, с глухим стуком сваливаюсь, как мешок картошки, не в силах пошевелиться: тело безбожно болит, конечности немеют, грудную клетку разрывает от жгучей боли, каждый вдох дается с трудом, вырывая из горла клокочущий хрип. Перед глазами проносится яркая вспышка. Очередной «взмах меча». И мой мозг не успевает понять произошедшего, в то время как тело реагирует быстрее, выкручиваясь в судорогах. Меня поглощает агония. Невыносимая боль заполняет все мое тело и разум, пальцы выворачиваются, глаза закатываются, а шея запрокидывается, ударяясь о каменную кладку. Чувствую под собой тепло, а в нос ударяет запах крови. Я проваливаюсь в неизвестность.***
Чувствую сильные удары по щекам: — Очнись! — женские всхлипывания доносятся будто издалека. — Пожалуйста, Ромео! Заставляю хоть немного приподнять адски тяжелые веки. — Боже, — тихий вздох облегчения, и меня стискивают в объятиях, помогая перевернуться на бок, чтобы приподнять. В комнате все также темно, но рядом горят доски, немного освещая часть комнаты. В воздухе все еще витают частицы колдовской чумы, я это чувствую: дышать тяжело, в горле будто слизь стоит. — Л-леви, — прокашливаюсь. Мне трудно говорить. Голова отказывается соображать. Я предпринимаю попытку встать, но меня осаждают. — Тебе нельзя двигаться. У тебя слишком большая кровопотеря и еще… — Леви осекается, переводя взгляд вниз. — Что? — медленно повторяю то же самое и останавливаюсь на своих ногах. Из легких одним выдохом выбивает весь воздух. Несколько раз моргаю, не веря собственным глазам. На левой ноге чуть выше колена туго затянут мой ремень, штанина пропитана кровью, а дальше пустота — ноги нет. Трясущейся рукой провожу по воздуху, убеждаясь, что это не галлюцинация. «Не показалось. Ноги и взаправду нет». — Прости меня… — мою ладонь перехватывает Леви. — Я ничего не могла сделать, я просто не знаю, как это исправить, я… — Эй, — стискиваю пальцы в ответ, привлекая внимание. — Ты ни в чем не виновата. Слышишь? Но волшебница не отвечает, начинает шепотом бессвязно бормотать, пока я не различаю: «Люси». Словно пораженный молнией, подскакиваю на месте и хватаюсь за плечи МакГарден, хорошенько встряхиваю ее. — Что с ней?! — судорожно оглядываюсь, пока не натыкаюсь на темный силуэт, лежащий в углу, в паре шагов от меня. Слова застревают комом в горле. — Л-люси… — Она жива, но ее рука, — Леви глубоко вздыхает, подползая ближе к Заклинательнице. Объяснения больше не нужны. Как раз в тот момент, когда я кинул ключи, она протянула руку, чтобы их достать, это и случилось. Всматриваюсь в лежащее на обугленном полу тело девушки. «Я с тобой», — сказала не так давно Люси. Значит, и я буду с ней. Прошу Леви о помощи, чтобы придвинуться ближе к девушке, отмечая, как сильно скрипят обожженные половицы под нашими телами — Нацу постарался. Долго мы так не протянем. Тру ладонями лицо, избавляясь от копоти. Глаза прикрываются, руки безвольно опускаются, тело наливается приятной тяжестью, а в голове с каждой секундой усиливается шум. «Нельзя!» Вяло мотаю головой. — Нельзя отключаться, — поворачиваюсь к волшебнице письмен. — Держитесь, — Леви заливается горючими слезами. — Помощь уже на подходе. Я только киваю, понимая, что никто не придет. Заклинание барьера не сработало. Но вдруг под нами раздается непонятный шум вперемешку с громкими возгласами. — Это ребята! — Леви вскакивает, слабо улыбаясь сквозь слезы. — Пойду позову их. — Леви, не ходи туда, — протягиваю ладонь, чтобы ухватиться за нее, но не успеваю. Волшебница скрывается в темноте, а спустя пару минут где-то вдалеке слышатся пощелкивания металла и раздается женский крик. Закрываю глаза от бессилия, высвобождая слезы. Из-за большой потери крови и отрубленной ноги я просто не в состоянии нормально двигаться. Совсем не осталось магических сил, их будто выкачали. Я просто бесполезный кусок бракованного мяса. Все кончено. Переползаю за спину Заклинательницы. Из последних сил перехватываю девушку под руки, подтягивая ближе к себе. Получается не очень хорошо, но кое-как опираю спиной к своей груди. Свободной рукой крепче затягиваю жгут на своей ноге, а после — на руке Люси. Это вряд ли имеет смысл, на большее я не способен. Остается только ждать. Грустно ухмыляюсь. «Ждать». Но на этот раз ожидание не продлится долго: обугленная древесина под нами трещит, норовя вот-вот переломится. Прикасаюсь пальцами к запястью девушки, прощупывая пульс, — очень слабый, дыхание тяжелое. Утыкаюсь носом в светлые волосы, глубоко вдыхая запах. Это дает минутное чувство успокоения. Люси пахнет родным домом, семьей, гильдией. В голове вереницей проносятся воспоминания о друзьях, как нам было весело, как дрались бок о бок, победили драконов, Зерефа, как после оплакивали павших товарищей, поддерживали друг друга несмотря ни на что. Лица близких всплывают в памяти один за другим, пока не останавливаются на самом главном — моей жены. Я помню нашу первую встречу с Венди, наше первое свидание, первый поцелуй, близость, свадьбу незадолго до происшествия. Я помню все, что только было связано с милой, стесняющейся и такой слабой, но одновременно сильной девушкой. А еще я вижу отца. «Больно!» Я заливаюсь удушливыми слезами, изо всех сил прижимая холодное неподвижное тело девушки к груди. Мне невыносимо больно не от ран. Я потерял любимую жену, лучшего «старшего брата», преданных друзей и Люси. Дорогого друга и верного товарища, человека, который делил со мной редкие крупицы счастья и понимал мою боль. Человека, ставшего для меня в последние недели действительно родным и близким. Мы были вместе от начала и до самого конца, который ждет нас прямо сейчас. Я переплетаю наши пальцы. Крепко зажмуриваюсь. Раздается громкий хруст половиц. Мы летим в пустоту.