Нибиру

- А потом ты понимаешь, что тебе больше не страшно, не скорбно, не больно – да? – ты просто пиздец как устал. Устал есть. Говорить. Трахаться. Устал заходить на ютуб, чистить зубы, выходить из дома. Устал работать. Устал проебываться. Мечтать устал. Бухать, курить. Конфорку зажигать. Чьим-то сыном устал быть. Чьим-то корешем. И жить с кем-то тоже устал. Устал спать и вставать с кровати. Встаешь ты тоже усталым. Время идет, твоя усталость растет, и в итоге ты понимаешь, что она с тобой повсюду, как самый верный друг. Вы вместе ходите на тусовки. Нетфликс смотрите, с людьми общаетесь. Тебе кажется, что любое решение вы тоже теперь принимаете вместе, но на самом деле она решает одна. А еще у нее есть секрет. Однажды ты закроешь глаза. И проснется только она. Но ты этого уже не заметишь. - Дэн! Там охрана полицию вызывает. Когда Марина не отнимала у мужика на входе в Грибоедов травмат, не выдворяла бухого Диктатора на улицу и не строила пьяную толпу в пятьсот человек без мегафона, она сдавала приезжим левые хаты на Лиговке и очень доходчиво объясняла, почему залог и комиссию никто никому никогда не вернет. Эдик прикалывался, что если его подруга берет лимон, лимон сам себя выжимает в стакан. Илья ни разу не видел ее напуганной. Не видел даже встревоженной. Но в этот раз она бежала: вспотела на бегу, укладке пришел пиздец, пряди липли к ее лицу, и она хватала ртом воздух, держась за грудь. - В смысле блядь полицию? Курили у служебного выхода, шел большой перерыв между вторым и третьим баттлом: пересекли экватор. Через пять минут Илье пора было вешать петлю – и выходить на сцену. - Чо, блядь?.. - Они охерели совсем? - Чо там случилось-то? Денис выкинул сигарету. - Антох, давай к Сане, скажи, что перерыв растянется. - Так а в чем дело-то, попиздился кто-то что ли? - Илюш, ты в гримерку, предупреди ребят, может, кто-то к толпе выйдет. Он обнял Марину за плечи, чтобы не тащить за рукав. Ей трудно было за ним поспевать. У двери Денис обернулся. - И чтоб прибрались проследи, если говно лежит! Не открывайте никому, пока не приду. А перед ивентом он спрашивал: - Нормально все? Илья кивал. - Уверен? Кивнул еще раз. - Готов? - Так точно. - Порепать надо? Илья только посмеялся и помотал головой, а Денис устало потер переносицу. - Подумай, как следует. Пока еще можно. Аренда клуба, поиск вписок, расселение, торги со спонсорами, тексты подводок, бесконечные переговоры с участниками, Кажэ на телефоне, раскадровка на столе, список участников, ставки спецов, техрайдер, свет, фильтры, Модели Марафона, Модели Ягермейстера. Спонсорский продукт. Подарки Биномо. Модели Биномо. Тейп, кабло, карточки. Вода, вино, вискарь в гримерку. Тайминги. Страховочные микро. Браслеты випки, браслеты поддержки, браслеты участников. Карточки СТАФФ. В последнюю ночь, Денис до трех часов проверял свой ежедневник. А Илья повторял ему, как повторял неделю напролет. - Все будет заебись. Налил ему кофе и поцеловал его в подбородок, прежде, чем он отвернулся. - Точно хуйня какая-то проебется. Точно. Дай бог, чтоб сверху ей не накрыло. Приехали в Зал Ожидания на одном такси. Было совсем пусто, на огромной парковке почти не было машин, и едва моросил мелкий колкий дождь, подмораживало, как зимой. Внутри было так пусто и тихо. Большое пространство обычно выглядит еще больше – еще значительней – пустым, но почему-то в тот раз огромный зал Экшена наоборот казался безопасным. Своим. Илья клеил метки и помогал Диме Берсерку вешать плакат по центру сцены. Встречал гостей на чек. Кажэ не узнал его и принял за звукера, но Илья не бомбил и даже взял автограф. Был спокоен, как Далай-лама. Тогда думал, что это их клуб, их земля, их царство, их мир, и ничего ровным счетом не может пойти не так. Что бы Ден ни говорил. Пока бежал из служебки в гримерку по узкому «коридору» между толпой и сценой, люди тянули руки к нему, хватали за толстовку, хотели отбить пятюню, шатали загородку. Это было так странно, и дико, и все еще приятно, как будто не о чем было волноваться. Илья даже успел засэлфиться с чуваком, который влез на ограждение и махал ему телефоном. У гримерки его тормознули. Показал вездеход охране – пропустили как будто с сомнением. Потом понял, что дело не в браслете орга. Охрана как раз из-за них – из-за оргов с участниками – напряглась, не то слово. Вспомнил слова Дэна и запер дверь изнутри. Тут же какой-то чувак стал ломиться наружу, чтоб выйти поссать. - Никто ссать не пойдет, блядь! - Это как-то печально. - Там пиздец! - Упоротый, что ли? Гнойный приподнялся с дивана. В гримерке так пасло травой, что слезились глаза, ступить было некуда – люди сидели на полу, в тесную комнату набилось человек тридцать. Катя Кейт, рассеянно улыбаясь, покачивалась из стороны в сторону. - Не нервничай. Все – все – - Опять заело радио. Она мягко стекла на пол по стенке. - Все хорошо. Илья отобрал у Майти косой. - Я реально говорю - - У вас чо, мышка бешенство в полях подцепила? - Главное, чтоб не сифилис. - Илюш – - Я серьезно, блядь, это не шутки все – - Илюш, не кипиши - - Бля, мышут, а еще выше, короче, можешь взять? Чтоб прям ультразвук? - Илья Сергеич. А тебя, скажи, водник из пятилитрухи не смущает, нет? Пятилитровка стояла посреди стола. В местном хозяйственном ведре. - Смущает, блядь – сюда менты едут, по ходу, вы прикалываетесь? На этих словах Джиглипуф с достоинством забрал у него косяк и переложил в карман. Катя попыталась встать и свалилась обратно на пол. - К кому менты?.. - Хорошее название для песни Овсянкина… - Вот это трушный гиг, я понимаю. - Кажэ надзиратель просто не отпустил. - Не добрый был. - Вы блядь со стороны как – видели – чо вы тут развели, это убрать все надо – - Миша… помоги мне встать? - Нас подметут всех нахуй – да тут блядь в зипе только лет на пять, вы ебанулись, блядь? Ей подали руку – и отпустили, как только она встала прямо. Она рухнула, как будто ноги у нее были тряпичные. Шмыгнула носом. Вокруг поржали. - Бля, а налейте ей еще кто-нибудь, я такой хуйни со времен шараги не помню… - Пакеты от бухла берете! Мусорный должен быть. Они за двадцать минут на место приезжают, я хуй знает вообще, как успеть – наркоманы ебаные - Народ зашевелился потихоньку. Кто-то из девчонок даже стал отряхивать стол. Но Гнойный сел и сделал движенье рукой, как будто перекидывал невидимые четки: мол, ступайте с миром, господин вас отпускает. - Ну так приберись. Гной зарядил водник. Поднял. - Давай, давай, чо ты. Голос у него был сдавленный после тяжки, казалось, он вот-вот закашляется. Он поправил темные очки. Илья смотрел в его потное бледное лицо, и до смерти хотелось утопить его в ведре с говном, прямо щас, прямо здесь. Чтоб они видели. Никогда еще никого Илья так сильно не ненавидел. Фаллен пошел к двери. - Я короче съебываю, я не знаю. Заодно разведаю, что за хуйня там - - Сказали дверь не открывать! - Кто сказал? - Мяу. - Илюш, ну ладно, не горячись – - Я серьезно. Смущает чо-то – прибери. Я тут шишку еще просыпал – ты ж под стол слазаешь, подберешь? По-братски? От каждого по способностям, вся хуйня. Гной широко раздвинул колени. - Замай? Андрей? Ты на биржу труда двинешь, когда его примут здесь? Ну ты-то должен как-то соображать - Я чо слышал щас?.. - Я не понял. - Это чо, мне надо, я в гримерке блядский притон устроил? - Не вежливо-то как. - Пацаны, я все понимаю, но давайте не нагнетать все-таки – Гнойный положил ноги на стол: одну, другую. Сначала покатились бутылки. Ведро шатнулось. Гнойный легонько подтолкнул его. И оно опрокинулось перед Ильей. - Упс. У Ильи под кроссами стремительно расплывалось огромное темное пятно. - Я решил проблемку. - Они тебя забудут блядь, как только Окси с Дизастером выйдет. - Надо вытереть чем-то – - Не беда, он футболочку СловаСпб припер поди. - Думаешь, ты когда подыхать на треп-хате будешь, торчок ебаный, хоть кому-то из них не похуй будет? - У меня очень грустное чувство. По-моему, меня здесь не ценят. - Слав, ну все, ты тоже как-то – - А? Да Мышонок сглотнет, не парься. Ему не впервой. И тогда, в лучших традициях любительского матча Выборг-Тосно, Илья ебнул по ведру. Оно ударилось в стену, у Гноя над головой. Гной рефлекторно прикрыл голову, и это был лучший момент вечера. Его подсосы повскакивали. Букер прямо попер на Илью, толкнул его в полкасания, как телка, Илья толкнул в ответ, потом еще раз. Хуйня дешевая. Катя Кейт удивленно прижимала ладонь к лицу: в нее полетели последние брызги. - А чо, дождь?.. - Так, ну-ка холонули – Из кресла поднялся СД. И в этот момент в дверь постучали. - Это Чейни. Фаллен тут же повернул замок. - Чо, а песенку не споешь? Я ваша мама, вот мой дом… - Блядь, накурено – - Как всегда. - Андрей, если ваш вес был у Жеки Жо – лично ты мне тридцатку торчишь. Артур! Сходил – забрал его из сортира. Гоукила исчез за дверью. - Я охуел блядь – у нас партнеры на випке сидят с ТНТ, а человек дорогу с бачка раскладывает, не стесняясь, ему охранник чуть свет не выключил, так он еще на рожон полез: щас реально бы сюда три буханки подъехали и на этом конец был бы, прекрасной эпохи. - Дэнчик – - У нас два баттла еще – давайте-ка атмосферу не накалять, ок? Персонал в аухе в чистом. - Один. - Чтоб я больше не слышал вот этой хуйни всей до конца мероприятия… а? - Один баттл. А то чо-то меня обижают тут. Я от души, можно сказать, от щедрот хайповых, заглянул, получается, к старым дружочкам. А на меня твоя соска выебывается. Смерти, можно сказать, мне желает. Это не шутки все, между прочим. Где ж это видано, чтоб так поступали-то люди русские. Православные. Дэн перевел на Илью взгляд. И Илья с изумлением понял, что Денис ведется. И ждет от него объяснений. И очень, очень им недоволен. - Горько это все. Скорбно. Я даже к выводу прихожу, что меня использует. Так, маленечко. Что не любят меня здесь больше. - Илья? - Блядь – вы стебетесь оба? Денис произнес с нажимом: - Ну если вы не допоняли друг друга – надо извиниться? Все-таки? - Для начало бы славненько было, да, но вообще тут подумать надо, основательно - - Илюш, ну правда, некрасиво было. - Да как минимум некрасиво! Ну это хуйня какая-то, по-моему. Я не знаю… - Да попроси его остаться, ну в конце концов-то - - Илья? Голос Дэна прозвучал откуда-то издалека. Гной молчал. Илья смотрел на его сальное довольное ебло. На свое отражение в темных очках: крохотное. На его скользкую, влажную улыбку. Как будто вместо губ были два жирных дождевых червя. И Гною было пиздец как весело. А Илья ответил: - Да пошли вы нахуй. По пути за сцену столкнулся с Серегой Нафталанджи. - Илья! Вас где носит всех – пятнадцать минут летим. Скинул мокрую толстовку, встряхнулся. Прикрепили петлю. Братишка T`One спросил, все ли нормально. Илья ударил его по ладоням. Пожал руку Домашнему. Букер вышел уже вместе с Денисом, но до объявления пары был короткий зазор, и потом Илья очень жалел, что так и не сказал ему: когда он чуть не откинулся – у Ильи в ванной – Гнойный кекал с этого рофла еще неделю, и они с Дэном делали ставки, когда он пост с бинтами запилит в инсту, чтобы школьники «пожаленькали». Обещал себе не смотреть на Дениса. Не мог удержаться. Искал его взгляд. Не поймал ни разу. Пытался разогнать кураж, под ногами было огромное людское море, повторял себе, что это уже успех, что это его шанс, его золотой ключик, что он три года, на бессонных ночах и мясных проебах, переписанных черновиках и бесконечных студийных часах – шел вот сюда. И он этого никому не отдаст. Первый раунд был за Ти. В бэки Ти попадал через раз. А когда дали бит Ильи, начался ебучий ночной кошмар. Илья полгода потом не решался пересмотреть видос, и когда наконец собрался с духом, насчитал одиннадцать сбивок. Не знал, чем это объяснить. Казалось, что выскальзывает наушник. Казалось, что бит – другой. Что он стал быстрей. Неделя репетиций, с утра до ночи, пицца на студии, командные прогоны, - и он словно впервые читал этот текст. Видел, что Федя смеется. На Дениса больше не смотрел. К команднику отошел немного, и упрямо повторял: «Рвать на битах – новый отряд камикадзе», но слышал, что в зале не шумят. И знал, что это конец. Нормально все? Уверен? Готов? Так точно. Подумай, как следует. Пока еще можно. Подумай, как следует. Пока толпа – после их раунда – кричала «Букер», и Денис спрашивал мнение зала, два раза подряд, и два раза подряд зал орал на НКВД, Илья изо всех сил пытался убедить себя, что не сдаст назад. Не в этот раз. Но увидел на сцене Фаллена и в голове пронеслось – может, все обошлось? Самое главное – обошлось? Самое главное. Проебали свой баттл в хуй, но самое главное было, конечно: выйдет ли звезда на следующий. Сука. Если бы Гной съебался, Фаллен бы ушел с ним, вся его блядская свита ушла бы? Или нет? Или да? Смотрел против света, за диджейским пультом едва-едва различал силуэты. И уже знал, что в гримерку он не вернется. Просто не решится проверить, чем все кончилось. Не сможет здесь оставаться, при любом раскладе. Забыл сдать петлю, не знал, где бросил куртку. Съебался за сцену раньше, чем Денис отработал финалку, спешил – нарочно. Трусливо. Вылетел на воздух. Было темно и холодно. После ярко освещенной сцены как будто ослеп, потерял ориентиры и шел по инерции, подальше, куда угодно. Придумал, что хочет курить. Купить сигарет, дойти до вокзала. К тому моменту, как выбрался на проезжую часть, забыл, куда и зачем шел. Поехать домой? Полез по карманам, кошелек был в куртке, но нашелся мобильник. И пропущенный вызов на беззвучке, от Димона Берсерка. Хотел выкинуть его нахуй в канал. Жутко хотелось орать. Перенабрал. - Ребят, вы в магаз свалили что ли? Ну чо за дела, ну как маленькие – возвращайтесь бегом давайте, вас ждут все, блядь. Димон поил самогонкой ТНТшников на випке и развлекал их, как мог, пока Денис был на сцене, срача в гримерке он не застал. И не знал, что у Ильи резонов уходить с тусовкой Гноя был ровно ноль. Но Гной, выходит, ушел. Гной ушел. Все ушли. Посмотрели, как он лажает, подождали, пока Илья сам себе все обосрет, и потом они ушли. Он мог вернуться. Мог попросить прощения. За что? Мог попросить прощения. Если Гной так хотел. Поебать, это ничего не стоило. Мышонок сглотнет, ему не впервой. Это был очередной тупой выебон, он мог подыграть. Разобрались бы потом. С кем? Как? А если позвонить ему? Позвонить и все исправить, прямо сейчас? Как исправить, нахуй, что исправить, он не сделал нихуя, эта ебучая мразь охуела в край, почему вообще он должен был извиняться, почему Денис сказал - А если бы проверил, где он, после баттла, еще можно было бы его остановить. Не проверил, потому что испугался. Никакой гордости в этом не было. Он просто зассал. Он просто зассал и теперь у Дениса летел ивент. С партнерами на випке. Перед пилотом. И что, что с того, хорошо? Он не сделал ничего плохого. Нихуя не сделал. Вот именно. Илюша. Ты хорошо подумал? В прошлые выходные, когда кончился дождь, утром перед сном дошли до Летнего Сада. Гуляли одни, листья плавали в лужах, и Илья рассказывал, что в детстве такие считались за самую крутую денежку: мелкие, желтые, почти круглые, они назначались золотыми монетами, а яма, полная листьев, была сокровищницей, и они закапывали клады на земляном валу, а потом ребята скорешились с пацанами из другого двора, с которыми у них была война, и Илья разругался с ними в хлам, а его выписали с «корабля», и он решил клад разрыть, потому что они не заслуживали золота, добытого в честном бою. Но листья больше не были желтыми. В яме была только мокрая грязь. Занимались любовью, тусклое солнце едва пробивалось из-за облаков, и в комнате как будто до конца так и не рассвело. Илья прижимался грудью к холодной стене, и Денис крепко обхватил его за пояс. Илья не подавался ему на встречу, потому что так приятно было знать, что ему не нужно подтверждения, не нужно встречного усилия, чтобы взять – все, что захочется, так, как захочется, сколько захочется, и Илья стонал в голос, пока не постучали в батарею, и скучал по времени, когда Денису хватало сил поднять его на руки, и Денис опрокинул его на матрас, а потом вошел в него снова, до конца, а Илья изо всех сил старался держаться, чтобы не кончить, и даже пытался построить в голове свой золотой состав Ливерпуля в ФИФЕ, но кончил – ровно тогда, когда Денис захотел, и надеялся, что Денис не пойдет в душ – и не встанет с него, как можно дольше, бережно хранил и растягивал каждую секунду под его весом, в его руках. Он потом долго курил. Дым застыл в воздухе. Не открывали окна. Илья смотрел на его профиль. На его опущенные ресницы и густой дым, на его губах. Знал, что ни одно фото не отразит до конца этого момента. Видел его во сне, когда незаметно, в одну секунду срубился. По работе надо было взять бумажку с места прописки, дико не хотелось тащиться в Выборг, бомбил весь вечер – но Денис сказал: - А поехали вместе? И уточнил: - Я ж не буду мешать? Он спал в электричке. Илья касался его локтя своим и как будто воровал, по чуть-чуть, его тепло. Разделались с доками с утра, купили коньяк, разбадяжили в две банки колы. Гуляли в порту, у Старого Замка. Денис спрашивал, что это, но Илья ничего о нем не знал, а гуглить было как-то неловко. Когда провис разговор, стало не по себе: шли безумно знакомым маршрутом, от набережной до кафешки. Годами так гуляли с Ленкой. Поцеловались с ней в первый раз здесь же, зимой, у воды, когда падал снег, и заметало следы. Рассказал Денису. - Так себе исторический факт, но какой есть. А он спросил в ответ: - Ты скучаешь еще? Захотелось соврать. Глядя на Дениса, понял, что нет причин. - Я – хуй знает. Раньше думал, скучаю, ну да, скучаю, пиздец, и типа раз она ушла, и я не смог сделать нихуя – я типа, ну… я всегда буду жалеть. А потом понял, что вообще не помню хорошие дни: не пять лет назад, а вот до того, совсем до того, как развелись. И если бы она вернулась назад – это был бы второй пиздец. Я бы не смог – я бы не смог уже жить с ней. И не захотел бы. Я как будто… ну, типа, знаешь. Короче, это тупо звучит, но я как будто скучал – вот по времени до того, как все скатилось в пиздец. По себе – до того, не по ней. Я как будто другим был – до всей хуйни. Я думал, не переживу ее вообще. И вот это вот я запомнил: и как бы запомню навсегда. Как будто это все еще где-то длится, хотя меня там уже нет. Пиздец я странно объяснил, да? Илья допил и выбросил банку. Денис отдал ему свою. - Нет. Но теперь это – реально история, по сути. И она длится только, пока ты ее хранишь. Познакомил его с отцом. Ничего грандиозного не случилось. Они пожали руки. Впопыхах попили чаю, перед электричкой. Папа спрашивал его, знает ли он Оксимирона и зачем американцы вызвали Россию на баттл. Как он думает: - У нас есть шансы? Им же это – ну, как. Привычней все? Денис изо всех сил старался не спиздануть лишнего, а когда вышли в подъезд, вдруг обнял Илью и поцеловал в макушку. Илюша. Ты хорошо подумал? На площади у Балтийского было шумно, кругом были люди, а он остыл после бара, от холода трясло. И что Дэн сделает, хорошо? Что, если Гной ушел? Что – все теперь? Потому что сорвался ебучий баттл? Полторы тысячи человек в зале. Пиздец. А если потребуют возврат? А если сорвется пилот? Надо было вызвать такси. И что, ждать его дома, снова? А если он не вернется? А если не ждать его, блядь? Если блядь вообще больше его не ждать? Мышонок сглотнет, ему не впервой, - он тоже так решил, да? Как быстро он найдет себе новую квартиру? Как нашел в прошлый раз. Как быстро Илья сделает новую карьеру? Да похуй на карьеру. Новых друзей (это не его друзья) Новую площадку (господи, ну неужели не насрать, ну неужели не насрать – сейчас?) Нового себя (если он уйдет, что от Ильи останется?) Новую – нет – новую любовь? А если это такая распиздатая любовь была – Дэн так и скажет, он так и скажет, обязательно - если такая любовь была, как же так вышло, Мышонок? Почему просто ебало закрыть было нельзя? Потому что он устал закрывать ебало. Не должен был, с начала с самого. Не должен был вообще. И Гною пиздец повезло, что ему не переебали. И если бы Илья мог, вернулся бы туда, и – Что? Он ничего не сделал. Он ничего не сделал. Ни разу ничего не сделал. Гной приходил к нему домой. Вытирал об него ноги. Спал у него под дверью. И трахал в его постели человека, которого он любил. И он ничего не сделал. Когда Лена говорила, что была с другим… Стоп, стоп. Стоп. Ну стоп же, ну, она вообще здесь не причем. Но она говорила, что была с другим, поворачивала кольцо на пальце, а Илья помнил на ощупь ее волосы, засыпал, вдыхая их запах, ничего поделать, когда смотрел на нее. Ничего не мог поделать. Когда напивался, она разувала его в коридоре. И вот она смотрела на него – снизу вверх – а он не мог понять, как ей удалось, как она успела – возненавидеть его? За то, что вообще был? За то, что не отпускал? Или потому, что молчал, когда говорила? Терпел и молчал? И ничего не сделал. Он даже заплакал как-то. Она вышла на кухню. Стоял на месте, не мог сделать ни шага. Чем ответить, когда твоей жене за тебя стыдно – так, что она не может больше тебя видеть? Кольцо осталось на тумбочке в коридоре. Пустые вешалки – в шкафу на полу. Так до конца и не разобрали коробку с вещами Дениса, после прошлого раза. После прошлого раза – когда Гной его выебал. Поплачь перед ним. Он простит? Проверим. Ползи. Мышонок. Его ладонь у Ильи на затылке. Большим пальцем Денис гладил его за ухом. Запах табака от его руки. Ты хорошо подумал? Когда вернулся к Залу Ожидания, у входа толпился народ. Служебка была заперта. Позвонил Димону, он ответил на третий раз. Вывалился на улицу, дохнул паром, Илья отпрянул, когда Дима махнул рукой в его сторону, но он только сгреб Илью за плечи: горячий, тяжелый, пьяный и добрый. - Херасе ты заледенел! Ну-ка пойдем-ка ебнем вискарька, пошли! Илья послушно шел за ним и думал: интересно, как быстро они станут незнакомы? Если Денис так решит? Так и не купил сигареты. Куда уходят поезда с Варшавского вокзала? С Варшавского – никуда. Тут жральни и кинотеатр. Заметил, что бит стих. Из зала вытекали остатки публики. Уборщица сметала на совок осколки от разбитого стакана. Техники сматывали кабло. Был так позорно, так бесконечно счастлив, что Дениса не было поблизости. Димон повел его на бар. - У м-меня куртка в гримерке. - Чо? Там нет ничо. Мож, Дэнчик забрал? Ничо, найдем – братан, а сотен капни, безо льда? – найдем, нессы. А чо ты, где тусил? Илья открыл рот, чтоб ответить. И в это время услышал голос Дениса. - Дим, двух петель не досчитались, орни на улицу, будь ласков? И в конфу напиши, если все уже разбежались. - Одна у меня… Илья снял «прищепку» с ремня, вытянул провод из-под футболки. - О, ништяк. Я ж говорил, чо ссать, нормально все – Дима хлопнул его по плечу и ушел. Илью тошнило, но он крепко сжал стакан. И пообещал себе, что повернется к Денису, как только допьет. Вискарь не шел в горло. Не мог заставить себя обернуться. Перебирал в голове ответы, как в рпг. «Мне очень жаль». «Пожалуйста, это в последний раз». «Я выплачу неустойку сам, столько, сколь скажешь». «Прости меня, только пожалуйста, не надо, не надо только, не надо» - что? За что – «прости меня»? Денис положил рядом с ним на стойку рулон купюр, тугой и тощий, перетянутый резинкой. - Тридцать косарей, пересчитай. И Илья слышал свой ответ: - У нас теперь гонорары – с франшизу СловаСпб? Но как будто сжался внутри себя, и не говорил, не поворачивался, не опускал стакан, - не смотрел на него. Не смотрел на него. - Хороший панч. Денис осторожно положил ладонь ему между лопаток. «Пожалуйста, не надо» - Я потерял тебя. «Я думал, что я тебя потерял». Этого Илья не сказал. Боялся спугнуть удачу, в любую секунду. Не мог поверить, что он не злится. Илья смотрел, как спокойно и мерно поднимается его грудь. Смотрел на его кадык. На его губы. Он тронул нижнюю кончиком языка. - Все в порядке? Его усталые, опухшие глаза. Его ладонь поднялась Илье на шею. - Расстроился? Илья не мог сглотнуть комок в горле – Мышонок сглотнет, ему не впервой и молча кивнул. - Подожди, пока закроемся, я быстро. Илья не знал тогда, что Гной с Фалленом выступили – на полчаса пропав из гримерки и как следует помотав Денису нервы, – что все уладилось, что партнеров отправили на афтач в El Capitos, с Умновым и Замаем, что Денис с ивента увез подписанные контракты. Не получалось как следует набрать воздуха, голос пропал, иначе бы Илья вопил на весь блядский зал, но бармен увидел его лицо и сказал: - Пиздец, чувак. Ты нормально? А Илья думал о том, как минуту назад был готов лизать Денису кроссовки и ползти за ним по полу, лишь бы он не гневался, что Илья в кои-то веки и кое-как за себя постоял. А свою епиху Илья стер начисто, вплоть до текстов и демок, неделю назад. А в последний год от него осталось так мало, что Денис мог бы переселить его жить в сигаретную пачку. И он столько раз повторял себе, что по крайней мере остался собой и остался свободным, но в итоге остался никем. Куртку Илья нашел на полу за диваном в гримерке, в пятнах и пепле. Вышел наружу. Увидел розовое пятно в полутьме. - Миша?.. Она споткнулась о собственные ноги. И от тачки донесся знакомый голос: - По ходу, Катя Кейт сегодня прибухнула. А значит у каждого мужчины в Питере есть шанс. Она хихикнула, но тачка отъехала, а она осталась стоять. Илья не жалел, что не успел поймать Гноя. Знал, что скажет ему все, что захочет – так, как захочет. В полной голос и в полный зал. Впереди был видос с диссом, братва от Басты, пьяная бессонница, ночные звонки Денису, откаты, пустая ебля, тела без лиц, будни в безвременье, десять тысяч новых ошибок и бесконечная череда надежд и проебов. Илья понятия не имел, что его ждет завтра, как в песне Да-СТа. Но точно знал, что уносил туда. - А где Миша? - Они уехали. Рядом угарали бухие малолетки, кто-то снимал ее на телефон, и Илья ебнул по нему со всей силы. - Бля – знаешь, сколько он стоил? - Мамка новый купит. Съебал отсюда, пока целый, блядь! Вечер кончался хорошо. Поправил Кате ободок. - Давай отвезу тебя домой. Она ответила: - Да. У нее смазалась помада, и волосы торчали во все стороны. - Да. Пора... домой пора. Она качнулась и оперлась на него. - Прикинь. Я не – за-за-за Она засмеялась и шмыгнула носом. - Я адрес забыла. У себя, Илья уступил ей матрас и оба одеяла, помог выпутать ободок из волос и хотел выключить свет, но она попросила оставить. - И дверь не закрывай... Денис первым делом спросил, конечно, когда вернулся: - Илюш, с тобой чо блядь сегодня, полчаса не мог подождать? А потом: - Ты охерел, что ли? Это чо за блядство в кровати у нас? Нам с тобой где ночевать предлагается, я двенадцать часов на ногах - И в лучшей версии этой фантазии Илья швырял ключи ему в ебало, но в реальности Денис открыл ими дверь и они вернулись к нему в карман. - А ты больше здесь не живешь. И нехуй орать: ей нужно поспать.