Власть над мертвецами

Маккензи с тяжелыми мыслями в голове шёл по пустынной улице. Удивительно, но сейчас стало заметно теплее, с неба повалили крупные снежинки. Вокруг воцарилась тишина, даже ветер не выл. Тишину пока-что разрезают только шаги мужчины по деревянному настилу, к которому прилип утрамбованный снег. Такая погода была более приятной, чем ясная, как и для самого Джека, так и для остальных. Это давало уверенность, что Буря ещё далеко. Так называемое «затишье перед бурей» здесь проявляется в виде нескольких недель солнечной погоды. Кто-то пытается объяснить это тем, что облака собираются в огромный фронт в одном месте, а потом начинают двигаться в случайном направлении. Впрочем, кто знает, что там на самом деле происходит.       Размышления его прервал плач. Девичий плач откуда-то из подворотни. Мужчина мигом ринулся на звук. Там над телом женщины плакала девочка. Увидев лицо женщины он понял — это Беатрис Барклай и её дочь Мари. Муж Беатрис был тем самым разведчиком, что погиб при контакте с неизвестными людьми. Джек даже не помнит как его зовут. Похоже немолодая мать тоже не выдержала тягот нового мира и отправилась вслед за своим бедным мужем. Джек медленно коснулся плеча Мари. Та испуганно отшатнулась, но узнала Маккензи, чуть-чуть успокоившись. — Здравствуй, Мари… Ох, я думаю глупо спрашивать, что произошло… — Джек отвёл взгляд. — Мы с мамой пошли вынести старые книги… Она прошла всего ничего и упала… Теперь она не дышит… Боже, что творится?! — Она вновь начала плакать. — Да уж… Ну, пойдём, отнесём её к доктору. Если он и не оживит её, то хотя бы скажет почему и… поможет похоронить… Господи… — Мужчина аккуратно поднял на руки остывшее тело и направился в госпиталь к патологоанатому. Мари пошла вместе с ним, всё пытаясь успокоиться.       После того, как Джек оставил тело в мертвецкой он направился к себе домой, ведя за собой несчастную Мари. Этой девочке всего 13 лет от роду. Рыжая, невысокая шотландка с длинными густыми волосами и забавными веснушками на лице. Хоть она и помнит жизнь до прихода холодов, но сложно было увидеть её грустную… До недавнего времени. Сначала отец, а теперь и мать. Если и есть какие-то сверхъестественные силы, то эту девочку они явно невзлюбили. За что — непонятно. Но оставлять её одну нельзя. И в приюте ей делать нечего.        Маккензи пропустил Мари вперёд, отряхиваясь от снега. Первое что он сделал — разжёг огонь в печи и придвинул кресло ближе. Ребёнку нужно согреться. Судя по тому, насколько холодным было тело Беатрис — она пробыла на улице не меньше получаса. В такой мороз детям вообще не стоит на улицу показываться, не то что так долго стоять на одном месте. Усадив девочку перед огнём он пошёл за едой, которая грелась в общем зале, по-совместительству кухне.        Принеся девочке поесть, Джек сел на табурет возле окна. Он думал что ему делать, о чём с ней говорить.        Просидев молча минут пять мужчина посмотрел на Мари. Та уже немного расслабилась, но всё равно была очень грустной. — Ты же помнишь мир до Похолодания, не так ли? Ну конечно, о чём я, ха-ха? Я помню много. Мой отец раньше работал археологом и мы с матерью очень часто отправлялись с ним в экспедиции. То, что мои сверстники из дворянских семей видели разве что в книжках и атласах, я видел в живую. Пески Сахары и Леванта, Джунгли Индии и Южной Америки. Даже Анды и Гималаи. Всё о чём мог мечтать юный путешественник, которому даже соорудить плот и сплавиться по речке было чем-то невообразимым. Прямо как в одной старой детской книжке Марка Твена… «Приключения Тома Сойера» называлась. Любимая книжка у меня была. Потом забыл я про неё, взрослее стал, интересы другие, нужно было думать о будущем. Вот так и жил… Уверен, что и ты бы позавидовала такой жизни, — Он мягко улыбнулся, смотря на неё.        Девочка заинтересованно приподнялась, смотря на Джека. — Да уж, такой жизни не грех завидовать. А у меня даже книжек таких не было. Читать меня мама научила, грамотная… была. Но жили бедно. Эх… — Мари резко замолчала, видно, что на глаза опять наворачиваются слёзы. Но она всё-таки смогла себя успокоить.        Наблюдая за этим Маккензи чувствовал, как сжимается сердце. То, как судьба обошлась с этим ребёнком — несправедливо. Он не знает о чём поговорить с ней, чтобы она не думала обо всём этом ужасе. Наверное только молчание поможет. Либо стоит посмотреть — может в его скромной домашней библиотеке остались ещё детские книжки. Ей они всяко больше понравятся, чем произведения Фридриха Ницше и Данте Алигьери. Нужно любым способой достать для неё подходящую литературу. И развиваться будет, и отвлечется от горя.        Среди книг не оказалось ничего, что ей могло бы быть интересно. Знал бы Джек, у кого ещё в городе есть книги, тем более детские. Нужно обязательно найти хоть какую-нибудь книгу…        Тут же Маккензи вспомнил об этом дурацком предложении Гордона. Видимо ему придётся отказаться от этого. Заниматься делами комиссара, которые в целом бессмысленны — ха, нашли бездельника! Будучи человеком, который большую часть времени проводит на работе и во сне, такая работа будет растянута по меньшей мере на несколько месяцев, а тут каждый час на счету. А с нынешней смертностью Гордон или Джек просто не доживут до того, как будет получено достаточно информации. Ещё и Мари… девочка должна жить, не иначе. Может она доживёт до времени, когда хотя бы в холоде будет не так тяжело жить. В истории было много случаев, когда на месте старых империй рождались новые, ещё более сильные империи. Как на месте Золотой Орды расправила плечи одна из сильнейших — Российская Империя. Как благодаря наследию римлян родилась Британская Империя. Как Джек в юности присягал на верность Виктории, так и дети нового миру присягнут на верность новому правителю, в чьей власти будет холодный и безжизненный мир. Маккензи не раз слышал о теоретической возможности переселиться глубоко под землю, где холоду места нет. Но это выглядит слишком фантастично, чтобы быть правдой. Только если всем рабочим всего оставшегося мира хватит сил зарыться так глубоко, что в ледяных пещерах будет теплее, чем на поверхности. Но это утопия. Утопия в чистом виде.        Мужчина слабо понимал, что его пробило на такие мысли. Может умирает? Нет, говорят перед смертью не надышишься, а ему дышится слишком свободно. Словно дышит огромными лёгкими, выдыхая в мир болезнетворные миазмы, опьяняюще действующие на сознание. Как дурманные травы на болотах.        Так и не найдя никакой хорошей книжки Маккензи грустно взглянул на девочку. Та уже всё съела и даже уснула. Неужели он простоял тут настолько долго? Подойдя к креслу он посмотрел на её лицо. Действительно спит. Погладив её по голове он решил выйти на улицу. Город по-прежнему стоит в гробовой тишине, лишь снег медленно падает крупными хлопьями, делая воздух будто звенящим. Из кармана он достал старые, уже отсыревшие сигареты и спички. Как давно он не курил? Наверное с самого начала холодов. Нужно было решить вопрос с переселением, а времени закурить не было. А теперь время есть. Поджигая табак Джек затянулся горьким дымом, ощущения, словно дышит раскалёнными углями, смазанные дёгтем. Но это приносило некоторое расслабление. Странное расслабление. Похожее на какое-то отвратительное влечение к чему-то. Но такое приятное.        Тут вновь подошёл юный Гэри. — Здравствуйте, мистер Маккензи, — тот был явно навеселе. — Здравствуй, Гэри. Опять в патруле? — Джек напротив выглядел мрачно. — Так точно, а как иначе? Что-то вы чернее тучи сегодня… Что-то случилось? — Гэри внимательно посмотрел в лицо собеседника. — Случилось, друг, случилось. Бедная Беатрис Барклай… Умерла. Мари осталась одна. Если бы я её не нашёл — то и она бы умерла… Замёрзла бы где-нибудь в подворотне. Она сейчас в доме, спит, — понурив голову, Маккензи громко вздохнул.        Гэри был явно в шоке, не мог сказать ровным счётом ничего. Ничего удивительного. Юноша тоже был другом этой семьи, часто отдавал им свой паёк, лишь бы они питались лучше. Похоже теперь судьба желает уничтожить слабых. Несправедливо. — Ладно… я пожалуй пойду… До свидания, Мистер Маккензи, — Гэри ушёл, громко дыша. Маккензи, не ответил, провожая юношу взглядом. Затем продолжил курить