***
Второе пробуждение Тэхёна приходится на утро. Рядом с ним снова тот светловолосый врач, уже в третий раз просматривающий результаты СКТ, проведённого ночью. Ким мысленно отмечает, что глаза уже не так болезненно реагируют на свет, исходящий от окна, но голова продолжает неприятно ныть, особо неприятно отдавая в затылок. Юнги замечает шевеление на кровати и отвлекается от изучения результатов обследования, обращая всё своё внимание на пациента. — Как ты себя чувствуешь? Тошнит? В глазах двоится? — Тошнит, — голос парня всё такой же осипший и тихий, но уже куда более различимый. — Может появиться рвота, это нормально после таких серьёзных хирургических вмешательств на головной мозг. Я доктор Мин Юнги, твой лечащий врач. Ночью, к сожалению, познакомиться нам не удалось, ты быстро утомился и уснул, — Юнги внимательно разглядывает Тэхёна, радуясь появившейся возможности узнать парнишку, боровшегося за жизнь долгих шесть лет. — Скажи мне, что последнее ты можешь вспомнить? Помнишь, что случилось с тобой? Ким внимательно слушает вопрос, стараясь восстановить цепочку последних событий, но в памяти словно огромная чёрная дыра, которая затягивает в себя всё больше и больше. Тэхён действительно старается вспомнить хоть что-нибудь, но всплывает лишь узкая дорога в их коттеджном районе и тот самый столб. Юнги видит, что Тэхён хмурится, а его пульс на маленьком мониторе пульсоксиметра начинает учащаться. — Хорошо, успокойся. Ничего страшного, если ты не можешь сейчас вспомнить. Ты обязательно вспомнишь чуть позже, — доктор успокаивающими движением прикасается к запястью парня. — Ночью мы провели СКТ и сейчас тебя отвезут на МРТ, хорошо? Ничего страшного не будет, просто введут в вену контрастное вещество, после чего минут двадцать ты полежишь в капсуле, — услышав положительный ответ от Тэхёна, Юнги поднимается на ноги и отходит от кровати. — Да, и ещё, к тебе чуть позже зайдёт интерн, который так же наблюдает за тобой, — на мгновение врач замолкает, слегка улыбаясь уголками губ. — Не пугайся его, он славный парень. Мне пора на обход, но если вдруг почувствуешь, что тебе становится хуже, то нажми на кнопку и я сразу же приду. Юнги в последний раз оборачивается на парня и выходит из палаты, прикрывая за собой дверь. Спустя минут десять в палату входят две медсестры и увозят Тэхёна на очередное обследование, за полчаса проведения которого Ким успевает утомиться. Обратный путь к палате Тэхён уже дремлет, совершенно не обращая внимание на окружающий его шум. Тэхён определённо чувствует чьё-то чужое присутствие в палате, а потом и слышит чей-то голос, поэтому не сдерживается, и открыв глаза сталкивается взглядом с другими глазами, ошарашенно распахнутыми и наполненными слезами. Парень, стоящий напротив него, убирает ладонь от лица и Тэхён видит бейдж, висящий на его шее поверх светло-голубого хирургического костюма с логотипом на кармане, точно таким же, как у доктора Мин Юнги. «Чон Чонгук, интерн, нейрохирургическое отделение №1», — губами прочитывает Тэхён, слегка прищурив глаза, чтобы лучше видеть. Этот самый Чон Чонгук не отрываясь следит за чужими губами, беззвучно проговаривающими его имя, и приоткрывает рот. — Тэхён… — выдыхает Чонгук, не находя в себе силы отвести взгляда от лица, от глаз, которые смотрят на него, от губ, которые шевелятся. Интерн быстро смахивает скатившуюся по щеке слезинку, надеясь, что его пациент не успел её заметить. — Ты жив, Боже... Ты пришёл в себя! С ума сойти, я поверить не могу… Ким не знает, как реагировать на слишком растерянного, но счастливого парня. Он не знает, кто этот интерн, почему он такой счастливый, и для чего, усевшись рядом с ним в кресло, берёт его за руку. — Вы интерн, который за мной наблюдает? — хрипит Тэхён, облизывая сухие губы и переводя взгляд на лицо парня. — Да, откуда ты узнал? — Чонгук придвигается ближе, чтобы слышать низкий хриплый голос Тэхёна и думает, что уже сейчас этот голос прекрасен, а когда Тэхён пойдёт на поправку, Чонгук сможет в полном объеме им насладиться. — Доктор Мин предупредил меня, — отвечает Тэхён и слегка ёжится под внимательным взглядом. Чонгук не сводит с него глаз, исследуя его лицо слишком внимательно даже для доктора. — Почему вы так смотрите на меня? Со мной что-то не так? Моё лицо пострадало? — Нет, просто… это чудо. Я так рад, что ты проснулся, правда. Я не был здесь все эти шесть лет, пока ты… — Чонгук замечает, как брови парня сдвигаются к переносице, и в глазах явное непонимание. — Чон, вышел из палаты, живо! — раздается по палате злой голос наставника, который стоит в проходе и угрожающе смотрит, сложив рук на груди. Интерн виновато опускает голову, поднимается на ноги и выходит в коридор. Юнги выходит следом, закрывает дверь и тяжело выдыхает. — Скажи мне, ты идиот? — Простите, доктор Мин, я не подумал… Я думал, что он знает… — интерн прикусывает губу и смотрит на пол под ногами. — Не подумал? Отлично. И как прикажешь мне сейчас его успокаивать? Тэхёну не пойдут на пользу лишние переживания. Ты можешь себе представить, в каком он стрессе находится? Теперь ты ещё ему добавил переживаний, — Юнги запрокидывает голову вверх, только бы не видеть нерадивого студента. — Значит так, сегодня чтобы не подходил к нему. Иди помоги ребятам, и к палате не приближайся. Чонгук хотел обиженно возразить, но наткнувшись на злые глаза наставника сразу же передумал и молча пошёл в сторону комнаты отдыха. Юнги не собирался так скоро посвящать Тэхёна в подробности произошедшего, желая дать ему время немного адаптироваться и прийти в себя. Малейшие переживания, стресс и негативные эмоции могут сыграть с ним злую шутку. Переведя дух и немного успокоившись Мин вновь заходит в палату и присаживается в кресло, ранее занимаемое Чонгуком. Тишина длится несколько минут. Юнги не знает, с чего начать, а Тэхён боится услышать правду. — Тэхён, произошло много всего, пока ты был в коме, — врач говорит спокойно, смотря прямо в глаза собеседника. — Сейчас две тысячи девятнадцатый год? — выдавливает Тэхён вопрос, не дающий покоя уже несколько минут, назойливо крутясь в голове. — Да, — Юнги, ещё и кивнул головой для большей убедительности. — Тэхён, послушай. Ты справился с самым главным — с комой. Шесть лет — это, безусловно, большой срок, но это мелочь по сравнению с тем, что ты пережил и что смог преодолеть. Ты справился, потому что ты сильный, и пусть твоя борьба всё еще продолжается, рядом есть люди, которые тебе помогут, которые верят в тебя. И ты поверь мне, всё будет хорошо. — Вчера мне было восемнадцать, а сегодня мне уже двадцать четыре. Я пропустил шесть лет жизни, а вы утверждаете, что всё будет хорошо? Я не помню ничего, кроме проклятого столба, а вы говорите, что я справился? — Тэхён повышает голос настолько, насколько может и смотрит со слезами на глазах на усталое лицо своего врача. — И что, чёрт возьми, с моими ногами? Они двигаются ещё хуже, чем руки! Когда Тэхён затрагивает тему своих конечностей, Юнги нервно сглатывает, собираясь умолчать о возможных последствиях длительной комы. По предварительным заключениям, девяносто процентов за то, что Тэхён не сможет ходить без посторонней помощи. Но сообщи ему доктор об этом, Тэхён будет раздавлен навалившимся на него кошмаром, и велика вероятность, что парень совсем потеряет веру в себя и не пожелает бороться дальше. — Это нормально. Ты был в коме шесть лет, твоему телу понадобится какое-то количество времени, чтобы восстановиться. Лечебные упражнение, правильное питание, соблюдение режима дня, массаж… тебе предстоит большая работа, Тэхён. Тэхён вымученно отводит взгляд, отворачиваясь в сторону врача. Юнги сидит рядом ещё немного, сочувственно разглядывая профиль парня, пока не решает, что лучше оставить его пока одного и дать всё спокойно обдумать в тишине и спокойствии. Пообещав зайти попозже, Юнги тихо выходит из палаты, прикрывая дверь за собой***
Тэхёну удаётся отдохнуть и поспать ещё пару часов прежде, чем его посещают ещё одни гости. Но этих гостей парень жаждал увидеть больше, чем кого бы то ни было. Тэхён, не смотря на то, что ему, оказывается, теперь двадцать четыре, чувствует себя потерянным ребёнком, и увидеть родителей ему просто необходимо. Первой Тэхён видит мать, которая неуверенно приоткрывает дверь в палату, и глядит на Тэхёна мокрыми от слёз глазами. Тэхён улыбается ей так широко, как только может в своем состоянии и с этой ужасно мешающей повязкой на голове, которую ему несколько часов назад сменили на новую, убрав уже пропитавшуюся сукровицей старую. Отец заходит за матерью следом. Как всегда держится куда лучше жены, не давая волю чувств, лишь только слегка хмурясь. — Малыш… — женщина присаживается в кресло и тянется к руке сына, чтобы сжать её и, наконец, дать волю слезам, давящим на неё всю дорогу до госпиталя. Обнимать Тэхёна отчего-то страшно, ведь он выглядит таким хрупким и болезненным, и мама ограничивается только маленькими поцелуями, которыми она покрывает ладонь сына. — Мам… Тэхён чувствует, как сильно сжимается сердце и увлажняются глаза. Для Тэхёна словно день прошёл, а для родителей целая вечность. Шесть лет. У Тэхёна столько вопросов, но язык даже не поворачивается их задать. Он замечает, как изменились родители. Мама выглядит стройнее, чем помнит её Тэхён. Забавно, ведь она вечно худела, пробовала разные диеты, но всё равно оставалась какой-то мягкой и уютной. Теперь же она выглядит так, как, возможно, и мечтала, но Тэхён её не узнаёт во всех этих резких чертах. Тэхён замечает, что подтяжки на лице стало больше, но возраст выдают глаза — печальные, пережившие боль, готовые к большей боли. Отец же, напротив, поправился. Он стал носить очки в строгой оправе, сквозь которые глаза казались ещё холоднее и жёстче, хотя раньше он всегда предпочитал контактные линзы. Он ведёт себя чуть более отстранённо, но Тэхён всё равно может разглядеть в папе переживание и беспокойную напряженность. У родителей не меньший стресс, Тэхён понимает. — Тэхён-и, сынок, я так рада, что ты пришёл в себя. Мы правда тебя ждали и верили, что ты вернёшься к нам, — голос женщины дрожит от слёз, но Тэхён улыбается, смотря на мать, и сжимает её ладонь в своей, как может. — Как ты себя чувствуешь? — Немного лучше. Мне сделали укол, и уже не так сильно тошнит, как с утра. Только голова сильно болит, и не помню ничего. — Совсем?.. — осторожно спрашивает отец, занявший место по другую сторону постели Тэхёна, и так же держа его за руку. — Помню последнее рождество, — задумывается Тэхён, — Помню, что отправил документы в Оксфорд, и как пришло письмо о зачислении. Это всё, что я помню за последний год. А, да, столб ещё. — Столб? — хмурится папа, бросая короткий взгляд на жену. — Да, столб. В который я влетел. Как так вышло? Как я оказался за рулем? Разве я получал права? Отец тяжело вздыхает и глядит снова на сына, который за эти годы мало чем изменился, лишь немного возмужал: линия подбородка стала чуть шире и более четкой, и глаза совсем не как у подростка. — Ты попал в аварию, это всё что нам известно, — голос отца почти не дрогнул. Технически, это ведь не ложь. Просто это не вся правда. А всю знать Тэхёну вовсе не обязательно. — Машину взял без спросу. — Со мной был кто-то? Или я пострадал один? Может, я с кем-то общался перед этим? — Тэхён отчаянно пытается узнать хоть что-то, что поможет восстановить картину того страшного дня. Он не может даже представить, что могло сподвигнуть его сесть за руль, не имея прав. Тэхён никогда не был бунтарём, и от этого собственное поведение для него выглядит совершенно непонятным. Однако, родители не спешат в подробностях рассказывать то, что Тэхён забыл. — Почему вы молчите? Вы что-то знаете, да? Мама, расскажи мне. Мать растерянно приоткрывает рот, не зная, что ответить своему ребёнку, чтобы не навредить ещё больше, ни ему, ни семье. К счастью, всех троих отвлекает зашедший в палату уставший доктор Мин. Заметив, что Тэхён не один, Мин смотрит на наручные часы. — Добрый день, — кивает Юнги родителям парня. — Вернее, уже почти вечер. Часы посещений Тэхёна пока ограничены, как я вам и сказал по телефону, и Тэхёну пора отдыхать. Супруги Ким поспешно по очереди целуют Тэхёна в лоб, наполовину скрытый повязкой, просят скорее идти на поправку и обещают прийти завтра. После этого они покидают палату, ещё раз поблагодарив доктора Мина. Мин внимательно смотрит на мониторы, затем измеряет давление, проверяет зрачки и расспрашивает Тэхёна о его самочувствии, записывая сразу показания в свой рабочий блокнот, чтобы позже всё зафиксировать в дневнике наблюдения. — Тэхён, если ночью станет плохо, или тебе что-то понадобится, у тебя есть кнопка. Меня сегодня и следующие два дня не будет, но в понедельник я выйду на смену. Эти дни за тобой будут присматривать дежурные врачи. С ними ты тоже подружишься. Не переживай, твоё тело идёт на поправку. Медленно, но идёт. Отдыхай, — врач прощается и выходит из палаты, оставляя парня один на один с своими мыслями.***
Шесть часов вечера, в отделении относительные тишина и покой. Родственники пациентов уже покинули отделение, а сами больные разошлись на ужин. Юнги, сдав смену, как обычно задержался на добрые полчаса, а то и час, заканчивая все дела перед выходными. Убрав на своем рабочем столе и переодевшись, и со спокойной душой подошёл к лифту, уже мечтая о холодной бутылочке пива и какой-нибудь вкусной еде. Ждать приходится не долго, лифт приезжает почти сразу, и Мин, зайдя внутрь, собирается нажать на кнопку первого этажа, но кто-то кричит придержать двери. В лифт забегает Чимин, с растрепавшимися на бегу рыжими волосами, которые уже успели заметно потускнеть и теперь имели мягкий приглушённый оттенок. — Ох, я думал, что у вас сегодня ночная смена, — парень улыбается доктору, когда лифт начинает свой спуск вниз. — Возможно, я удивлю тебя, но мне тоже нужен отдых, — Мин отвечает парню такой же улыбкой и поворачивается к зеркалу, заправляя волосы под шапку и краем глаза замечая, как Чимин забавно подтягивает свои джинсы, пока доктор занят своими лезущими в глаза волосами. Лифт останавливается на первом этаже и Юнги выходит в холл первым. Чимин плетётся к выходу за ним. На улице Юнги собирается повернуть в сторону парковки, Чимину же в противоположную — на метро. — До свидания, доктор Мин! — Чимин быстро кланяется наставнику, собираясь добежать до метро как можно скорее. Холода уже подбираются к Сеулу. Только Чимину развернуться и пойти в сторону станции не даёт Юнги, слегка придержав за плечо. — Идём, я подвезу тебя, а то ты замёрзнешь, пока до метро добежишь без шапки, — Юнги отпускает парня и достаёт из кармана куртки ключи от машины. — Не стоит, доктор Мин. Вы наверняка хотите поскорее оказаться дома. Неделя была не из лёгких, — отмечает Чимин, зная, сколько всего произошло за последние дни. — Чимин, если я предлагаю, значит всё в порядке. Не упрямься. Не хватало тебе ещё на больничный уйти посреди семестра, — Юнги хватает рукой за лёгкий материал ветровки Чимина, которая совсем не предназначена для наступивших похолоданий, и тянет за собой в сторону парковки. — Я не знал, что вы водите, — говорит Пак, когда они подходят к машине Юнги — черному седану, не слишком новому, но вполне по статусу. — Она просто в ремонте была, когда ты ночевал у меня дома. За пару дней до этого мне прилично въехали в зад. Юнги открывает переднюю пассажирскую дверь, приглашая Чимина сесть, и закрывает за ним дверь. Машина уже прогретая, что радует Чимина, который успел продрогнуть даже за короткие две минуты, что они шли от центрального входа госпиталя до парковочного места Юнги. То, как обхватил себя руками Пак, пытаясь побыстрее согреться в салоне автомобиля, не ушло от взгляда Юнги. — Замёрз? — Юнги смотрит на покрасневшие пальцы парня, потянувшиеся к ремню безопасности. Чимин смущается под внимательными взглядами наставника, чувствуя себя неловко от его проявлений заботы. У Чимина слегка алеют щёки, и парень знает, что это вовсе не от мороза. Юнги в приглушённом свете машины его румянец, к счастью, не замечает. — Чего молчишь? — Юнги ловит холодную руку рыжеволосого, когда тот защёлкивает ремень, и принимается греть в своей ладони заледеневшие пальцы. — Ещё и до метро бежать собрался в своей курточке. Ни шапки, ни перчаток. Ну ничего, сейчас согреешься. Чимин, не привыкший к телесному контакту с посторонними людьми, отмечает, что это вовсе не странно, а очень даже приятно. У Юнги руки на удивление мягкие. Чимин чувствует себя странно, разглядывая свою руку в ладони доктора, когда тот не просто держит её, но и гладит какими-то успокаивающими движениями, которые на Чимина действую с точностью наоборот, заставляя сердце мчаться галопом. — Скажешь адрес или прикажешь к себе везти? — Юнги улыбается, замечая, что Чимин всё-таки смущён, и смущает его ещё больше. Юнги откровенно забавляется. Не насмехается, вовсе нет. Юнги просто очарован. Он даже и не подозревал, что кто-нибудь в двадцать пять может быть настолько милым, словно ребёнок. Подержав уже согревшуюся ладонь Чимина ещё немного, Юнги отпускает его и заводит мотор. Интерн называет адрес и отворачивается к окну, чтобы не выдать свои горящие от неловкости щёки. Дороги были свободными, да и дом Чимина оказался не так далеко от больницы, поэтому примерно спустя пятнадцать минут машина стояла у подъезда. Пак ерзал на сидении, не зная, что теперь делать, нужно ли что-то сказать, или пригласить на чай. Чимина настигала паника, и он поспешил схватиться за ручку своей дверцы, чтобы быстро попрощаться и выскочить на улицу. — Я заеду за тобой завтра в девять, в Пусан приедем как раз около двух часов дня. Подумай до завтра, останемся ли мы на ночь в Пусане, или вечером отправимся обратно в Сеул. Но тогда вернёмся уже довольно поздно, — Юнги улыбается и тянется через Чимина к его руке, застывшей на ручке дверцы и помогая ему открыть её. — Спокойной ночи, Чимин. Пак выпрыгивает из машины, проходит пару метров по направлению к подъезду и, опомнившись, оборачивается, помахав Юнги рукой. Мин не отъезжал, ждал, пока парень скроется в подъезде. Чимин уже зайдя в лифт бьёт себя ладонью по лбу, приговаривая «идиот», но при этом улыбаясь и светясь, как рождественская ель.***
Время приближается к отбою, когда Чонгук заканчивает порученные ему доктором дела. Сам Мин думает, что Чонгук уже ушёл домой, но Чонгук туда особо и не торопится. Не сегодня. Сегодня его слишком переполняют чувства, мысли и эмоции, и ему совершенно не хочется уходить. Сейчас бы подняться на крышу с кофе и смотреть на небо, думает Чонгук, но вот только одному туда теперь не хочется. «Вот бы с Тэхёном туда подняться, — думает Чонгук. — Ему бы точно понравилось». А сам идёт в палату к Тэхёну, в которой свет уже не горит. Он осторожно открывает дверь и тихонько заходит, закрывая дверь за собой. Тэхён не спит. Он лежит, повернув голову к окну, и разглядывает луну и звёзды, так ярко светящиеся в ночном небе, и погружается в себя, прокручивая в голове момент аварии и пытаясь вспомнить ещё что-нибудь. — Тэхён, почему ты не спишь? — Чонгуку всё ещё непривычно, что с Тэхёном можно говорить, что он слышит его, отвечает. В какой-то степени ему даже неловко из-за этого, и теперь он старается обдумывать почти каждое слово, в то время как раньше выкладывал всё, о чём думал. Но теперь он боится, что Тэхён посчитает его назойливым, шумным, или вообще не захочет, чтобы он больше приходил. Ведь для Тэхёна Чонгук всё ещё никто. — Не хочется, — Тэхён поворачивает голову в сторону Чонгука, который сидит на своём привычном месте и снова разглядывает Тэхёна, впитывая в себя каждую его чёрточку даже в полумраке. — Почему вы здесь? — Эм… ну, скажем так, за несколько месяцев я привык часто ночевать здесь, — Чон сцепляет руки в замок на своих коленях, не зная куда их деть. — Если тебе не комфортно в моём присутствии, то я могу уйти. Чонгук надеялся, что Тэхён не прогонит его, ведь он так мечтал его узнать, но невольно напрягся, ожидая ответ. Ким стал неотъемлемой частью жизни Чона. Чонгук просыпается, думая о Тэхёне, и засыпает, думая о нём же. Во время работы все его мысли тоже о Тэхёне. Будет больно, если Тэхён всё же попросит его уйти. Будет ещё больнее, если Тэхён попросит больше не приходить. — Нет, я рад, что вы здесь, мне хоть есть с кем поговорить, — Тэхён не знает, с кем ещё может поговорить о том, что его беспокоит, ведь родителей подобным грузить не хочется, а придёт ли к нему кто-нибудь ещё, Тэхён не знает. Чонгук же выглядит участливо, и Тэхёну кажется, что тому на самом деле не всё равно. — Просто... я не знаю, как мне жить дальше… Эта авария отняла у меня всё: учёбу, юность, встречи с друзьями, свидания… любовь. Боже, кому нужен калека? Лучше бы я не просыпался… Тэхён держался весь день, но чем ближе ночь, тем паршивее на душе и тем отчетливее ощущалось одиночество. Находясь большую часть времени в тишине одноместной палаты, Тэхён не находит другого занятия, кроме как копаться в себе, размышлять, думать о будущем. Даже несмотря на то, что доктор не дал чёткого ответа по поводу ног, Тэхён всё понял, но как это принять? Стать инвалидом в юном возрасте хуже смерти. Кому он будет нужен? Сначала будет обузой для родителей, а потом, когда те станут немощными, отправится в интернат для инвалидов. Тэхён не герой фильма, у него нет многомиллионного состояния, чтобы платить деньги какому-нибудь забавному темнокожему парнишке, за то, чтобы развлекал его, да помогал. Чонгук нахмурился, замечая первые скатившиеся слёзы из грустных глаз. — Не говори ерунды. Ты быстро восстановишься и всё в твоей жизни ещё будет. Не плачь, тебе слёзы не идут, — интерн берёт ладонь Тэхёна в свою руку, а второй утирает горячие слёзы с щёк, из-за чего Тэхёну ещё больше хочется плакать. — Если хочешь, я могу устроить тебе дружеское свидание, только не плачь, умоляю, а то давление поднимется, голова будет болеть, а нам этого не нужно, верно? Возможно, это предложение о свидании, хоть и дружеском, или голос Чона так действует на парня, но Тэхён понемногу успокаивается и даже начинает улыбаться. Чонгук осматривает лицо парня, и старается тоже выдавить из себя улыбку, но голова теперь целиком забита горькими словами Тэхёна о том, что лучше бы он не просыпался. У Чонгука от этих слов всё внутри замирает. — Спасибо за поддержку, — Тэхён шевелит пальцами в ладони Чонгука и отводит взгляд. В палате раздаётся мелодия звонка и Чонгук, достав телефон из кармана халата, смотрит на экран. Тяжело вздыхая и извиняясь перед Тэхёном, он подходит к окну, отвечая на звонок. — Говори. — Любимый, ты где? — Я в больнице, скорее всего останусь в ночную. — В смысле, в ночную? Мы же планировали сегодня устроить романтический ужин! Ты издеваешься надо мной? Я уже всё накрыла, свечи зажгла! — Не начинай, давай в другой раз?! — Чонгук слегка раздражается, что девушка повышает на него голос не из-за чего. — Нет, либо ты едешь сейчас домой, либо… — Либо? Мия, ты сама бросаешься из крайности в крайность. — Ты же обещал, что мы сегодня вместе проведём вечер! — девушка начинает плакать, тем самым выводя бойфренда ещё больше из себя. — Я сказал, что было бы неплохо. То, что ты неправильно поняла и сама настроила планов, я не виноват. Всё, мне некогда, пока. Чонгук отключает телефон, так как прекрасно знает, что Мия не оставит в покое и продолжится истерика через смс и постоянные звонки. Идти сейчас домой точно нет смысла, ведь там начнётся очередная ссора, а тратить на это нервы Чонгук не видел смысла. Шумно сев в кресло, Чон потер лицо ладонями и посмотрел на любопытное лицо Тэхёна. — Это ваша девушка? Простите, если лезу не в своё дело. — Всё нормально, не переживай. Мия… с ней тяжело в последнее время. Наверное, отношения изжили своё. Тэхён, можешь обращаться ко мне просто по имени, я не против, к тому же наша разница в возрасте всего год, — Чонгук вздохнул, переводя взгляд на часы. Время близилось к десяти. — Уже поздно, тебе пора отдыхать. Чонгук не стал дожидаться ответа, выключил прикроватный светильник, погружая комнату в темноту. — Спокойной ночи... Чонгук. Сидя в кресле, Чон потерял счёт времени, но услышав тихое сопение со стороны Тэхёна, как можно тише поднялся из кресла и на ощупь пошёл на выход из палаты. Оставаться на ночь не было смысла, да и Мия, наверняка, успокоилась и легла спать, поэтому Чонгук решил поехать домой, ведь спать в уютной кровати лучше, чем в больничном кресле. А завтра он придёт к Тэхёну бодрый и выспавшийся, и проведёт с ним хоть целый день.