***
Тор приходил в сознание медленно и мучительно. Каждую конечность ломило, голова кружилась от запаха жжёных трав и воска. Он чувствовал, что лежал на спине под тёплым одеялом. Перед закрытыми глазами стоял образ Бальдра на фоне огромного чёрного корабля на костяном берегу. Тор заметался в постели, пытаясь поймать ускользающее видение, застонал и наконец полностью очнулся от звука собственного голоса. Первое, что он заметил — несколько горящих свечей, расставленных по всей комнате. Их было много, но большинство давно потухли. Это были покои Локи, а не его собственные, и Тор на мгновение задумался, почему так плохо чувствует себя на его ложе. Обычно пробуждение в покоях Локи было гораздо приятнее. Выпростав одну руку из-под одеяла, Тор попытался тронуть лоб, на который давило что-то тяжёлое, и стянул сложенную в несколько раз чистую влажную тряпку. Рядом стояла глубокая миска с водой, куда он и положил её, а потом, опустив руку, наткнулся на чьи-то волосы. От неожиданности Тор тут же вскинулся и замер. На полу, подобрав под себя ноги, сидел Локи и спал, положив голову на скрещенные руки. Вид у него был утомлённый, поэтому Тор, подавив желание тут же растормошить его, только осторожно погладил по тыльной стороне ладони. Получилось, мысленно выдохнул он. А потом тут же задумался: а что должно было получиться? Слейпнир. Йормунганд. Хель. Бальдр и Нагльфар. Локи… Медленно восстановив цепочку событий, Тор увереннее стал гладить по руке, понимая, для чего в комнате было столько магических штучек — обычно Локи не позволял себе так усердствовать даже в домике Йотунхейма, где никто не мог его ограничить. Тихо скрипнули двери, и по комнате пронёсся ветер, заволновав пламя свечей. Повернувшись, Тор увидел маму, замершую на пороге. Глаза её наполнились слезами, а рука, прижатая ко рту, задрожала. — Тор… — прошептала она, а Тор только успел приложить палец к губам, кивнув на сопящего рядом Локи. Мама тут же собралась, утёрла слёзы и, подхватив юбки, села с другой стороны постели. — Как ты себя чувствуешь? — тихо-тихо поинтересовалась она. Тор попытался поднять свободную руку, сжать и разжать кулак, согнуть её в локте, и тут же поморщился. — Не так плохо для того, кто, кажется, побывал в Хельхейме. — Мы пытались вытащить тебя пять дней. Ты сопротивлялся. — Целых пять дней? — изумился Тор. — Тогда неудивительно, что мне непривычно вновь оказаться в своём теле. У меня ощущение, что я вешу как целая гора — руки и ноги слишком тяжёлые. И я не сопротивлялся, — в конце вздохнул он. — Просто пытался завершить начатое. Локи, хитрец… мог бы и сказать, что мне предстоит умереть. Мама тепло улыбнулась. — Не мог бы, — возразила она. — И правильно сделал, что ничего тебе не сказал. Нет ничего сложнее, чем поступить так, как задумано. Доля истины в её словах была, поэтому Тор не стал возмущаться. — Значит, он попросил у тебя помощи… — Совсем немного. Я лишь направила его, подсказала, как нужно действовать, и поделилась силой. Остальное Локи сделал сам. И вытащил тебя тоже он. Решив, что Локи необходимо всё-таки отблагодарить, Тор скосил глаза на заурчавший под одеялом желудок. Мама тут же рассмеялась. — Велю слугам принести тебе поесть, — сообщила она, поднимаясь с постели. — А Локи ел? — сразу спросил Тор, волнуясь за него больше, чем за себя. — Немного. И точно не сегодня. — Тогда пусть принесут еды на двоих, — распорядился он. Мама, кивнув, выскользнула из покоев, оставив их наедине. И вот теперь Тор не смог перебороть желание тут же обнять своего любимого хитреца, который до того умудрился выдохнуться, что спал в неудобной позе. Осторожно выбравшись из-под одеял, Тор размял руки и ноги, убедившись, что тело его слушалось, а потом тоже соскользнул на пол, неустанно гладя Локи по волосам, лицу и рукам. Тот забавно морщил нос, хмурился и явно начинал просыпаться. Конечно, лучше бы дать ему отоспаться, но Тор не мог позволить продолжать спать на полу в его собственных покоях. — Локи, — шепнул он, оставив на щеке горячий поцелуй. — Локи… — и убрал мешающиеся пряди от уха, чтобы чувственно прикусить нежный хрящик. Локи завозился сильнее, тело его задрожало, и он наконец поднял голову, сонно хлопая ресницами. — Тор? — почти с удивлением спросил он. — А кого ты ожидал здесь увидеть? — Тор широко улыбался и, наверное, впервые за долгое время привычки жить с ним бок о бок, отчётливо понимал, насколько сильно любит его. Сейчас это чувство приобрело новую жизнь, разгорелось с большей силой, и Тор мучился желанием зацеловать Локи с ног до головы, обласкать его полностью и ещё долго не выпускать из объятий. Встрепенувшись, Локи выпрямился и стал водить руками по обнажённому телу Тора, стараясь убедиться, что он действительно цел и жив. На мгновение его взгляд задержался на вялом члене, и Тор осознал, что даже не пытался прикрыться. Однако сейчас это вряд ли волновало Локи, поэтому он быстро поднял глаза и участливо спросил: — Давно ты очнулся? — Несколько минут назад. Может, двадцать. Может, и час назад. Не знаю. — Почему меня не разбудил? — Ты слишком мило спишь, — хмыкнул Тор и всё же легонько щёлкнул его по носу. Локи вздрогнул, потёр слегка покрасневший кончик и возмущённо уставился на Тора. — Это за молчание, хотя мама уже успела прочитать лекцию, что ты поступил правильно. Нам должны принести еду. Где же она? Есть хочу так, что прикончил бы целого поросёнка. Локи продолжал сверлить его злым взглядом. — Оденься, — прошипел он. Тор нагло оскалился. — Нет. — Совсем стыд потерял? — Как будто ты меня первый раз в таком виде видишь. — Сам же сказал, что должна прийти служанка. Хочешь пощеголять перед ней голышом? — Меня за кроватью не видно, — пожал плечами Тор, и именно в этот момент двери снова распахнулись, впуская молоденькую асинью с огромным подносом в руках. Похлопав по сбитым одеялам, Тор распорядился: — Поставь сюда. Асинья, старательно отводя взгляд, опустила поднос сначала на самый край постели, а потом вытянутыми руками протолкнула его дальше и, поспешно поклонившись, унеслась прочь. Тор сразу же подтащил его ближе, с интересом приподнявшись — уж больно вкусно пахло. Две тарелки с печёным картофелем и кусочками мяса, кувшин с ягодной настойкой, а посередине — фрукты. Отщипнув от кисти несколько спелых виноградин, Тор потянулся к Локи. — Ешь, — он поднёс руку к его рту. — Покормить меня хочешь? — Да, — кивнул Тор. И Локи на удивление послушно открыл рот, обхватив губами виноградину вместе с пальцами Тора. Выглядело это настолько соблазнительно, что есть расхотелось мгновенно, а вот другое желание только возросло. Он смотрел, как Локи берёт из его рук виноград и жуёт, отведя глаза в сторону. Вновь охватило сильное чувство привязанности, благодарности и небывалой теплоты. — Я тебя люблю, — сорвалось с языка прежде, чем Тор успел произнести это мысленно. Локи поднял на него посветлевший взгляд. — Знаю, — сообщил он. — Нет, — Тор помотал головой. — То, как сильно я тебя люблю, знаю только я. Обдав пальцы горячим дыханием, Локи забрал последнюю виноградину и неожиданно стал развязывать пояс туники. Вот она уже спустилась с его плеч, обнажив бледную кожу груди, и вот Локи поднялся на ноги, так же легко расшнуровав штаны, сшитые идеально по фигуре. — Я не это имел в виду… — неуверенно пробормотал Тор, когда одежда осталась лежать у его ног, а сам Локи выпрямился в полный рост и теперь с вызовом смотрел сверху вниз. — А я соскучился, — усмехнулся он. — Так и будешь сидеть на полу? Сидеть на полу, когда самый желанный йотун стоит рядом и испытывает терпение? Ну уж нет. Тор, позабыв о том, что воссоединение души и тела произошло не так давно, рывком подскочил и сразу пошатнулся. Локи шустро придержал его за руку, бросив: — Осторожно!.. И Тор вспомнил, как много лет назад они шли по пещере в Йотунхейме, чтобы отыскать тайную тропу в Свартальвхейм, и он, споткнувшись, ухватился за идущего впереди Локи. Тогда Локи позволил и дальше держать себя за руку, а потом долго-долго втолковывал, почему им лучше не пытаться примириться и быть вместе. Сейчас же они стояли в покоях Локи, и взгляд самого Локи был таким переживающим, что тогда, в пещере Йотунхейма, Тор и не надеялся увидеть такой взгляд. — Прости меня, — нахмурившись, сказал Локи. Тор тут же сбился с мысли. — За что? — За то, что не сказал правду. Локи извинялся редко. Очень редко. Тор и представить боялся, насколько неловко он себя чувствовал. — Но ты обещал, что в любом случае вытащишь меня. И я тебе поверил. Было бы странно, если бы я после стольких лет не научился доверять тебе, когда ты что-то умалчиваешь. Локи продолжал упорно молчать, хмуриться и сжимать губы, а Тор, решив, что так можно стоять вечность (да и без одежды становилось холодно), склонился к его шее и стал чувственно целовать. После нескольких попыток Локи расслабился, чуть выгнулся навстречу и, запрокинув голову, обнял его за плечи. — Ты нашёл Бальдра в Хельхейме? — совершенно невпопад спросил он. Тор, которым уже полностью овладела страсть, поцеловал его в подбородок, добрался до сухих губ и, лизнув их, заставил себя посмотреть ему в глаза. — Нашёл и даже поговорил. Он считает меня сумасшедшим, раз я привёл тебя обратно в Асгард. — И я тоже так считаю. Следующая попытка поцеловать его не увенчалась успехом — Локи вонзил ногти в плечо и увернулся, продолжив: — Надеюсь, ты всё уладил, и нам не придётся ждать в ближайшее время корабль с мертвецами на борту? — Не думаю. Хель его не выпустит, потому что с ней я тоже поговорил. — Везде успел. — Да. — А… — Ты правда хочешь продолжать разговаривать? — недоумённо спросил Тор. Внизу всё уже покалывало от желания, и, чтобы напомнить Локи, ведь тот сам решил невпопад обнажиться, качнул бёдрами. Глаза Локи вспыхнули зелёным пламенем, а в следующий момент он первым подарил ему поцелуй. Тор гладил всюду, куда только мог дотянуться. Гладил и целовал, целовал, целовал… Локи был сладким и тянущимся навстречу, и в тот момент Тор осознал, насколько сильно ему повезло — быть с тем, кого он любил. Не многие в его положении готовы рисковать уважением подчинённых, чтобы получить не только власть, но и личное счастье. Тор знатно рискнул короной. Вряд ли отец оценил бы его поступки, но сейчас он неимоверно гордился тем, что не побоялся и не отступил. Он не мог отказаться от трона, но и от Локи — тоже. В конце концов, всё получилось. Они справились потому, что были вместе назло всем ненавистным языкам и пророчествам. И Локи, дрожащий в его руках, сейчас казался центром всей вселенной. За долгое время Тору удалось выучить, как хмурится Локи, когда ему больно или неприятно, а когда он получает наслаждение. Поначалу Тор не скупился на вопросы и спрашивал, всё ли его устраивает. Если Локи откровенно говорил, что вот так ему неудобно, а вот так вообще больно, Тор мотал это на ус и старался исправляться. Теперь же никакие вопросы были не нужны, хватало одного лишь взгляда на лицо Локи. Тор, забывшись в нахлынувшей страсти, сразу задвигался быстро, поспешно, но низко сведённые брови Локи и закушенная губа заставили остановиться. — Прости… прости, пожалуйста, — он склонился над ним, почти ложась сверху, и несколько раз коротко поцеловал. Локи, получивший возможность свободно дышать, перестал хмуриться и открыл глаза. Во взгляде читалось облегчение. А Тор всё не двигался и ждал, когда получит разрешение продолжить. — Мне нужно что-то сказать? — смекнул он. — Желательно. — Я люблю тебя, — прозвучало совершенно невпопад, но Локи признавался в любви так же редко, как и извинялся, поэтому Тор, обомлев, растерял всякую похоть и задвигался медленно и глубоко. Довольные вздохи стали настоящей наградой, и морщинки на лбу разгладились. Локи просто лежал, позволяя ему толкаться, а потом вдруг крепко обнял за шею, прижался всем телом и, уткнувшись носом в висок, отчаянно зашептал: — Я люблю тебя… люблю, Тор. Как же я испугался, когда думал, что не смогу вытащить тебя!.. А ещё я тебя ненавижу, потому что в таком случае умер бы сам — больше не представляю, как жить одному. Это моё проклятие… настоящее проклятие, ещё одно к списку всех моих прегрешений. — Тш-ш, — Тору пришлось замедлиться ещё сильнее, потому как от боли в голосе Локи ему стало не по себе. — Ты справился. Ты же справился, Локи! И прекрати себя корить, иначе я решу, что недостаточно хорошо забочусь о тебе. Говорить и продолжать заниматься любовью было сложно, поэтому оба надолго замолчали. Тор так и двигался в выбранном темпе, слегка ускорившись лишь под самый конец, чтобы подхлестнуть оргазм. Секс отнял и без того отсутствующие силы. Опустошившись, Тор устало повалился рядом и несколько минут слушал быстрое дыхание Локи под стать своему. А потом, когда глаза начали слипаться, снова заурчал желудок. Поднос с едой впопыхах составили на пол. Было сложно победить лень, но Тор всё же добрался до края постели и достал обе тарелки, передав одну Локи. Тор предпочёл есть, как лежал — на животе, а Локи подтянулся и взбил подушки, принимая сидячее положение. Так и застыли, молча ковыряясь в своих тарелках. Стоило Тору поднять взгляд, как отвести его он уже не смог. Расслабленный, растрёпанный Локи был таким притягательным, что на него хотелось смотреть вечно. И Локи почувствовал этот взгляд, посмотрел в ответ, а потом оба расхохотались так сильно, что остановиться было невозможно. Благо в тарелках ничего не оставалось, поэтому Тор трясущимися от смеха руками составил их обратно на поднос и продолжил хохотать уже в обнимку с Локи. — Секиру жалко, — с тоской произнёс тот, когда они кое-как успокоились. — Секиру? — моргнул Тор, который и думать забыл об оружии. — Ты её выпустил из рук, когда тонул, а цверги над ней так хорошо потрудились… Тор не мог понять, действительно ли Локи настолько сожалел об утерянной секире. — У меня остался Мьёльнир. Его я люблю куда сильнее и с ним связано больше воспоминаний. Локи хитро на него покосился. — Такое не забудешь, — шутливо покачал головой он, и оба без слов поняли, что тому приключению обязаны своим нынешним положением.***
И снова жизнь постепенно входила в прежнее русло. Злых шепотков за спиной стало ещё меньше, косых взглядов — тоже, а когда Асгард узнал, что Локи умудрился спасти жизнь царя, то он наконец-то получил долгожданное уважение. Это подтвердила и Фригга, и сам Тор, не без гордости сообщивший, что без помощи Локи он уже бродил бы по пустынной земле Хельхейма. За большим ужином, на котором присутствовали все именитые гости, Локи впервые не чувствовал себя лишним. Даже Фрейр с Фрейей и те смотрели на него без прежней неприязни, хотя до уважения было всё равно далеко. Но Локи и это устраивало. Сейчас ему меньше всего хотелось затевать с кем-то ссору. Он не умел держать себя в руках, когда слишком хотелось ответить кому-то и продемонстрировать свой острый язык. Во главе длинного уставленного кушаньями стола, как и полагалось, сидел Тор. Сбоку по левую руку от него сидела Фригга, а по правую — Локи. И Тор впервые настолько открыто позволял себе всяческие ухаживания. Например, именно он подливал вино ему в бокал, при разговорах порой спрашивал его мнение или всячески старался сделать так, чтобы Локи не сидел как неприкаянный. Было непривычно, что гости слушали его без попыток вступить в перепалку, и Локи готовился в любую секунду начать защищаться. Вот только ничего подобного так и не случилось. Тор, накрыв ладонью его сжимающую вилку руку, нагнулся близко-близко и прошептал: — Расслабься. Сегодня ты герой, — и даже чувственно поцеловал в щёку, не торопясь отстраняться. Фригга неловко отвела взгляд, а кто-то рядом так же неловко закашлял. Не только окружающим придётся научиться спокойно реагировать на проявление их чувств, но и им самим. Локи не испытал удовольствия от того, что в тот момент почти все разговоры за столом стихли. Он старался ни на кого не смотреть, пока Тор не отстранился, однако его рука так и осталась в плену. Спустя минуту гомон вновь наполнил большой зал. Тор непринуждённо смеялся вместе со всеми, и Локи удалось расслабиться, получив от него небывалую поддержку. Однако все опять внезапно стихли, как только высокие двустворчатые двери распахнулись и на пороге показалась запыхавшаяся целительница. — Родила! — крикнула она так громко, что услышали абсолютно все. — Ваше величество, Сигни родила! Локи посмотрел на застывшего Тора, лицо которого от крайнего удивления перешло к абсолютной радости. Никто не смел произнести ни слова, пока Тор не вскочил с места первым. Опрокинув в себя остатки вина в бокале, он, расхохотавшись, будто сумасшедший, обхватил голову опешившего Локи руками и крепко поцеловал в губы. Схватив его под локоть, он потащил Локи за собой прочь из зала, приказав всем продолжать пировать. Когда же они выскользнули за порог, в спины донеслись запоздалые возгласы: — Поздравляем! Это заставило Локи невольно улыбнуться, но уже в следующую секунду он спешил за целительницей по пустым коридорам, пока они не достигли нужных комнат. В одной из них спала измотанная Сигни, которой оказывался лучший уход, а во второй они наконец смогли увидеть младенца… вернее, младенцев — близнецов, один из которых был старше второго на тринадцать минут. Те тоже на удивление мирно спали, закутанные в разноцветные одеяльца, но отличия были не только в цвете одеял. — Этого я и боялся, — вздохнул Локи, когда первое удивление прошло. У того, что лежал слева, кожа была безумно бледная, с лёгким отливом синевы, а на голове торчали тонкие тёмные волосы. В остальном же на его коже не было никаких узоров и наростов, как полагалось йотунам. — Полагаю, со временем это изменится, — сказала одна из целительниц. — Когда мальчик родился, его кожа имела более выраженный оттенок. — Может, ты выглядел так же, когда только родился? А потом вот побелел и стал ничего такой… симпатичный, — поддел Тор, за что получил сильный толчок под рёбра. — Не смешно, — заявил Локи. — Совершенно не смешно! А если он останется таким? Как ему жить в Асгарде? Второй ребёнок, который тоже был мальчиком, имел бежевую кожу и светлый пушок на голове. — Мимир же живёт… — привёл неоспоримый аргумент Тор. — Мимир пользуется магией, чтобы выглядеть, как остальные! — фыркнул Локи. — Хотя бы на это его сил хватает! — Локи, успокойся, — стал умолять он. — Ты же слышал, что всё через какое-то время должно поменяться, не паникуй. Да и если не изменится, все знают, что эти дети — наши общие, а ты — моя пара. Ничего страшного не произошло. — Меня снова возненавидят. — Локи… — Как и раньше… — Локи! — рявкнул Тор и, покосившись на шикнувшую целительницу, поспешил отвести его в сторону. — Никто не станет тебя ненавидеть. Ты чудесный. Потрясающий, помнишь? Ты спас мне жизнь, а ещё подарил её прекрасному Слейпниру, равному которому нет во всех девяти мирах. Что бы я без тебя делал? Поэтому прекрати, пожалуйста. Когда ты начинаешь на себя наговаривать, то делаешь мне больно. Яростная речь Тора немного привела его в чувства, и Локи, бросив беглый взгляд на два живых свёртка, с трудом кивнул. — Постараюсь, — скривился он. — Постарайся, — поддел Тор и ласково поцеловал. А на следующий день Хеймдалль принёс радостную весть: холода в Альвхейме отступили, а морозная зима в Мидгарде наконец-то уступила место тёплому весеннему солнцу.