Прошу, пойми, я всего лишь парень, заблудившийся в мечтах и фантазиях. Прошу, обрати взор, я стремлюсь к тому, кого не вижу. Возьми меня за руку, посмотрим, где мы с тобой встретим утро. Jungkook — Lost stars (cover)
Сначала с него попытались стянуть одеяло. В попытке вернуть спасительное тепло, хаотично пошарил рукой по еще не успевшему остыть матрасу, и наконец-то нащупав то, что искал, потянул наверх, вновь накрываясь. Так было намного удобнее продолжать спать, если бы его снова не пытались потревожить. Кто-то что-то бубнил, но отключённый во время сна мозг даже не пытался вникнуть в смысл чужих слов. Одеяло опять попытались стянуть вниз, но Чонгук инстинктивно успел ухватить его рукой, крепко сжимая и не позволяя снова возвращать его на холод. Послышался тяжелый вздох и следом чьи-то пальцы обхватили его скулы, надавливая на щеки, тем самым вытягивая его губы уточкой. Раздался тихий смешок и под напором руки голову Чонгука раскачали из стороны в сторону, постепенно увеличивая амплитуду. Гук выкрутился с чужого захвата и спрятал лицо в одеяло, но его все равно не оставляли в покое. Пальцы сжали мочку его уха, сперва потирая, а затем оттягивая небольшую металлическую сережку-кольцо. Но когда это не привело к ожидаемому результату, пальцы переместились в волосы, начиная играть с прядями. Чонгук вытянул руку и отмахнулся от чужих прикосновений, словно от надоедливой мухи. Он так сильно хотел спать, что не проснулся бы ни под каким предлогом. Неизвестный электрический разряд прошиб тело, задевая нервные окончания, по щелчку пальцев врубая яркую лампочку внутри головы, заставляя очнуться и принять сидячее положение. Мощная волна настолько быстро выдернула его из сна, что мозг, не успев включиться, продолжал работать в дежурном режиме. Чонгук так и сидел в кровати, стараясь понять, что произошло, и что его так резко разбудило. Долго пытаться не пришлось. Это была боль. Определенно боль. Потому что ее источник исходил прямо из левого предплечья. Полураскрытыми глазами он покосился вниз, прямо под край чуть вздёрнутого рукава белой футболки, чтобы обнаружить на своей коже два ярко-красных полумесяца. Вроде и думать здесь не о чем, а сложить дважды два проще простого, но Чонгук все равно поднял вопросительный взгляд на искрящие весельем глаза Тэхёна. В синем пижамном костюме, сложенными на груди руками, он предусмотрительно встал подальше от кровати, улыбаясь своей квадратной улыбкой и потешаясь над растерянным макнэ. Чонгуку ничего не оставалось, как неверяще спросить: — Ты укусил меня? — Ты не просыпался, — прозвучало так вдумчиво и логически, будто Гук и самостоятельно мог прийти к такому разумному ответу. Но он то и дело переводил взгляд то на укус, то на счастливое лицо Тэ, до сих пор не веря в происходящее. — И поэтому ты решил укусить меня? — Но ведь подействовало. — Ааа! — не удержался и простонал Чонгук. — Хён, это реально больно! — Кажись, по мере того, как полностью включались все датчики мозга, боль в руке только усиливалась, создавая ощутимый дискомфорт. Пытаясь унять болезненную пульсацию, потер пальцами место ранения, не прекращая оглядывать вмятины. Приложился отлично, ничего не скажешь, даже зубы не пожалел. Гуку лишь оставалось надеяться, что хотя бы к обеду метка пропадет. — Если ты сейчас не встанешь и не начнешь собираться, мы опоздаем на самолет, — нисколько не ощущая вины, проговорил Тэхён, направляясь к своему шкафу, попутно открывая все дверцы и перебирая одежду. — Не хочу вставать, — пожаловался Гук, оставаясь сидеть закутанным в одеяло. — Тебе помочь? — Ну уж нет, как-нибудь сам обойдусь. Подтянув колени к груди и обхватив их двумя руками, Чонгук совершенно не спешил вставать, даже если время поджимало. Согласно расписанию сегодня у них ранний вылет на Гуанчжоу, днем репетиция, а вечером концерт. Но все равно никуда идти не хотелось, а покидать нагретое место тем более. За окном стояла темень. До рассвета еще как минимум часа два. В комнате горел свет, а включенный телевизор показывал какой-то детский аниме мультик. Просыпаться в комнате Тэхёна стало для Чонгука обычным делом. Отлично отдохнув и выспавшись здесь впервые, после того как неожиданно приперся посреди ночи, он неизменно приходил именно сюда, оставляя позади беспокойные мысли и надуманные тревоги. Может, дело в теплом одеяле, может, в мягкой подушке или удобном матрасе? А может, он просто не оставался наедине сам с собой в четырех стенах, и рядом с кем-то ему было спокойнее? Не важно, искать в этом глубокий смысл он не собирался. Сконцентрировав внимание на Тэхёне, Чонгук наблюдал, как тот стал поочерёдно вытаскивать с полок вещи, то прикладывая к себе, то пряча обратно, но чаще просто кидая на пол. Груды разнообразной одежды были разбросаны вокруг него, но он не останавливался, а просто переходил к другим шкафчикам продолжая делать то же самое. Увеличивая обзор, отходил подальше, застывая, прикидывая что-то в уме и постукивая пальцами по приоткрытым губам. Казалось, его ничего не волнует, особенно беспорядок, сделанный своими же руками. По телевизору заиграла детская песенка, и Тэ, не оборачиваясь, все так же продолжая пилить полки глазами, стал пританцовывать и тихонько подпевать мелодии. Скорее всего, он не мог найти что-то в шкафу и, печально вздохнув, стал играть со своими волосами, образуя на голове полнейший беспорядок. Вся эта картина в купе с его танцульками, подпеванием, бардаком на голове и под ногами вызвала у Чонгука смех, который попытался приглушить в одеяле. Сейчас Тэхён выглядел очень милым и забавным, и будь поблизости камера или просто телефон, обязательно бы заснял этого безумца. Гук понимал — время не резиновое — ему также нужно привести себя в порядок и заняться сборами, но все равно не мог заставить себя встать и уйти. Внезапно Тэхён потянул подол своей синей рубашки вверх, обнажаясь до пояса и оставаясь в одних спальных штанах. Стоя к Чонгуку спиной, он небрежным движением руки отбросил в сторону больше не нужный предмет одежды и той же рукой следом почесал затылок, будто раздумывая, что делать дальше. Обстановка в комнате вдруг значительно изменилась, заставив Чонгука прекратить улыбаться и начать присматриваться к человеку напротив. Взгляд непроизвольно зацепился за прямую спину, отмечая выпирающие позвонки, острые лопатки и чистую гладкую кожу. Далее прошелся по длинным рукам вниз, вдоль по синим венам, и прямо до тонких запястий. И вновь устремился вверх, чтобы оценить ширину и разворот плеч. До этого он не особо придавал значение, насколько Тэхён раздался в плечах, но на фоне с тонкой талией создавался идеальный контраст. Когда он вообще успел так накачать спину? Стало даже завидно. Чтобы плечи самого Чонгука так раздались, ему приходилось постоянно упражняться и качаться как минимум час в день. Но Тэхёну, судя по всему, хватало занятий по хореографии, чтобы держать себя в форме. И даже не то чтобы это отнимало все его время. Тэ постоянно удавалось отлынивать от дэнс-практики, занимаясь ею в полсилы. В то время как Чонгук, Хоби и Чимин оттачивали все движения до идеала, выкладываясь на полную силу даже во время тренировок, Тэхён просто уходил в сторону, просиживая у стены с телефоном в руках. На уговоры Чонгука быть серьезнее и пытаться усерднее он лишь отнекивался, говоря, что у него закончился заряд энергии. Позже он перестал его заставлять, но с репетиций они всегда уходили вместе. Пока все остальные расходились по делам, Тэ всегда ждал его до последнего. После этого они отъедали желудки, возобновляя все потраченные калории, и Гуку тогда приходилось усерднее сжигать съеденное на тренажерах. И сейчас, разглядывая его тело, в котором не было ни грамма жира, а ширина плеч была ничуть не меньше чонгуковой, на ум пришел вполне закономерный вопрос — где справедливость? Складывалось ощущение, что в этом парне совершенно не было изъянов. Природа наградила Тэхёна всем: яркой внешностью, глубоким мужественным голосом, полной коробкой различных талантов, незаурядным характером, привлекающим людей и даже красивым телом. За всеми размышлениями он только сейчас обратил внимание, как руки Тэ потянулись к резинке штанов, и Чонгук, который так и продолжал пялиться, даже не пытался осознать, что за этим последует. Тэхён начал стягивать штаны вниз. И когда в поле зрения Чонгука появились поясничные ямки, он вмиг захлопал глазами и так резко вскинулся с кровати, что чуть не встретил носом пол, но, все же устояв на внезапно ослабших ногах, мигом отбросил одеяло и прямиком направился к двери. Сна не было ни в одном глазу. Ситуация бодрила лучше холодного душа. Убегая так быстро с комнаты Тэхёна, он лишь на ходу успел бросить «Я собираться». И не дожидаясь ответа, вылетел в коридор. Однако, не успев преодолеть и пары метров, со всей дури налетел на мимо проходящего Юнги. Столкновение было такой силы, что явно меньшей комплекции хён, стукнувшись об Гука, отлетел назад, и бахнувшись об стену спиной, схватился за ушибленное плечо, не скрывая раздражения: — Ты, блин, житель тренажерки! — сощуренными глазами покосился на Чонгука, оценивая его повреждения, и не найдя таковых, раздражался еще сильнее. — Открывать глаза во время бега не пробовал? — Прости хён, тут темно, я тебя не заметил, — попытался извиниться Гук. — Занавеску убери с глаз, виднее дорогу будет. Чонгук от растерянности сразу же потянулся рукой к отросшей челке, намереваясь откинуть ее назад, но сразу же усмехнулся, когда допер, что хён попросту издевается. Разбуженный с утра Юнги всегда злой и вредный, а привычное настроение обычно стабилизировалось через два часа после пробуждения. До этого времени желательно ему на глаза не попадаться. Обижаться не было смысла, что Чонгук и сделал, спокойно списав все на сонную ломку хёна. Чтобы не нарваться на очередной едкий комментарий, он, обойдя Юнги, направился в свою комнату. В голове все равно прокручивался более ранний эпизод, произошедший до случайной аварии с хёном. Что же его могло так смутить? Явно не внезапный стриптиз Тэхёна. Тогда что? Переодевание всех мемберов друг перед другом было привычным делом. Они уже давно варятся в одном котле и уже успели привыкнуть друг другу. В каждой их гримерке, набитой толпой народа, постоянно проходил парад труселей. Это раньше Чонгук стеснялся переодеваться перед посторонними, но те времена давно минули, благодаря тому же Тэхёну. Сейчас он стал более раскованным, и лишился привычки каждый раз искать шторку в гримерке, боясь попасть под радар чужих взглядов. Его прежде не смущала обнаженка других парней, ведь в общаге любого из них можно было подловить в не самом пристойном виде. Даже он сам то и дело расхаживал в одних шортах, не видя в этом ничего зазорного. Были, конечно, среди них ярые защитники пристойности, которые требовали соблюдения элементарных норм приличия. Но Чонгук к ним не относился. Ему вообще было пофиг кто в чем или без. До сегодняшнего дня. В тот момент, в комнате Тэ, он запаниковал и сбежал. Но ведь он не мог так занервничать из-за простого раздевания. Он и раньше видел Тэхёна без одежды, даже бывало совсем без нее, особенно в те времена, когда они совместно посещали сауну. И пусть в последний раз это было пару лет назад, но вряд ли там что-то существенно поменялось…хотя пару лет назад его спина тоже не была такой широкой… и ему определенно стоило прекратить это представлять! Только вот собственная реакция все равно его беспокоила. Поэтому вывод напрашивался один — во всем виновата странная обстановка и уединенная атмосфера в комнате. Оставаясь наедине с Тэхёном и продолжая глазеть как тот оголяется, при этом успевая оценить его телосложение и пропорции, он словил себя на мысли, что занимается подглядыванием. Именно подглядыванием. Как те ненормальные, что стоят под дверью и заглядывают в замочную скважину. Собственное поведение и восприятие ситуации его не на шутку испугало. А он только начал спать нормально. А все из-за Тэ. Другого времени не мог найти для переодевания? Не мог дождаться, когда Гук уйдет? Человек без комплексов, что с него взять. Запихивая куда подальше навязчивые размышления и образы, нарыл в углу свой любимый рюкзак цвета хаки, что был неизменным спутником при любой поездке, и направился к шкафу, думая о том, что туда напихать. Вообще-то весь его гардероб отличался спортивным стилем. Ему нравилась в нем удобность, практичность и свобода движений. С цветовым выбором было еще проще: зачастую он выбирал либо черное, либо белое, не считая денима. Его привлекала простота, сдержанность и минимализм. И это касалось не только выбора одежды, но и всего его образа. Минимум цветового разнообразия, меньше аксессуаров и естественные оттенки волос — то, что он предпочитал, и на что не единожды намекал стилистам компании. Даже сейчас долго думать не пришлось. Выбирая между пятидесятью белыми, и таким же количеством черных футболок запихнул две попавшиеся темные. Следом закинул такие же спортивные треники, худи с капюшоном, комплект нижнего белья и сборы закончены. На все про все ушло пять минут, не считая похода в ванную. Наспех одевшись и проверив все ли на местах, схватил лямку рюкзака и поплелся на выход. Проходя по длинному коридору, притормозил у открытых дверей Тэхёна, смотря как тот, уже прилично одетый, стоит над той же кучей одежды, будто не зная, что с ней делать, а рядом валялись четыре чемодана разных размеров, пара рюкзаков и непонятной формы сумка. — Ты уже готов? — прервал его наблюдения Чонгук. Тэхён поднял на него голову и снова вниз на шмотки. — Да, просто думаю в какой чемодан все уложить. Сколько вот так он будет стоять и думать, Гук не знал, но его явно стоило поторопить. Заходя внутрь комнаты, на ходу стал снова открывать свой полупустой рюкзак, роняя его у кучи и присаживаясь рядом. — Я встал позже тебя, но собрался раньше, — не удержался Чонгук, комментируя медлительность старшего и перебирая его тряпки. — Тебе там и собирать нечего, вся твоя одежда одинаковая, — и заметив, как Чонгук начал закидывать его одежду в свой рюкзак спросил: — Что ты делаешь? — Пока ты будешь решать, наш самолет улетит, а у меня осталось свободное место, — запихивая очередной пижамный комплект, он вытянул его обратно, вопросительно смотря на Тэ. — Ты в Китай на месяц едешь? Зачем тебе столько спального белья? — Первый обычный, а этот утепленный. По ночам холодно… точно не уверен, какой именно пригодится, — серьезно пояснил он, поправляя лезшие в глаза волосы. — Ты не в палатке на снегу спать будешь, — отметил Чонгук, откидывая ношу в руках подальше, тем самым решая дилемму, и закинул внутрь то, что действительно может пригодиться — квадратная упаковка нового нижнего белья. И пока Тэ со смехом рванул подбирать отброшенную пижаму, Гук успел откинуть еще парочку ненужных вещей. — Серьезно, хён, завтра обратно в Корею, ты и половины из этого не наденешь, — он поднялся, закрывая замок и уже закидывая лямку рюкзака на плечо заметил, как на него решительно наступает Тэхён, видимо не согласный с проведенной сортировкой своего багажа. Чонгук уже было приготовился обороняться, когда их прервали: — Вас, сиамских близнецов, еще долго ждать? — раздалось со стороны двери. Чонгук обернулся, натыкаясь на силуэт менеджера Кан Сонуна, примечая как всегда черную кепку на голове и неизменный черный бомбер, менявшийся лишь по сезонам. Невысокий, худой, возрастом ненамного старше Джина, с вечно сощуренными глазами и навязчивым властным характером. В компании он появился не так давно, но Чонгуку не понравился сразу, в тот самый момент, когда впервые столкнулся с ним. Сказать прямо о своей неприязни он не мог, воспитание не позволяло, поэтому и приходилось уклоняться от встреч любыми путями. На благо его приставили к рэп-лайну, и с младшими он стыкался крайне редко. С макнэшками всегда возился менеджер Ким Седжин. Он был единственно неизменным менеджером, остававшимся с ними со дня дебюта. И, честно говоря, Чонгук мало представляя дальнейшее продвижение группы без этого человека. Абсолютно все парни давно к нему прикипели, неизмеримо уважали, слушались и главное доверяли. Менеджеры в их группе менялись не очень часто, но прецеденты были. О причинах Гук не догадывался, но точно знал, что дело было не в мемберах. Никто из них никогда не конфликтовал с менеджерами, все были довольно вежливыми и уважительными. Если и возникали проблемы, то скорее несхожесть интересов непосредственно с компанией. Надолго ли пришел работать Кан Сонун неизвестно, но прямо сейчас, чересчур ответственно исполняя свои обязанности, он сканировал двух нерасторопных парней, продолжавших задерживать выезд в аэропорт. — Мы уже выходим, — отвечать пришлось Чонгуку, поскольку если он сам пытался избегать этого менеджера, то Тэхён попросту его не замечал. — Опоздаем на рейс по вашей вине, пеняйте на себя, — не заставило себя долго ждать. Чонгук спокойно обернулся к Тэ, и, схватив его за запястье, потянул за собой на выход, заставляя менеджера Кана попятиться назад, чтобы дать им пройти. Уже в дверях он уловил, как тот бросил секундный взгляд на их с Тэхёном сцепленные руки. Не увидев в этом ничего странного, Гук направился дальше, прямо к холодильнику, с голодной надеждой все же успеть перекусить перед выездом. А там будь что будет.***
Проведя ключом-картой по электронному замку, Чонгук дожидается звукового сигнала и характерного щелчка, чтобы открыть дверь и отойти в сторону, вежливо пропуская вперед своего сегодняшнего соседа. Намджун заходит вперед, и Чонгук, проходя следом, сразу начинает оглядывать обстановку. Номер довольно современный, выдержанный в бело-бежевых тонах. Сразу вдоль входа простирался узкий коридор, где по левую сторону находилась ванная комната. Дальше по курсу находилась спальня с большим панорамным окном, прикрытым белыми занавесками. А прямо под ним располагался стеклянный столик, по обеим сторонам окруженный мягкими креслами. Напротив окна стоял шкаф с зеркальными раздвижными дверьми, визуально увеличивая размеры номера. По центру комнаты стояли две одноместные кровати, прижатые спинками к правой стене и разделенные только прикроватной тумбочкой с маленьким светильником. Дополняла обстановку большая плазма, прикрепленная к стене напротив кроватей. «Не так уж и плохо» подытожил Чонгук, заканчивая оглядываться и наблюдая, как Намджун так же заинтересовано оглядывает помещение. С ним в одном номере он оказался не случайно, а по вполне закономерной причине, называвшейся удачей. Сразу после завершения концерта, вымотанные и уставшие, они направились в отель, где их поджидал очередной сюрприз от компании. Стоя на десятом этаже коридора, со всеми своими чемоданами с пожитками, им сообщили, что зарезервированных номеров всего четыре: три двухместных и один одноместный с большой двуспальной кроватью и джакузи. Даже еще не видя комнаты, каждый из них захотел выбить себе одноместный, ведь перспектива остаться одному в большом номере была слишком заманчивой. Иногда складывалось впечатление, что компания делает это нарочно, сталкивая их лбами, преследуя какие-то свои эгоистичные интересы. Ведь не зря же вокруг них постоянно крутился камера-мэн. Но такого рода проблемы были довольно частым явлением, чтобы они ссорились или конфликтовали, поскольку давно уже научились решать подобные проблемы по-мужски. А именно игрой в камень-ножницы-бумага. Этой игрой они не только отбивали лучшие номера, но и отбирали себе соседей по уровню проигравших таким способом, устраняя возмущавшихся и недовольных. В конце концов, проиграв, кроме себя винить некого. Заняв все пространство коридора, и начиная рубиться в КНБ, они привлекали внимание не только стаффа, занимавших свои собственные номера, но и сотрудников отеля, что лишь настороженно наблюдали и жались в стены, пытаясь их обойти. Но настолько сильно увлекшись игрой, парни абсолютно не замечали ни заинтересованных взглядов, ни насмешливых улыбок, ни даже азартных ставок. Сначала Чонгук чувствовал воодушевление, заряженный целью выиграть, но после того как из игры выбыл 95-лайн, Гук вдруг потерял весь энтузиазм, даже нисколько не опечалившись, что вылетел следующим вместе с Намджуном. В итоге лучший номер все же заполучил Джин, оставляя Хоби и Юнги третьей на сегодня совместно живущей парой. Но Джин недолго радовался, после заявления парней нагрянуть к нему с визитом для ночных посиделок. — Это напомнило мне прошлое, когда мы вдвоем жили в старом общежитии, — после осмотра номера заявил Намджун. У Чонгука в голове сразу пролетело прошлое, где ещё год назад он жил в одной комнате с Намджуном. Как сейчас он слышал все наставления хёна: «Закрой окно!», «Не запускай комаров и мух!», «Веди себя тише!», «Ложись спать!», «Выключай уже свет!» «Не хлопай дверьми!», «Вырубай музыку!». И так каждый раз по кругу. А когда, наконец, Чонгук ложился спать, приходилось всю ночь слушать его храп. Тогда, чтобы ему не мешать, он все свое время проводил у других ребят. Но и тогда это были не самые худшие его жилищные условия. Когда-то им всем всемером приходилось ютиться в одной небольшой комнате и спать на маленьких двухэтажных кроватях, где о личном пространстве можно было только мечтать. Но то время лучше забыть как кошмарный сон. — Рад, что мы снова стали соседями? — перебил его размышления Намджун. — Очень, — изрек Чонгук, сбрасывая с плеча рюкзак и закидывая его подальше у стены. — Почему я не почувствовал ни грамма искренности? — Я старался, как мог. — И зачем я спрашивал, если наперед знал ответ, — пробубнил себе под нос и как был в куртке, так и плюхнулся на одну из кроватей. — На которой из двух разместишься? — указал пальцем на обе кровати, предоставляя сделать выбор Чонгуку. — Та, что свободна сойдет, — указал головой на ту, что не занимал Намджун. Чонгук стянул с себя пуховик, заботливо отданный ему стаффом, когда он пожаловался на холод. В Китае оказалось непривычно холодно, и его тонкая куртка просто не справлялась со здешним морозом. Даже сейчас его тело продолжало трусить и знобить, заставляя поторопиться с походом в душ. — Я пошел в ванную, — сообщил Чонгук, и, не дожидаясь реакции, вошел внутрь, закрывая за собой двери. Пять минут ушло только на то, чтобы смыть сегодняшний макияж. Когда дотер последние следы под глазами, ступил под горячий душ, намереваясь не намочить голову и сохранить укладку. С мокрыми волосами сегодня совершенно не хотелось возиться. Горячие капли, падая сверху быстрыми ручейками, сбегали вниз, наконец-то разогревая тело и конечности, одновременно расслабляя ноющие после работы мышцы. Белый пар полностью охватил пространство, и наощупь схватив первую попавшуюся баночку, Чонгук принюхался к содержимому, убеждаясь в его безвредности. Пахло довольно неплохо, и, намылив все тело, вновь ступил под приятные струи води, позволяя стечь вниз белой пене. Сколько он так стоял под горячим потоком неизвестно, но довести себя до состояния вареного лобстера не хотелось. Наспех вытираясь и закутываясь в белый халат, Чонгук наконец освободил ванную комнату. Намджун так и сидел на кровати, ожидая своей очереди и играя с пультом телевизора, периодически переключая каналы. — А ты долго, — последовал от него комментарий. — Всю воду использовал? — Я тебе немного оставил, — ответил Чонгук, садясь на свою койку и потирая волосы, которые все равно умудрился намочить. Намджун не мешкая двинулся в ванную. И только успев открыть дверь, тут же громким возгласом отступил назад. — Ты что, кипятком мылся?! Там же непроходной туман, дышать вообще нечем, — размахивая руками, он попытался разогнать туманный занавес. — Ах, хён, я сегодня реально перемерз. — Кого-то мне это напоминает, — обреченно выдохнул Намджун и скрылся внутри. Оставаясь наедине, Чонгук потянулся за рюкзаком, намереваясь одеться без лишних глаз. Выгружая шмотки он только сейчас вспомнил, что вез вещи Тэхёна. Наспех одеваясь в свой привычный тотал блэк, взялся за вещи Тэхёна, пытаясь хоть немного разровнять и сложить аккуратной стопкой. Вернувшийся позже из душевой Намджун, сел на свою койку, с интересом разглядывая действия макнэ. — Ты зачем столько вещей припёр? — задал вопрос, разглядывая забитую шмотками кровать Чонгука. — Здесь половина Ви-хёна. — Ты таскал вещи Тэхёна? — поразился Намджун. — Так получилось, — Чонгуку не сильно хотелось разъяснять данную ситуацию. — Ну-ну, — только раздалось следом колкое. — Ты пойдешь к Джин-хёну? Будет пицца и пиво, — попытался отвлечь его Чонгук, когда закончил складывать вещи Тэ. — А что-то из традиционной кухни Китая в меню ничего не нашлось? — спросил Намджун, на что Чонгук лишь пожал плечами. Поесть пиццы было его личной идеей. Ему вдруг захотелось, никто не возразил, на том и порешили. Что касается пива — выпить хотели Джин и Хосок, а менеджер Седжин пообещал, что все организует. С алкоголем у них никогда не было проблем. Согласно контракту с компанией у них были ограничения и запреты, но на алкоголь было послабление, что Бан Шихёк довольно просто пояснил — пусть уж лучше парни подобным образом расслабляются под носом у компании, чем скандально палятся в прокуренных пабах и ночных клубах. До недавнего времени, пить запрещалось одному Чонгуку, поскольку он единственный оставался несовершеннолетним. Но с начала этого года он уже полностью по всем меркам стал взрослым*, и проблема отпала сама собой. — Жаль, что утром обратный рейс в Корею, — вдруг начал говорить Намджун. — Было бы неплохо пройтись и посмотреть на город. Ты знал, что в Гуанчжоу находится вторая по высоте телебашня в мире? Оттуда наверняка открывается замечательный вид, особенно ночью, когда все горит и светится. Хотел бы я попасть туда… Кстати, насколько я знаю, они даже предлагают там экстремальные аттракционы. Тебе бы точно понравилось. Когда я искал информацию по городу, обнаружил целую кучу тропических парков, в большинстве из них даже вход бесплатный, было бы круто там погулять. Еще я нарыл интересный музей искусств, в последнее время мне нравится посещать выставки… Намджун мог так продолжать и продолжать вещать всю ночь, поэтому Чонгук решил его прервать: — Так ты идешь или нет? — Еще точно не решил, — проговорил Намджун, после того как его перебили. — Хочу немного отдохнуть, может, позже приду. — Тогда я пошел, — предупредил Чонгук, и, прижимая к себе стопку шмоток Тэхёна, направился в коридор. — Где нас искать ты знаешь. Через три номера от своего, он уже вовсю стучался в чужие двери, призывая быстрее его впустить. Меньше всего он хотел, чтобы его засекли с горой чужой одежды, где на самом верху располагалась злосчастная коробка мужского нижнего белья. На кой-черт он вообще закинул ее наверх? Довольно быстро двери ему открыл сам хозяин всего этого барахла. Стоя в одном белом махровом халате, чистым от макияжа лицом и растрёпанными волосами, будто до этого тер их, он взглянул сначала на лицо Гука, а после сразу же на его руки, восклицая: — О, мои вещички, — и отошел в сторону, пропуская пришедшего гостя, — ты как раз вовремя. Я только что принял душ. Чонгук зашел внутрь, отмечая, что планировка этого номера ничем не отличалась от той, с которой он вышел пару минут назад. Проходя сквозь двери, ведущие в душевую, услышал шум воды. Видимо, Чимин всё еще принимал душ. Приблизившись к кровати, скинул свой груз на первую попавшуюся. — Ты в курсе, что мог сам прийти и забрать свои шмотки, — произнес Гук, поворачиваясь в сторону Тэхёна. — Зачем? — невинно пожал плечами тот. — Я и так знал, что ты сам все принесешь. Чонгук аж подвис от такого самоуверенного заявления, и толкнув языком щеку, стал раздумывать, как наказать за такую наглость: дать пинка или скинуть на пол. Но разглядывая сейчас Тэ, стоящего в одном халате, зная, что до этого все его вещи находились у Гука, закрадывалось вполне объяснимое сомнение — а есть ли вообще что-то под ним. Проверять нисколечко не хотелось. Чонгук, недолго подвисая, наконец-то отрывает глаза от одеяния Тэхёна, чтобы заметить на столе два огромных черных пакета, и еще два таких же на полу. Любопытство взяло вверх, и он направился рассматривать содержимое. — Почему всё здесь? — удивленно поинтересовался Чонгук, когда сначала осмотрел напитки на полу, а после поднялся вверх рассмотреть пакеты с пиццей. Тэ подошёл к нему сзади, заглядывая из-за плеча и наблюдая за его действиями. — Это всё притащил Джин-хён со своего номера. Он сообщил, что изъял свою долю и посиделки у него отменяются. Кажется, он занят своим кулинарным влогом, — после этих слов, Тэ сложил руки на чонгуковых плечах, устраивая на них подбородок и продолжая следить за манипуляциями макнэ, который уже успел залезть в другой пакет, обнаружив там разные пачки чипсов и снеков. — Опять он за своё, — промямлил Гук, пытаясь перебить паузу и прекратить бегущий рой мурашек на шее, расползающихся вниз от чужого дыхания. — Похоже на то, — Тэхён выдохнул прямо ему за ухо, и Чонгук еле удержался, чтобы не почесать щекочущее место. Он закончил бегло осматривать пакеты, собираясь побыстрее увернуться от источника волнения, когда совсем рядом раздалась оригинальная мелодия айфона. Он покосился чуть правее, где на столе рядом с пакетами лежал белый телефон. На дисплее светился характерный корейский номер, никак не подписанный. Что показалось Гуку интересным, так это сам номер, в котором было как минимум четыре четверки, три из которых находились в самом конце. «Человеку явно не повезло с номером**» подумал Чонгук, собираясь как-нибудь прокомментировать данный факт. Он повернул голову в сторону Тэхёна с уже заготовленной фразой, но так и глотнул слова обратно, когда заметил его стеклянный взгляд, направленный на телефон. — Это же твой? — сразу же спросил, не переставая всматриваться в неподвижное лицо Тэ, думающего о чем-то своем. — Ты знаешь, кто это? — попробовал вытянуть его из транса. Тэхён очнулся так же внезапно, как и замер, и, игнорируя расспросы Чонгука, потянулся за гаджетом, сразу же направляясь в сторону выхода. — Я на минуту, — единственное, что услышал Гук, перед тем как за ним захлопнулась дверь. Чонгук так и остался стоять столбом, не понимая, что это только что было. Что это за странный звонок, который заставил его выскочить в коридор отеля так внезапно? И что это вообще за тайны? С каких это пор у него секреты? Да и еще от Гука. Что тот такого собрался обсуждать, что он должен услышать? Это его задело. Задело настолько, что он двинулся следом, намереваясь услышать то, что от него пытались скрыть. Хватаясь за ручку двери и с размахом толкая ее вперед, Чонгук наткнулся на ошалелый взгляд Хосока, чудом успевшего отскочить назад, избегая столкновения лба с дверью. — Ва… Вау… Ваааау… — протяжно тянет, хватаясь за сердце, а после указывая пальцем на свое лицо. — Ты мне чуть дверью в бубен не заехал! — О! хён, это ты, — Чонгук даже внимания не обратил на возмущения, заглядывая за плечо Хосока. — Ты случайно по дороге не ви…? — но резко запинается, когда в поле зрения появляется Тэхён, спрашивая, что за пробка. В тот же миг из душа, наконец-то, выходит Чимин, любопытно зыркая на всех парней. Хосок с Тэхёном запихивают Гука обратно в номер, закрывая двери, и он внезапно теряет весь свой боевой настрой на вопросы для Тэ, решив попридержать их до лучших времен. — Я около пяти минут стоял под номером Джин-хёна, тарабаня в двери. На меня уже стали коситься работники отеля. Не могу поверить, что он даже не открыл мне и ничего не объяснил. Хорошо, что я встретил Тэхёна в коридоре, — взбудоражено вещал Хосок, пока Чонгук с Чимином опустошали пакеты, а Тэхён клацал пультом от плазмы на стене, пытаясь найти хоть что-то на понятном им языке. — Не обижайся на него, — принялся успокаивать его Чимин, — Джин-хён весь сейчас сконцентрирован на своем кулинарном влоге. — Разве компания не запретила ему заниматься такой ерундой? — Хосок озвучил то, что и так все знали. — Это же Джин-хён, он так бунтует, — просто пояснил Чимин. Чонгук застывает с коробкой пиццы в руках, раздумывая, где бы её расположить. Чимин никогда не пускал на свою кровать, нарекая на вечные крошки и срач после ребят. Кровать Тэхена была занята разбросанной одеждой, которую припер Чонгук, и тот не спешил ее убирать. Выхода не осталось, кроме как скинуть коробки на пол. Никто не возмущался, и туда же последовали чипсы и снеки. — Недавно мы вместе ели, — заулыбался Чимин, дальше размусоливая тему, — и хён на полном серьезе заявил, что если агентство будет продолжать блокировать его идеи — он уйдет, создаст свою собственную компанию, назовет ее Jin Hit и переманит нас всех туда. — Не слишком уж он драматизирует? — смеялся Хосок. — Удачи ему с этим, — прокомментировал Тэхён, садясь на пол и вытягивая ноги вперед, опираясь спиной в кровать. Наткнувшись на музыкальный канал, он забросил пульт за спину, начиная вскрывать коробку из-под пиццы. Чонгук забил место рядом с ним — всё-таки было намного удобнее сидеть, опираясь на что-либо, чем держать спину на весу. А вот Чимину и Хосоку пришлось сесть напротив, скрещивая под собой ноги. — Ладно Джин-хён занят, а что с остальными? — вдруг спросил Чимин, потянувшись за лакомством. — Намджун-хён еще в раздумьях, — сразу же ответил Чонгук. — Как только мы зашли в номер Юнги-хён даже не раздеваясь завалился на кровать, сразу засыпая. А поскольку будить его опасно для жизни, я тихонько оставил его одного отдыхать, — в свою очередь отчитался Хосок, также потянувшись за едой. Гук, оставаясь единственным, кто еще не притронулся к еде, потянулся к пакету с напитками. Доставая маленькие стеклянные бутылки пива, он поочерёдно вручил Чимину и Хосоку, и еще одну поставил рядом с собой. Недолго думая в соседнем пакете достал банку колы, и собственноручно открыв, протянул Тэхёну. Тот взял, с ходу присасываясь к горлышку, при этом никак не прокомментировав. Парни напротив только с интересом глазели на них, смотря то на одного, то на другого, но до тех пор, пока не выдержал Чимин: — Что вообще происходит? Ты чего ему вместо пива колу вручил? — Он не будет пить, — твердо отчеканил Гук, на что Чимин лишь вздернул брови выше. — С каких это пор ты за него решаешь? — и повернувшись к Тэхёну, обращался уже к нему: — Почему он за тебя решает? Ты так просто это оставишь? Кто из вас двоих хён? Поставь его на место. Гук посмотрел на Тэ. Тот со спокойствием жевал пиццу, запивал ее колой, одновременно пялясь в телевизор, и в целом не выглядел заинтересованным темой разговора. Но на насмешливый взгляд Чимина ему все же пришлось ответить и следом выдохнув, пробормотать: — Давайте просто есть, — поставив финальную точку, он махнул напитком на разложенное съестное. Когда глаза Чонгука вновь сошлись с чиминовыми, он состроил гримасу с явно выраженным посылом: «Я выиграл». Чимин, не согласный с таким раскладом, только хитро улыбнулся и, кивнув на бутылку пива в руках Гука, снова начал дразнить: — Тогда чего ты за нее ухватился? Пей свое банановое молоко. Хосок рядом с ним рассмеялся, а сам Чимин, расплываясь в широкой улыбке, поглядывал на Чонгука с превосходством, ведь знал же, как его бесили сравнения с ребенком. Чтобы закрыть уже данную тему, Гук бросил на шутника многозначительный взгляд, проговаривая одними губами: — Просто жуй уже. — Мелкий грубиян, — прилетает ему в той же манере. Чонгук, как, впрочем, и Тэхён, не стал прояснять ситуацию с колой, как и не стал рассказывать остальным о том, что Тэ сам попросил его не давать ему напиваться. Тэхён даже трезвым не был очень сдержанным парнем, а под градусом становился совершенно неуправляемым. Последний раз, когда он выпил немного соджу, ему в голову пришла гениальная идея делать селфи своих пьяных гуляний, при этом выкладывая их в сеть. Он фотографировал и выкладывал всё, что ел, пил, даже где гулял, а вернувшись в общагу, стал вымещать в сеть фотки спящих хёнов. Чонгук тогда еле поймал его в дверях душа с телефоном, с которым он собирался принять ванну. Ему даже страшно было представить, что он собирался там снимать. И стоило ли говорить, что с похмелья он сидел и в который раз оправдывался в кабинете директора Чан. После этого случая порядком ужесточился контроль компании на их публикации. Чонгук тогда полночи сидел и успокаивал Тэхёна, продолжая талдычить, что ничего страшного и непоправимого не произошло, но Тэ все равно чувствовал себя виноватым и обещал, что больше не притронется к алкоголю. Той же ночью он взял с Гука обещание не позволять ему пить, и Чонгук со всей преданностью и честью исполнял его просьбу. Чонгук уловил направленный на себя взгляд Тэхёна, а когда ответил на него, тот игриво поддел бровями и послал ему благодарную широкую улыбку. Чонгук без слов понял, что они подумали об одном и том же. Иногда он сам удивлялся, как у них получалось общаться одними глазами. Необъяснимо, но факт. Тэхён отвел взор первым, и, начав елозить по полу, отставив напиток в сторону, потянулся за новым куском пиццы, аккуратно отрывая тянувшийся следом сыр. Чонгук уставился на медленно раскрывавшиеся полы его халата на ногах, являвшие миру голые участки голеней и коленей. И не только. Глаза сами поднялись наверх, чтобы проследить как следом оголилось одно плечо, вдобавок открыв вид на четко выпирающие ключицы. Гук приставил горлышко бутылки ко рту, потягивая пиво и играя с логикой в очень странную игру — хоть какой-нибудь клочок ткани есть под халатом или нет? Он не знал, зачем ему эта информация, и что он собирается с ней делать, но когда Тэ снова сел на место, небрежно подтягивая и захлопывая халат, интрига не прекращала будоражить сознание. Тэхён с самого утра загоняет его в ступор своими поступками. Он делает это нарочно? Или как всегда не раздумывая? Скорее всего, последнее. Это же Тэхён, у него всё специально выходит случайно. Перекинув внимание в другое русло, он лишь сейчас сообразил, что кроме пива так ни к чему и не притронулся. Поэтому, долго не мешкая, ухватился за свой кусок теста с начинкой. Сначала он посмотрел в экран работающего телевизора, но не найдя там ничего интересного, опустил взгляд вниз на двух хёнов. Чимин, как и Чонгук, присосался к алкоголю, забив на закуску, вместе с тем по вечной привычке откидывал пятерней назад мешающие волосы. Хосок тем временем беспокойно ерзал седалищем по полу, стараясь дотянуться рукой то до лопаток, то до поясницы. Чимин тоже обратил внимание на странные телодвижения Хоби, поэтому поспешил осведомиться: — Что с тобой хён? Что-то болит? — Это всё вина Джин-хёна. Кажется, я спину потянул. Айщщ… — он качнул головой, думая о чем-то своем. — Этот хён самый настоящий клещ. После съёмок спортивных состязаний он всё не прекращает практиковать на мне приемы корейской борьбы, постоянно кидая на пол. — Лучше бы он такое рвение применил на самом чемпионате, — не удержался от словесной вставки Чонгук, мысленно вернувшись в день съёмок. — Тогда мы бы выиграли. Как сейчас он помнил, с каким усердием они дошли до третьего, последнего раунда во время корейской борьбы. Как тяжело продвигались вперед, оставляя другие группы лежать за спиной. Победа была практически под самим носом. Чонгук серьезно верил, что они смогут. Но камнем преткновения оказался самый старший хён. Если у Гука были три победы из трех, а у Тэхёна, что стало приятной неожиданностью, две из трёх, то у Джина абсолютный провал во всех раундах. И до финала они добрались только благодаря Чонгуку и Тэхёну. Они с успехом обошли Btob и Teen Top, но проиграли группе Vixx, в итоге оставаясь вторыми. — Эй! Прекрати быть таким жадным до побед, — прервал его воспоминания Хосок. — Это не жадность, — возразил Гук, — это стремление быть лучшим. — В твоем случае это одно и то же, — вклинился Чимин, и повернувшись в сторону Хоби, вдруг начавшего смеяться, воскликнул: — Что?! Что случилось? Почему ты смеешься? Хосок, продолжая ржать, прикрыл рот рукой, тыча пальцем в Гука. — До сих пор не могу забыть, как после очередного проигрыша Джин-хёна лицо Чонгука вывели на большой экран. У него была такая пугающая физиономия, будто он собрался ругнуться в голос. Дождавшись, пока парни прекратят смеяться, Чонгук поспешил оправдаться: — Я просто был расстроен, ведь мы были так близко к победе. — Вы выиграли серебро. Это тоже неплохо, — хоть как-то решил утешить Чимин. Чонгук лишь хмыкнул на его слова, получив в ответ колючий взгляд. — Вы двое правда были удивительными, — вдруг восторженно заговорил Хоби, поглядывая на сидящих напротив него двух младших, в итоге останавливая свой взгляд на Тэ. — Наш Тэхён~и был таким крутым. Никогда бы не подумал, что он такой сильный. Чонгук не стал спорить, потому что удивлялся не меньше Хосока. Перед его глазами вновь пронеслось, как выходя на ринг со смущенной улыбкой на лице, всего за пару секунд Тэ уходил победителем. Он настолько им гордился в тот момент, что даже не стал винить его в проигрыше последнего боя. Тэхён, который всегда всё делал в пол силы, вдруг стал выкладываться на полную. А это уже было больше, чем ожидал Чонгук. После произнесенного комплимента, Гук взглянул Тэ, ничуть не сомневаясь, что тот смутится и опустит голову вниз, предпочитая делать вид, что последние фразы его никак не касаются. Чимин, так же верно оценив реакцию одногодки, сначала игриво подергал того за лодыжку, лежавшую рядом с его бедром, а после несильно потянул за низ халата, призывая поднять голову и достойно принять комплимент. Чонгук лишь надеялся, что Чимин знает что делает, дергая Тэхёна за халат, потому что он сам так и не перестал разгадывать сверхзанимательный ребус — «Так всё же да или нет?». — Но как бы там ни было… — Хосок подвис, подбирая слова. Чонгук обратил внимание на то, с какой скоростью рядом с ним появлялись пустые бутылки из-под пива, верно предполагая причину его покрасневшего лица. — Мы всё-таки унесли золото с общей эстафеты, — в результате закончил он мысль. — Лишь потому, что соперники попались чересчур слабые, — сам не зная зачем, ляпнул Гук. Он реально верил, что именно в этом была причина выигрыша, но до этого дня предпочитал держать свои выводы при себе. — Йа! — больше не вытерпел Чимин. — Что с тобой не так? Прекращай смотреть на вещи под подобным углом. Ты сам засоряешь свой мозг бесполезными вещами. Разве нельзя просто со всеми порадоваться победе? — и посмотрев на Тэхёна, говорил уже ему. — Не удивлюсь, если и пой сей день, он продолжает все обсасывать и пережёвывать в своей голове, купаясь в самокритике. Тэхён активно кивает головой, соглашаясь с Чимином, а после уверено добавляет: — Он и правда до сих пор винит себя за то, что прибежал пятым на забеге. А ведь и впрямь не ошибается. — Но я действительно мог справиться лучше, поверь мне! — попытался Чонгук убедить в этом то ли Тэхёна, то ли себя, после чего переведя глаза в пол безотрадно пробубнил: — Всё же стоило больше времени уделять бегу на тренировке. — Такой милый, — протянув руку Тэхён указательным пальцем игриво поддел чонгуков подбородок. Пришедшее вслед за этим смущение, Гук связал со своей нелепой попыткой оправдаться в позорном проигрыше во время забега на шестьдесят метров. Он принял участие в том соревновании, в котором не требовалась командная работа, и каждый участник был сам себя, но всё же облажался. Так что — да, как сказал Тэхён: он определенно винил себя. Причитания Чимина тоже были не беспочвенны. Иногда он сам не понимал, почему так остро реагировал на свои провалы. Но странным было не только это. Когда он проигрывал, то винил себя во всех смертных грехах, а когда выигрывал, то почему-то искал подвох. Это был замкнутый круг, из которого не было выхода. Всё в себе, начиная от внешности и заканчивая поступками, он видел словно сквозь кривое, искаженное зеркало, не понимая, где правда, а где вымысел; где реальность, а где фантазия. Но больше всего теряясь в том, где он настоящий, а где выдуманный. Бывало он связывал появления таких смешанных чувств из-за его роли в группе. С самого дебюта его ошарашило решение ПиДи-нима поставить его в центр группы. Он не понимал, почему именно он, поскольку считал это законным местом лидера. Намджун был тем стойким и твердым деревом, на котором держалось абсолютно всё. Он был хорошим автором, продюсером, рэпером. Он говорил от лица группы, разбирал все их проблемы и ссоры, терпел их поведение, разруливал ситуации. И пусть у него совершенно не ладилось с танцами. Почему тогда не Хосок? Он был лучшим среди них. Этот парень вытворял невероятные вещи на сцене, часто даже заменяя их хореографа на дэнс-практике. А учитель с него был очень серьезный и требовательный. Увлеченность танцами превращала его из улыбчивого солнышка в невероятную дэнс-машину. По части пения в первом ряду стоял Чимин, со своим нежным и мягким голосом. По части вижуала лидировали Тэхён и Джин. Тогда почему Гук? В нем не было ничего особенного. Сплошная заурядность. Но Бан Шихёк и мемберы сказали, что он справится. И ему пришлось. Он не мог подвести чужого доверия, пусть оно и невероятно давило. Стараясь как мог, он не вылезал из танцзала, студии звукозаписи, уроков по вокалу и даже актерского мастерства, так необходимых для съемок клипов и рекламы. Парням приходилось за шкирку его выдергивать с репетиций, поскольку он совершенно перестал различать где ночь и день. Позже стал тренировать тело, пропадая на тренажёрах. Он пытался работать на максималках, старался, выжимал из себя все соки, но все равно не обретал уверенности. Где-то в подкорке билась мысль, что он все равно не достоин. А если это правда, тогда нужно работать больше, лучше, усерднее. Злые комментарии в сети лишь подтверждали его мнение. Не зная толком, что заставило его читать, но начав он не смог остановиться. В отзывах все чаще возмущались, почему Чонгук мелькает чаще остальных. Почему у него больше партий, больше передних планов в хореографии. Почему именно он в центре официальных приветствий группы. Почему его хвалят больше остальных и дают больше экранного времени. Они писали то, что он и так знал. Тогда ему казалось правильнее постараться сломать мнение остальных и доказать им, что он на своем месте. И для этого стоило удвоить усилия, старательно отыгрывая свою роль. Но такая установка лишь усугубила ситуацию. Мнимая самоуверенность, вкупе с детским максимализмом, сделали его жутким собственником и эгоистом. Сам не замечая, он стал жить по принципу «Всё моё — моё, всё твоё — тоже моё». Это простое правило картинно выражалось даже в будничной жизни. Он мог спокойно взять чужие вещи или присвоить чужую еду, но жутко бесился, когда брали что-нибудь, принадлежащее ему. И это касалось не только личных вещей, но и близких ему людей. Он бесился, когда им пренебрегали или отставляли в сторону. Это была одна из немногих причин, почему они частенько ругались с Тэхёном. С ростом популярности группы, росло количество его друзей и знакомых. Все чаще во время общих посиделок, обедов, просмотров фильмов или компьютерных игр, он мог поставить Чонгука в режим паузы и спокойненько общаться с кем-нибудь в телефоне, уйти на встречу, либо погрузиться в один из личных групповых чатов. Раз или два Гук сдерживался, но когда это становилось закономерностью, он срывался и все высказывал ему в лицо. Его бесила сама мысль быть на втором плане. Появление над его головой светящегося ярлыка «золотой макнэ» только подлило масло в огонь. Вместе с пришедшей гордостью за полученный титул, он стал лишь более требовательным к себе и к окружающим. Ему нужно было поддерживать созданный имидж, работая усерднее и не создавая ни малейшего повода усомниться ни в себе, ни в приклеенном к нему статусе. Это настолько его затянуло, что он элементарно стал бояться споткнуться и упасть лицом в грязь. Он так сильно цеплялся за свою маску, словно страшился, что ее отберут. Думая, что взлетая вверх, он лишь закапывал себя глубже, теряя себя настоящего. За очередным недовольством самим собой, приходило чувство вины. Вина за то, что облажался, что недостаточно старался, что подвел компанию и мемберов. Само собой ребята переживали, понимали и принимали его выходки, часто поддерживая. Они много разговаривали между собой. Это было их правило, что помогало уживаться, сработаться и принимать друг друга со всеми личными недостатками. В один их таких разговоров, когда Гук попытался хотя бы отдаленно пояснить свои чувства, Намджун, внимательно слушая, твердо сказал: «Прекрати смотреть на себя сквозь объектив чужих взглядов. Найди баланс между настоящим Чонгуком и Чонгуком из BTS». Слова въелись в его мозг, заставляя задуматься. Но сколько бы ни размышлял, он так не и нашел себя настоящего. Со временем он немного поостыл, но вредные чувства все равно никуда не делись, и время от времени отравляли жизнь. Как к примеру на спортивном чемпионате. Да, он очень сильно хотел получить первое место, но проиграв, почувствовал раздражение. Получить второе место было для него равнозначно последнему. Проигрыш забега на шестьдесят метров лишь окончательно заставил разувериться в себе. И хоть все же победа на общей эстафете хоть немного его взбодрила, однако не помешала последние пару дней расхаживать с мыслью о своей ничтожности. Говорить об этом сейчас не было никакого смысла. Каждый из мемберов боролся со своим собственным «Я». У каждого из них были проблемы личностного роста. Они знали проблемы друг друга, потому что многое выносилось на общее рассмотрение. Чонгук знал, как тяжело Хосок справлялся с имиджем всегда яркого улыбчивого парня, скрывая расстройство от злых комментаторов, обсуждавших его внешность, забивая на таланты. Чимин, обвиняя Чонгука в самокритике, сам тяжело справлялся с малейшей ошибкой, особенно в вокале, моментально впадая в отчаянье и апатию. Чонгук с Тэхёном могли целый вечер крутиться возле него, веселя, тормоша и успокаивая, а также блокируя его порывы дорваться до интернета. Чимин, как никто из ребят, подолгу лазил в сети, пересматривая все видео и читая отзывы. Знал, как Намджуну тяжело быть лидером. Как тяжко во всех ситуациях оставаться разумным и ответственным, держать остальных в узде, самому будучи по сути еще ребенком. Понимал, как Джин страдал от придуманного имиджа молчаливого красивого парня, не дававшего и шанса раскрыть свою игривую натуру. Шуга страдал от невозможности раскрыть себя. Вся его маленькая студия была закидана придуманной им музыкой и текстами, но в каждой в огромной степени проскальзывали тяжёлые фразы, депрессивные посылы, острые словечки, не подходящие для релиза и поэтому отвергнутые компанией, поскольку не вязались с концептом кей-поп группы и образа айдола. Знал, насколько сильно он скользил по лезвию постоянных депрессий из-за разногласий в семье за его жизненный выбор, и непринятие бывших друзей-рэперов за решение уйти в Big Hit. Это отложило на нем огромный отпечаток, но закалило характер. Он стал айдолом, но суровая и жесткая натура андеграундного рэпера так никуда не делась. Сдерживать ее на публике ему стоило невероятных усилий. Ну и само собой, свободный духом человек — Ким Тэхён. Постоянный источник проблем и неприятностей. Иногда этот парень напоминал младенца, везде сующего пальцы и тянущего в рот всё, что ни попадя, за которым нужен постоянно глаз да глаз. Слишком открытый, свободный, своевольный, любознательный — и это лишь малая доза, описывающая его характер. Не обремененный правилами и запретами и абсолютно не воспринимающий чужого мнения. Сначала действует, после рассуждает. Сдержать его невозможно, посадить на цепь — нереально, держать под наблюдением — единственно приемлемо. Тэхён — тот, кто больше всех выслушивает наставления, потоки недовольства и ругань. Старшим мемберам было тяжело с ним, потому что именно на них возлежал долг контролировать младшего. Что же до Чонгука… Лично сам он воспринимал его недостатки как достоинства. Все те качества, которые он видел в Тэхёне, не доставало ему самому. Поэтому он так сильно любил крутиться возле него, общаться с ним, а еще изучать словно под микроскопом. Временами ему нравилось примерять на себя повадки Тэхёна, будто маску, в которой погружался в его свободный от запретов и правил мир. Мир, который так и не успел разгадать полностью… Грустные думы хотелось затолкать куда подальше и переключиться на что-нибудь повеселее. Полупустая бутылка алкоголя продолжала греть руку. Чтобы остудить неприятное жжение, начал покручивать ее в руке, взбалтывая содержимое и наблюдая за игрой света на темно-зеленой поверхности стекла. Пальцы прошлись по причудливым узорам гладкой поверхности этикетки. Читать не было смысла, он совершенно не знал китайский язык, кроме банального слова приветствия. Но это совершенно не мешало наслаждаться напитком. Пиво было крепким и чуть горьковатым, но отлично расслабляло и согревало внутренности. Может из-за него ему взгрустнулось, и хмель все же ударил ему в голову, хотя не так уж и сильно он к нему приложился. Тот же Хосок выпил намного больше, не унимаясь и не прекращая шутить, веселиться и щебетать с Чимином. Чонгук поднял голову на очередной взрыв смеха Хосока, чтобы разобрать, о чём шла речь, но неожиданно уловил на периферии резкое движение поворота головы Тэхёна, будто тот не хотел, чтобы его подловили за непристойным подглядыванием. Чонгук подавил довольную улыбку, отчетливо понимая, что пока он летал в облаках и пялился на бутылку в руке, Тэхён в то же самое время пялился на него. На экране телевизора, вместо уже привычных китайских исполнителей, появился Psy со своим последним клипом Daddy, что не только расшевелило Чонгука, помогая отключиться от навязчивых мыслей, но и окончательно увело в отрыв опасно веселого Хосока. Все втроем, они только успевали убирать с его пути пустые бутылки и коробки, когда хмельной хён, подрываясь, начал танцевать под заводной трек, копируя действия сонбэнима. Ближе к середине песни движения становились размашистее, подпевания громче, а круг танцплощадки больше. И все они продолжали смеяться до той поры, пока Хоби не начал невпопад исполнять движения краба. Чонгук потянулся за новой пачкой снеков, продолжая наблюдать за шоу, уже хрумая. Чимин, которого Хосок все время задевал то ногами, то руками, потянулся за хёном, дергая его за одежду и умоляя немного приглушить звук. — Чимин~а, — отмахивался от него Хосок, — у меня после сегодняшнего концерта столько бурлящей энергии внутри. Как же это здорово. — И совершенно не обращая ни на кого внимания, стал плясать дальше. — Хён! — окликнул его Тэ. — Это алкоголь. — Когда Хоби подал сигнал, что ничего не слышит, Тэхён проговорил уже громче. — В тебе бурлит обычный алкоголь! Хосок завис, буравя взглядом Тэхёна, но сразу же расплылся в широкой улыбке, полностью забив на музыку и протянув руки к Тэ. — Наш Тэхёнии… — завалился на него, начиная обнимать и зацеловывать макушку. — Самый милый тонсен. Я так скучаю по моему соседушке, без тебя в комнате слишком скучно и серо. Чимин~а, давайте снова жить втроем? — Серьёзно? Тогда заберем его к себе в комнату? — лихо подключился Чимин, наваливаясь поверх Хосока. Оставалось лишь неясным, с кого он издевался больше — ностальгирующего Хосока или где-то внизу распластанного Тэхёна. — Вот только… — он внезапно повернул голову на наблюдающего со стороны Гука, — нам наверняка придётся приютить еще и Чонгука, как в старые добрые времена. Разве не так? — подмигнул глазом. Чонгук мгновенно понял брошенный в него намек. Пока эти трое жили вместе в старой общаге, Чонгук жил в комнате с Намджуном. Но через пару дней, понимая, что никак не может ужиться с лидером, стал зависать в комнате ТэЧиХо. Сперва он там просто тусил, позже оставался ночевать, а со временем окончательно прижился и стал считать её своей. Никто никогда его не выгонял, и он этим нагло пользовался. С его постоянным присутствием комната по праву считалась самой бесшабашной. — То-о-чно… — протянул Хосок, вспыхнув озарением и даже на пару секунд прекратив сжимать Тэхёна. — Как я мог забыть, что в итоге мы жили вчетвером. Чонгук~а, ты должен к нам присоединиться, — поступило настойчивое предложение, заставившее Чонгука скривиться. — Я лучше здесь посижу, — отсек он любые посягательства на свое личное пространство, и для большей убедительности даже отсел подальше. Слюнявые тисканья он мог терпеть только от одного человека, который сейчас в буквальном смысле являлся жертвой. Тэхён пытался там что-то буркнуть через пробивающийся грудной смех, все не прекращая елозить по полу в попытке выбраться, но видимо терпел поражение из-за двоих сошедших с ума хёнов. Чонгук смотрел на этот человеческий бутерброд, давя в себе необъяснимый порыв разложить по разным сторонам все ингредиенты. Когда Тэхён перестал издавать любые звуки, Гук не вытерпел: — Хватит уже! Вы его задушите, — «и окончательно разденете» хотелось добавить, но его опередили. — Прекратите стягивать с меня халат…если не хотите увидеть меня голым. Последняя вскользь брошенная Тэхёном фраза подействовала на Чимина и Хосока как ушат холодной воды, заставляя отскочить от него и с широко открытыми ртами вытаращиться в ответ. Чонгук, который уже давно успел смириться с такой новостью, лишь с едва сдерживаемой улыбкой наблюдал, как данная информация раскручивается внутри черепных коробок двух хёнов. Похоже, парни даже протрезвели. — Подожди, дай мне осознать, — постепенно приходил в себя Чимин, оглядывая Тэхёна с головы до ног. — Ты хочешь сказать, что у тебя под ним ничего нет? — указал пальцем на его халат. — Все мои вещи вез Чонгук и принес их уже после того, как я принял душ, — нисколько не стесняясь, ответил Тэ. Чимин перевел любопытный взгляд на Гука, и ему ничего не оставалось, как кивком подтвердить. — Допустим, — продолжил сбор информации Чимин. — Тогда как так получилось, что за все то время, что мы сидим здесь, ты и двух минут не нашел, чтобы прилично одеться? — Я сначала хотел, — Тэ закинул глаза к потолку, размышляя, — но потом я понял, что так мне комфортнее. — Йа!!! — от резкого выкрика Чимина вздрогнули все. — Ким Тэхён, бесстыжий ты извращенец! Вот, это именно та причина, почему ты вечно влипаешь в неприятности. Ты слишком легкомысленный и беспечный. Никогда не задумываешься, как твои поступки влияют на окружающих. — Да в чем вообще проблема? Здесь же одни парни, и даже если захочешь, не увидишь там ничего нового, — ровно отозвался Тэ, на что получил гневное фырканье. — Да я даже случайно не хочу лицезреть твои прелести! И разве в таком виде ты не гулял по коридору отеля? А? — Я выходил всего лишь на минуту…. — И кому ты там понадобился посреди ночи? — решил сразу подсуетиться Гук, вспоминая странный телефонный номер. Тэ перевел на него растерянный взгляд, и, будто задумавшись, потер пальцем висок. — Никому, просто ошиблись номером. «Тогда стоило ли ради этого срываться в коридор» подумал Чонгук, но промолчал, поскольку не хотел показаться слишком уж заинтересованным. — В общем, — сразу же влез Чимин, — даю тебе пару минут, чтобы взять свои манатки и скрыть свой позор. Тэхён даже с места не сдвинулся, полностью игнорируя возмущения своего одногодки, равнодушно попивал колу. Чимин на это обреченно выдохнул, направляя взор на двух застывших зрителей. — Почему только я один возмущаюсь? На фоне вас двоих теперь я выгляжу странным. Вы ничего не хотите сказать? Хён? — он с мольбой взглянул на Хосока, который уже успел прийти в себя, и, сдерживая смех прикрытой ладонью, наблюдал за 95-лайном. — В некоторой мере я его понимаю, — махнул тот рукой на Тэхёна. — Круто же, когда тебе ничего не мешает, не натирает, и ты чувствуешь бесконечную свободу, — воодушевился Хоби, но, кажется, так и не протрезвел полностью. — Полная свобода, хён, — естественно согласился Тэхён, после чего они оба хлопнули друг друга в раскрытые ладони, в характерном жесте дай пять. Чимин перевел глаза на Чонгука, как на свою последнюю надежду, и Гук должен был отметить, что никогда прежде не видел настолько больших глаз у хёна. Чимин ожидал от него поддержки, но, честно говоря, ему уже давно хотелось прекратить этот разговор и поговорить о чем-то менее смущающем. Несмотря на это, всё же выдавил пару слов лишь для того, чтобы от него отцепились: — Пусть делает, что хочет. — Эй, прекратите потакать его причудам! Мне еще спать в одной комнате с этим извращенцем, — Чимин выхватил из раскрытой пачки пару снеков и бросил в Тэхёна, на что тот только в ответ скорчил ему рожицу. — Можем с тобой обменяться номерами, если, конечно, захочешь, — сам от себя не ожидая, предложил Чонгук. Чимин бросил на него взгляд исподлобья, в котором ясно читалось: «Ты меня не поддержал, теперь гуляй лесом». — Слушать вместо тебя храп Намджун-хёна? Даже не рассчитывай на это. Я лучше этого эксгибициониста заставлю одеться. Чимин налетел на Тэхёна как ураганный ветер, опрокидывая того на пол и седлая верхом. Чонгук только успел выхватить из руки Тэ полупустую банку колы, когда Чимин начал его щекотать и щипать везде, куда дотягивались руки, наплевав даже на неподобающий внешний вид. Тэхён под ним забарахтался как ненормальный, и, дико смеясь, всячески пытался перехватить руки Чимина, что не очень-то получалось. Эти двое болванов разбросали всё, до чего в свое время не успел дотянуться Хоби между своими танцульками. Кто-то из них надавил на закрытую пачку чипсов и те, крошась, вылетели на ковер желтой стружкой. Чонгук мысленно поставил галочку хоть немного убрать созданный ими кавардак прежде, чем это увидят сотрудники отеля. И это даже притом, что их было только четверо. Только сейчас до него дошло, почему им разрешалось всем вместе зависать только в одном из снятых номеров отеля. — Йа! Чимин~а! Всё… всё, остановись! Хватит! — выкрикивал Тэхён между попытками вырваться и прекратить пытку. — Я оденусь! Правда!.. Только слезь с меня. Чимин с победной улыбкой моментально отсел в сторону. Переведя глаза вверх за поднявшимся на ноги Тэхёном, Чонгук созерцал, как тот, сначала отвернувшись, чинно поправил смятый халат, а затем смиренно последовал за своими вещами, разбросанными на кровати, но с таким смешным лицом, что Гук не смог сдержать усмешку. — Вот так бы и сразу, а то заставляешь меня напрягаться, — деловито изрек Чимин, на что следом от Тэхёна донеслось глухое рычание и легкий пинок обидчику, когда он проходил мимо, направляясь в уборную. Когда за ним закрылась дверь и клацнул замок, Чимин перевел суровый взгляд на Чонгука, заставив того недоуменно уставиться в ответ. — А ты даже не вздумай вытворять нечто подобное. Никаких нудистских приколов, окей? — Зачем ты вообще мне об этом говоришь? — ему не совсем было понятно, куда клонит хён. — У вас двоих всегда так: сначала делает он, потом ты, — уверенно заявил Чимин. — Это неправда! — воскликнул Гук, пытаясь через прикрытый рот ухватить хоть глоток воздуха и выровнять дыхание. Но Чимин и Хосок на его возглас даже внимания не обратили, сначала стукнувшись стиснутыми кулаками, а после закивали друг другу как китайские болванчики. Волна жгучей обиды распространялась внутри Чонгука, заставляя всего подобраться и, выровнявшись, усесться прямо, готовясь любой ценой защищать свою честь. Даже лицо запылало, то ли от гнева, то ли от выпитого алкоголя. Стук в двери номера перебил готовившийся поток речи на бессмысленное и явно преувеличенное заявление Чимина. Чонгук встал первым и дал знать рукой, что откроет сам, хотя эти двое и так не слишком проявляли инициативу. Подходя к двери, он лишь надеялся что это кто-то из их стаффа, проверявший обстановку и намекавший на окончание банкета. Потому что, если честно, усталость все же брала свое и он уже готов пойти лечь спать. Какой-то частью мозга он понимал, что недовольные комментарии от Тэхёна медленно, но верно перекидывались на него. А это был первый сигнал к экстренной эвакуации. Но сегодня был явно не его день, потому что вместо ожидаемых сотрудников компании в номер ввалились Джин и Намджун, поднимая высоту шума в комнате на новый уровень. Да еще так по-хозяйски зашли, что даже двери за собой не закрыли, видимо возлагая эту обязанность на «швейцара» Чонгука. Возгласы и гомон резали уши, вынуждая оттягивать возвращение как можно дольше. Чонгук прислонился спиной к входной двери и, пряча руки в карманах черных треников, стал раздумывать, что делать дальше. Остаться здесь — маячила перспектива попасть под раздачу — что не слишком вдохновляло. С другой стороны, он мог спокойно уйти к себе и улечься спать. Очевиднее решения не существовало. Да и здесь его ничего не держало. Но Тэхён всё еще крутился в ванной, и Чонгук ожидал его выхода, думая, что вместе с этим примет хоть какое-то действие. Хотя неподвижно стоя на одном месте, все же понимал — вечеринка продолжается.