Осмотрев дом, стучусь в дверь. В этой части города я бывал, но не так часто. Скорее просто мимо проходил, во время патруля. Было неожиданно узнать, что именно тут обитают Гокудеры. Хаято жил со своей сестрой, от вида которой ему, наконец, перестало становиться плохо. Дверь отворилась и в проеме появилась Бьянки. Итальянка удивленно посмотрела на меня и сложила руки на груди.
— Хаято дома? — розоволосая вопросительно выгнула бровь, но все же удалилась в дом. Зевнув, поднял взгляд на небо, которое было пасмурным, с малыми просветами голубизны.
— О, Хибари, тебе чего? — подрывник быстро выскочил за дверь дома, прикрыв её за собой. От него пахло порохом. Делал динамит?
— Держи, — вытащив из кармана пачку, кидаю её Урагану. Тот ловит и удивленно разглядывает коробочку.
— Э? — на меня непонимающе посмотрели.
— Эти не так раздражают. Подойдут? — Гокудера, глупо моргает глазами, а потом все же открывает пачку и достает сигарету. Вопросительно глянув на меня, и не заметив возражений, поджигает её. Клубы серого дыма вырываются изо рта. Хаято прикрывает глаза, будто прислушиваясь к ощущениям и удовлетворенно кивает.
— Пойдет, — Ураган усмехается и смотрит на название сигарет. — Даже спрашивать не буду, где взял, — подрывник быстро прячет коробку в кармане. — Я докурю? — вопросительно изгибает бровь итальянец.
— Валяй, — их запах и правда, не такой раздражающий, так что не имею ничего против. Почему не ухожу сразу, не знаю. Хаято единственный, из хранителей зверька, с которым у нас непонятные отношения. И заданий совместных у нас не было.
— Эй, Хибари, прогуляемся? Я жрать хочу, но стряпню сестры есть не рискну, — понятное дело, отрава, которую она готовит, несовместима с жизнью. Киваю и задумываюсь.
— Идем, — усмехаюсь и, развернувшись, иду в известную мне сторону. Подрывник все же следует за мной. Полпути Гокудера молчал, что было удивительно. Я честно думал, что он сразу начнет задавать вопросы, но нет. Терпел. За это стоит его похвалить, мысленно конечно.
— Куда мы идем? — наконец, не выдержал Хаято и затормозив, недовольно уставился мне в спину. Его прожигающий взгляд я чувствовал.
— Узнаешь, — усмехнувшись, двигаюсь дальше, даже не посмотрев, идет ли он за мной. Повернув еще несколько раз подхожу к своему дому и открываю дверь ключом. Подрывник так и застывает.
— Заходи, — Гокудера неуверенно топчется, но все же проходит внутрь. Раздается заливистая трель и из глубин дома вылетает желтый комочек. Хибёрд сделал несколько кругов над гостем и плюхнулся мне на плечо. Погладив птичку по голове, направляюсь на кухню. Скосив взгляд на Урагана, замечаю, что тот подобно кошке на чужой территории, идет медленно, внимательно все осматривая, только не принюхивается.
Зайдя на кухню, пересаживаю канарейку на столешницу. Сделав чай, ставлю его на стол. Чем его накормить, вопросов не возникает. В холодильнике стояло карри, которого по привычке я приготовил слишком много. От этого опять вспыхнуло раздражение в сторону Рокудо. Я не мог привыкнуть, что его нет рядом. Это злило, по большей части злость была на самого себя. Было трудно признать, что я к нему привык. И сейчас, когда он находится черт знает где, я беспокоился. Из-за чертового хохлатого!
Прикрыв глаза, глубоко вздыхаю и достаю кастрюлю. Подрывник тихо сидел на стуле, внимательно осматриваясь и кидая на меня непонятные взгляды. На полочке стояли три чашки, беру первую попавшуюся и накладываю туда еды. Несколько минут в микроволновке и еда становится горячеватой. Поставив её перед Ураганом, навожу чай уже себе.
— Спасибо за еду, — тихо отзывается подрывник, кажется еще находясь в прострации. Да, только Рокудо обладает наглостью ворваться ко мне домой и не чувствовать себя неловко, вот что значит бессовестность.
— Пха, — смешок отвлекает меня от мыслей. Повернув голову, вопросительно смотрю на закусившего губу Хаято. Тот поворачивает уже пустую чашку ко мне, а я раздраженно цыкаю. На ней был нарисован ананас и надпись: «Собственность Мукуро». Наглый хохлатый, таки принес мне свою чашку.
— Спасибо, что покормил. И знаешь, я даже спрашивать не буду, как это к тебе попало, — итальянец покрутил в руке чашку. — И так догадываюсь, — Гокудера давит новую волну смеха. И что тут смешного? Ладно, когда я тоже первый раз её увидел, фыркал от смеха. Рокудо оборжал сам себя. Невозможное создание. Нет, ладно если бы там была только надпись, но ананас. Это такой намек на прическу, при том, что его бесят шутки насчет этого. Ан нет, сам шутит.
— Ладно. Хибари, уже поздно, я пошел. Если я к тебе еще так загляну, то огребу? — спросил Ураган, уже наполовину исчезнув за стеной.
— Смотря как, — подрывник, задумавшись, кивает и уходит. Слышу, как входная дверь закрывается. Остались Ямамото и Сасагава, и можно говорить, что в моем доме побывали все члены семьи.
***
Войдя в дом, я сразу ощутил, что тут есть кто-то еще. Прислушавшись к пламени, с удивлением отмечаю, что это Мукуро. Месяц только подходил к концу, и я думал, что он появится позже. Спокойно иду в гостиную, откуда ощущается его пламя. Синеволосый лежал на диване, подложив две подушки себе под бок. Рука также лежала на них, а уже на ней голова.
Стоило мне сделать несколько шагов в комнату, как разноцветные глаза раскрылись и Рокудо ехидно улыбнулся. В то, что он спал, я не верю. Он мог почувствовать меня еще тогда, когда я только подходил к дому. Иллюзионист не выглядел раненым или потрепаным, что давало понимание того, что задумку он свою осуществил.
— Я вернулся, — растягивая слова Мукуро улыбнулся, уже более искренне и обычно. — Ты скучал? — от этих слов усмехаюсь, медленно подходя к дивану. Туман склонил голову набок, с интересом наблюдая за мной. Стоило мне еще у входа понять, что это он, как с головой захлестнул азарт и предвкушение. Я рад его видеть, но он никогда не услышит этих слов. Подойдя к дивану впритык, облокачиваюсь об него коленом, нависая над иллюзионистом. Одна рука ложится на спинку дивана, вторая на подушки около его головы.
— Кёя…- наклонившись касаюсь губ Мукуро своими. Ничего больше, просто прикосновение. Рокудо пахнет чем-то сладким и кровью. А на вкус сладкий, как тот самый шоколад, который он так обожает. Разноцветные глаза близко, смотрят удивленно и вопросительно. Но вскоре, он их закрывает. Отстраняясь, не сдерживаюсь и провожу языком по его губам. Внутри появляется удовлетворение.
— Ты мой, Мукуро, — слова выходят с рычанием и неосознанно, но брать их назад я не собираюсь. Я впервые обратился к нему по имени. Рокудо растягивает губы в усмешке и подается вперед.
— Только с условием, ты тогда тоже мой, — фыркаю и растягиваюсь на нем, полностью залезая на диван.
— Куфуфуфу, Кёя-кун, а это не наглость? — но в противовес своим словам скидывать он меня и не собирается. Хотя, я бы посмотрел, как он попробовал такое осуществить.
— Наглость без спроса ставить свою посуду в чужом доме, а также вламываться в чужие дома, а это отнюдь. Это мой диван и ты тоже мой, — проговорив это, удобно устраиваюсь на иллюзионисте, уткнувшись ему носом в ключицу. Недовольно цыкаю, костлявый, зараза.
— Я вроде тебя кормлю, так чего ты такой тощий? — недовольно цыкаю, а Мукуро куфуфукующе смеётся. Одни кости и полежать не на чем.
— Плохо кормишь, — на это замечание кусаю Рокудо за ключицу. Вот чего, а в готовке меня он попрекать не имеет права.
— Есть еще возражения? — скалюсь, зло смотря на хохлатого. Тот опять смеется, но головой качает. Гордо хмыкнув, закрываю глаза, позволяя пламени перемешаться. Теперь я его точно никуда надолго не пущу. Головы что-то коснулось. Приоткрываю глаз и замечаю, что это Туман меня гладит. Немного поборовшись с сомнениями, все же закрываю глаза. Пусть гладит пока можно. Как я заснул, не помню.
От Автора.
Мукуро задумчиво гладил черноволосого парня лежавшего на нем, который уже уснул. Он точно не ожидал, что первое, что тот сделает, это поцелует его. Было неожиданно, но приятно. Этого иллюзионист отрицать не мог. Он был к нему привязан. Думал о нем, хотел чувствовать его эмоции и знать, что они направлены на него. Даже если это злость. А вот нежности от него он точно не ожидал. Нет, Кея, по его мнению, не был злым или черствым, просто скрытным. Да так, что даже связь захватывала только самые сильные чувства. Просто он знал, что тот воспринимает его как семью, также как и остальных хранителей и только. В этом Облако был странным. Его отношения к людям определялись через Небо. Не мнение, а именно отношение. Даже если его это временами бесит. И это, кажется, поняли все. Хибари позволял окружающим стать ближе к себе, даже делал шаг на встречу. Поэтому его можно было ценить как хранителя и друга.
Черноволосый на Мукуро завозился, обнимая крепче. Сейчас он выглядел очень спокойно и умиротворенно. И теперь этот человек был его. Кёя никогда не бросал слов на ветер, поэтому Рокудо был в этом уверен. Пусть Хибари и не сказал «да», но такое отношение было прямым доказательством этого. Облако не умел хитрить и врать, если ему что-то не нравится, он покажет это сразу. А так он показал, что не против такого.
Улыбнувшись, Туман наклонил голову и поцеловал Кёю в макушку. Рокудо был очень доволен. Что может быть лучше, чем получить человека, который тебе нравится, в полное распоряжение? Только если этот человек отдал себя сам, добровольно. Мукуро был готов подарить стражам Виндиче, которых он обманул и сбежал, цветы. Безумие, да, но он был счастлив.
