***
Длинный извилистый коридор под замком был полностью выложен из камней. Шаги эхом отдавались от стен. Зверек уверенным шагом двигался в этом лабиринте. Видимо, вчера Тимотео показывал ему, куда надо идти. Добравшись до странной двери, которая была полностью металлической, Тсуна остановился. — Это здесь, — шатен приложил руку к двери и нервно улыбнулся. Коридор около двери расширялся, что было немного удивительно. Пол тут также был застелен ковром. Здесь легко помещалась вся наша группа. — Удачи, Савада! Мы в тебя Экстремально верим! — Тсуна ты справишься, а мы тебя будем ждать. — Джудайме, я буду сидеть под дверью! — Тсуна-ни, ты справишься, ты сильный. — Куфуфу, не рехнись там. — Удачи, босс. — Если что, просто сломай эту дверь. — Спасибо ребята, — тепло улыбнувшись, шатен открыл дверь, подрагивающими руками и исчез в темноте комнаты. Как только дверь закрылась, раздался щелчок и Тсуна перестал ощущаться, совсем. Связь истончилась, будто он находился очень далеко. Стало сразу пусто и холодно, отчего ежусь. Послышался всхлип. Повернув голову, смотрю на Ламбо, который сидел на ковре и ронял слезы, с отчаянием и неверием смотря на дверь. — Ламбо, ты чего, прекрати плакать, — И-Пин непонимающе подергала теленка за плечо, но тот не отреагировал. Нахмурившись, трясу головой, пытаясь сбросить заторможенность и слабость. В груди появилась какая-то тоска. — Ребят, вы в порядке, — Фута дергает Такеши за рукав, а тот вяло качает головой. — Оставь их, — мальчик непонимающе смотрит на меня. — Куфуфу, как нехорошо-то, — Туман облокотился о стену и сполз по ней на пол. — Мукуро-сама, что с вами? — его подчинённые обеспокоено его обступили, но тот нечего не ответил, лишь прикрыл глаза. — Хаято, — Бьянки поступила радикальней, просто надавала своему брату пощёчин. Лучше бы она этого не делала. Пламя Урагана вихрем прошлось по коридору, заставляя всех дернуться. Ядовитый скорпион ошарашенно сделала несколько шагов назад. — Успокойся, — Такеши буквально повис на подрывнике, тоже выпуская свое пламя, которое хранителей-то привело немного в чувство, а вот подчиненные Рокудо, Фута с И-Пин и Бьянки, побледнели еще сильней. Понятно. Дернувшись вперед, двумя ударами оглушаю парней. Те безвольными тушками упали на пол. — Вон отсюда, — угрожающе щурюсь, в сторону не хранителей. — Что ты… — договорить ей не даю. Так как сам еле сдерживаюсь, чтобы не выпустить пламя. От первого удара она уворачивается, но нападать, почему-то не спешит. — Прочь! — розоволосая делает несколько шагов назад, быстро подхватив И-Пин и Футу, зыркает на замерших Кена и Чикуса и уходит. Подчинённые Тумана сомневались секунду. От моего пламени парни синеют. Кен заскулив, хватает друга за руку и дает деру. Провожаю их взглядом. Ламбо больше не плакал на полу, а залез Сасагаве на колени и сидел тихо-тихо, смотря в одну точку. Солнце, же обняв его, растерянно оглядывался и выглядел донельзя обескуражено. Пламя всех хранителей полностью затопило помещение, перемешиваясь, но, не причиняя нам вреда. Теперь понятно, почему тут всегда присутствовали только Небо и его хранители, и почему уехали Ноно с Реборном, забрав почти всю прислугу. Ведь мы навряд ли отойдем от этой двери и будем нормально реагировать на окружающих. Сейчас любой просто будет врагом, а пламя будет в бешенстве метаться, не чувствуя Неба. Облокотившись о стену, скатываюсь на пол. Голова утыкается в руки, сложенные на коленях, а тонфа падают на пол, из ослабшей хватки. Было плохо. Ужасно. Будто у тебя вырвали кусок, да так и оставили, не добив. Тело начинало ломить, хотелось вскочить и начать искать, или убить кого-нибудь, только чтобы пропавшая часть вернулась, заглушить эту тоску и пустоту. Останавливало только то, что мозг понимал, он там, за этой дверью и уходить ни в коем случае нельзя. Оставалось только ждать. На плечо что-то упало, но двигаться не хотелось, именно поэтому шиплю и дергаю плечом. От резкой боли в ухе распахиваю глаза. Зло и раздраженно смотрю в сторону раздражителя и натыкаюсь на разноцветные глаза. Попытка податься назад провалилась, так как двигаться не получалось. Повернув голову, пораженно смотрю на хранителей, которые большой кучей облепили меня. Скорей это было похоже на животных, которые в холодную и сырую погоду ищут тепла. Справа от меня сидел Рехей, касаясь моего плеча своим и свесив голову. Ламбо был зажат между нами двумя, положив голову боксеру на колени, на другой его ноге лежала Хром, свернувшись калачиком. Слева от меня сидел Рокудо, который и укусил меня. Бросив на меня недовольный мрачный взгляд, иллюзионист надавил на мои колени, заставляя их разогнуть. Болезненно поморщившись, все же выпрямляю конечности. Не ожидал, что прошло так много времени, что ноги успели онеметь. Туман улегся головой на моей ноге. Спустя несколько минут прилез Такеши, который растянулся на полу так, чтобы касаться и меня и Сасагаву. Гокудера же положил голову ему на живот. Комочек хранителей, блин. Фыркнув, замечаю, что стало немного легче, ощущение пустоты притупилось. Прикрыв глаза, опускаю голову на плечо Рёхею. Так и правда, немного лучше.От Автора.
Бьянки расхаживала по комнате, нервно закусив губу. Двое парней, наблюдали за ее метаниями. А Реборн все никак не хотел брать трубку. Психанув, киллерша стала звонить Емитсу, но в телефоне не раздалось гудков. Неработающий прибор полетел в стену. Фута аккуратно подергал раздраженную девушку за край майки и подал её спутниковый телефон. На удивлённый взгляд он лишь указал на комод. Потрепав мальчика по голове, Ядовитый скорпион снова набрала номер и на этот раз взяли практически сразу. — Реборн! — так как она была очень раздражена, а еще немного напугана, то произнесла это достаточно громко. — Не кричи так, Бьянки, — угрожающе произнес аркобалено. — Что с моим братом! Да с что с ними со всеми! Уже как два часа прошло, а давление их пламени доходит даже сюда. Они не выходят. А Кёя вообще на нас кинулся, — она была взволнована, так как не ожидала такого поведения от парней, а еще напугана. Хотя напуганы были все, ощущение давления и опасности заставляло нервничать. Но если их пятерых это только волновало, то оставшаяся прислуга оглядывалась, дергалась и чуть ли не на цыпочках передвигалась. При том, что обычные люди вообще не должны чувствовать пламени, но они его и не чувствовали, просто был страх, непонятный и необъяснимый. — Они перестали ощущать свое Небо, такая реакция вполне оправдана. Они сейчас что взбешённые звери, будут кидаться на всех, кроме друг друга. Поэтому лучше не спускайтесь к ним, — от его слов сердце Бьянки упало. Зачем тогда их сюда привели? — Реборн, раз ты все знал, почему тут и И-Пин с Футой? Они же дети! — розоволосая негодовала. Она знала этого человека и его методы, и то, что он делает только то, что нужно. Но понять, зачем тут дети она не могла. Это же плохо влияет на психику! — Все просто. Когда Тсуна пройдет испытание, то и он и хранители будут нуждаться в помощи. Все это время, они не будут ни есть, ни пить. Так, что вы там для того, чтобы помочь. Удачи, — на том конце послышались гудки. Бьянки замахнулась, чтобы разбить телефон от злости, но её вовремя остановил Чикуса, просто вырвал аппарат из её руки. Услышав пересказ, все покивали и стали готовиться к тому, как будут вытаскивать всех хранителей из подвала. Также предстояло приготовить куриный бульон, ведь никто точно не знал, сколько продлится это испытание.Комната испытания. Тсуна.
Помещение, в которое он зашел было не таким уж и большим, четыре на четыре метра. Тут не было окон, ни чего-либо еще. Пустота, только каменный пол и стены. Стоило двери закрыться, как все это пространство погрузилось в темноту. Тсуна вслепую залез в карманы и достал варежки. Вспомнив слова Тимотео, парень надел на палец кольцо. Комнату осветило оранжевое пламя. Варежки на руках полыхали огнем, который также был и на лбу. Что чего-то не хватает, Савада понял не сразу. Просто в один момент обнаружил, что не чувствует друзей. Его охватила паника. Тсуна старательно стал пытаться нащупать нити, связывающие его с ребятами, почувствовать их пламя. Пламя стало выплескиваться в помещение и зависать в воздухе, оранжевой дымкой, но парень не обратил на это никакого внимания. Только когда ему удалось нащупать тонкую, едва ощутимую связь, он упал на колени. Они были, связь была, но он не мог почувствовать их эмоции или тем более общаться. Подняв голову, парень почувствовал, что воздух стал накаляться. Было жарко. Почти все свободное пространство было покрыто оранжевым маревом. Такое явление удивило. Встав на ноги, Тсуна провел рукой по дымке, и та оставила за собой след. Попытка убрать пламя с воздуха, провалилась. Выплеснутое пламя не реагировало. Оглянувшись кругом, Тсунаеши не имел понятия, что ему надо делать. Ноно сказал, что надо заглянуть в кольцо, но как это сделать не объяснил. Не придумав ничего лучше, шатен сел посередине комнаты и прислушался к интуиции. Но та, подобно партизану молчала. Время шло, а пространство вокруг наполнялось все большим светом. Теперь можно было заметить даже маленькие трещинки на камнях. В какой-то момент интуиция тоненько звякнула. Савада попытался ухватиться за это ощущение, но у него ничего не получилось. Раздосадовано выдохнув, Тсуна пораженно открыл глаза. Воздух был густым полностью пропитанный пламенем, из-за этого вдыхать его было трудно и неприятно. Закашляв, шатен попробовал потушить пламя, но у него это не вышло. То есть потухло, но через секунду опять вспыхнуло на руках. Догадка этому пришла неожиданно. Из-за того, что воздух практически состоял из пламени, которое не куда не уходило, то и больших усилий для напитки тела им не было нужно. Он и так был уже пропитан им полностью. То оно и не хотело тухнуть. Его было слишком много. Запаниковав, Тсунаеши сделал несколько кругов по комнате и остановился. Бег кругами не принес бы никого результата. Задумавшись, Савада постучал по стенам рукой, с удивлением замечая, что пламя отталкивалось от стен. Распластавшись на полу, он заметил такое же явление и с полом. Оглядеть потолок не представляло возможности, рост не позволял. Закусив губу, шатен немного её пожевал и все же решился кое-что сделать. Пламя на перчатках загорелось с двойной силой. Пространство посветлело еще больше, но это парня не остановило, он продолжал выпускать пламя, даже когда на свет стало невозможно смотреть. Воздух больше не заходил в легкие, слишком густой он был. Раздался хлопок. И Тсуна упал на пол. Вся сила ушла. В голове стали возникать образы, картинки и слова. Убийство и предательство. Люди кричали и бежали, лилась кровь, слышались выстрелы. Шатен свернулся калачиком на полу, затыкая уши, но это не помогало. Картинки стали все отчётливей, врезаясь в мозг, а истошный крик стоял в ушах. А на заднем фоне слышались слова, тихие, но они отчётливо перебивали крики. Монотонный, бесстрастный голос злил. Он настаивал сперва тихо, потом громче, слова звучали набатом, давя на мозг. Тсуна громко закричал. Требуя прекратить. Он не любил убивать, он любил людей. А то, что он видел, его злило. Эти убийства были не нужны, там не пытались защитить, наоборот ломали. Савада не мог это принять ни за что. В этом прошлом было все, что он ненавидел, особенно теперь, когда его друзья были сильно ранены из-за Ноно и его отца. Разве для этого нужна семья, чтобы убивать? Тогда почему его друзья говорят совершенно другое. Почему Туман с Облаком все же вернулись к нему в Японию? Это семья, настоящая. А то, что он видел, было тьмой, ошибкой. Оно не имело ничего общего с тем, что семьей считал он. Разве такое имеет право существовать? Нет!