Ashes and this bitter earth

Эйдену никогда не нравилось сидеть в засаде. Ему нравилось действовать, быстро и четко, неожиданно и изворотливо, а потом принимать поздравления от коллег и выговоры от командира. Это продолжалось все время, пока шло обучение, но с приходом настоящей патрульной службы первый урок не заставил себя долго ждать: лёжа на больничной койке с простреленным плечом Коулман для себя подтвердил, что это опасно для жизни. Он хорошо помнил взгляды своих приятелей, навещавших его палату время от времени, полные искреннего сожаления, но так и кричащие: "мол, прости, но ты свое получил, это было неизбежно". И Эйден был полностью с ними согласен: спорить - глупо, оправдываться - тем более. Он даже ни перед кем не извинился, хотя его необдуманный поступок мало повлиял на операцию. Но теперь он понимал, что отношение к нему не будет прежним. А ещё он понимал, что теперь вряд-ли найдутся желающие работать с ним в команде. Сейчас эти воспоминания все реже посещают его. Это было очень давно. Сейчас же он понимает, когда сидит, прислонившись спиной к холодному гнилому пню и держа наготове ручной бластер, что ошибка недопустима. Сейчас рядом с ним нет напарника или помощника, кто мог бы прикрыть его спину или дотащить до лагеря в случае ранения. Эйден глубоко вздохнул и решил на секунду сосредоточиться на собственных ощущениях: пень был покрыт мокрым мхом, вода с которого начала неспешно проникать под куртку и штаны, здорово обжигая напряжённые мышцы тела, сапоги внезапно стали тесными, и поджатые пальцы неприятно заныли. Самой паршивой деталью, пожалуй, был противогаз, в котором всегда было невыносимо жарко, и иногда казалось, что так можно и задохнуться, но это не было настолько большой его проблемой, как значительное сужение обзора. Одним словом, могло быть и лучше. Но сейчас он хотя бы живой. Поняв, что слишком забылся, солдат осторожно повернул голову, ловя взглядом свой объект наблюдения. Паукообразный робот бело-голубой расцветки на трёх длинных и узких ногах осторожно пересекал болото, вращая своим одиноким красным "глазом" на верхушке, очевидно, выслеживая свою жертву, которая, в свою очередь, наблюдала за ним из-за пня. Коулман про себя прыснул: плохой из него разведчик. Позволил себе на секунду выйти из леса на открытую болотистую местность, - и сразу же оказался замеченным. Благо, между ним и роботом на тот момент было около 70 метров, и выстрелить последний не успел. А Коулману просто повезло заметить в тумане красный мигающий огонек. Робот передвигался тихо, его не было слышно. Теперь между ними было метров сорок. Солдат выстраивал в голове свой план действий. В тумане робот может не разглядеть его сразу, так что можно осторожно высунуться из-за пня и, когда глаз будет повернут в другую сторону, пробить оптическую часть. Этот вариант казался наиболее правильным и безопасным, с наименьшими потерями, но один минус у него всё-таки был: робот выйдет из строя и благополучно потонет в болоте. А ведь эта машина могла бы быть очень для них полезной с их нынешними знаниями о Элигре. Полковник так ему и сказал. Коулман стиснул зубы. Если бы он заметил эту заразу раньше, то мог бы подкрасться незаметно, дождаться, пока тот вылезет на берег и уничтожить робота на суше. Тогда и некоторые детали могли бы сохраниться. Но сейчас уже поздно: его заметили. Нужно действовать рационально: тайна их местоположения должна быть сохранена. Робот продолжал приближаться к нему. В тумане уже можно было разглядеть цилиндрообразный металлический корпус. Эйден ещё раз проверил бластер: заряд: 80%, мощность: 69. - должно хватить одного выстрела. Это далеко не самая сильная модель роботов Элигры, Коулман видел и по круче, благо, их в эту местность редко запускали. Солдат стиснул зубы, готовясь к опасному маневру. В последний момент полезность резиновой маски на лице вызвала у него бурные сомнения: "глаз" был в диаметре около пятнадцати сантиметров, был он на расстоянии около пятнадцати метров, и попасть в него надо было точно, с первого раза. Противогаз со своим раздельным прицелом такой уверенности не обеспечивал. От него пришлось на время избавиться. Дождавшись момента, когда машина пересекла границу в 10 метров, Эйден стал осторожно высовывать бластер из-за пня. В этот момент он был готов ликовать, что располагает оружием с не слишком широким дулом, как ему предлагали перед операцией; узкое дуло, меньшая мощность, но большая точность. Точность для него всегда была в приоритете. Задержав дыхание, разведчик прицелился. Раздался выстрел. Робот остановился. Глаз, который ещё секунду назад был красным, сейчас потемнел и задымился, из него потекла вязкая черная жидкость с медным отблеском. Неизвестный материал. По крайней мере Эйден никогда не видел, чтобы это использовали ЛЮДИ для создания новых продвинутых механических моделей. Разумеется, на базе у них были роботы, но довольно примитивного склада по сравнению с продуктами развитой современной науки в городах, и настолько сложных органических деталей не предусматривали. Уже встав в полный рост, Эйден рассматривал застывшего в вязкой воде "циклопа". Теперь он был относительно безобидным, но риск того, что он может отправить отчёты об обстановке, все же существовал, поэтому в его корпус напоследок прилетело ещё два широких лазерных луча. Тонкие паучьи ноги подкосились, тяжёлая машина с затихающим двигателем, почти расплавленным вместе с, предположительно, информационным блоком, рухнула в воду и начала медленно погружаться в черную вязкую бездну с глухим ноющим звуком, будто в болоте тонуло какое-то крупное животное и издавало последние предсмертные стоны. Хотя нет. В этом лесу уже три года как нет никаких животных. Откуда такое сравнение? Слезящиеся глаза и еле заметное покалывание в лёгких напомнили об отсутствии противогаза. Оторвавшись от созерцания душераздирающей картины утопления, Эйден бросился к пню, у которого оставил сей необходимый предмет выживания. Ядовитые споры действовали медленно и к смерти обычно не приводили, но дышать ими было отнюдь не полезно. Натянув маску, солдат убрал бластер в кобуру и двинулся в сторону леса, напоследок бросив взгляд на смыкающиеся над металлическим покрытием темные воды. *** Эйден шёл, аккуратно ступая по ранее проведенной им тропинке сквозь высокую траву, которую они ещё пять лет назад именовали осокой. Шагать приходилось осторожно, нешироко расставляя ноги, следить за руками, чтобы не задеть попадающиеся на пути крупные кусты. До лагеря было относительно недалеко, около 30-40 минут спокойного шага, но из-за существующих условий дорога могла занять и час, и даже больше. Но другого выхода нет. Сейчас, когда смерть может терпеливо поджидать под каждым встречным кустиком, этот вариант уже не кажется таким плохим. 29 июня 2075 года. Нет человека, который бы не знал эту дату, не знал, что она означает. Эту дату принято считать началом катастрофы: день был теплый и дождливый, солнце изредка выглядывало из-за облаков. Именно тогда появились первые жертвы. Все началось с экспедиции студентов - зоологов, отправившейся в поход в лес где-то в Центральной Канаде, которая не вернулась в назначенный срок. За ними отправили поисковой отряд - тот тоже не вернулся. Массовое исчезновение людей в лесах не могло остаться без внимания, но, найдя очаг проблемы, люди ничуть не решили её. Причиной оказались растения-людоеды, значительно увеличившееся как в размерах, так и в потребностях. Не убийцы, а именно людоеды. По общепризнанному факту, что растения поглащают нужные вещества поверхностью тела, наблюдать дерево, закусывающее человеком или каким-либо другим крупным животным, было по-настоящему страшно. В тех местах, где одновременно погибло несколько человек, было своеобразное кладбище: мертвые, полуразложившиеся тела буквально врастали в толстые стволы деревьев, где мутированный луб с прорастающими из всех мест придаточными корнями отчаянно пожирал мертвые животные клетки. Теперь совокупность лесов на планете представляла собой самый настоящий ад. Разумеется, там исчезли все животные. Лекарство от этого всего, как не парадоксально, было, но только одно: огонь. Скорее, это было оружие массового поражения. Первое время людьми выжигались гектары сплошного леса, сжигались полностью и без остатка, так как иного выхода просто не было. Эти огромные выжженные площади становились недееспособными и получили простое общее название: "пустоши". Там был сухой воздух, долгое время неспособный потерять аромат гари, горы промокшего от дождя пепла, сухая черная земля. Кое-где все же оставались мертвые обугленные деревья, но они уже не представляли никакой опасности. Это смешно, но вскоре для людей леса-людоеды стали не самой главной проблемой. Пиком наслаждения стало появление Элигры. Это была, как думали люди, таинственная организация, в первый раз выступившая по радио день спустя, после "первой жертвы". Фонограмма была сильно попорчена, принадлежность голоса нельзя было точно определить, но по некоторым признакам было понятно, что говорит женщина. Голос взывал к присоединению к какой-то Элигре, которая, непонятно, каким образом, "может и хочет спасти планету от катастрофы". Но разумеется, не всех это смутило, желающих нашлось много, и Элигра начала стремительно наполняться. Сначала это была небольшая публичная организация, состоящая в Монреале. О её способностях ходили сомнения, но против существования не возражали и, как потом выяснилось, очень зря: Элигра довольно быстро превратилась в масштабную военную организацию, так быстро, что застала оставшихся людей врасплох. Армия, состоящая из тех самых "добровольцев" захватывала целые поселения и стремительно увеличивалась в размерах. Выжившим, с уже изрядно подбитой психикой людям оставалось только прятаться, но и это почти никого не спасало: со временем Элигру настигли и неслабые изменения в инженерии и робототехнике. Роботы самых разных функций, создаваемые ей, были чем-то новым в существующем научном строе. Было известно, что она использует особые компоненты для создания своих механических творений, но изучить их ещё никому не удавалось, по разным причинам. Из этого мира сбежать было невозможно: попытки военных напасть на их штаб заканчивались огромными потерями, иногда пресекались на корню, а под конец, когда стало ясно, что отслеживание любого вида связи и дистанционный взлом систем не представляет для врага никакой проблемы, ее противников осталось совсем мало. Не было даже ясно, что случается с пойманными жителями: они просто исчезали, оставляя после себя лишь устаревшую учетную запись в устаревшей системе управления на устаревшем компьютере. Однако живые все еще были. Пройдя ещё два километра по сплошному лесу, Эйден наконец вышел на пустошь. Свою, родную пустошь, которая была его домом эти три долгих года. Тут уже можно было снять противогаз, и Коулман с радостью использовал эту возможность. Тут не было высоких растений, и поросший мелкой травой ковер постепенно сменялся голой черной землёй. Убрав маску в сумку на плече, разведчик шагнул в густой туман по давно знакомой дороге, и несколько минут спустя впереди показались темные очертания лагеря. База была немаленькой, но из-за тумана была видна лишь небольшая её часть. Она представляла собой скопление деревянных домов и шалашей, строения не превышали 5-6 метров в высоту. Это было не слишком удобно, и условия далеко не сахарные, но все это - необходимые меры, чтобы их не нашли выродки из Элигры. Эта пустошь - холодное, влажное место, не очень большое по площади по сравнению с другими в этой зоне, да ещё с постоянно стоящим туманом. Довольно хорошее место, чтобы спрятаться, и до ближайшего города почти три сотни километров пути. По крайней мере, три года люди жили здесь относительно спокойно, и это место не вызывало подозрений, иначе бы их нашли уже давно. У лагеря также была и подземная часть, но туда допускались только военные, и то не все: Эйдену редко доводилось бывать там, и то по особым случаям, когда его вызывал Полковник. Верхнюю часть лагеря населяли обычные люди, выжившие жители: мужчины, женщины, пожилые лица. Кто-то даже детей умудрялся заводить. Психи. Возле ближайшей палатки сидел часовой и мирно курил. Увидев Эйдена, тот улыбнулся и махнул ему рукой в знак приветствия. Тот ответил ему тем же. Других людей что-то не было видно, "улицы" зловеще пустовали, и это показалось странным: раньше с внешней стороны тусовалось довольно много народу, и люди встречали его с приветливыми разговорами и недавними скучными новостями. Сейчас как раз было время идти к Полковнику - нужно отдать плачевный отчёт о сегодняшней разведке и, по возможности, попросить отгул - пять дней общения с природой окончательно вымотали разведчика. Поэтому Коулман, не заходя домой, направился к центральному штабу, где заседал главнокомандующий Кидман с охраной. Дойдя до главного здания, которым именовалось деревянное строение в центре лагеря, очевидно, построенное первым, Эйден осторожно постучал в тяжёлую дверь, которая поддалась лишь спустя минуту: на пороге стоял сонный «охранник», потирающий рукой потный лоб и смотрящий на него взглядом рассерженного зверя. - Кто? - глухим голосом спросил он, давая понять, что не собирается долго поддерживать разговор. - Рядовой Коулман. Только что вернулся с миссии и пришел оставить отчёт командиру. - невозмутимо ответил Эйден. - Могу я это сделать прямо сейчас? - Полковник говорил, что ждёт тебя, но сейчас он занят. Освободится не раньше, чем через 20 минут, так что советую прийти позже. - Я бы предпочел подождать, если это возможно. - хотелось сделать все сразу и больше к этому вопросу не возвращаться. - Возможно, но только снаружи. Возражения не принимаются. - сказал часовой и начал закрывать дверь, но та неожиданно остановилась на полпути, и причиной этому была чужая нога. - Вы ведь позовете меня, когда он освободится? Он не знает о моем приходе. Взгляд охранника с каждой секундой становился все выразительнее, но в итоге тот просто злобно фыркнул и с силой захлопнул дверь, оставив уставшего солдата в неведении о своем решении. Но тот несильно расстроился: у него появился шанс дать свободу руке, которая уже несколько дней просилась в правый внутренний карман куртки. Он отошёл от двери и прислонился к холодной стене стоящего напротив строения, на ходу извлекая из кармана заветную коробочку. Сигарета уже вовсю дымилась у него во рту, когда слева неожиданно раздался воодушевленный голос: - Коулман! Ты вернулся! Я как почувствовал запах этих сигарет, так сразу и смекнул, что ты здесь. Они уже для всех стали твоим отличительным знаком... И вообще, где ты их берёшь? Запах на редкость мерзкий. - Лучше тебе не знать... - ответил Коулман и поморщился: от неожиданности он носом втянул особенно густое облако зеленоватого дыма, которое отдалось внутри неприятным жжением. Паркер. Такой же солдат, как и он, но "предпочитающий сидеть в защите" и лишний раз в лес не соваться. В отличии от Эйдена, работы у него было немного и он, случайно встречая коллег, рвался общаться так, будто несколько месяцев жил отшельником в этом самом лесу. Коулман иронично поднял бровь. Личность доставучая, но не опасная. - Я смотрю, улицы пустуют... Где все люди? - Капитанский датчик засёк дрона в километре от северной границы с лесом, так что всем сказали разойтись по домам. Вероятность того, что он полетит сюда, крайне мала, но Полковник решил перестраховаться и загнал всех в помещения, чтобы даже звуков не раздавалось. Кто знает, может у этих роботов есть звуковые датчики и микрофоны... Может, они могут ловить звуковые волны на довольно большом расстоянии... Или они могут проводить биологический анализ местности... Эйден хотел спросить, откуда тот вообще знает такие слова, но потом решил, что развлечений на сегодня достаточно, да и его рабочий день ещё не закончился: самый пипец ждёт впереди: грамотное объяснение позорного провала в поимке робота, о котором его предупреждали ещё перед уходом. Соврать не получится: по окончанию предыдущего задания ему пришлось составлять отчёт о каждой пуле, вылетевшей из бластера и, так как тогда его рассказ не был правдивым и правдоподобным, сейчас он находился у Командира в своеобразном «черном списке». По крайней мере, с горькой правдой ему будет легче сохранить небольшое, но существующее между ними доверие. Паркер продолжал говорить без умолку, но до мозга слушателя доходила лишь десятая часть всей предоставляемой им информации. Дверь открылась только пятнадцать минут спустя, и на пороге опять появился тот самый часовой, только в значительно более трезвом виде. Окинув равнодушным взглядом двух приятелей, он мимолетно кивнул Эйдену и затем так же быстро скрылся в коридоре. Разведчик не заставил себя ждать и отправился следом, почти проигнорировав уже порядком разошедшегося Паркера, который в последний момент вдруг решил с ним обняться. Младший лейтенант, на данный момент выполняющий роль регистратора, пристально смотрел на подошедшего к стойке рядового, который спешно запихивал драгоценную коробочку в карман, извлекая при этом документы. Взяв в руки карточку, регистратор начал переносить данные в старинный кубообразный компьютер, по существующим меркам вполне годный на роль музейного экспоната. - Назовите свой номер. - тихо сказал он. - Двести девяносто восьмой, сэр. - Посмотрим... Эйден Коулман, пятидесятого года рождения… Родственников в зоне не наблюдается... Разведчик, пехотинец... Все ясно. Какова цель визита? - Я только что вернулся с разведки, мне нужно отдать отчёт о результатах. Лейтенант посмотрел на него с подозрением, но пропуск всё-таки выдал. И на том спасибо. Эта жёсткая система контроля уже начинала раздражать: люди, уже столько раз бывавшие на военных миссиях, каждый раз проверялись заново. «Правила превыше всего». Спускаясь по лестнице в бункер, расположенный прямо под зданием, Эйден нервно вертел в руке коробочку с сигаретами. Больше в его теле, даже на лице и в походке, не было никаких следов волнения. Общался он, конечно, со всеми по-разному, залогом этого часто были либо излишние права, либо их отсутствие. К людям, слишком злоупотребляющим властью, он относился с презрением, но был не настолько безбашенным, чтобы не скрывать этого. К людям со слабой волей у него было похожее отношение. Кидман был умным человеком и вполне оправдывал свой статус. Не сказать, что он всегда принимал наиболее рациональные решения, но умел легко находить общий язык с людьми, и в нем как раз было то, что Эйден очень ценил в человеческом характере: он обладал железной волей и подчинялся исключительно своим принципам, безусловно осознавая, какая ответственность лежит на нем. Эйден бы не смог смотреть на него, как на друга, даже если бы тот сознательно к этому стремился. Его проницательность также настораживала: те, кто был с ним знаком всего-то несколько месяцев, уже знали, что попытка обмана незамеченной не останется. Однако в гневе Кидман очень легко мог потерять контроль над собой, а в те редкие моменты, когда был в более-менее хорошем настроении и выпивал, мог впасть в какой-то стремный нездоровый позитив. В это Коулман, честно говоря, не верил, хотя можно было и задуматься, услышав подобное сто раз от разных людей. - Коулман! Рад, что ты вернулся. Заходи, нам есть, о чем поговорить... - раздался голос из главного кабинета. Эйден послушно вошёл. - Слушаю, Господин Полковник. - Ну, докладывай... - сказал рослый мужчина в форме, сидящий за большим столом, сложив руки в замок. Затем, будто забыв, поспешно добавил: - Оружие сдать! Эйден не спеша подошёл к капитанскому столу, доставая бластер из кобуры и кладя его на деревянное покрытие под заинтересованным взглядом главнокомандующего. Тот вдруг странно зыркнул на него, добавив: - Сигареты тоже! Солдат поднял на него глаза в немом вопросе, но всё-таки потянулся в карман за заветным предметом, напоследок получив от командира обрывистый ответ: - Чтобы не отвлекался. Далее Полковник начал с интересом разглядывать бластер: открыв плазменный магазин, он стал изучать цифры на боковом показателе, соотнося существующие данные. По истечении двух минут, он поднял глаза на стоящего напротив разведчика, пристально изучая его лицо. Хренов психолог. - Три выстрела шестьдесят девятой мощности - решил начать он. - Я так понимаю, ты кого-то встретил по дороге сюда. Не хочешь оповестить меня? - В четвертом секторе был робот-разведчик Элигры, сэр. - ответил Эйден после некоторой паузы. - Три выстрела: два в корпус, один в оптическую часть, исход - поражение центрального механизма, уничтожение машины. В воздухе повисла пауза. Разведчик уже не волновался и терпеливо ждал ответа, перебирая в голове возможные варианты дальнейшего развития событий, но кроме приподнятой брови мимика Полковника ничего не представляла на обозрение. Хотя, это был не лучший знак. - Уничтожение, значит... Ну хорошо, хоть так... И где же он сейчас? Или то, что от него осталось. - Робот утонул в болоте, сэр. - тихим голосом ответил солдат. - Виноват. - И как же он утонул в болоте? Вернее, как он вообще там оказался? Ты загнал его туда? - Можно сказать и так, сэр. - голос от просто спокойного менялся до убитого. - А по подробнее? - Мы с ним находились по разные берега, когда я потерял бдительность, и он заметил меня первым. - Ясно... Можешь не продолжать, я все понял. Но понял ли ты, что совершил ужасную ошибку? Нам нужна информация, только с ней у нас появится шанс противостоять ублюдкам из Элигры... Нам нельзя высовываться - если наш лагерь обнаружат, то убьют всех без колебаний! Они лучше нас во всем! Этот робот был у тебя прямо перед носом, а ты упустил его! Да, одним роботом мы бы многого не добились, но мы могли бы подобраться к ним ближе хотя бы на один шаг! Это немного, но ничего не поделаешь, мы отрезаны от внешнего мира, мы не знаем, что происходит в городах, радио тоже отслеживается! Может, мы вообще последние! И ты... - Он внезапно замолк, будто собираясь с мыслями. Лицо его вдруг стало мрачным и серьезным, и он разжал кулаки, побелевшие до костяшек, которые держал напряжёнными последнюю минуту. - Ладно, уже ничего не поделаешь... Робот не ушел, и это самое главное. Но больше не подводи меня! Не думай, что я не смогу найти тебе замену! - Понял, Господин Полковник... - коротко ответил Эйден и стал ждать дальнейших указаний. По правде говоря, он редко мучился угрызениями совести за свои поступки, особенно за те, где его вина была косвенной, но подводить других он не хотел. С другой стороны - это война. - Хорошо. И да, я должен кое-что тебе рассказать. - Слушаю. - Пока ты был на задании, с помощью дронов-перехватчиков нам удалось кое-что узнать: небольшой отряд из Элигры собирается пересечь южную границу второго сектора. В той части непроходимый лес, и существует считанное количество путей, которыми они могут воспользоваться. Они все нам известны. Это примерно в 20 километрах отсюда. Я планирую отправить туда небольшую группу захвата, думаю, мы справимся. Цель следующая: нам нужен человек. Не заложник, а именно их человек. Как я уже говорил, нам нужна информация... По крайней мере, попробовать стоит. Вероятно, они не знают о нас, раз решили выбрать настолько близкий к нам путь. - Понял. И что от меня требуется? - спросил Эйден, скорее для вида. В сущности он уже понимал «что» и «зачем». - Я хочу, чтобы ты принял участие в этой операции. Всё-таки ты - хороший боец. Указания будете получать прямо на месте, от Старшого Лейтенанта. Выдвигаемая завтра в 6 утра, время рассчитано с большим запасом. - Простите, сэр, но могу я отказаться? Я почти четыре дня провел в лесу и хотел бы выспаться, если это возможно. - решившись на необдуманный шаг, осторожно сказал солдат. Вероятность, что ему окажут содействие, мала, но Командир вряд-ли ли воспримет это как дерзость, так что попробовать стоит. - Я понимаю твое желание, так что позволь мне кое-что разъяснить: как я уже сказал, ты - хороший боец, а это задание очень серьезное и сложное. На самом деле в этом лагере немного людей, на которых я могу с уверенностью положиться, и ты входишь в этот узкий кружок. Только не зазнавайся. - он прочистил горло. - Считай, что это отработка за упущенного робота. Тебе придется поработать ещё один день, но потом, даю слово, ты получишь три дня отгула. Такой расклад тебя устраивает? - Вполне, Господин Полковник. Я согласен. - в голосе отчётливо слышались нотки слабой досады. - Вот и хорошо. Оружие выдадут завтра, можешь идти... - Понял. - коротко ответил Эйден и направился к двери, но на пороге неожиданно остановился. - У меня ведь до шести утра ещё есть свободное время. Так ведь, сэр? - На твое усмотрение, я тебя не держу... У меня много дел, отчисти помещение. - Я не об этом. - Эйден попробовал натянуть улыбку. - Вы забрали мои сигареты, сэр. Бровь на лице полковника опять стремительно поползла вверх. Последовала ещё одна неловкая пауза, и солдат уже почти отчаился, когда в него неожиданно прилетела любимая коробочка. - Забирай и вали уже отсюда! Завтра чтобы был как стёклышко! - Слушаюсь. *** - Ну как, Коулман, жив ещё? - Паркер всё так же был полон энтузиазма. - Да уж, для людей вроде тебя в пределах этого лагеря Полковник представляет самую большую опасность... - ответил его собеседник, потягивая новую сигарету. - Да ладно тебе, у меня тоже работа есть... Может выпьешь со мной? - Прости, перед заданием не пью... - Что? Опять на несколько дней пропадешь? - Не знаю... - резкий порыв ветра пробежался по лицу, на секунду отбрасывая темные пряди волос и открывая ужасный шрам, съевший половину левого уха, покрывающий линию челюсти, часть шеи и участок плеча. - Это как фишка ляжет...