***
Местом, выбранным Лейтенантом, оказались плотные заросли высоких кустарников, относительно менее опасных, чем другие представители этого класса, однако беззаботно посидеть под ними все равно было нельзя. Чувствуя присутствие добычи, они нахально протягивали ветки и тонкие прочные лианы (своеобразные органы захвата, появившиеся вместе с мутацией) и медленно опутывали ими ноги и руки лежащих в траве людей, поэтому время от времени приходилось орудовать ножом или мачете. Это не было большой проблемой, но немного надоедало, к тому же было тяжело противиться навязчивому желанию спать. Пока Старший позволял, все развлекали себя разговорами или другими мелкими занятиями, но со временем и от этого стали сохнуть уши. Солдаты уже битый час находились в засаде в полной готовности и начали терять бдительность, и общий энтузиазм, если им хотя бы пахло, теперь почти окончательно сошел на нет. Чего следовало ожидать, это не укрылось от глаз командира. - Вероятно, отряд подойдёт через сорок минут - поступила информация от дрона. Всем прекратить свои занятия! Потеря бдительности для вас значит то же, что и потеря башки! Мне не придется утирать вам сопли с кровью, - за меня это сделают ублюдки сами знаете откуда! Пока вы под моим командованием, вы будете делать то, что я скажу, и это не обсуждается! Эйден, секунду назад тихо беседовавший с Рейнольдом, тяжело вздохнул и по привычке проверил бластер - настройки он не менял с прошлого задания, посчитав, что мощности, способной пробить защиту робота, должно хватить и для убийства. В отличии от огнестрела бластеры оставляли сквозные раны, не задерживая внутри пуль или других предметов, но зато ожоги от них залечивались очень долго и, при попадании луча в жизненно важные органы, шансы на выживание были ничтожно малы. Да и перезаряжать не надо - всё на аккумуляторе. Вместе с приятелями затихли и все остальные солдаты, попутно проверяя свою экипировку. Расположение единиц было своеобразное: военные лежали в кустах на расстоянии от трёх до пяти метров друг от друга, насколько позволяла плотность кустарника. Командир лежал почти у самого края, совсем близко от того места, где проходил маршрут чужого отряда. Сбоку от него, подальше от края, метрах в пяти занимал своё место молодой рядовой Роджерс, начавший свою деятельность в армии совсем недавно. Причина, по которой его допустили к операции, была для участников загадкой природы, но спорить с командиром или задавать ему вопросы, разумеется, никто не стал. В дороге Роджерс вел себя довольно спокойно и не вызывал подозрений или многозначительных взглядов, но, погрузившись в траву, он совсем потерялся из виду, и только Эйден, который лежал на полтора метра левее и чуть дальше него, в один момент заметил, как у того отчаянно подрагивают руки и ноги. Ему было жаль рядового, но было ясно, что до добра это не доведёт. В одну секунду он вдруг протянул руку вперёд и положил её на ладышку взволнованному парню, предупреждающе сжав её. Тот вздрогнул от внезапного прикосновения, немного повернул голову назад и встретился взглядом с суровыми глазами Коулмана, который, нахмурив брови, медленно качал головой. Сразу все поняв, Роджерс слегка дёрнул ногой, скидывая чужую ладонь, и сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь в теле. От командира поступил сигнал в виде щелчка пальцами, когда в дали в сплошной зелёной массе показались трудно заметные серые пятна. В кустах мгновенно прекратилось всякое шуршание, и все обратили взоры на движущийся к ним отряд. В отличии от них, эти люди шли почти что в разнобой и, что удивительно, безо всякой осторожности. Было видно, что мысль быть замеченными их не посещает, а значит, они не знают о существовании лагеря. Это хоть и хорошая новость, но она означает, что просвистеть операцию для них означает просвистеть всё. Без шуток. Права на ошибку не дано. По мере приближения солдат можно было разглядеть их форму: традиционные серые куртки с большими воротниками и элигровским логотипом на груди, черные военные фуражки с тем же логотипом: вертикальный глаз с белыми крыльями по бокам в золотом обруче в форме щита. Казалось, более странного и заезженного символа найти было невозможно, но кто знает, что там у Них голове. Только противогазы мало чем отличались от ихних, разве что более вытянутой формой и серым цветом. Всего было девять человек, и все они были вооружены тонкими мечами и бластерами незнакомой модели. Также были два дрона, заметить которые удалось не сразу, так как они летели в конце строя и, очевидно, записывали информацию о местности. Наличие роботов хоть и предусматривалось, но значительно усложняло задачу, - о их предназначении не было известно ничего, как и о информации, которой они располагали. Все затаили дыхание, когда первый человек с эполетами на плечах, очевидно, руководящий, проходил вдоль кустарников, бесцельно оглядываясь по сторонам и не видя лежащего в метре от него Лейтенанта, притаившегося в листьях. План действий был чёток: дождаться, пока враги пройдут участок их лежбища, затем пристрелить дронов и начать обстрел солдат, оставив двоих или троих для захвата. Телесные повреждения не исключаются, главное - оставить жертву в живых. Всё нужно сделать максимально быстро и неожиданно, чтобы у противника было как можно меньше времени на обдумывание действий и ответную реакцию, ведь в их случае важна каждая секунда. Люди в серой форме неспешно проходили мимо кустарников, стараясь избежать малейшего контакта с настырными растениями, жадности которых, казалось, не было предела; солдаты, лежащие в кустах, терпеливо ждали окончания шествия. Но, как это часто бывает, всегда найдется какая-нибудь мелкая деталь, которая может стать залогом катастрофы. Этого, к сожалению, не всем дано исправить... Один из противников, шедший в конце строя, вдруг резко развернулся и в пару мгновений оказался в полуметре от грузного куста, где как раз и притаился Роджерс. Случись это с Эйденом, он, может, и испугался бы, но в любом случае не позволил бы себе лишних действий из-за каких-то резких эмоций. Но тут их отряду, можно сказать, не повезло. У парня с бешеной скоростью сдавали нервы. Он невольно вздрогнул, когда солдат приблизился ещё немного, и его ботинок оказался всего в паре десятков сантиметров от носа рядового. Эйдену оставалось только наблюдать эту страшную картину, к тому же он не мог понять, случайно ли солдат направился к ним, или это действительно было подозрение. В любом случае, сделать он уже ничего не мог. Возвышающийся над ними горой солдат продолжал оглядываться по сторонам, и чем дольше он стоял на одном месте, тем более заметной становилась дрожь напарника, и в гробовой тишине уже можно было расслышать его учащенное дыхание. Ещё немного, и их зелёное укрытие станет бесполезным. От Эйдена не ушёл момент, когда рука Роджерса потянулась к пистолету за поясом. Тут даже у него дыхание прихватило. - Не смей! - слова прозвучали страшным шепотом, и было неизвестно, достигли ли они ушей того, к кому были обращены. - Не смей! Положи на землю сейчас же! Но сейчас оставалось надеяться, что чужой солдат быстро уйдёт с этого места, и они смогут продолжить операцию. Вот только шансов на успешное продолжение задания оставалось всё меньше и меньше и, вместе с нарастающим волнением среди притаившийся военных, оружие предательски начало жечь руки, и ни у одного только Роджерса. Со лба по лицу покатилась капля холодного пота, задерживаясь на щеке, веки рефлекторно поползли вверх, давая дополнительные знаки о повышении концентрации углекислого газа в крови , - Эйден только сейчас осознал, что не дышал последнюю минуту. Сейчас Коулман будто видел перед собой лицо Роджерса: красное, покрытое потом, полное неконтролируемого животного страха. Нельзя... Нельзя! Чужак вдруг включил микрофон на маленьком устройстве с кнопками, отдалённо напоминающем модели самых первых телефонов, с которыми нещадно расправилось время около сорока лет назад (когда их полностью заменили на гладкие планшетные устройства), которое секунду назад вынул из кармана, и то, чего все опасались, наконец случилось. Тишину на несколько секунд заполнили помехи, исходящие из маленькой коробочки, за которыми последовали тихие короткие гудки. Возможно, окончательно потерявший самоконтроль рядовой принял это ничего не значащее действие на свой счёт. Эйден сначала не понял, что произошло: кровь, бившая в висках с нарастающей силой, и глаза, затёкшие солёной жидкостью, помешали. Однако секунду спустя, когда для него прояснилась причина гула в голове и заложенности ушей, он резко вскинул голову. Время будто остановилось на этом моменте, все люди вокруг замерли на месте, а глаза слишком долго задержались на лице стоящего перед ним врага: по носу, до самого подбородка тянулась тонкая красная дорожка, а во лбу, прямо в центре, зияло маленькое круглое отверстие. Сразу видно - пулевое. Остальные восемь солдат, успевшие уйти вперёд, тут же остановились и, как по команде, повернули головы в обратную сторону, выхватив бластеры. Первым среагировал Лейтенант: он пулей вылетел из укрытия, на ходу поднимая автомат и, не целясь, окатил врагов первой очередью. За ним последовали остальные, не желая давать ни секунды на передышку. Четверо мундиров упали на землю: двое - замертво, ещё двое - с простреленными ногами. Остальные вражеские солдаты бросились врассыпную и потерялись из виду. Эйден сам не понял, как оказался на ногах, и сейчас он стоял, застыв на месте мраморной фигурой, сжимая в руках оружие и прислушиваясь к звукам вокруг себя. Многие, ожидая нападения, тоже бросились по сторонам в надежде, что высокая трава сможет защитить их от обстрела. Коулман не последовал за ними, решив спрятаться за стволом широкого дерева, чтобы хоть как-то держать обзор. Но на своём посту он пробыл недолго. За деревом, в пяти метрах от него из кустов вдруг вынырнул тот самый солдат с эполетами и уложил одного из подручных Лейтенанта точным выстрелом в голову. Несчастный пошатнулся и рухнул на колени, бросив непонимающий взгляд куда-то вдаль, будто пытаясь найти там ответ на свой немой вопрос, пока кровь неспешно стекала по его всё ещё напряжённой шее. Эйден не простил бы себя если бы не воспользовался этим коротким замешательством врага. Заметив, что теперь главарь поворачивается в его сторону, он высунулся из-за своего укрытия, на ходу поднимая бластер и делая два выстрела, целясь в грудную клетку убийцы. Первый выстрел прошёл мимо, лишь несильно задев предплечье, но вот второй обосновался прямо в районе сердца, и враг, пошатнувшись, упал на траву. Эйден позволил себе выдохнуть и затем бросился ко всё ещё дрожащему в конвульсиях телу в надежде выхватить оружие, но тут же пожалел об этом. Едва он рывком опустился на колени, как сзади него в одну секунду вырос другой солдат. Это не осталось незамеченным, и он успел отпрянуть назад, но всё же бластер, который он успел прихватить, вышибли мощным ударом ноги, вторая рука оказалась перехвачена, а его самого опрокинули на траву. Проклиная себя и скорость противника, Эйден выхватил свободной рукой мачете из-за пояса и попытался нанести удар по широкой груди, но кисть тут же вжали коленом в землю, и он вынужден был сосредоточиться на бластере, который упорно пытались направить на его голову. Хоть противник и был безоружен (по непонятной причине), по силе Коулман ему хоть и немного, но уступал, и это не считая значительной разницы в росте и телосложении. Поэтому, кое-как сумев освободить вторую руку, но потеряв при этом нож, Эйден со всей силы вцепился в дуло пистолета, отводя его от своей щеки в сторону, но в последний момент рослому всё же удалось, извернувшись, нажать на курок. Выброс адреналина был настолько сильным, что сначала Эйден ничего не почувствовал, однако ощутив, как слабеет хватка правой руки, впал в отчаяние. Когда он ощутил каменную хватку у себя на шее, то понял, что сопротивляться бесполезно. Это только его просчет. Он погиб от рук безоружного, позволив ему взять над собой полный контроль. Ну разве не смешно? Если бы ему об этом рассказали раньше, то он бы засмеялся в лицо этому человеку. А теперь он смеялся над собой, считая секунды до своей гибели и ожидая, когда горячее дуло его собственного бластера упрется ему в глаз, из последних сил сдерживая его оставшейся рукой. В последний миг до его ушей, кроме звука стучащей в висках крови, донёсся звук удара. Эйден, уже наполовину находящийся в бессознательном состоянии, готов был посчитать это предсмертным бредом, но хватка на шее ослабела, и в следующую секунду его сильно схватили за плечи и резко встряхнули. Мысли прервал резкий приступ кашля, охвативший ссаднившее горло, который помешал рассмотреть лицо спасителя, хотя Коулман и так догадывался, кто это был. - Эйден, мать твою, где ты опять напортачил? - привел его в чувства прерывистый голос Рейнольда, когда его уже подняли с травы и тащили куда-то в сторону, подхватив под руки. - Я не могу тебе помочь, так что лежи здесь и не высовывайся! Эйден не стал спорить и послушно лёг на отведённое ему место за деревом в высокой траве, пялясь в спину уходящему в пекло напарнику. В голове гудело, бока ныли от ударов, во рту стоял вкус железа, и к руке невовремя начала стремительно возвращаться чувствительность. Суммарная гамма ощущений была настолько живописной, что на глаза опять поползла черная пелена, как во время удушья, и пришлось сделать усилие, чтобы не провалиться в небытие и не отдать так запросто жизнь, за которую он боролся, и не в одиночку. И в этом хорошо помогал неспадающий уровень стрессовых гормонов. Противогаз, сейчас уже кажущийся лишним, отлетел в сторону. Табельное не хотело ложится в левую луку, но усилием воли его всё-таки удалось зажать в трясущихся пальцах и перевернуться на живот, принимая атакующую позицию. В высокой траве было тяжело держать обзор, и приходилось больше ориентироваться на звуки, но и в них было нереально что-либо разобрать, поэтому самым безопасным казалось держать позицию стоя, прижавшись спиной к стволу. Что Коулман понял за время службы в своем взводе, так это то, что чем сильнее страх за собственную жизнь, тем меньше шансы на её сохранность. От этих врагов бессмысленно ждать пощады и прощения, бесполезно убеждать их в принадлежности к какой-либо из сторон, их нельзя обдурить или повести по ложному следу. С ними нужно быть готовым сдохнуть, лишь бы забрать кого-нибудь из них с собой.***
- Сколько ещё осталось? - Не знаю... Ещё где-то восемь километров... В общем, долго, возможно, скоро сделаем перерыв. Только небольшой, нам опасно засиживаться на одном месте. Как Коулман? - Всё ещё без сознания. Надо бы нам поторопиться, без нормальной медицинской помощи его состояние значительно ухудшится в короткие сроки. - Спасибо, кэп... Держи его крепче, не отвлекайся. Главное смотри под ноги, а то навернешься вместе с ним. Господи, был бы тут хоть один нормальный врач... Стоп Если бы не слабость, окутывающая в данный момент всё тело, то внезапное отсутствие опоры под ногами вызвало бы панику. Вот только все мышцы тела были упрямо расслаблены, а что касается ступней и правой руки, так они вообще потеряли чувствительность. Его несли. Несли, перекинув через плечо. Не самое удобное положение, но ничего не поделаешь. Недовольный голос ворчащего попутчика, очевидно, принадлежал Холлу. - Рей-нольд... - Эйден удивился собственному непривычно-хриплому голосу. - Ух-ты! Как спалось? Ладно, постарайся не говорить, сохраняй силы. Вроде как нас скоро должен встретить отряд по спасению, но не факт... Они же боятся, что за нами мог увязаться хвост. Чёрт... При всем уважении к Полковнику, иногда я хочу придушить его. - Я... Почти ничего не помню... Что с моей рукой... И ногами? - Ноги целы вроде, а вот рука... Не представляю, как наши "санитары" будут решать эту проблемку: ее прострелили насквозь. Не знаю, насколько там всё серьезно, но судя по обильному кровотечению по-любому задеты важные сосуды. Рану туго перевязали, но этого недостаточно, надо как можно быстрее доставить тебя и остальных на базу. - Точно... Как остальные? - Неважно. Четверо мертвы, трое серьезно ранены... Мертвых пришлось оставить, тащить их через лес с этими растениями невозможно, все равно сожрали бы по дороге. Мы должны были спасти живых. - Ясно... Получилось? - Что? - То, ради чего была затеяна вся эта херня? - Ааа, вот ты о чём... Нууу, есть один... Идёт впереди, рядом с Лейтенантом. Кстати, тот самый, который тебя отшил! Он единственный не успел проглотить капсулу, я ударил его по голове. Здоровенный, повыше Паркера будет! Наручники пришлось титановые использовать. - Ясно... Надеюсь, он хотя бы один день протянет... - Ты серьезно? Он чуть не лишил тебя жизни, а ты волнуешься за него? - Ну знаешь... При характере Полковника он точно не будет у нас долго жить.