over the ramparts you tossed the scent of your skin and some foreign flowers, tied to a brick, sweet as a song the years have been short but the days were long cool of a temperate breeze from dark skies to wet grass we fell in a field it seems now a thousand summers passed when our kite lines first crossed, we tied them into knots and to finally fly apart we had to cut them off Pink Bullets — The Shins
2009
На весенних каникулах Рей исполняется тринадцать. В тот день тихо, солнечно, и когда они с Беном спускаются вниз, их встречают торт, несколько завернутых подарков и улыбающиеся Хан и Лея. На день рождения Бена в ноябре они делали то же самое. — Поверить не могу, что оба моих ребёнка — подростки, — качая головой, говорит Хан. Рей и правда чувствует себя немножко иначе. Не физически, на самом деле, но что-то внутри неё чуточку изменилось. Странно осознавать, что твоё детство исчезает. Лея зажигает свечи, и все для неё поют. Сначала она не уверена, чего загадать, у неё есть всё, что ей нужно, и большая часть того, чего ей хочется, кроме... Хочу, чтобы Бен и Лея поменьше ругались. Задув свечи, она улыбается. Торт на завтрак — это самое настоящие удовольствие, и Рей с Беном хихикают с набитыми ртами.~
Всей толпой они идут в кино на «Люблю тебя, чувак». С натянутой улыбкой Лея высаживает их у торгового центра, напоминая вести себя хорошо. Роуз, Финн, Хакс и По уже ждут их. — Чём займёмся? — спрашивает Хакс, едва они собираются все вместе. — Фильм начнётся только через час. — Я есть хочу, — сообщает Роуз. — Пусть Рей выбирает, это же её день рождения, — отвечает Финн. — Хочу в Джонни Рокетс, — с улыбкой говорит Рей. Они направляются в ретро-закусочную, где хозяйка смотрит на них сверху вниз (на большинство из них, ведь Бен на дюйм выше неё) и глубоко вздыхает, явно не радуясь перспективе обслуживать толпу подростков без присмотра взрослых. Она ведёт их к большому столику в глубине зала. Рей садится между Финном и Роуз, прямо напротив Бена. Они все заказывают молочные коктейли, а ещё три порции картошки фри на всех. Хакс макает картошку в молочный коктейль, и По изображает рвотные звуки. — Это ещё что за изврат бледнолицых? Хакс краснеет. — А что? Правда вкусно. — Не может быть, — морщась от отвращения, говорит Финн. — Дам тебе пять баксов, если попробуешь, — с улыбкой предлагает Бен. — Он надеется, что тебя стошнит, — предупреждает Рей Финна. — Верно, и моё предложение остаётся в силе. Задумавшись, Финн пожимает плечами. Он берёт картошку и, морщась, макает в коктейль. А потом его глаза распахиваются. — Ебать-колотить! — говорит он. — Действительно вкусно. Так что гони бабло, Соло. Протягивая Финну смятую пятидолларовую купюру, Бен выглядит расстроенным, но все остальные бросаются макать картошку в свои коктейли. Общее мнение — это изумительно вкусно, и большинство оставшейся картошки съедается измазанной в мороженом. Они оплачивают еду и, оставив бедной официантке жуткий беспорядок, несутся через торговый центр, чтобы успеть на сеанс вовремя. Роуз дёргает Рей за рукав, пока они стоят в очереди за билетами. — Проследишь, чтобы я села рядом с Беном? — Зачем? — растерянно спрашивает Рей. Роуз краснеет. — Ладно, только пообещай, что ничего ему не скажешь? — Ага, — кивает Рей, до сих пор не понимая, что происходит. — Я немножко влюблена в Бена, — шепчет Роуз. Глядя на подругу, Рей моргает. Влюблена? В Бена? — Ты ведь не скажешь ему, правда? — Нет, конечно, нет. Я имею в виду. С чего бы? Если хочешь сесть рядом с ним, ладно. — О, спасибо, Рей. Просто он всегда садится рядом с тобой, так что я подумала, если ты не против, может, поменяемся местами в последнюю минуту...? — Конечно, — отвечает Рей, чувствуя себя при этом как-то странно. Она никогда не задумывалась, что кто-то из её друзей симпатичный. Разве это не странно? Хотя многие девчонки её возраста постоянно трещат о мальчиках. Когда они покупают билеты и становятся в очередь за напитками, Рей разглядывает своих друзей. Финн милый, думает она. Как и Хакс, и даже По. Но всё же, если быть честной до конца, Бен самый симпатичный. Очевидно, на самом деле она не считает Бена симпатичным, это просто, ну, по сравнению со всеми остальными... — Эй, лунатик, идёшь? — её мысли прерывает голос По. Рей плетётся за остальными друзьями, которые успели отойти на несколько шагов вперёд. Как и сказала Роуз, Бен на автомате садится рядом с Рей. Ей не хочется уступать подруге своё место, но что поделать, она ведь пообещала помочь. Так что в последнюю секунду она пересаживается. Бен странно на неё смотрит, но едва начинается фильм, он пожимает плечами и обращает внимание на экран. Но на протяжении всего фильма Рей чувствует себя странно. Ей не нравится думать о том, что Бен симпатичный, это отвратительно. Это ужасно, потому что он ей как брат. И это нормально — чуточку ревновать к кому-то, кто жаждет его внимания, верно? Бен ревновал её к Финну, когда они с Рей только подружились. Это не было странностью. Так почему же она чувствует себя виноватой? Она не понимает, но и думать об этом не желает. В конце концов, сегодня у неё день рождения. Поэтому она пытается сосредоточиться на фильме.~
Это просто неудачный момент. Когда это случается, до окончания школы перед летними каникулами остаётся две недели. Если бы это случилось пораньше, возможно, всё было бы по-другому, возможно, Лея не злилась бы на них так сильно. Драка начинается во время обеда. Восьмиклассник, которого Рей никогда прежде не видела, толкает Бена, когда тот проходит мимо. День у Бена и без того выдался трудным: он притащил на классный час игровую приставку, которую конфисковал мистер Корнато, сказав Бену, что отдаст её, только если мама придёт в школу и заберёт. Считай, конец. — Э, какого хрена?! — рявкает Бен, из-за чего второй мальчик оборачивается. Глаза Бена темнеют, и Рей чувствует, как его энергетика меняется, словно в ней пульсирует обжигающее вибрато. Словно он идёт по тонкому льду, который вот-вот сломается. — Бен, — тихо говорит она. — Не надо. — Да, Бен, послушай свою мышиную подружку и отъебись. Бен срывается с места. Второй мальчик тоже не отстаёт, и Рей не думает — просто бросается между ними. Она прикасается к Бену, который обычно смягчается от её касаний, но теперь он её отталкивает. Паника та же, что и при катании на лыжах, но хуже, потому что теперь она понимает — она понимает. Их разнимает учитель. Всех ведут в кабинет директора. Вызывают родителей. И если бы это случилось перед зимними каникулами или хотя бы на месяц раньше, возможно, Лея бы этого не сказала. — Ты возвращаешься в лагерь. — Ненавижу этот сраный лагерь! — срывается Бен. Он сидит спереди, и они как раз подъезжают к дому. — Хорошо, что ты отправишься не в тот лагерь, — отвечает Лея. — Мы нашли место, где тебе помогут контролировать эти... вспышки гнева. Более дисциплинированное место. Она паркуется на подъездной дорожке. Рей с места сдвинуться не может. Бен выскакивает из машины, и Лея следует за ним. Рей двигается медленно, прямо как во сне. Она чувствует себя невидимкой. — Чушь собачья, ты же говорила, что мы сможем поехать к бабушке... — Я говорила, что ты сможешь отправиться к бабушке, если будешь держать себя в руках. Но всё происходит совсем наоборот. — Ненавижу тебя! — говорит Бен. — И я люблю тебя, Бен, именно поэтому иду на это. Я знаю, что для тебя лучше... Бен смеётся, горько и некрасиво. А потом уносится прочь. Рей и Лея продолжают стоять на пороге дома. Разум возвращаются к ней, мысли текут медленно, а потом словно впопыхах. Она вытащила их в прошлом году. И сможет это повторить. — Лея, пожалуйста, я... Я не хочу проводить лето без Бена. Я... Я до сих пор скучаю по папе и... — Хватит! — оборачивается к ней Лея. — Сейчас речь не о тебе, Рей. А о том, что лучше для моего сына. Если тебе нужна терапия, я найду с кем тебе поговорить, но не разыгрывай на мне карту мёртвого отца только потому, что хочешь добиться желаемого. И она оставляет Рей в одиночестве, совершенно ошеломлённую.~
— Всего десять недель, — говорит Рей. Они оба упаковали сумки. У обоих на руках билеты на самолёт, хотя Бен собирается в учебный лагерь в Юте, а Рей отправится в лагерь Чикасо в Индиане. — Десять недель и мы снова будем вместе. Бен не отвечает. Просто сидит на кровати и смотрит на свои руки. Рей хочется плакать. — Бен, всё будет в порядке... Всё будет хорошо. Ей не нравится врать Бену, а это смахивает на ложь. Поэтому она говорит правду. — Я буду скучать по тебе, — теперь она немножко плачет. На этих словах Бен поднимает взгляд и глубоко вздыхает. — Я тоже буду по тебе скучать. Рей садится рядом с ним, берёт его за руку, кладёт голову ему на плечо. — Десять недель, и всё станет как прежде. — Думаешь? — спрашивает Бен, сжимая её пальцы. — Конечно, — отвечает Рей, и почему каждое слово, слетающее с губ, кажется ложью? Она не понимает. — Конечно, так и будет... — Дети, идём! — доносится снизу голос Хана. Бен смотрит на Рей и, кажется, он испуган. Рей это чувствует. — Десять недель, и я буду тебя ждать. Всё будет хорошо. Бен медленно кивает. Ей хочется, чтобы он ей поверил, но она понимает, что этого не происходит. Когда он встаёт, чтобы взять сумку и спуститься вниз, Рей молча следует за ним. С ним всё будет хорошо. Всё будет в порядке. В течение целого лета это становится её мантрой, петлёй в сознании на протяжении десяти недель, которые она проводит вдали от Бена. Всё будет в порядке.