I'd swim across Lake Michigan I'd sell my shoes I'd give my body to be back again In the rest of the room To be alone with you To be alone with you To be alone with you To be alone with you To Be Alone With You — Sufjan Stevens
2011
Они отправляются в Европу. Рей не может расслабиться до тех пор, пока они не садятся на первый самолёт до Нью-Йорка. Как только они с Беном пристёгивают ремни безопасности, держа под рукой вкусняшки, наушники и книжки, она позволяет себе вздохнуть. Они едут. Они справились. В течение нескольких недель, предшествующих поездке, Рей чувствовала, будто должно произойти нечто плохое, словно грядущее путешествие будет отнято у неё. Этого не случилось. Они по правде едут. Восторг охватывает её полностью, и она, словно идиотка, не может перестать улыбаться. Их не отправят в лагерь. Их не разлучат. Целое лето она проведёт вместе с Беном. Когда самолёт взлетает, она сжимает его руку.~
Европа находится по-настоящему далеко. Они направляются в Грецию, что означает три перелёта, более двадцати часов в пути и ожидания в аэропортах, и они либо постоянно бодрствуют, либо дремлют в самолёте. К тому времени, когда они, наконец, достигают небольшого острова Тилос, она настолько дезориентирована, что смена часовых поясов кажется не такой уж важной. Какая разница, какое сейчас время суток, Рей всё равно чувствует себя измотанной. Но есть в Греции нечто чужое. Она чувствует себя ужасно далеко от дома. И это немного сбивает с толку. Они останавливаются в старом каменном домике на берегу моря. У Бена и Рей свои собственные номера в оттенках синего, белого и кораллового, с двуспальными кроватями. И это прекрасно. Солнце освещает каменную кухоньку, согревая и раскрашивая всё яркими красками. Снаружи огромный бассейн, который простирается прямо до края обрыва, сливаясь с морем внизу. Это потрясающе. Днём они спускаются к пляжу, а ближе к вечеру и на закате отдыхают у бассейна. За несколько дней Рей становится восхитительно загорелой, в то время как Бен лишь краснеет, несмотря на бесконечное втирание солнцезащитных кремов. У них есть повар, который по вечерам готовит им ужин, а остатки еды отправляют в холодильник на завтрашний ланч. Фруктов там видимо-невидимо. Валяясь на солнышке у бассейна, Рей поедает крупный, вкусный виноград и спелые, сладкие персики. Бен плавает кругами. Она наблюдает, трепеща от силы, с которой он преодолевает воду. Сок из персика стекает по её подбородку и шее, пока она вся не становится липкой, а потом она бомбочкой прыгает в воду, обдавая брызгами Бена. Он прекращает плавать, удовлетворяя её очевидную мольбу о внимании. — Ты меня намочила, — надув губы, жалуется он. Она хохочет над этой нелепостью и снова брызжет ему в лицо водой. Бен достаточно высок, чтобы уверенно стоять в том месте, где они находятся, но Рей приходится грести ногами или мочить голову, подпрыгивая на носочках. — Боже, какой же ты большой, — говорит она, перебирая ногами так, что верхняя половина тела оказывается над водой. Это делает её выше, чем обычно. Таким образом, её глаза находятся на одном уровне с его подбородком. А он лишь пожимает плечами. — Нет, правда, ты не перестаёшь расти. Дай мне тебя догнать! Он ухмыляется, глядя на неё сверху вниз, и взгляд его полон озорства. — Ну-у, — тянет он, снова пожимая плечами. — Ты тоже растёшь, но в других местах. Он смеётся и брызжет водой ей на грудь, кивком указывая на сиськи. У Рей отвисает челюсть. Он серьёзно говорит ей, что у неё выросли сиськи? Опустив взгляд на свою грудь, Рей опускается достаточно низко, чтобы спрятать её под водой. — Бен! — Она в полном шоке, но также горит от восторга, и её улыбка кричит о том, что она его не отчитывает. Бен слегка краснеет, но снова пожимает плечами и отступает назад, убирая волосы с лица. Рей отвлекается, глядя на его накачанные руки и широкую грудь. Наступает её очередь краснеть, и она отворачивается. — Ты не должен пялиться на мои сиськи, — продолжая улыбаться, замечает она. Бен поднимает руки вверх, будто он невиновен. — Да не пялюсь я, это то же самое, словно… словно обращать внимание на твои волосы. Или на новые туфли. — Он с трудом сохраняет серьёзное выражение лица. Ей это тоже едва ли под силу. — Ну да, конечно, — смеясь, соглашается она, а потом ложится на спину, устав от прыжков в воде. Ей приходится подождать, чтобы с щёк сошёл румянец, и это почти невозможно, пока ей кажется, что он за ней наблюдает. А проверить, правда ли он смотрит, она не может. Всё это кажется запретным, но есть в этом какая-то безопасность. Черту она не переступит, и ей известно, что Бен тоже не собирается этого делать, несмотря на то, что он может попытаться вывести её из себя. Это безобидно. Но она чувствует себя по-настоящему привязанной к Бену, и ей становится интересно, как сильно можно натянуть нить, прежде чем та разорвётся.~
Однажды утром они отправляются на крошечный фермерский рынок; пальцы и губы Рей все липкие от сушёных фруктов, джема и конфет. Дорога каменистая, а подошвы её туфель тонюсенькие, и в третий раз, когда она жалуется на это, Бен вздыхает и опускается перед ней на колени, подставляя спину. — Что случилось? — склонив голову, спрашивает Рей. — Забирайся, ну же! Дважды предлагать не буду, если не сделаешь этого прямо сейчас, я… Рей тут же бросается вперёд; давненько её не катали на спине, но принцип всё тот же. Она обвивает руками шею Бена, обхватывает его коленями. А он кладёт руку ей на бедро, почти на задницу, и встаёт. — Охренеть, неужели мир для тебя выглядит именно так? — ошеломлённо спрашивает она. Он тихо смеётся и прижимает её ближе к себе. — Только не придуши меня, лады? — Навсегда не обещаю, но сегодня попробую воздержаться. — Ну спасибочки, — улыбаясь и качая головой, отвечает Бен. Рей ласково прижимается к его лицу своим. Кажется, он держит её без проблем; его это не замедляет и не мешает идти в принципе. И Рей от этого в восторге. Ей нравится прижиматься к нему. И это достаточно невинно, если не брать в расчёт её мыслишки. Он проносит её мимо всех прилавков, передавая ей сладкие угощения, и каждый раз наклоняясь, давая ей понюхать мыло и масла. Рей хочется, чтобы он никогда её не отпускал. Однако, поскольку она не может без конца кататься на Бене, в конце концов он её опускает и, подняв руки, потягивается. — Сильно устал? — Что? От такой малявки, как ты? — дразнится Бен. Теперь он намного выше, чем она. Рей понимает, что ещё не закончила расти, но Бен уже на добрых восемь дюймов возвышается над ней. Когда они возвращаются в дом, она игриво его шлёпает. Ольга, их повар, готовит что-то, что очень вкусно пахнет чесноком. — Хочу поплавать перед ужином, — говорит Бен. — Какая неожиданность, — отвечает Рей, а он смеётся и, склонив голову, уходит переодеться в плавки. Рей же идёт в душ, где смывает с себя фруктовый сок и грязь, прилипшую к ней за день. После она надевает бикини, решив, что поплавает до заката, а сверху набрасывает лёгкий сарафан. Летом солнце заходит поздно, и когда она подходит к шезлонгу, часть двора всё ещё заливает тёплый свет. Не снимая платья, она просто закрывает глаза и позволяет солнцу себя согреть. Она слышит, как плавает Бен — это один из её любимейших звуков в мире; запах готовящейся еды заставляет её чувствовать себя в безопасности и окружённой заботой. Она вздыхает и позволяет себе немножко вздремнуть на солнышке.~
Через две недели они покидают Грецию. По большому счёту, они пробыли там не очень долго, но Рей успела погрузиться в такую сладкую рутину, что прощаться немного грустно. Ей будет не хватать всего этого. Они садятся на самолёт до Италии, где планируют пробыть весь следующий месяц. Неделю в Риме, ещё одну во Флоренции, в Венеции и в Милане. Они будут гулять по городским площадям. Не будет больше солнечных пляжей, но история и городской дух — это иной вид приключений. Они проводят много времени в музеях и ресторанах, а также на пеших экскурсиях, но Рей и Бен еще могут гулять самостоятельно. У них есть кредитные карты. Лея разрешает им в любое время выходить покушать или делать покупки. На обед они заказывают вино и выпивают по два бокала каждый, пока не начинают смеяться слишком громко, а потом они гуляют по маленьким мощёным улочкам, заглядывают в красивые бутики и, наконец, заходят в кофейни, где пьют кофе с выпечкой, пока у них не перестаёт кружиться голова. Бен часто держит её за руку. Рей старается не зацикливаться на том, что это значит.~
Они в Венеции — они там уже несколько дней, и у Рей и Бена имеется некоторое представление о районе, в котором располагается их отель; они знают, где находится канал, как его пересечь и где купить лучший кофе, а где вино. Они натыкаются на парня — примерно их возраста, а может немножко старше — курящего в переулке косяк. — Эй, — Бен кивком указывает на травку. — Есть чё? Парень улыбается, бросая взгляд с Бена на Рей. — Окей, — говорит он таким тоном, что Рей сомневается, понимает ли он по-английски в принципе, но потом он добавляет: — Двадцать пять евро, и даже меньше, если красотка даст мне свой номер. Рей улыбается, но внезапно пальцы Бена обхватывают её запястье, и она чувствует, как он сердится. — Ей это неинтересно, — заявляет Бен. — Знаешь, — начинает Рей, глядя на Бена. Она выпила два бокала вина, и ей стало тепло, и Бен не даст её в обиду, и почему бы не пофлиртовать ради небольшой скидки? — Нет. — слишком громко отрезает Бен. — Извини, — произносит парень, поднимая руки вверх. Он явно не желает ругаться. Во время разговора у него появляется сильный акцент. — Я понял, она твоя девчонка. Двадцать пять. Бен отдаёт ему деньги и убирает пакетик в карман. Рей чувствует, что совершила какую-то ошибку, когда Бен бросает: «Она не моя девчонка», и уводит её прежде, чем парень может что-то ответить. Пока они возвращаются в отель, Бен весь трясётся от злости. — Бен, — тихо начинает она. — Я не собиралась встречаться с ним, ничего такого. Но ты же понимаешь — скидка на дурь. — Неважно, — отвечает Бен. — Нет, важно, — говорит Рей, и частично она раздражена, что он так беспокоится, но еще больше она взволнована и вибрирует от значимости происходящего. — Эй, — она тянет его за руки, пока он не встаёт к ней лицом, а потом тянется поиграть с его волосами. — Я не хочу с ним тусоваться, — заверяет его она. Бен вздыхает, расслабляясь от её прикосновений. Он кивает и позволяет ей немного себя успокоить, прежде чем они вернутся, чтобы встретиться за ужином с Леей и Ханом. Рей снова и снова прокручивает в голове всю эту сцену. Может, он просто переживает о её безопасности? Или это было что-то другое? Она не знает.~
Они проводят две недели во французском пригороде; ещё один домик, ещё один повар, но на этот раз никакого пляжа. Вместо этого Бен и Рей катаются на одинаковых великах по лугам, склонам холмов и грунтовым дорогам неподалёку от ферм. Они глазеют на лошадей и овец, крадут из погреба бутылки с вином и, хохоча, опустошают их в полях с высокой травой. Рей никогда в жизни так часто не выпивала; из-за этого дни кажутся красочными, свободными и славными. Из-за этого Бен держит её за руку и катает на спине. Он часто прикасается к ней. Как-то раз, когда они под большим деревом потягивают вино из бутылки и смотрят на облака вдалеке, Рей вздыхает и прислоняется к Бену. — Жаль, что мы не можем остаться здесь навечно. — Это несбыточная мечта, — качая головой, отвечает он. Рей бросает на него взгляд. — Тебе бы не хотелось? — спрашивает она. — Не суть важно. Жизнь заключается не в том, чего хочу я. — Но мы могли бы сбежать и жить в деревне, воровать вино и хлеб. Бен смеётся, качая головой. — Господи, тебе бы это не понравилось. Ты же никогда не жила без кредитки. Рей хочет возразить, но не может этого сделать. Она никогда не жила в мире, где просто не могла позволить себе то, в чём нуждалась, чего желала. Ну-у. В основном. Она смотрит на Бена. Он более загорелый, чем обычно, хотя волосы и глаза всё ещё резко выделяются на фоне его кожи. Ей хочется опрокинуть его на спину и лечь на него сверху. Она моргает, глядя на свои руки, и делает очередной глоток из бутылки. — А может и понравилось бы, — говорит Рей, и голос её звучит немного плаксиво даже для её собственных ушей. — Если бы ты был со мной. Бен смотрит на неё и выражение его лица смягчается. — Может, в следующей жизни. Рей понятия не имеет, что это значит, но его слова, тёмные и неприятные, оседают у неё внутри.~
Оставшийся кусочек путешествия они проводят в самом Париже. Бен и Рей получают свой собственный гостиничный номер с двумя двуспальными кроватями и гостиной, ванной комнатой, кухней и балконом. Их номер похож на крошечную квартирку. С балкона открывается вид на город, и им видна даже Эйфелева башня. Дикость какая. Рано утром они варят кофе и с балкона наблюдают за восходом солнца, а потом бегают. Бегать по Парижу на рассвете потрясающе. Наблюдать, как город оживает у них под ногами — опьяняюще. Последний вечер, который они проводят в Европе — торжественный. На самом деле никто не желает уезжать, возвращаться к реальной жизни, и меньше всего этого хочет Рей. Они ужинают в малоосвещённом ресторане, где каждому подают вино, и Лея заказывает еду для всех. Она просит каждого по очереди рассказать о своей любимой части поездки. — Мне понравились каналы в Венеции, — говорит Лея. Любимым местом Хана оказался пляж в Греции, и он несколько раз повторил, что был бы не против остаться там на целое лето. — Бен бы напрочь сгорел, — давясь смехом, замечает Рей. Бен бросает на неё испепеляющий взгляд, отчего она смеётся ещё громче. — А как насчёт тебя, Рей? — Кажется, мне тоже больше всего понравился пляж, — говорит она, салютуя бокалом в сторону Хана. Лея закатывает глаза. — Бен? — Спрашивает Лея. — Хм, — тянет он, нахмурившись, словно действительно раздумывает. — Тяжеловато, но должен сказать… плавание. Глядя на него, Лея моргает. Давясь смехом, Рей запивает его очередным глотком вина. Лея лишь качает головой, а когда снова заговаривает, то обращается только к Хану.~
Они принимают душ и переодеваются в пижамы, прежде чем выйти на балкон и выкурить косяк, который Бен скрутил из последней дури, купленной в Италии. Когда они возвращаются в номер, Бен оставляет шторы распахнутыми, а балконные двери приоткрытыми; здесь тепло и ветрено, и свет из города проникает сквозь окна в мягких красных и синих тонах. Рей сбрасывает одеяло и поворачивается лицом к Бену. — Тебе правда не грустно уезжать? Он пожимает плечами. — Я скучаю по комбинации из своего ноута и двери, которая запирается, — с ухмылкой на лице отвечает он. — Серьёзно? — смеётся Рей. — Тебе надоела Европа, потому что ты не можешь смотреть порнуху? — Эй, тебе не понять, — возмущается Бен, поворачиваясь на бок лицом к ней. Он до сих пор лежит под одеялом. — У пацанов всё иначе. — Неправда, — отвечает Рей, закатывая глаза так сильно, как только может. — Конечно, правда, да ладно тебе, Рей, ты же не… Ну, знаешь… Да? — Что? Мастурбирую? Смотрю порно? — Рей! — смущённо улыбаясь и закрывая лицо руками, восклицает Бен. — Ну, ты же сам об этом заговорил! — отвечает она, защищаясь, но не желая заминать тему. — Ты правда хочешь знать? Бен опускает руку и глядит на неё. Он резко кивает, и лицо его будто говорит «Ну конечно!». — Ну да, — пожимает она плечами. — И то, и другое. — И что ты смотришь? Рей немного краснеет и пожимает плечами. — Ну, ничего сумасшедшего. Но, знаешь же. Обычные вещи. Одну руку Бен держит под головой, подпирая её, а вторую кладёт поперёк тела, поверх одеяла. Она замечает, как он сжимает эту руку в кулак. Она задается вопросом, не завёл ли его этот разговор. — Типа? — снова спрашивает он. Рей вздыхает. Она не смущается, просто чувствует себя уязвимой. Но Бену она доверяет, и считает, что лучшие друзья делятся друг с другом подобными вещами, может, не так странно говорить о том, как ты делаешь это в одиночку или… Или с другими людьми. Она делает глубокий вдох. — Мне нравится видеть их лица. Для меня не так важно разглядеть члены или то, как они, типа, входят внутрь. Мне нравится, когда люди выглядят так, словно… Словно им действительно хорошо. Так хорошо, что им хочется плакать или кричать. Бен облизывает губы, сгибает и разжимает руку. — Ладно, твоя очередь. Колись. — А мне нравится смотреть, как член проникает внутрь, — без колебаний признаётся он, и голос его становится ниже, чем минуту назад. — Мне нравится смотреть, как девок трахают быстро. — О, — говорит она, потому что не уверена, чего ожидала. — Ты когда-нибудь… ну, знаешь, — говорит он. Но она не знает, и поэтому ждёт, глядя на него выжидающе. — Доводила себя до оргазма? Рей кусает губы, но кивает. Она знает ответ ещё до того, как задаёт вопрос, но ей ужасно хочется его услышать. — А ты? Бен кивает, демонстрируя ей то же самое выражение лица, что и прежде. — Ясно, — говорит она. А потом начинает чувствовать себя неловко, взвинчено и в двух секундах от того, чтобы встать с постели и забраться к Бену под одеяло. — Ну, может, мы делаем это по-разному, потому что я всё ещё предпочитаю Европу строке поиска на «Порнхаб». Бен смеётся, закрывая лицо руками. — О, я тебя обожаю, — сквозь смех произносит он. — Давай спать. Пожалуйста. Смеясь, Рей перекатывается на спину и качает головой. — Конечно, — говорит она, стараясь звучать как можно небрежней. Никогда прежде она не возбуждалась так сильно. Мысль о Бене — о Бене, ласкающем себя, наблюдая, как жёстко трахают какую-то тёлку… Она пытается успокоить своё сердце. Она тоже смотрела подобное, но не ожидала, что Бен так запросто произнесёт это вслух. Рей ждёт, и ждёт, и ждёт. Телек мерцает в темноте. Он работает на низкой громкости, создавая лёгкий фоновый шум, показывает «Сумеречную зону» на французском языке. Бен спит; Рей видит, как его грудь медленно поднимается и опускается. Свернувшись калачиком, он всё ещё лежит к ней лицом. Рей пытается быть тихой, как мышка, скользя рукой в свои шорты. Она укрывается одеялом до самого подбородка, чтобы скрыть то, чем занимается. Она потрогает себя совсем чуть-чуть… Рей вздыхает, касаясь себя пальцами. Она частенько занималась подобным, но рядом с Беном всё иначе. Его нет в её постели и он не чувствует, как она шевелится, поэтому ей просто следует вести себя тихо. Из-за Бена она и без того близка к краю, и проходит всего секунда, прежде чем она кусает кулак, чтобы не вскрикнуть. Она поворачивается к Бену спиной, зарывается лицом в подушку, не желая рисковать, если он откроет глаза и увидит… Она дрожит, приходя в себя, и чувство вины начинает грызть её. Она вдруг пугается, что всё это время он не спал, но это не так. Его веки не подрагивают, а дыхание не прерывается. «Его не настолько взволновал наш разговор, что из-за этого он не смог заснуть», — думает Рей. Пообещав себе, что больше это никогда не повторится, она, расслабленная и сонная, засыпает.