Home, is where I want to be But I guess I'm already there I come home, she lifted up her wings I guess that this must be the place I can't tell one from the other I find you, or you find me? There was a time before we were born If someone asks, this is where I'll be, where I'll be oh! We drift in and out Hey oh! Sing into my mouth Out of all those kinds of people You got a face with a view I'm just an animal looking for a home and Share the same space for a minute or two This Must Be The Place (Naive Melody) — Kishi Bashi
2013
Бен плавает — да с таким напором, что со стороны смотреть больно. Рей не представляет, как это может быть приятно, но однажды ей тоже самое сказали о беге, так что… Бабуля на кухне, заваривает чай, который пахнет скорее ногами, чем едой. — Привет, — говорит Рей, глядя на озеро. — Мы можем поговорить? Ей не удавалось остаться с бабушкой наедине. Ей не удавалось остаться наедине ни с кем в принципе, потому что в последнее время они чаще всего тусовались все вместе. Но сейчас она с бабушкой один на один, и ей не хочется, чтобы Бен это услышал. — Конечно, — бабушка выглядит серьёзной и немного удивлённой. Она прекращает делать то, что делала, и обращает всё своё внимание на Рей. — Я просто хотела спросить… Лея правда обратилась за помощью? Широко распахнув глаза, бабушка вздыхает. — Не думала, что ты хочешь поговорить об этом, — говорит она, многозначительно глядя на Рей. Рей чувствует, как краснеют её щёки и грудь. Ей не хочется говорить ни о чём другом. И даже об этом говорить ей не особо хочется. Она понимает, что бабушка даёт ей выход, открывая для неё дверь. Рей на это не купится. — Она правда сорвалась, и я не… Мне кажется, быть рядом с ней Бену на пользу не пойдёт. Знаю, он не захочет остаться здесь, если мне придётся вернуться, но я… — Тебе нужна свобода от Бена? — бабушка спрашивает мягко, но её слова потрясают Рей. Она в ужасе делает шаг назад. — Я не могу придумать ничего хуже этого. Разлука с ним меня уничтожит, но… бабушка, пожалуйста, я боюсь, что она причинит ему такой вред, который мне уже не исправить. Сглотнув, Падме кивает и вытирает руки. — Она начала посещать психотерапевта. Сейчас она не пьёт. Она… пытается заниматься самоанализом. Я сказала ей, что Бен не вернётся, пока она не согласится на это, и она согласилась от всего сердца. Она вкладывается в работу. Я не представляю, что это значит для Бена или может ли хоть что-то по-настоящему исправить… знаешь, годами наносимые психологические травмы, Рей, и я знаю, что ты думаешь, будто взрослые вокруг тебя прекрасно разбираются во всём, но ты ошибается. Мы всё время боимся за наших детей, за наших внуков. Рей сглатывает, горло её сжимается. Странно вести этот разговор, когда на самом деле речь идет о чём-то другом. — Ну, если это поможет, — начинает Рей, кусая губы. — Я никогда не думала, что кто-то из вас прекрасно разбирается хоть в чём-то. Качая головой, бабушка смеётся. — Ты говоришь прямо как твой отец, — говорит она Рей. Это не то, что она слышит частенько — сравнения между ней и её отцом. Один чёртов разговор вызвал в ней невероятно много чувств. — Послушай, — говорит бабушка. — У меня есть кое-что для тебя. Она роется в ящике стола, достаёт конверт и протягивает его Рей. На нём написано «Американ Экспресс». — Это кредитная карточка на твоё и моё имя. Здесь около двух тысяч долларов. Используй её лишь в экстренных случаях, ладно? Только если не будет иного выхода, — она пожимает плечами, подбирая слова. — Если ты посчитаешь, что самое лучшее — это уехать. Тебе и Бену. В её словах столько смысла, что рука Рей дрожит, когда она берёт конверт. — Спасибо, — отвечает она, и почти ломается, почти говорит: помоги нам, мы глупы и напуганы, и влюблены, пожалуйста, не позволяй им разлучить нас, мы этого не переживём. Вместо этого она обнимает свою бабушку, и они обе тихо плачут, как когда-то во время всего полёта на самолёте, после того как похоронили сына Падме, отца Рей. — А теперь, — говорит бабушка, отстраняясь и одаривая Рей слабой улыбкой. — Почему бы тебе не позвать Бена на ужин?~
Последняя неделя у бабушки в равной степени напряжённая и безмятежная. Рей вспоминает, как много лет назад Бен говорил ей, что очень хотел бы остаться с ней там навсегда. Рей думает, что бабушка разрешила бы им остаться теперь, если бы они попросили. Но бабушке наверняка известно, что происходит между ней и Беном, и Рей не готова разбираться с этим. Эгоистично, но она понимает, что у них будет больше свободы, как только они вернутся домой. Лея никогда не обращала на них достаточно внимания. Хотя, может быть, и это теперь изменится… И это же хорошо… верно? Рей потирает виски. Рядом с ней на диване Бен наклоняется ближе. — Всё хорошо? — Да, просто голова болит. — Нервничаешь из-за возвращения домой? — Ужасно. — Я тоже. — Дети, всё будет в порядке. Я думаю, что это важно — вернуться и посмотреть правде в глаза, поговорить. Быть откровенными. Голова у Рей начинает болеть ещё сильнее. Они улетают завтра рано утром, и она разрывается между желанием ещё немножко насладиться миром, который принесло это лето, и желанием подготовиться как к собственной незамедлительной реакции на Лею, так и с тем, с чем им с Беном придётся столкнуться, начав выпускной год в качестве тайной парочки. Это одновременно вызывает у неё трепет и ужас. Чтобы не показывать своё мрачное настроение, она остаётся внизу достаточно долго, и только потом крепко обнимает бабушку и уходит к себе. Через несколько минут она слышит, как Бен поднимается по лестнице, но он не заходит к ней комнату: Рей думает, что бабушка, наверное, идёт следом за ним, поэтому она закрывает глаза и ждёт, но спустя несколько минут крепко засыпает.~
Они уезжают из аэропорта на такси, прижавшись друг к другу на заднем сиденье. Рейс был коротким и очень ранним, ещё даже девяти утра нет. Бен обнимает Рей, и, обнимая Бена в ответ, она растворяется в нём, благодарная за час тишины на заднем сиденье этой машины. Она играет с его волосами, а он нежно целует её. — Бабушка дала мне… Нам… Кредитную карточку, — глаза Бена становятся немного шире. — Не уверена, потому ли это, что она беспокоится из-за Леи, или… Сам знаешь, — Бен кивает. — Она в курсе, но не думаю, что она уверена на все сто, или, может, ей просто не хочется с этим разбираться. Не знаю. — Она точно в курсе. Думаю, она просто хотела, чтобы я — или мы — признались ей. Она хотела, чтобы мы ей доверились. Но… — Ага, ни за что. Похоже на ловушку. Рей кивает, переплетая их пальцы. Бен смотрит на водителя, потом снова на Рей. Его голос становится тише. — Так что, с новыми правилами всё ясно? — Ничего такого ночью, или пока кто-то дома, или в общественных местах. И в бассейне тоже, — она бросает на него быстрый взгляд. — Школьные правила? — Не садиться рядом друг с другом в столовке, хотя бы раз в неделю обязательно говорить о ком-то во всеуслышание. Не таращиться на занятиях, и вообще в принципе. — Бен краснеет, потому что знает: это у него получается хуже всего. — Я работаю над этим. — Запишемся на разные факультативы, чем меньше у нас занятий, тем лучше, — говорит Рей. Бен кивает. — Было бы здорово качаться вместе, — грустно говорит она. — Всё равно тебе следует заниматься фотографией, получается у тебя потрясающе. — Ты что, серьёзно? Наличие подписчиков в Инстаграм не делает меня фотографом, знаешь ли. — Ещё как делает. У тебя лайков в три раза больше, чем у меня. — Рей пожимает плечами, но комплиментом наслаждается, и Бен видит это; он наклоняется и шепчет ей на ухо. — Ты такая талантливая, полна перспектив, следующая Энни Лейбовиц. Рей замахивается на Бена, но тот хватает её за запястье и притягивает к себе для поцелуя. Она прижимается к нему, чувствуя, как его губы целеустремлённо двигаются по её губам, демонстрируя ей свою любовь в каждом поцелуе. В нескольких километрах от дома они прекращают целоваться, хотя простая близость не может быть опасной в данном конкретном случае. Но напряжение и страх становятся реальными, и поэтому оставшуюся дорогу до дома они просто держатся за руки.~
Лея… ведёт себя мило. Слишком мило. Она очень долго обнимает Бена, так долго, что Хан строит Рей рожицу, как бы говоря: «видишь, теперь всё лучше». Рей в этом совсем не убеждена, но она видит, как материнская любовь растапливает что-то внутри Бена, его глаза горят и светятся, когда Лея его отпускает. И это бесит Рей едва ли не больше. Лея обнимает и Рей тоже, и шепчет ей на ухо: — Прости меня. Рей просто обнимает её чуть крепче. Она не уверена, что прощает Лею, во всяком случае, пока. Она готовилась к худшему, и теперь, когда всё стало только лучше, она не представляет, как себя вести. — Я так рада, что вы дома, дети! Хотела бы я остаться, но у меня встреча в городе. Вам же нужно закупиться к школе. Если я дам вам кредитную карточку, вы справитесь? — Конечно, — небрежно отвечает Бен. Рей так привыкла к бабушке, которая, словно ястреб, наблюдает за ними, что сама мысль о том, что им позволено выходить на улицу самостоятельно, настолько, насколько им захочется… Необходимость вернуться домой теперь радует Рей чуточку больше. Хан достает из холодильника газировку и говорит им, что будет в гараже. А потом оба взрослых расходятся кто куда. Всё это настолько запросто, что Бен и Рей в течение целой минуты просто пялятся друг на друга. — Ну, — говорит Бен, слегка пожимая плечами. — Я пойду переоденусь, а потом… Мы пойдём… по магазинам. — По магазинам, — соглашается Бен, стараясь не рассмеяться. Рей фыркает, а потом убегает наверх, чтобы отнести свою спортивную сумку к себе в комнату. Вещи свои они разберут попозже, а пока она натягивает чистые шорты и футболку. Потом Рей берёт ключи от машины и кредитную карточку, и они уезжают. Только они вдвоём. Это всё слегка сюрреалистично. — Хочу трахнуть тебя прямо сейчас, — говорит Бен, как только они выезжают на главную дорогу. — Где? — Можем остановиться где-нибудь… Если хочешь. — Поехали в каньон Конехо, там есть один сгоревший дом. — Прекрасно. Десять лет назад Каньон Конехо пострадал от крупного лесного пожара, и большую его часть так и не восстановили. Иногда они лазили по развалинам домов, от которых остались лишь камень, гранит и металл, а всё остальное заросло деревьями и дикими растениями, выросшими среди разрушенных половиц. Рей едет быстро, она гонит вниз по шоссе и вверх к каньону Конехо. Свернув на дорогу поменьше, они вынуждены объехать хлипкий металлический забор, въезжая в грязюку. Машинам здесь не рады, обычно приходится парковаться и оставшуюся часть дороги идти пешком. Они паркуются возле того, что когда-то было впечатляющим домом. Теперь у него нет стен, большей части крыши. Только каркас до сих пор стоит на месте, а ещё лестница, балки и кухонные стойки. Вокруг чисто, хотя дом разбирали снова и снова, но дождь смыл весь мусор, оставив несколько пивных банок, парочку окурков — свидетельства вечеринки, прошедшей здесь не так давно. — Надолго задерживаться нельзя, — предупреждает она его. — Мы должны вернуться с вещами для школы. — Расслабься, на часах ещё одиннадцати нету, им пофиг… Они не бабушка. Глядя на Рей потемневшими глазами, Бен загоняет её в комнату, которая прежде была кухней. — А если кто-нибудь нагрянет? — Мы услышим, — отвечает он, но она не уверена, что это правда. Не уверена, что её это волнует. Бен целует её, и всё остальное перестаёт иметь значение. Сердце в её груди бьётся невероятно быстро. Вдруг его руки оказываются на ней, и он приподнимает её. Она удивлённо восклицает, когда он переносит её на несколько шагов вперёд и сажает на кухонную стойку. — Можно, я тебя попробую? Пожалуйста? Рей не в силах сказать и слова, поэтому просто кивает. Бен стягивает с неё шорты, и она помогает ему, после чего он кладёт их в сторону вместе с нижним бельём. Опустившись на колени, Бен тянет её к краю столешницы. Рей приходится схватиться за гранитный край, когда Бен принимается её лизать. Это странно, но дико приятно. Она пододвигается на пару сантиметров ближе к нему. Прижимаясь к ней, Бен приоткрывает губы и накрывает киску полностью, толкаясь языком внутрь неё. Он словно целуется с её киской, ласкает её языком, и это приятно, странно, но жарко, нежно и щекотно. Затем он двигается выше, к самому клитору, и начинает посасывать его, и она кричит, с опозданием закрывая рот ладошкой. Бен ухмыляется ей в киску — она это чувствует. Продолжая посасывать клитор, он использует свои пальцы, скользя ими внутрь неё и сгибая их так, как ей нравится. Рей ничего не может с этим поделать: она хнычет и скулит, пока он продолжает ласкать её; этим тёплым летним утром воздух наполняют хлюпающие и влажные звуки. Она пытается прислушаться к звукам шагов, голосов… Ей интересно, что бы случилось, найди их кто-то вот так, занимающихся этим… Раздаётся пение птиц, лёгкий ветерок сдувает с деревьев цветы, и Рей хватает своего кузена за волосы и притягивает его ближе к себе, когда оргазм накрывает её с головой. — Б… Бен, — хнычет она. Удерживая её за бедро, он тянет её ближе к себе, продолжая жёстко трахать её пальцами. Она кричит, теряясь в ощущениях, и чувствует, что намокает ещё сильнее, изливаясь ему в рот. Рей толкает его в плечо, и он облизывает её в последний раз, прежде чем отстраниться и резко приспустить штаны. Забравшись на стойку рядом с ней, Бен прижимает Рей к себе, и она смеётся, невероятно счастливая и измотанная. Пристроившись, Бен скользит в неё без труда; она влажная настолько, что, вероятно, растеклась по столешнице лужицей. При мысли об этом она трепещет. Войдя в неё до конца, он издаёт низкий, грубый стон. — Идеально, — шепчет он. — Само совершенство. Ты создана для меня. От его слов Рей едва не кончает снова; в его словах столько значимости. Плоть от плоти моей, кровь от крови моей. Рождённые из одной и той же звёздной частички, произошедшие из одной и той же истории. — Да, — отвечает она. — Только для тебя. Бен начинает трахать её быстрее, и этот угол хорош, лучше, чем когда она была сверху. Толкаясь в неё, он стонет, а она касается его лица, целует его, пока он, вспотевший, дрожит над ней. Приподняв её колено, он снова стонет, достав до чего-то глубоко внутри неё. — Блять, блять, — частит Бен. — Совершенная киска, Рей. Как же ты хороша, родная, только взгляни на себя. — Бен! — скулит она. Как же ей хорошо. Резко выйдя из неё, Бен встаёт на колени и начинает дрочить. Спустя секунду он кончает ей на бедро. Едва переведя дыхание, он наклоняется и слизывает собственную сперму с её ноги, и клитор Рей пульсирует, и через мгновение его рот снова на ней, и это всё, что ей нужно — она кончает во второй раз, дёргаясь подо ртом своего кузена. Задыхаясь, он падает на неё и беспорядочно целует. На его губах она чувствует вкус их общего наслаждения, и от одного этого ей хочется повторить. Но время и физиология вводят мораторий на данный момент. Тихонько посмеиваясь, они оба натягивают шорты, опьянённые сексом и друг другом. На обратном пути к машине Бен лениво целует её и предлагает сесть за руль вместо неё. Рей ему позволяет. Она забивает небольшую трубку травкой, и они передают её туда-сюда, пока не выезжают на шоссе и не убирают её с глаз долой. А потом они действительно идут по магазинам.