Underneath the cotton sun The freedom we had just begun Sweeter than the finest rum With my Angeline A home with every kind of tree Built it without anything Life is like a peach in cream With my Angeline Angeline — Kishi Bashi
2015
В Майами не бывает холодно. Бен плавает каждый день, а Рей лежит и греется на солнышке. Их многоквартирный дом называется «Монро», и он весь выкрашен в розовый и бирюзовый, но краска уже выцвела, местами поблекла. Здание выстроено вокруг бассейна во внутреннем дворике, по границам растут пальмы, создавая ощущение крошечных, пахнущих хлоркой джунглей. Даже в декабре здесь достаточно тепло, чтобы провести весь субботний день у бассейна. Разумеется, они делят его с Джорджиной, своей пожилой соседкой, у которой кожа такая же плотная и загорелая, как шкура, и с Марвином, который разговаривает сам с собой по-испански больше, чем с ними по-английски. Бен плавает кругами, а потом тянет и Рей в прохладную воду. Этого достаточно, чтобы она задрожала. Когда Бен целует её, его губы на вкус словно вода из бассейна и сахар, и Рей теряется в нём, пока не слышит, как захлопывается калитка. — Эй, голубки, а ну-ка завязывайте! — раздаётся голос. Рей смеётся Бену в губы и смотрит на их общего друга — Кассиана. Его девушка Джин стоит прямо за ним и улыбается. — А вы, ребята, не хотите немного поплавать? — Спрашивает Бен, обнимая Рей за плечи и утягивая её вслед за собой к краю бассейна. Уже достаточно темно, чтобы на пальмах зажглись лампочки — белые, словно соль. Небо над ними розовое, потемневшее до цвета кровоподтёка. — Не-е-е, — отвечает Джин. — Я принесла вкусняшки. Бен и Рей вылезают из бассейна, заворачиваются в потёртые пляжные полотенца и поднимаются по ржавым металлическим ступенькам к себе в квартиру. Они живут во Флориде уже полтора года и успели обзавестись собственными вещами. Через неделю после их переезда Рей устроилась работать в кофейне, а Бен начал обслуживать столики в ресторане. Привыкание к постоянной работе — это странно, но неплохо. Есть в этом какая-то рутина, в семейной жизни. Бен просыпается первым, почти каждый день перед рассветом, и отправляется на работу в закусочную на соседней улице, как раз когда начинает всходить солнце. Рей работает в утренний час пик в местном кафе. В большинстве случаев они оба заканчивают к часу дня, но в первый год оба чаще всего работали в две смены, откладывая каждый лишний доллар, который удавалось заработать. Теперь они несколько раз в неделю посещают дневные занятия в местном колледже. Бен больше не говорит о желании заниматься плаванием профессионально. Рей знает, что шанс на это с каждым днём становится всё меньше. Ей кажется, что, возможно, Бен считает это причинно-следственной связью. Очередной вещью, украденной Леей. Но внутри их квартиры — святилище, место, к которому Лея никогда не прикасалась. Они искали большую часть своей мебели без спешки: металлический кофейный столик, деревянный обеденный стол и несколько разных стульев, которые Рей выкрасила в одинаковый ярко-красный цвет. Вдоль стен развешаны фонарики и шарфики, открытки и старые фотографии, купленные в винтажных магазинчиках. Они откопали старые рамки и вставили в них несколько дорожных карт. В центре гостиной лежит яркий цветастый коврик. Их диван из секонд-хенда, тёмно-синий, с кучей разномастных подушек, и очень, очень мягкий. Но не такой мягкий, как их кровать. Их кровать. Кровать, которую они купили, два месяца подряд экономя деньги, пока спали, свернувшись калачиком на диване, каждый божий день кушая сплошную лапшу и рис. Прошло несколько месяцев, прежде чем Рей поняла, что это не просто квартира, а настоящий дом. Они познакомились с Касом и Джин через несколько месяцев после переезда, когда Кас начал работать с Беном. Это были первые люди, которые познакомились с Беном и Рей как с парой, а не как с кузенами. Джин лезет в свою сумку и достаёт две бутылки шампанского, а Рей натягивает большую чистую футболку и бросается за посылкой с Амазона, которая пришла накануне. У окна стоит голая рождественская ёлка. — Так, я купила новые гирлянды, потому что в прошлом году у нас были сломанные. Но есть ещё старые украшения, и я купила парочку новых. — Отлично, я помогу тебе их распаковать. Девочки садятся и начинают осторожно разворачивать украшения для ёлки. В прошлом году игрушки для ёлки Рей покупала в спешке, отчаянно пытаясь создать свои собственные традиции, отчаянно пытаясь унять тоску, вызванную Рождеством. Бабушка Пэдди прилетела, чтобы провести праздник с ними. Лея даже не позвонила. В этом году приближение Рождества ощущается не так болезненно по нескольким причинам. По большей части теперь Рей чувствует себя здесь как дома. Рей в одной лишь футболке и бикини, и она сидит на полу и смотрит на крошечных керамических и оловянных зверюшек. Ей хочется, чтобы ёлка походила на джунгли. Бен и Кас приносят им по бокалу шампанского, а потом все вместе начинают оборачивать гирлянды вокруг ёлки. Из портативной колонки раздаются рождественские песни Суфьяна Стивенса. Бен берёт Рей за руку, и она поворачивается к нему и кладёт ладони ему на грудь. Он целует её в губы, а затем в шею, прежде чем отправиться на кухню за закусками, которые Рей купила чуть раньше. — Так твоя бабушка приедет, Рей? — понизив голос, спрашивает Джин. Их друзья не знают о них всей правды, но в такой дали от дома не так уж трудно её скрывать. Падме — бабушка Рей. Лея — мама Бена. Рей и Бен знакомы очень, очень давно. Возлюбленные ещё со школы. Ну, как-то так. — Да, она приедет завтра. — А от матери Бена новости есть? — Отец звонил ему несколько раз. Но от неё ни слова. — Наверное, это и к лучшему. Рей думает о Лее, с губ грозит сорваться слово «мать». — Я тоже так думаю, — вместо этого говорит она. Бен возвращается с сыром, салями и целой бутылкой шампанского, и они снова поднимают тосты, опустошают свои бокалы и снова наполняют их. Совсем скоро Рей теряется в смехе.~
Через несколько часов их друзья уезжают, обещая написать, пока будут отмечать Рождество у родителей Каса в Джорджии, и потом всё вокруг погружается в тишину. Комната освещена лишь светом от рождественской ёлки, переливающимся от розового к зелёному и голубому. — Ну, привет, — с улыбкой говорит Бен, а затем поднимает Рей на руки и несёт её в спальню, в их кровать. Их одежда скомкана на полу, на комоде стоят фотографии обоих в младенческом возрасте, в детском и в подростковом, прошлое и будущее вперемешку. Свет из внутреннего дворика и бассейна вместе с лёгким ветерком просачивается сквозь прозрачные занавески. Бен накрывает её тело своим. Рей едва одета, поэтому он просто стягивает с неё бикини, целуя её в шею. Но ей хочется ощущать его целиком, поэтому она стягивает с него футболку, пока он приспускает с себя плавки. Ему не приходится слишком стараться, к тому времени, когда он пристраивается, Рей уже готова. Покусывая её покрытое хлопком плечо, Бен скользит в неё полностью. — Чёрт, — выдыхает он, и они оба вздыхают. Но Рей просто необходима обжигающая растяжка, поэтому она шепчет: — Я готова. Бен заводит её ногу повыше и выходит из неё почти полностью, а затем начинает её трахать, вламывается в неё под совершенно правильным углом — подобное становится возможным лишь со временем, благодаря терпению и разговорам. Рей не в силах сдержать слёз, которые начинают капать из глаз, пока он трахает её быстро. Она позволяет ему лишать себя воздуха снова и снова, пока у неё не начинает кружиться голова и она не вскрикивает ему в губы. Он совсем не торопится и, несмотря на темп толчков, не устаёт и не забывается — всё благодаря опыту — и следует указаниям её тела. Когда она напрягается и закрывает глаза, он замедляется, стоит ей сжать его плечи, он снова начинает ускоряться, когда она всхлипывает, он целует её, лишая дыхания снова, пока она не начинает сжиматься на нём, задыхаясь и мощно кончая. Она понимает, что Бен и сам уже на грани, когда он начинает касаться клитора, подгоняя её к краю в последний раз. Кончая, он смотрит на неё и задыхается её именем, а его глаза становятся яркими и влажными. Рей целует его, пока Бен пытается отдышаться, и он скатывается с неё, а затем притягивает ближе к себе. Она проводит пальцами по его волосам, и он дрожит. Через несколько минут он снимает с неё футболку и бикини, и целует отметины, оставленные им же на её коже. Рей засыпает в постели рядом с Беном, а утром просыпается рядом с ним же.~
Совсем скоро приедет бабушка, а Бен и Рей сидят на диване, уставившись на мобильный телефон Бена. — Мне просто кажется, что если бы вы, ребята, решили приехать, она была бы счастлива. Голос, доносящийся из динамика, принадлежит Хану. Рей берёт Бена за руку. Она чувствует, как её дядя отчаянно пытается всё исправить, пытается унять боль. Но сама Лея позвонить не может. Сама Лея не может извиниться. Она не пригласила их домой на Рождество, и приглашение Хана звучит скорее как призыв сделать первый шаг и просто заявиться к ним на порог в надежде, что момент будет подходящий. Этого никогда не случится. Рей смотрит на Бена, и у них обоих в глазах стоят слёзы. — Спасибо, пап, — говорит Бен, — но мы хотим провести Рождество здесь, вдвоём. На мгновение воцаряется молчание, а потом: — Ладно, тогда, может, в следующем году. — Да, может, — говорит Бен. — Нам… э-э… пора идти. Рей передаёт привет. Рей держит Бена за руку до тех пор, пока звонок не заканчивается, и тогда они оба выдыхают. — Я пока не хочу возвращаться, — говорит он ей. — Понимаю, я тоже. — Может быть, когда-нибудь, но… — Знаю, — она наклоняется к нему и целует его, и продолжает целовать до тех пор, пока он не расслабляется. Они не произносят этого: но, может, и нет. Когда раздаётся звонок в дверь, они как раз заканчивают убирать посуду и складывать запасные одеяла, и Рей уверена, что в квартире всё выглядит настолько хорошо, насколько это возможно. Она улыбается Бену, пока они открывают дверь, приветствуя бабушку Пэдди у себя дома. Рей требуется минутка, потому что она невероятно благодарна за ту семью, которая у неё есть, ведь это именно та семья, которую она выбрала сама.