Расхитительница гробниц

***

      Вся комната смрадила тусклым хмурым светом древней ржавой лампы, которую Ло купил, кажется, будучи ещё маленьким пареньком-пиратом. Она светила еле-еле, то и дело мигая и прерывая свою работу, даря особое напряжение в глазах, при котором любой доктор бы сказал: «вы портите себе глаза». Однако Трафальгар и сам был врачом, и ему было абсолютно плевать на то, что будет с его зрением, когда во всём теле чувствовалась сладкая нега от привычной прохлады медицинского кабинета.       Хотя иногда всё же хотелось впустить в эту белую комнату хоть чуточку тепла, открыв железную дверь и выключив охладительную технику. Но отчего-то сейчас, сидя на устойчивом стуле с колёсиками, Ло не мог и пальцем шевельнуть.       На плечи словно навалилось нечто тяжёлое, что не отпускает его от мыслей о сне. Таком спокойном, умиротворённом, каким забываются младенцы в объятиях матери. Из-под опущенных век немели серые глаза, становились молчаливыми и бесчувственными, точно у мертвеца. Парень тяжело вздохнул и лениво положил руки на живот, скрещивая пальцы в замок. За дверью послышалось яркое и безумное, нелепое восклицание знакомого женского голоса.       Голоса Рин. На данный момент его пациентки. Так брюнет оправдывал нежелание отпускать то изящное существо, так полюбившееся его глазам. Эти угловатые изгибы и холодные огненного цвета глаза, смотревшие на мир словно через призму льда. Однако, вопреки взгляду, девушка была наивна, будто ребёнок, и невероятно горяча в порывах гнева.       Она громко говорила, жестикулировала, а алые губы так и полыхали эмоциями, когда она в очередной раз рассказывала какую-то нелепую историю, произошедшую с ней. И Ло уже не представлял своих будней, рутинной работы, чтения, без звонкого голоса красноволосой девушки. Не представлял своего кабинета без её запаха. Но Трафальгар не признавал, что стал зависим от неё.       Не признавал, что ему нравилось проводить с ней время, постоянно играя роль раздражённого капитана судна, к которому Рин навязалась сама. Он просто не хотел говорить даже в мыслях, что каждый вечер он заставляет её приходить к нему не для лечения её больного желудка, а потому, что ему хочется услышать сладкий голос.       Рин была таким странным существом. Нет, он встречал таких же, даже лучше, девушек, он спал с ними, получал любовь, на которую не отвечал, но отчего-то красноволосая бестия полюбилось ему сильнее всех. Словно яркий и неукротимый огонь. Или, возможно, дело было в том, что она его не любила. От слова совсем. Даже не смотрела, а слова вырывались глупые, и сразу понималось — она сказала это только ради того, чтобы развеять напряжённую тишину. И это цепляло.       И её наигранный смех. Лицемерие. Лицемерие и наивность. Ло усмехнулся. Две несовместимые черты, которые она совмещала в себе. Но всё же она делилась искреннем восторгом, сверкала хитростью и умом, сверкала в его восхищённом, что Хирург умело скрывал за холодом, взгляде.       И так хотелось сделать то хрупкое, тощее, дистрофичное тело своим. Руки дрожали при любом прикосновении, а в помещении температура перескакивала чуть выше средней температуры Алабасты.       И как-то так совершенно неожиданно, негаданно и, как ему казалось, случайно… доверие взыграло к ней так же сильно, как и любовь. Сравнялось с чувством врачебного долга. Однако Ло не был шестнадцатилетним мальчиком, и даже полюбив, не упускал её из виду, наблюдал краем глаза, подозревал в обмане. Так ему хотелось думать, однако все самоубеждения, которые рациональный мозг, словно ядовитую ртуть, распределял по всем телу и сознанию, рухнули от одного лишь действия.       Тогда, когда она попросила. Сказала, что хочет уйти и забрать своё сердце назад. Трафальгар осознал, что сделал лишь по прошествии нескольких секунд после того, как холодные ручки с костлявыми пальцами вставили Его жизненный мотор в свою, не Его, грудную клетку. И он почувствовал, как чужие рёбра, словно клетка, заперли его сердце. А в алых, как спелое яблоко, глазах он увидел безграничное доверие, заменившее злобу. Если быть честным с собой, то пират признавался в мыслях, что растерялся под её гневным взглядом.       Как будто являлся её дражайшим мужем, вернувшимся домой позже обычного. Это могло бы его умилить, если бы в груди сейчас не было дыры, а чужое сердце всё ещё не билось перед ним на столе. Он знал, что делать. Знал, как провернуть всё без лишних вопросов — во время операции по лечению «язвы». Пока девушка находилась бы без сознания, он мог заменить своё сердце на её. И заменит.       Ло вновь, кажется, в двадцатый раз за последний час, посмотрел на рентген, который ясно показывал названную язву. И кто же мог подумать, что кто-то способен додуматься до Такого.       А недавно, буквально три дня назад, когда субмарина пересекла Риверс Майнтин и вошла на Гранд Лайн, ситуация с болезнью Рин осложнилась. То, что было вшито в желудок, начало двигаться от сильного удара и рвать швы. Если срочно не провести операцию, всё может усложниться. Девушку часто мучали боли, Трафальгар это видел, но она молчала. К тому же медикаменты были на исходе, и для операции их совершенно точно не хватало.       Парень в очередной раз проговорил в мыслях то, что ему придётся оббегать весь остров в поисках аптеки, а, возможно, обокрасть больницу. И выдохнул, тут же напрягшись, когда дверь внезапно скрипнула и после скользнувшего внутрь света к нему вышла красноволосая девушка. Трафальгар чертыхнулся и одним резким движением схватил сердце девушки, лежащее на столе, пряча его между своим бедром и ручкой кресла. Парень пододвинулся ближе Напряжение чуть сковало тело, но Ло был отменным актером, и прежнее расслабление сыграть ему не составило труда.       — Ещё рано, — заметил Ло и вальяжно ухмыльнулся: — неужели так полюбился мой кабинет?       Рин хмыкнула, поджав губы. Однако вскоре её лицо расцвело чуть заметным румянцем — она выглядела довольной жизнью.       — Я… хотела спросить, — неуверенно начала она, чем заставила Трафальгара проявить лёгкий интерес. Обычно девушка была довольно саркастичной, а сейчас, смотря на неё, парень не мог уловить даже частички той иронии, с которой она любила говорить. — Вернее сказать. Мне надо в книжный магазин.       — Хм, говори конкретнее, — с издёвкой в голосе поддел красноволосую Ло.       Он видел, как она мялась, но он знал, как никто другой, что никакого дискомфорта охотница за сокровищами не испытывает. Она вновь пытается скрыться за маской обмана, применяя свою воистину дьявольскую хитрость. Будь Хирург смерти хоть немного глупее, обязательно бы повёлся на этот робкий свет глаз и неуверенное переминание с одной тонкой ножки на другую.       Однако, как мужчина, Ло видел в этом нечто притягательное, свойственное лишь Рин и больше никому.       — Я хочу выйти на следующем острове… Ло-сан, я ведь могу… вы сами говорили, — чуть мило промямлила она, сверкнув алым лисьим блеском в глазах, а у Трафальгара дрогнула бровь.       И он мог сказать, что не доверяет ей, однако в голове так некстати промелькнули его собственные слова, которые он сказал ей, совершенно не подумав. За них ведь надо отвечать, да? Вот и сейчас пират понял, что пришло время расплаты. Ему и не хотелось выпускать женщину со своим сердцем у неё в груди.       — Только в сопровождении Бепо и Шачи, — холодно ответил он, надеясь, что эти двое не подведут. — И постарайся не вляпаться в проблемы и не сбежать.       Его взгляд наигранно мазнул по всей фигуре. И в какой-то момент ему захотелось избавиться от этой проблемы поскорее, провести операцию и отпустить её в свободное плаванье, забыв насовсем. Вспоминая лишь при прочтении газет об очередной разграбленной гробнице.       — Ну уж спасибо, что верите в меня, доктор, — пробурчала она, разворачиваясь к двери. — Кстати, обед готов. …       Рин с замиранием сердца смотрела на людей на пристани, она не могла вспомнить, когда в последний раз видела хоть кого-то, кроме полюбившейся (она это таки признала) ей командой пиратов. С людьми, которые проявляли к ней действительно странно-большую заботу, словно к товарищу. Она сжала руку у спокойно бьющегося сердца, в который раз поражаясь его безразличию, и глубоко вздохнула.       Люди Гранд Лайна, вопреки ожиданиям, были обычными. Обычным были и порт, и растительность, и дома — всё. Даже как-то обидно стало, но Д-Оро была даже рада такому раскладу дел. Ведь всё это напоминало ей о доме.       — Неужели вам так хочется сойти на землю? — Рин вздрогнула, услышав тихий голос подошедшего к ней мужчины. — Лео.       Рин перевела на него взгляд, отмечая в очередной раз, что он был тем редким случаем, не имевшим шляпы на этой субмарине. Высокий. У него была смуглая кожа и на удивление жёлтые, как блики в воде, волосы, повязанные белой тряпкой, скрученной в жгут. Девушка помнила, что он довольно часто помогал Иикаку с готовкой. А к самой красноволосой пират относился снисходительно, но почти не контактировал.       С ней вообще мало кто общался из команды, как Иикаку, Бепо или Пенгвин. У тех была своя идея по сватанью девушки на их капитане. Они думали, что это незаметно, но Рин давно раскусила клуб навязчивых купидонов, и постоянно в уме всплывали случайные толчки в сторону Ло, попытки разговорить их между собой и вечные «кажется-мне-надо-идти», чтобы оставить девушку и парня наедине. Д-Оро вдохнула полной грудью:       — Да, земля такая привлекательная! В море скучно… хоть оно и является связью между мной и приключениями, — с улыбкой поведала свою позицию красноволосая. — В море нет истории… в море есть лишь настоящее.       — А разве можно жить историей? — спросил мужчина вновь, на что Рин лишь загадочно улыбнулась и перемахнула через белую железную ограду, которая сдерживала порыв девушки сорваться, наконец, вниз.       Пират чуть было не кинулся за ней, но красноволосая вмиг очутилась внизу, а её волосы водопадом свалились вниз на плечи.       — Беепо-сааан! Пингвин-сааан! — прокричала она, сложив руки рупором у рта. — Давайте быстрей!       Д-Оро торопилась уйти, затеряться в толпе. План уже давно созрел в её голове, и она ждала лишь прекрасного момента, чтобы убраться подальше от субмарины без знака. Его не было, ведь судно новое. Атсуши оправдывался, что не успел нанести его из-за проблем с Дозором, вытеснившим их с острова, где и была создана подводная лодка.       — Эй, сегодня день Влюблённых… Ты пойдёшь? — краем уха уловила Рин, чуть поворачиваясь в сторону девушек в забавных шляпках с сердечками.       — Нет, мы поссорились с любимым… — пролепетала одна из них, прикрывая рот игривой рукой. — Да и слишком много людей будет толпиться, уже сейчас и куча. Не хочу быть частью этого стада.       «Сегодня праздник… удачно, — хмыкнула в мыслях Д-Оро и упёрла руки в бока. — Слишком удачно. Сама судьба помогает мне уйти от них!».       Она благотворительно улыбнулась, наблюдая, как на землю с таким же радостным вздохом спустились её сопровождающие. Атсуши кинул им в спины просьбу следить за проблемой бдительней, не упускать из виду, на что Рин не сдержалась и мнительно показала язык. …       Алые глаза сверкали любопытством, а девушка то и дело отвлекалась то на одну лавку с сувенирами, то на другую, получая массу комплиментов. Бепо и Пенгвин, которые должны были приглядывать за Рин, не говорили ни слова, так же бросаясь, как дети от одного продавца сладостей к другому. Им просто не приходило в голову, что девушка способна сбежать.       А Д-Оро, петляя между толпой, с раздражением оглядывалась на неотстающих ни на шаг парней. Она пыталась затеряться среди людей, но ничего не выходило. Она винила в этом свои красные волосы, которые в тайне искренне презирала, желая избавиться от них, и свою забывчивость. Хотела же надеть бандану, даже приготовила. Но желание почувствовать свободу пересилило извечно рациональный ум и придало конечностям ненужную спешку!       «Избавиться! Точно, — девушка оглянулась по сторонам. — Должно же быть среди этих безделушек что-то типа шапки… почему я сразу не подумала?»       Рин метала взгляды по коротким домам, ряды которых напоминали лабиринт. Даже хуже. Ни единого переулка, куда можно было бы мгновенно свернуть.       — Рин-сан, подождите, — донеслось до слуха красноволосой позади, но она только ускорилась. — Чёрт, раздвиньтесь!       Шачи пытался протиснуться, раздвигая тела руками. Бепо сверху рассматривал ускоряющуюся в уходе красноволосую макушку, которая не так уж и ярко выбивалась из пестрящей толпы. Каждая девушка, кажется, была обязана сегодня внести лепту своим красивым цветастым платьем. И учуять запах минк не мог: в носу мешались резкие женские духи.       Слишком много женщин. Шачи отвлекался на них, примечая каждую длинноногую одинокую красавицу. Сердце изнывало в желании заговорить.       И Рин удалось. Уже вскоре она достигла эпицентра, сцены. Вокруг большой платформы было очень много людей, в ногах которых экс-принцесса и перемещалась, кряхтя и едва не падая. Она уже не чувствовала пинков в спину и раздражительных взглядов, пытаясь уйти вперёд.       Женщины ойкали. Они чувствовали, как чужая женская рука сильно надавливала на их аккуратные ноги в туфельках. А затем, словно дорожка из домино, карточный домик, человек за человеком полетели вниз, толкая друг друга. Крик поднялся дикий, все путались в телах, гневно кричали, а Рин удирала.       Дыхание сбивалось. Но она, не оглядываясь на Шачи и Бепо, которые как раз подоспели, чтобы увидеть её побег, удирала по почти чистой дороге.       Прямо в руке рыжеволосого упала молодая девушка, тяжко выдыхая. Дева была пьяна и бредила, ощущая на своих плечах сильные мужские руки. Это сыграло беглице на руку. Бепо безысходно взглянул на товарища и попытался его дозваться, но мужчина не слушал, полностью погружаясь в словесную ласку незнакомки.       Медведь быстро сгруппировался и одним прыжком перемахнул через всё повалившееся столпотворение, но было уже поздно. От Рин и след простыл. Минк безбожно оглядывался по сторонам, чувствуя дикое волнение в груди. Он потерял её! Снова провалил поручение!..       — О-оторвалась… — пролепетала Рин, оборачиваясь назад и не находя знакомых лиц.       Она на скорую руку купила самые дешёвые очки и бандану, тут же собирая свои волосы в пучок и скрываясь за камуфляжем. Конечно, так она немного выделялась, но лучше она будет выглядеть, как пенсионерка на стиле, чем ловить на себе взгляды знающих о ней людей.       Рин терялась. Она просто не знала что делать: руки дрожали так, словно она целый день таскала тяжести. Хотя её тяжестью было волнение и… совесть. Девушка осознавала, что поступила неправильно, предав своё обещание. Но поделать ничего не могла. Ей было страшно оставаться с этими пиратами, сердце металось словно в клетке. Рин казалось… возможно, так и есть на самом деле, — что в любой момент она снова может потерять свободу.       Что кто-то её отнимет. Именно поэтому красноволосая боялась людей. Не доверяла им, никогда не заходила в гости. Лишь изредка. Она и не помнила, когда в последний раз спала спокойно.       Глаза бегали по тёмному стеклу, высматривая что-то, где бы она могла скрыться. Скрыться… Забиться в угол. Как дикое животное. Она и ощущала этот дикий животный страх, безысходность, бесполезность и слабость перед миром. Рин закусила губу.       Люди. Много людей. Хотелось вцепиться в голову руками, закрыться от всего этого мира. В себе, в маленькой комнатушке. Знать, что никто и никогда не отнимет свободу. Не запрёт в клетке.       Д-Оро забежала в первый попавшийся тёмный поворот, откуда ярко светила тень. Она надеялась скрыться там, а затем, ближе к вечеру, сбежать в лес. Такой родной лес, где никто её не найдёт. Переждать некоторое время и уплыть. К Алабасте. Пусть там и не будет Нико Робин, но Рин хотя бы отвяжется от пиратов Сердца.       Однако она столкнулась с чьей-то крепкой грудью. Девушка ойкнула, чувствуя, что теряет равновесие, но её тут же ухватила увесистая волосатая рука, удерживая на ногах.       — Простите… я совсем не… — Рин подняла глаза на мужчину и обомлела, тут же закрыв рот. — В-в-вы…       Она тряслась. Высокий. Сильный. Волосатый. Грязный. Это был тот, кого Рин боялась больше смерти. В голове мелькали картинки из прошлого. Боль в спине, боль в заломанных руках. Д-Оро словно вновь ощущала на шее и руках цепи. Тяжёлые, чёрные. Это был он. Тот, из-за кого она боялась вновь потерять свободу.       Охотник с рыжей бородой и лысой головой свирепо и дико смотрел на девушку, ухмыляясь.       — Вот ты и попалась, пташка, — он грязно облизнул толстые губы, вызывая в Рин большую дрожь. — Последняя из Д-Оро… Дозор заплатит нам хорошие деньги за тебя.       — Н-нет! Я не пойду! — расхитительница гробниц дёрнулась, но в руку ещё сильнее впились толстые и сильные пальцы. — Чёрт! Пусти! Ублюдок!       Она жалко пыталась вырваться, слёзы лились из глаз без остановки. Отчаянье. Лишь бы выбраться. Рин хотела жить, она смотрела на улицу, где так безразлично и с улыбками на лицах проходили люди.       — Спасите! Кто-нибудь! — девушка дёргалась вперёд.       — Тихо, тебя никто не услышит…       Рин сглотнула и обернулась. Из-за спины огромного мужлана вышел главарь их банды. Тощий, в чудаковатом костюме, похожем на форму Дозора. Она называл себя тенью справедливости. Но о какой справедливости мог говорить кто-то вроде него?! Девушка с ненавистью взглянула на мужчину.       — Выруби её, — холод голоса напугал даже дикого рыжебородого мужчину.       Рин с ужасом в глазах взглянула на руку, которой замахнулись и отчего-то перед глазами всплыл образ капитана пиратов…       «Л-ло, спаси…»