Круто, когда тебе двадцать, когда на твоих мягких щеках легкий румянец и едва заметная россыпь веснушек, когда твою макушку со светлыми кудрявыми волосами можно разглядеть над толпой студентов в узком коридоре одного из самых престижных университетов Англии, когда ты самый популярный ученик среди девочек и не только, когда ни одна вечеринка даже старшекурсников не обходится без тебя, когда ты капитан успешной футбольной команды, а спорт буквально у тебя под кожей. Круто жить в собственном доме и ездить на дорогой коллекционной машине. Не круто попасть в страшную аварию на этой самой машине. Не круто около недели лежать в реанимации, а потом, лёжа в стационаре, видеть в своей палате только бабушку, потому что отец в важной командировке в Нью-Йорке, потому что мать звонит из Парижа с недели моды, потому что никто из твоих друзей не хочет смотреть на уродливый шрам на осунувшейся щеке и слегка спутанные на затылке волосы. Не круто самостоятельно сесть в машину до и выехать из больницы на инвалидной коляске после, когда тебе всего двадцать.
Долгожданную дату выписки назначили на тридцать первое марта. И этот понедельник казался Бену до омерзения прекрасным. За большим идеально чистым окном больницы светило солнце, бабушка решала вопросы с документами и справками, бегая по этажам, и Бен поражался, откуда у неё столько сил в таком-то возрасте, а молодые медсёстры сочувствующе улыбались красавчику в коляске. Он сидел у того самого окна в холле седьмого этажа и старался держаться. Держаться, серьезно? Точно не в его положении. Перелом трёх позвонков поясничного отдела с кучей маленьких осколков, зацепивших спинной мозг, пережитая кифопластика и инвалидная коляска как приятный бонус. А ещё, огромный жирный крест на старой жизни: на учебе в университете, на шумных вечеринках у бассейна, на футболе и плавание. Когда-то популярный и успешный Бен Джонс превратился в беспомощный кусок мяса на колёсах, что не в состоянии даже стоять. Спину стягивает тугой ортопедический корсет, голову - отдающее металлическим холодом кольцо мигрени. Под окнами больницы играют в мяч дети, и нижняя губа Бена предательски дрожит от досады. Так всегда. Всегда думаешь, что с тобой такого ни за что не случится, что ты точно смог бы выкарабкаться, но на деле все оказывается в разы сложнее.
- Бен, - парень вздрагивает. Родной мягкий голос бабушки сейчас кажется ведром ледяной воды. - Мы можем возвращаться домой, - тусклые серые глаза тепло смотрят на все ещё любимого и нужного внука. Жаль, что он этого не видит.
- Тогда, поедем поскорее? - вымученно вздыхает Бен, последний раз взглянув на детскую площадку.
Высокий санитар помогает отвезти Бена до лифта. Джонс теперь ненавидит лифты. Серые железные коробки странно напоминают ему машины, напоминают о том, как он оказался тут, как его оперировали около семи часов в большой современной операционной. Веки будто наливаются свинцом и с тяжестью закрываются, светлые ресницы подрагивают от напряжения, а между бровей пролегает глубокая складка: время, за которое лифт спускается с седьмого этажа на первый кажется бесконечным. А потом снова машина. И Бену даже не разрешают сесть как нормальному пассажиру, потому что он теперь другой. Дорога до дома не приносит ожидаемого облегчения, светловолосую голову заполняет неконтролируемый страх.
Все изменилось. Уютный дом теперь приносит только чувство пустоты. Бен даже не в состоянии подняться в собственную комнату с широкой мягкой кроватью, большим окном и балконом. Бабушка останется ещё всего на пару дней: у неё назначено собственное лечение для больных коленей. И Бену кажется, что теперь он не нужен ни одной живой душе. Отец позвонил из Нью-Йорка всего два раза за все время госпитализации, молодой и красивой матери, что до сих пор отдыхает в Париже, нужен такой же красивый перспективный сын, а не инвалид-Бен с уродливым шрамом на левой щеке, про своих друзей Джонс даже боится вспоминать - слишком больно.
- Бен, - снова голос бабушки прокатывается ледяной водой по позвоночнику Бена, бездумно смотрящего в окно на закатное солнце. - Мне кажется, тебе нужен человек, который поможет, пока меня и мамы с папой нет, - её тёплая морщинистая рука опускается на костлявое плечо сильно похудевшего внука.
- Хочешь нанять мне сиделку? - безинициативно спрашивает Бен, поднимая на неё глаза. Ещё полгода назад он смотрел на неё сверху вниз и мог полностью скрыть в своих широких объятиях, а теперь бабушка, чей рост около пяти с половиной футов, смотрит на внука сверху, поддерживающе сжимая его плечо.
- Не сиделку, дорогой, - расстроенно качает головой бабушка. - Человека, который будет тебе помогать...
- Разве, не мать с отцом должны мне помогать? - перебивает её Бен со слезами на глазах. И огонёк надежды в серых глазах напротив тухнет. Он прав, но разве она не сделала все, что от неё зависело? Разве слезно не умоляла собственную дочь хоть раз позвонить малышу-Бену? Разве не просила любимого тестя вырваться хоть на денёк? Повисает тишина.
- У них сейчас много дел, дорогой, не обижайся на своих родителей, - тяжело выдыхает бабушка. - Мы можем найти дипломированного человека, который поможет с перевязками и ЛФК. Ты сам выберешь того, кто понравится. Только на время моего отсутствия, - серые глаза непривычно поголубели от слез. Она должна быть сильной, но смотреть на единственного брошенного внука оказывается невыполнимой задачей. - Ради меня, Бен, - шепотом добавляет она. Бен долго молча смотрит в её глаза. Ещё полгода назад он мог прижать её к груди в крепких объятиях, а сейчас лишь сжимает морщинистую руку.
- Хорошо, мы поищем мне помощника, - Бен выдавливает из себя довольную улыбку. Кажется, получилось правдоподобно - бабушка больше не плачет, лишь утирает мокрые соленые дорожки с щёк.
***
Два дня «кастинга» на роль помощника для Бена Джонса проходят медленно и мучительно. Как только претендент заходит в гостиную, его встречает испытывающий взгляд зелёных глаз. Бен внимательно смотрит на сменяющих друг друга мужчин и женщин разных возрастов, но неизменно видит на из лицах либо жалость, либо жадность до его денег. Квалифицированные в данном вопросе люди, кажется, совсем не понимают, что жалость - последнее, что нужно Бену от них.
- Ты же совсем ещё ребёнок! Сколько тебе лет? - охают женщины.
- Я согласен на ваше предложение, но у меня высокий ценовой запрос, - заявляет какой-то напыщенный индюк.
***
К концу дня Бен уговорил бабушку «пройтись» до ближайшего небольшого кафе с уличной террасой, аргументировав тем, что они оба вымотались от этого потока людей. Сам Бен был расстроен скорее угнетенным настроением бабушки, чем отсутствием временного «компаньона за деньги». Она предлагала поехать на прогулку в электронном кресле, чтобы Бену не пришлось самостоятельно крутить колеса, но тот на отрез отказался, потому что «должны же хотя бы руки оставаться в тонусе». Они ужинали на улице прямо на тротуаре у входа в основной зал за круглым столиком в каком-то итальянском ресторанчике. Бабушка отошла за напитками, оставив Бена одного. Он, привыкший за последние пару недель к беспорядочному сёрфингу в интернете, открыл ленту в Инстаграме, будто специально портя себе настроение счастливыми фотографиями бывших однокурсников из университета. Бен услышал странный чуть грохочущий по асфальту звук и обернулся: на неприлично длинном лонгборде с ярко-оранжевыми колёсами мчался худой парень с темно-рыжими волосами. В руках у него был стакан кофе из соседней кофейни, а в ушах тонкие салатовые наушники. Губы его беззвучно двигались, видимо, подпевая песням, а глаза светились счастьем. Как жаль, что он совсем не заметил небольшой острый камень, что стремительно встретился с колесом скейта, опрокинув его владельца. Доска укатилась куда-то назад, сам парень, успев вовремя соскочить, по инерции пробежал чуть вперёд, а весь его кофе в бумажно стакане оказался на светлых брюках Бена. «Горячий, наверное», - пронеслось в белокурой голове за секунду до:
- Ой, приятель, извини, - широко раскрыв глаза, подбежал ближе скейтбордист. Вблизи он выглядел старше, чем казался издалека, но это даже добавляло ему необъяснимого шарма. Он схватил со стола салфетку, старательно вытирая чужие брюки, и, кажется, совсем не замечал, что хозяин тех самых брюк сидит в инвалидном кресле. - Надеюсь он не обжег тебя сильно?
- Нет, ерунда, - прокашлялся Бен, продолжая следить за незнакомцем, что уже побежал догонять укатившийся лонгборд.
- Я бы предложил деньги за брюки, - проложил парень, закатив доску под столик и усевшись на стул напротив Бена. - Но ты выглядишь как глава преступной группировки и скорее убьешь меня, чем возьмёшь деньги, - широко улыбнулся рыжий, глядя Бену в глаза.
- Почему? - рассмеялся Джонс, совсем забыв о возможной неловкости с его проблемой. Рыжий отлично справлялся с миссией «не жалеть».
- Ну, у тебя широкие плечи, зеленые глаза и сексуальный шрам на щеке, - продолжал улыбаться парень, катая ногой скейт из стороны в сторону.
- Так в твоём понимании выглядят бандиты? - Бен неопределенно махнул рукой на себя.
- Почему бы и нет? - пожал плечами рыжий. - Ты знаешь, мне пора бежать, - он закопался в карманах джинсовки, отыскивая ручку, - вот, позвони, если захочешь обсудить бандитов, - парень написал на пустующем бумажном стакане свой номер, подмигнул Бену и скрылся за углом дома.
