***
Струи теплой воды стекают по моему телу, согревая его только на секунду, а затем снова бросая в холод и дрожь. Грубая мочалка жестоко проходит по каждой клеточке нежной коже, оставляя красные жгучие полосы. Мои татуировки выглядят также красиво, как и прежде, я все еще нахожу в них что-то особенное, что-то потрясающее. Пока не вспоминаю о татуировке под сердцем. Его имя всегда будет покоиться там, но я не хочу. Да, я больше не хочу, чтобы его имя находилось там. Хоть и оно такое красивое и потрясающе выбито на моей коже, я больше не могу позволить этим воспоминаниям покоиться на моем сердце. Беру новую острую бритву и намереваюсь срезать себе верхний слой кожи, а вообще, столько, сколько потребуется, чтобы убрать это. Моя правая рука трясется от неуверенности, но я не придаю этому должного значения, подводя лезвия прямо к груди. Вдруг, в дверь стучится Найл, и я вздрагиваю. — Мел, ты скоро? — в его голосе слышны нотки доброты. — Завтрак остывает. Ловлю себя на мысли, что Найл записался мне в «мамы», и это немного раздражает, ведь он мне просто старший брат. Мой любимый старший брат. Вытираю мокрое тело махровым полотенцем и натягиваю на себя свежую одежду, выползая из ванной, словно жук. За кухонным столом меня ожидал блондин с тарелкой омлета с овощами и кружкой чая. Улыбнувшись, я села напротив и принялась трапезничать. — Какие планы на сегодня? — набив рот, спрашиваю я. — У тебя никаких. — он выдыхает, слегка напрягая руки. — Будешь сидеть дома. — Ты что, издеваешься?! — отбрасываю вилку в сторону, и Найл распахивает глаза. — Что за чертов арест?! Кто ты такой, чтобы мне приказывать?! — злость накатывает стремительно. — Я твой старший брат! — он ударяет кулаком по столу. — На один год — это ты называешь «старшим братом»? — рычу я, вскакивая со стула. — Умерь свои полномочия, Найл, за собой пригляди лучше, а я как-нибудь и без твоей опеки справлюсь. Я хлопнула дверью так, словно она была стальной и неломающейся, но удар был невыносимо гулким, и я слегка прикрыла глаза. Вокруг меня образовался гигантский щит, закрывающий меня от других людей, особенно от Найла, который, наверное, вот-вот лопнет от злости. Часто бывают моменты, когда я просто сажусь на кровать и начинаю разглядывать свою комнату, словно не видела ее прежде: слегка бежевые стены, которые уже полностью стали бледными и скучными. Раньше меня вдохновлял этот спокойный цвет, вселял надежду и некую уверенность, но сейчас я хочу сменить его темно-красным, алым, цветом человеческой крови. Повесить черные шторы, сменить мебель на такую же темную, повесить страшные картины и убрать эти чертовы гирлянды. Обмотать ими кого-нибудь и задушить до смерти, например. Я взглянула на свои татуированные руки, улыбнувшись этим рисункам в стиле «Геометрия». Этот темно-красный ирис, покоящийся на левой руке. А на правой руке — прекрасный волк, тот, который находится внутри меня и так рвется наружу. В моей голове резко возник образ, и я судорожно вскочила с места, взяв первый попавшийся лист и ручку, дабы нарисовать то, о чем подумала. Через минут десять абсолютно белый лист перестал быть полностью белым, так как на нем появился маленький рисунок ангельских крыльев, которые я хотела нанести чуть ниже правой ключицы. Да, вероятно, это не очень подходящее место, но я желала именно туда. Убедившись в том, что это того стоит, я подорвалась на первый этаж, чуть ли не столкнув Найла, идущего в зал с тарелкой. Он вылупился на меня удивленными глазами, когда я ткнула ему листом в лицо. — Если ты хочешь искупить свою вину, — парень поперхнулся, — то поехали со мной в тату-салон, чтобы набить это. — я указываю ему взглядом на лист. — Почему крылья? — он отставил тарелку на стоящий рядом комод, всматриваясь в рисунок. — Хочешь летать? — В этой тату не будет особого смысла, Найл, — я на секунду задумалась, отведя взгляд в стену, — может потому… Потому, что однажды Гарри назвал меня ангелом? — Я не знаю. — выбросила я, прикрыв глаза и слегка дернув бровями. — Ну так, ты едешь? Блондин незамедлительно кивнул, и уже через секунду он в спешке носился по дому, разыскивая свою толстовку.***
Тот же самый тату-салон, тот же самый тату-мастер, благо свободный, Стефан ждал меня с удовольствием. Помещение освещалось разными неоновыми огнями, а затем мы прошли в его кабинет, где он, собственно, и создает людям неподдельное счастье. — Что на этот раз? — парень улыбнулся, подготавливая аппаратуру. — Это. — я протягиваю ему слегка помятый лист, и он удивленно вскидывает брови, а затем на его лице расцветает улыбка. — Что? — Почему именно крылья? — Да боже! — я в улыбке закатила глаза. — Просто крылья. — В каждой татуировке есть смысл. — он слегка нахмурился, а Найл тем временем разглядывал светлое помещение. — Ладно, давай приступать к работе.***
Болевые ощущения были в разы сильнее, чем в первый раз. Каждый раз, когда иглы встречались с моей кожей, меня пробивало током, и ныл не только покрасневший участок, но и все остальное тело, заставляя меня нахмуриться и поежиться. Стефан постоянно отрывался от дела, но не задавал вопросов, а просто ждал, когда я сяду смирно. Найл наблюдал за происходящим с неким беспокойством и удивлением, чеша подбородок указательным пальцем. Он улыбнулся, когда уловил мой внимательный взгляд на себе, а затем, продолжил смотреть на мою оголенную грудь. Вернее… Стефан попросил меня снять футболку, чтобы он мог иметь свободный доступ к низу ключицы, но, не бойтесь, на меня был лифчик. Черный кружевной — классика. Стеф был сосредоточен на работе, а вот мой брат что-то слишком загляделся, точнее, его глаза изредка спускались ниже, на грудь, и я хмурилась. Внезапно, моя коленка снова дрогнула, и я немного сдвинулась со стула, снова отрывая парня от работы. — Мел, что с тобой! — он усмехается. — Почему ты такая неусидчивая сегодня? Потерпи, немного осталось. Не в этом дело, Стефан. Я больна, именно поэтому у меня дергаются конечности, и я чувствую приближающиеся панические атаки каждую секунду своей жизни. Но сейчас мне все кажется таким спокойным и приятным, что я осознанно прикрываю глаза в легкой улыбке, больше не реагируя на покалывающую боль в районе ключицы. — Готово! — гордо заявляет мастер, и я спешу заценить новое тату у большого зеркала. Да, теперь на моей правой ключице красовались два небольших крыла ангела, примерно в два сантиметра длинной и шириной. На моем лице расцвела широкая улыбка, и я аккуратно прикоснулась к покрасневшему месту, заметив довольные лица парней сзади. — Спасибо, Стеф, ты как всегда мастер своего дела!.. — я подмигиваю парню, приближаясь к его широким плечам и обнимая их. — Всегда пожалуйста, Мел, — он отвечал как-то отстраненно, едва прикасаясь подушечками пальцев к моей спине, — не могла бы ты… Оголенной спине. — Оу! — воскликнула я, отшатываясь назад и принимая из рук Найла свою футболку. — Пардон!.. я немножко забылась. Щеки Стефана стали алыми, словно красные розы, и я усмехнулась, еще раз заключив парня в объятия, и на этот раз, очень крепкие объятия.***
С момента набития моей новой татуировки я стала чувствовать себя намного лучше в эмоциональном и физическом планах. У меня изредка болела голова, редко тряслись конечности, и я почти не слышала голоса в своей голове, если только по ночам, когда сплю. Папа вышел из больницы, и его кость ноги прекрасно срослась, он в состоянии ходить и даже работать, но его босс настоял еще на неделе отдыха, и папа едва мог отказаться. Теперь мы в доме были втроем, без мамы. Да, иногда это вселяло некую печаль и разочарование в наше настроение, но мы привыкли к предательствам, особенно отец, будучи прожив длинную жизнь. Мои мужчины день за днем радовались все больше и больше моему состоянию, и они даже были не против того, чтобы я выступила на сцене в театре с тем самым представлением, который перенесли на середину месяца. В сценке я играла роль очень злой и коварной девушки, местами самоуверенной и чрезмерно самовлюбленной. Эта роль подошла мне как-никак лучше, и я почти не ощущала волнение, зная, что все получится. Недавно, а точнее, на последней репетиции мы случайно встретились с Ником Салливаном (моим бывшим учителем по танцам на полотнах) и со сценаристом, решив, что добавим в сюжет мой одиночный танец, который должен приукрасить всю картину и удивить зрителей. На вопрос отца: «Ты уверена?», я убедительно кивнула, в тот же день начиная усердно готовиться к номеру. Без постели с Мистером Салливаном не обошлось, даже не спрашивайте… Да, мы снова переспали, не вините меня, он прекрасен в этом деле. Зато, я максимально усвоила танец и готова парить в небе до потери пульса. Улыбаюсь, когда стою в гримерке перед зеркалом, поправляя свой «а-ля модный наряд» высокомерный наряд девушки по имени Таисса Лэнгдон, под которым прячется симпатичный костюм для танца, который я вскоре распахну на всеобщее обозрение. Кулисы. Мама приехала посмотреть на представление, сев на места так, что Найл разделял их с отцом. Да, они однозначно больше никогда не поладят, но родители больше не выглядели такими опечаленными потерей. Мама обзавелась огромным пузом, папа — крепкими ногами, и никого ничего не волновало. Лишь только Найл изредка косо посматривал на мать, выдыхая теплый воздух. Пока я выглядываю из-за кулис в зрительный зал, не замечаю, как Мистер Салливан проходит мимо меня, интенсивно жестикулируя, словно он опаздывал на поезд. — Извините, Мистер Салливан… — я опешила. — Ник! Мужчина обернулся, заливаясь улыбкой. — Вы… — Я уверен в тебе на все сто, Малия. — он подмигнул, потерев ладони и приближаясь ко мне. — Ты сможешь, не бойся. — Я не боюсь. — я соврала. Я чертовски сильно боялась! Так боялась, что мои колени начали дрожать безостановочно, и это могло очень сильно повлиять на выступление. Я тряслась, постепенно теряла контроль, но таблеток поблизости не было. Выхода нет, мое время выходить на сцену. Я, пытаясь идти максимально твердо и уверенно, выхожу на сцену, предварительно повторив в голове свои строки сотни раз. Мой взгляд мельком пал на кучу зрителей, которые значительно затмевались ярким светом прожекторов. Ловлю себя на мысли, что нужно вливаться в роль и произношу: — Ангелы — ужасные создания. — в моем голосе читается грубость и холод, когда я смотрю на светловолосую девушку, стоящую передо мной. — А мы, демоны, могущественны и коварны. — злобно улыбаюсь, делая шаг вперед и постепенно забывая о своем окружении. — Ты, имея эти два белых крыла за спиной, — указываю взглядом назад, — что ты можешь себе позволить, имея это? — Я могу парить в небе, а что можешь позволить себе ты, — девушка кричит, срывая голос, — имея этот противный хвост и рога во лбу! Я эстетично взмахиваю рукой, хватая «ангела» за воротник и притягивая к себе настолько близко, насколько это возможно. Мои брови готовы встретиться в любую секунду. — Думаешь, у меня был выбор?! — с неподдельным хрипом выкрикиваю я. — Думаешь, в тот момент, не имя ничего, я могла бы что-то сделать?! — глаза становятся стеклянными. — Ты говоришь так, будто ангелы — это существа, могущие все, но я тоже была ангелом когда-то, — по моей щеке течет слеза, — но любовь сыграла со мной ужасную игру, и демон — это то, кем я стала, но… суть в том, что теперь я могу гораздо больше, чем прежде. — разжимаю кулаки, властно взмахивая руками, — меня невозможно ранить словами, ведь я бесчувственна. Я не умею любить, не умею испытывать счастье, радость, я ко всему нейтральна!.. — Тогда почему плачешь? — девушка говорит спокойным тоном, напрягая плечи от неуверенности. — Если ты демон, то докажи. Свет становится тусклее, и прожектор находит мою фигуру, только уже в танцевальном костюме, и зал затихает, заливаясь мелодичной музыкой в классическом стиле. С потолка выбрасываются два полотна, с которыми я начинаю взаимодействовать на протяжении пяти минут. Я изо всех сил стараюсь делать резкие отрывистые движения, вселяясь в дьявольский облик, но мое тело отказывается играть по правилам. Лажаю. Место последней татуировки с крыльями ангела внезапно начинает неприятно жечь, и я хмурю брови, дергая ногами и правильно выполняя все движение с максимумом артистизма. Музыка затихает, и я резко падаю на пол, ударяясь о твердую сцену коленями и слегка издавая писк. Передо мной появляется силуэт ангела. — Как бы ты не хотела показать себя демоном, — эти строки не являлись сюжетными, и я сбилась с толку, удивленно вылупившись на коллегу, но она выглядела вполне уверенно, — танцуешь ты, как ангел. Тишина. Наши взгляды впились друг в друга, и я медленно осознаю смысл сказанных слов, а в зале незамедлительно раздаются гулкие аплодисменты, и я замечаю, что каждый человек встал с места с улыбками и даже слезами на лице. Актеры выстроились в шеренгу и поклонились зрителям, которые продолжали громко хлопать до покраснения ладонь. Мою душу наполнило чувство полного удовлетворения и счастья, когда я видела эти настоящие лица людей в строгих и официальных костюмах. Многие из них не были теми, за кого они себя выдавали, и в этом вся суть правды. Да, я пытаюсь скрыться от этого влияния, выставляя себя полной эгоисткой, да, я пытаюсь делать вид, что меня не трогает эта внезапная беременность Арианы и безвыходное положение между родителями. Но разве у меня выходит? Хотя бы на сегодняшнем примере? «Как бы ты не хотела показать себя демоном, танцуешь ты, как ангел».