Полумёртвый Бог

***

      Голубин и Шатохин лежали вместе на кровати и молча смотрели в потолок, момент был настолько особенным, что портить его пустой болтовней не хотелось. Однако, у Голубина были сомнения насчет серьезности их отношений. Артём казался ему не из тех, кто мог бы любить кого-то от чистого сердца. Глеб не знал, надолго ли эти отношения? Сколько продлятся? Нужны ли они им обоим? Что если их пути разойдутся, когда один из них вырастет как артист, а другой останется в стороне? — Слушай, тебе никогда не хотелось сбежать? - прервал молчание Голубин. — Выпилиться или из Москвы? — по-ребячески, однако серьезно ответил Артём. — Бля, по турам из Москвы на время —всегда можно, насчет выпилиться — завали ебало. Я про то состояние, когда все вокруг тебя заебало и даже от себя не можешь сбежать. — уточнил Глеб. — Ну, второй вариант — как раз-таки про сбежать от себя, но хуй с этим, я тебя понял. Думаю, что да. Каждый, в той или иной мере, это испытывает, ну или хотя бы когда-нибудь испытывает. — задумался Артём. — Я испытываю это каждый день. Временами, у меня даже такое ебнутое состояние, что система будто дает сбой и я хочу кричать и плакать. — поделился Глеб, но вскоре, будто бы мысленно тысячу раз об этом пожалел. — Оу, я думал, что ты кричишь и плачешь только, когда я тебя ебу. — совершенно снова потеряв всю серьезность ситуации, Артём покосился на Глеба, а затем начал улыбаться. — Блять, забей. Такие разговоры не для тебя. — с ноткой обиды ответил Глеб. — Они очень даже дня меня, потому что ты только мой, глупый. — сказал Артём и впился губами в шею Глеба, страстно засасывая ее. — Перестань, пидор ебаный! — сквозь смех, донеслось из уст Глеба. — О, нет, сегодня ты мой и завтра будешь моим, и стонать ты будешь только от меня, ясно тебе? — продолжая целовать Глеба, Артём скользил губами от шеи к груди, прижавшись к нему сильнее. — Звучит уебищно и мерзко, будто я твоя наложница, иди нахуй! — начал отпираться руками Голубин. — Не, пошли меня лучше в жопу. — издевался Артём. — Ты больной, всё всегда будет заканчиваться вот так? — оттолкнул его Глеб и начал трогать свою пострадавшую шею. — Но ведь ты меня любишь таким, верно? — спросил его Артём, причем, очень даже серьезно и искренне. — Мы раньше не говорили об этом. — от неожиданности этого момента: у Глеба пересохло во рту, он находился в полнейшем шоке, что этот момент наступил, он даже не мог себе его представить в мыслях. — Я думал, тебя это не волнует, вернее, ты об этом не думаешь. — наконец, смог вытащить из себя Глеб. — Дурашка, если я об этом не говорю — это не значит, что этого нет и я этого не чувствую. Синк эбаут ит. — на этом, он постучал указательным пальцем у виска и прищурился. — Сложно, слишком блять, сложно. — принялся отпираться Глеб. — Ничего сложного, так да или нет? Хотя ... ответ я знаю, но хочу услышать его от тебя. — снова надавливая на больное, Шатохин смотрел в ожидании на Глеба. — Да, люблю. — быстро и вскользь, очень смущаясь нелепостью этого признания и немного краснея, ответил ему Голубин. — Нет, не пойдет, нужно полностью, чтобы я смог прочувствовать. Давай, детка, удиви меня! — терзал его Артём. — Сука, я тебе не маленькая школьница! Что тебе надо? — вспылил Глеб. — Ахах, ты мило злишься, да забей, я тоже тебя люблю. Вруби-ка плейлист, к тебе ближе просто, а я вставать не хочу. — устало произнес Артём.       Глеб, намеренно слегка пнул того ногой под зад, но все же — повиновался и включил плейлист Артёма. Они лежали под нетипичные песни для Глеба и он пытался в каждой из них уловить натуру своего возлюбленного, пытаясь понять, как в нем умещается столько всего. Он будто целая вселенная различных настроений и образов. Созерцать ему долго не пришлось, ведь Артём почти совсем не спал и вырубился прямо у него на глазах. Глеб выключил очередную игравшую на фоне композицию и вышел с комнаты. Он потихоньку достал второй ключ из серванта, где почему-то хранил его Артём — и вышел, тихо заперев за собой дверь. Сегодняшний день можно было считать лучшим в его жизни, ведь он нашел ответы на свои вопросы и отклик на свои чувства, что было для него очень важно на протяжении всех этих дней.