Падет одна, встанет другая

Золотые лучи рассвета били безжалостнее мечей врагов. Солнцу плевать на стены, на стеклянные дверцы балкона, занавешенные тяжелым серебряным габардином. Оно с легкостью пробилось сквозь балдахин кровати и закрытые веки подслеповатых глаз. Насколько оно ярко светит, что даже слепота ему не преграда?! Возмущенное ворчание сменилось протяжным стоном, когда девушка попыталась поднять голову и отвернуться спиною к окнам. Обожженное тело свербело и ныло от любого прикосновения ткани, от малейшего движения. Что уж там, казалось, даже волосы на голове, сбитые в жирный колтун, будто оттягивали кожу затылка и рвались на волю, подальше от этого ужасного самочувствия. Она еще не успела проснуться, а мир уже встречал всеми невзгодами разом. С чего прикажете начать? Сиаран Клинок Повелителя всегда была в безупречной форме. Царапина там, ушиб здесь, вывихи, ломаные кости, яды и потеря крови — еще ничто не могло заставить ее не явиться ко времени во дворец, не присутствовать на важных дворцовых церемониях и событиях в качестве безмолвного устрашающего стража. Последняя из своего ордена солдат, она из бараньей упертости не позволяла себе уступать в чем-либо прочим рыцарям Повелителя. Лучшая, первая, верная — не чета начищенным до блеска доспехам, где-то маячащим в дальнем коридоре. Не жалкий львиноголовый капитанишка, давно не покидавший стены города, не медленный гигант, живущий в своем течении времени, не бесшабашный рыцарь, пропадающий порой невесть где — просто другая. Всегда она есть, везде она видит и слышит. Такой ее знали, такого блестящего результата ждали. А сегодня никак. Девушка, с минуту ожидая, когда боль утихнет, осторожно поднялась с кровати. Одной рукой придерживаясь за нагрудник, что норовил сползти с корпуса, врезаться острым краем в ноющие ноги и вызвать новый приступ, другой опираясь на прикроватный столик. — Вот и дожила до нужды в костылях, — сквозь зубы простонала она. Босые ноги нащупали паркетный пол, встать было сложно. Но нужно! Асторские гости должны явиться к полудню, а где гости, там и вся Четверка рыцарей. Во главе с Орнштейном, вид которого, как известно, вызывал немой восторг у всякого чужеземного гостя. За спинами этой бравады ярких доспехов едва ли кто различит маленькую темную фигурку — Сиаран это понимала. Но внимание ей и не нужно. Везде и всегда, из ниоткуда могут явиться враги. Добрая светловолосая асторская знать за улыбками и сладкими речами может прятать нож, яд, темную запретную магию. И лишь из-за одной такой возможности Сиаран должна быть сегодня во всей боевой красе. Даже если твое бренное тело изжарила чертова синяя ящерица, возомнившая себя драконом! Бестолковые драконоборцы — серебряные рыцари уже давно забыли об охоте на великих гадов. Мало кого вообще отправляли за пределы Анор Лондо. Дороги, прежде безопасные и обжитые, заселили всевозможные твари. Простая прогулка до Нового Лондо была обречена стать дорогой в один конец под ливнем золотистых молний. О, она обязательно скажет пару лестных Орнштейну, только лишь доберется! Пожалела его, дала поспать ночью, но лучше бы стоило заявиться ко времени его второго сна. Вывалить змеиную пасть на постель — мол, чем смотрел, великий ветеран войны? Но пока Сиаран могла лишь стащить с себя остатки неразобранного доспеха и швырнуть их в стену напротив. Золоченный канделябр на лакированном столике покачнулся и с изяществом, присущим исключительно золотой утвари Анор Лондо, рухнул на паркет. Шум вызвал головную боль. Девушка поморщилась, приподнялась с кровати, да так и осталась стоять на месте, не в силах шагнуть вперед. За стеной в коридоре слышались шаги. Если прислушаться — можно уловить шелест паучьего шелка. Или из чего шьют обыватели дворца платья? — Ааргх.! — Простонала Сиаран. Не о том стоит думать. В дверь постучали. Она прослушала чужое приближение. Ужасно. — Кто? Показалась светлая голова служанки. Белые шелка, лишенные всяческих украшений, в любой другой стране или части света означали бы высокий статус владелицы. Увы — не здесь. — Госпожа рыцарь, Повелитель Гвин уже созвал ваших товарищей на совет. Капитан Орнштейн просил поторопить вас, — беглой скороговоркой шептала девушка, уставившись взглядом на мыски собственных туфель. За всю свою жизнь во дворце Сиаран так и не смогла разгадать, почему ее взгляда избегают: бояться черных глаз, узревших первородную тьму, или же страшатся репутации лучшего убийцы на свете? — Помоги одеться, — девушка заставила себя отлипнуть от прикроватного навеса. Сделала несколько шагов к шкафу — вытащить свежие рубашку и штаны. Израненные ноги подкосились на полпути, Сиаран осела на одно колено. Поморщилась, но промолчала, не выказывая лишней слабости перед чернавкой. Та с опозданием пришла на помощь — попыталась взвалить ассасина себе на плечо. И по-прежнему избегала взгляда. — Вам нездоровится? Хотелось огрызнуться в ответ. Мол, запекшееся до корки тело — это ее обычное состояние. А слабость и немощность лишь бывает по утрам — кровати чрезмерно жесткие, не под спину бравому солдату. Но Сиаран терпела. Служанка ни при чем, не на нее стоит выплескивать всю желчь. Впрочем, та оказалась умнее, чем показалась на первый взгляд. И уж точно гораздо смелее. Девушка, откинув длинные волосы за спину, склонилась над Клинком, приподняла черную от грязи и пота нательную рубашку. Сиаран отвела взгляд, не желая лишний раз видеть пожаренную кожу. Что-то все равно увиделось — пара жутких волдырей под слоем серой сажи, уже лопнувших и сочившихся чем-то желтовато-жидким. Будто бы оказавшиеся увиденными, они тут же загорелись пульсирующей болью. — Вам нужна Принцесса Гвиневер, — выдохнула служанка, выпустив рубашку из рук и отступив назад. Серые глаза были полны ужаса и отвращения. Не для дворца зрелище, да. Ей также не стоит заглядывать под стул возле окна с характерной темной лужей подсохшей крови. — Мне нужно к Повелителю, — возразила Клинок. Она не страдала чрезмерным самобичеванием и равнодушием к своему здоровью. Но… ставила нужды Бога на первое место. Что она, не сможет отстоять пару часов? — Так не пойдет, вы не стоите на ногах. Я пришлю кого-нибудь. Скажу, что вам нездоровится, — служанка хотела было выйти вон, однако Сиаран перехватила ее за руку. Резкое движение снова заставило поморщиться. — Не надо. Не сейчас, — попросила она. — Сегодня значимый день во дворце, и ни к чему беспокоить Гвиневер или же кого-то из ее свиты. Тем более что нет на то времени. — Но… — Это мой приказ, — ассасин стояла на своем. Ей перечит слуга в шелках? Ужасный день. Серые глаза бегали по телу раненной. Вверх-вниз, на черную от сажи шею, на израненные острой чешуей руки и ноги. Что это за чернавка такая, что все еще обдумывает прямой приказ? Ей было велено, и все тут! Вольно, иди по своим делам, женщина! Сжав белые ручки в кулачки, девушка вдруг отступила. Закивав головой, она лукаво улыбнулась. Не в пример хмурой, как старый пень, Сиаран, уставшей, избитой, обожженной. Ей это совсем не понравилось. — Тогда я побуду на вашем месте, — решительно объявила служанка, легкой походкой устремившись к шкафу с запасным бельем воительницы. — Ты… что?! — не веря своим ушам, переспросила та. — Так ведь делали Клинки, когда вас было много! Подменяли одна другую, и никто не видел разницы, чье лицо под капюшоном, — на свет из открытого ящика показалась черная нательная рубашка. По сравнению с шелком — ужасно грубая, как прибрежная галька. — Откуда ты… — Сиаран попыталась встать. Вышло удачно, но стоило лишь сделать пару шагов навстречу обнаглевшей бабе, как та ланью проскочила вместе с ее вещами к кровати. У подножья валялись перепачканные черной кровью клинки. Жалким, никому ненужным мусором. Как и панцирь, разбитые на члены поножи и наручи. Прошлой ночью ассасину было глубоко наплевать на свое снаряжение. — Господа и рыцари этого никогда не видят, — отвечала служанка, стягивая с себя шелковую тунику. С явной долей отвращения она швырнула ее в угол к упавшему канделябру. — Но слуги видят все и всегда. Тем более женщины. У одной шрамы на подбородке, у другой родинка на шее. Третья любила напомаживать губы — так много различий. Да и служанки тоже так делают порой. Разыгранный фарс и голая баба в личных покоях Клинка Повелителя выводили ее из состояния мрачного негодования. Чуть-чуть ярости, и уже плевать на ожоги, она свернет ей шею! — Вон из моей комнаты, — повторила Сиаран, сузив глаза. Доковыляв до кровати, она осторожно нагнулась и подняла Золотой След. Даже сквозь грязь тот загорелся теплым слепящим светом. — Я хочу всего лишь вас прикрыть! — сказала девушка. — Вы отдохнете, а я постою за вас. Никто ничего не заметит, клянусь! И я все верну сразу же как все закончится. Вы же сами сказали — нет времени для лекарей, и вам нужно быть там. — Ты не понимаешь, глупая женщина. Это не еду подносить на обеденный стол! — взъярилась Сиаран, ткнув в служанку острием меча. — Если что-то случится, то Клинок Повелителя обязан подставиться первым под удар. И если он этого не сделает — он как словно сознается в измене. А палач Смоуг будет рад сожрать предателя-рыцаря Гвина. Любая трагедия, произошедшая в этом замке, будет исключительно виной Клинка. Без разницы — был он рядом или нет. Ты собралась облачиться в его доспехи. В МОИ доспехи. Принять МОЮ судьбу. Она драматизировала. Да, все было верно. Но почему сегодня чему-то случаться? Взгляд серых глаз девчонки так явственно об этом говорил. Просил, умолял — ну дай, ну дай надеть доспех. Да что случится? Это асторские гости. Сиаран, к своему удивлению, вдруг поняла, что служанка не боится смотреть ей в глаза. Что переменилось за пару минут? — А чем лучше, что беспомощный настоящий Клинок Повелителя будет валиться с ног посреди встречи гостей? Быть может, я готова броситься защищать Гвина не меньше вашего? А еще, препираясь сейчас, мы теряем время. Капитан Орнштейн, кажется, испытывал крайнее нетерпение. Куда делся страх и покорная скромность? Почему столь резкая смена поведения? — Кто ты такая? — из множества роившихся вопросов и подозрений ассасин спросила самый главный. — Всего лишь служанка, — улыбнулась светловолосая девушка, снова взявшись за сборы. Дерзость, которой лишены чернавки города Богов. Ее бы взять за горло да допросить с пристрастием. Но Сиаран вдруг сдалась. Не осталось сил препираться. У нее и впрямь не было ни времени, ни сил, ни желания. Переодевания, подмены друг друга в прошлом — обычная практика. Возможно, кто-то из Клинков ставил вместо себя и слуг. Сиаран точно знала, что ее бывший капитан Ирен, пробывшая в этой роли крайне недолго, ставила на дворцовую церемонию пару переодетых в доспехи кухарок в связи с преждевременной гибелью Клинков. Пусть будет так, ладно. Наблюдать за преображением чернавки ассасину было не интересно. Ей бы как есть, перевязать себя да привести в порядок. Пусть фальшивый Клинок Повелителя будет рядом со своими товарищами рядом с Гвином. Сиаран же будет наблюдать за всем из толпы. Между тем служанка легко справлялась с доспехом. Она не только его почистила от копоти и крови, но и смогла в него облачиться. Воительница сама проверила — тот сидел как надо, ничего не болталось и не сползало. — Если Орнштейн спросит что-либо — ответишь, что хочешь поговорить с ним после. Ничего больше не говори. Оставь это удовольствие мне, — давала совет Сиаран, наблюдая, как девичьи пальцы с цепкой ловкостью быстро-быстро заплетали косу. — А если что-то спросит сэр Арториас? — вдруг улыбнулась прежде серьезная девушка. Взгляд снова выражал крайнее лукавство. — Отвечай кратко и однозначно. Никаких разговоров, это не дружеский пикник. И не выдавай себя и меня перед ними. Пусть все останется в тайне, как было прежде. Собравшийся бодренький Клинок Повелителя закивала головой в согласии. И скрыла лицо за фарфоровой маской. Сиаран передернуло — уже давно она не видела ее на чужом лице. Прежде этот беспристрастный взгляд был символом лжи и предательства. — Я могу взять ваше оружие? — глухо раздался звонкий голос из-под маски. — Только Золотой След. Не порежься, уж будь добра, — откликнулась воительница, протянув рукоятью вперед свой меч. Рука в латной перчатке осторожно сомкнулась на ней и потянула на себя. Сиаран отдернула руки — зачарованная сталь с легкостью могла бы порезать кожу. — И стой позади остальных Рыцарей Гвина. Наблюдай, раз умеешь это делать. Фарфоровая маска качнулась в немом кивке. Взгляд был точно таким же, каким Сиаран и запомнился — равнодушным, далеким от таких слов как «верность» и «честь». — Назови свое имя, — приказала она, нахмурившись. — Селен Винланд, — откликнулась фальшивая рыцарь Гвина. Стояла с секунду, а затем двинулась к выходу. Когда служанка покинула комнату, ассасин вдруг поняла свою ошибку — нельзя было давать оружия вовсе. Метательные ножи — их хватило бы. Но Золотой След?.. А если это она предательница и заговорщица? Светловолосая, серые глаза, почти голубые. Именно сегодня, когда как обычно покои посещали совершенно другие слуги. Имя ни о чем не говорило. Но если оно что-то значит, то по нему будет можно найти хоть всю ее семью. — Смоуг на мою голову, — простонала ассасин. Наспех закончив перевязь, она бросилась одеваться.