***
Тем временем в гареме Сидя в общей комнате, Карин задумчиво смотрела в окно, пальцами теребя небольшую прядь волос. В голове девушки творился хаос. Хаос, который с каждым днём мучил её всё больше и больше. С каких пор Карин начала мучать головная боль и кто стал причиной этой боли? Рабыня сама не знала ответа на этот вопрос, но мигрень с каждой минутой становилась всё невыносимее. Как будто боль появлялась оттого что кто-то специально наводил её на неё. Нервно выбросив волосы из рук, рабыня печально вздохнула, а после посмотрела в центр комнаты, где стояли сундуки с золотом и украшениями, нарядами, покрытыми драгоценными камнями, серебром и золотом. Не удержавшись, Дениз тоже подошла к этим сундукам, желая выбрать что-то и для себя, за что получила неодобрительный взгляд в след от Карин. Венецианка не понимала, почему все желают этого богатства. Может быть, она не понимала, потому что никогда не знала, что такое бедность? Потому что с раннего детства получала всё о чём только могла пожелать? Ответа она не знала и не нужен был он ей. Невольница была бы не против провести всю жизнь как обычная простолюдинка, живя на берегу моря или океана, или же, если совсем уйти в мечты, стать женой короля пиратов… — А почему ты ничего себе не выберешь? Я думаю, что Хюррем Султан не будет против если ты возьмёшь себе платье или несколько украшений, — сказала только что подошедшая Ханде калфа и села рядом с Карин. — Хюррем Султан будет не против, а вот Махидевран Султан с радостью накажет за это, — с небольшой усмешкой произнесла красноволосая, представляя реакцию Махидевран, если бы она и вправду взяла что-то. — Да и на жизнь мне хватает, тем более я не вижу смысла во всех этих побрякушках. — Почему же? В гареме Султана я уже пять лет и все рабыни, которых я видела, только и говорили о том, что хотят родить Шехзаде Повелителю и, став Султаншей, будут жить всю жизнь в достатке, почему же тебе всё это кажется ерундой? — Во-первых, я не говорила, что все мечты этих девушек — ерунда, во-вторых, я просто не понимаю, что такого во всём этом? Ну, подумаешь красивые платья и драгоценности, в жизни главное любовь, ведь только благодаря ей человеку хочется жить дальше, чтобы быть со второй половинкой как можно дольше. — Эх, ты размышляешь как невинное дитя. Может быть это даже хорошо, но, Карин, спустись с небес на землю. Настоящий мир жесток, может, ты не понимаешь для чего всё это, но если тебе повезёт стать Госпожой, ты поймёшь, насколько трудно пытаться заполучить власть, а также пытаться завладеть сердцем своего Господина. — Ханде, это что за скрытые намёки? Думаешь, что я ничего не понимаю? — Ты слишком юна для этого, через лет десять ты сможешь это понять, но сейчас — нет, — уверенно сказала калфа, но, посмотрев на лицо своей подруги, поняла, что она так просто не отстанет. — Хорошо, если ты так уверенна в себе, то ответь: зачем Хюррем Султан дарит рабыням драгоценности и наряды, ведь отправлять их ни к Султану, ни к одному из Шехзаде не будут? — Перенимает на свою сторону новых собачек. Ей это нужно, чтобы в гареме на всех должностях были только её люди. Сегодня она дарит подарки рабыням, завтра евнухам, в третий же день попытается своего человека отправить к врагу, чтобы убить, отравить или же просто шпионить за ним. После же смерти этого человека, поставит на его место своего человека, — глубоко вздохнув, рабыня посмотрела в сторону служанки. — Ну, что же, я правильно ответила или нет? — Молодец, ты всё верно сказала, но это не значит, что у тебя получится преодолеть все преграды, которые стоят на твоём пути к счастью. — Ханде, я не поняла, ты за меня или же за моих врагов, которые появились так быстро, что я даже этого заметить не успела? — спросила Карин, посмотрев прямо в глаза женщине. Конечно же она знала ответ. Ханде калфа всегда будет рядом с ней, даже под страхом смерти это не изменится, но этот разговор немного раздражал Карин. — Конечно за тебя, но я пытаюсь тебе объяснить, что не всё будет в твоей жизни как ты хочешь. Что ты будешь делать, если… — Не будет у него других женщин! Сколько раз всем вам это говорить?! — перебивая служанку, проговорила рабыня, а после вновь повернулась к окну. — Я не одна из многих. Я одна и навсегда. Других не будет, я не буду терпеть других, ему придётся выбирать: либо я, либо другие. — Тогда выбор уже сделан, — услышав это, невольница повернулась и с непониманием посмотрела на калфу. — Что это значит? — Утром был отдан приказ от Махидевран Султан. Она хочет устроить Шехзаде Саске праздник, на котором он выберет себе новую фаворитку, — натянув на лицо улыбку, девушка посмотрела в другую часть гарема. Девушек учат танцевать. Как она могла не заметить?. — И… И что с того, Ханде калфа? — вставая с места, спросила венецианка, направляясь к Дениз. — Подумаешь, несколько девушек станцуют для него. Саске ни одну не выберет. Наоборот, после этого он позовёт меня и этого никто не изменит. Пусть Махидевран Султан даже первую красавицу мира к нему отправит, Саске на неё даже не посмотрит. А знаешь, почему? Потому что в его сердце только я, — девушка подошла к Дениз и, сказав, что хочет прогуляться, ушла.***
Тем временем в покоях Шехзаде Саске — Какой ещё праздник?! Кто отдал приказ?! — прокричал на весь дворец Саске, пугая этим всех слуг, а евнухи, которые принесли весть о внезапном празднике, трижды помолились Аллаху, прежде чем входить в покои наследника. — В-ваша Валиде отдала приказ, мы не могли этому противиться… — Да какой к чёрту праздник?! У меня полно дел государственной важности! Мне некогда развлекаться! Ох, Аллах, пошли мне терпение! — Саске не выдержал, у него сдали нервы, он устал… — Вы всё ещё здесь?! Пошли вон! Иначе своими руками казню! — евнухи выбежали из комнаты словно ошпаренные через секунду, боясь умереть. Сев на кровать, юноша попытался успокоиться, но ничего не получалось. Гнев с каждой секундой проникал в его сознание, пожирал, не оставляя места ничему хорошему. У него нет времени для развлечения. Саске пытался полностью погрузиться в работу, тренировки, и снова в работу. Он не хотел делать что-то ещё. Ему всё надоело. Всё. Отношения с родителями окончательно испортились, лучшие друзья пытались его отвлечь, порадоваться, но всё заканчивалось тем, что у Джуго и Суйгецу появлялось больше письменной работы, а иногда даже им приходилось помогать садовникам в посадке новых деревьев, которые приказал посадить сам наследник престола. Юноша всеми силами огораживал себя от всех, не желая подпускать к себе никого, даже родную мать. Мать… Саске перестал навещать Махидевран с того момента, как узнал, что именно она попросила Султана отменить указ о его регенстве, практически отправив его на поле боя. Как можно любить такую мать? Нет, он любил свою маму больше жизни — нет никого дороже и важнее неё — но простить не мог. Она переступила черту, черту, которую ни одна женщина не должна переходить. Саске вообще не понимал, зачем представительницам слабого пола нужны какие-то права. Всё, что от них нужно — рожать детей, а лучше одних мальчиков, наследников, продолжателей рода, но сейчас, в данный момент его этот вопрос волновал меньше всего. Встав с места, юноша сел за стол и, взяв в руки перо, парень попытался продолжить планирование захвата какой-то крепости, которая будет либо второй, либо третьей по счёту на их пути, но мозг был не настроен на работу, хотелось выпустить весь гнев, хотелось кого-нибудь убить, придушить, сломать все кости… Шехзаде Саске — наследник престола, следующий Султан, а также, одновременно с этим, жестокий тиран. Так про него говорит вся империя… И это правда. Юноша не знает, откуда все узнали об этом, но это правда. Он жестокий человек, но Саске всячески старается спрятать эту сторону своей души ото всех. Но получается это редко. Чаще всего, когда нервы сдают, он уходит тренироваться или же бьёт хлыстом одного из заключённых. Так он выпускал весь этот гнев, который он накапливал долгими месяцами. По-другому он не мог. Не мог, и поэтому продолжал так жить. Жить, чтобы вечно накапливать гнев и выпускать его на людях, которые совершенно не виноваты в этом. Это просто бред, но Саске не знает, что делать ещё, чтобы это остановить. Да и никто не знал. Даже его лучшие друзья старались не появляться ему на глаза, когда злую ауру наследника можно было почувствовать. Все его избегали, даже несчастные стражники-евнухи, которые обязаны всегда быть у его дверей, боятся исполнять свои обязанности. Хотя кто будет нормально себя чувствовать рядом с человеком, который раз в несколько месяцев избивает до полусмерти заключённых, которые совершенно не виноваты в его проблемах? Никто, только полный дурак согласится на такое. — Стража, я хочу покататься на лошади, позовите Суйгецу и Джуго, — с этими словами юноша вышел из покоев, направляясь в сторону сада. Ему нужно выйти на свежий воздух, проветриться, забыть обо всех проблемах…***
Тем временем в покоях Шехзаде Наруто Сакура сидела на кровати и смотрела на Наруто. Юноша в очередной раз пытался правильно составить какой-то документ, который нужно будет отправить в Совет, но у него не выходило. Схватив несчастный лист бумаги и скомкав его, бросил бумагу на пол, где уже скопилась целая гора таких «важных документов». На самом деле, ей было не очень интересно смотреть на то, как блондин работал, просто делать рабыне нечего. Со службы служанки Сакуру сняли, так как невольница стала фавориткой Шехзаде, даже уборку розоволосой запретили делать. Поэтому все эти дни рабыня только и делает, что сидит на этой кровати и смотрит, как работает её господин. Неожиданно девушка поймала себя на мысли, что ей нравится наблюдать за тем, как работает Наруто. Невольница даже сама не заметила, как стала всматриваться в его лицо, пытаться поймать его взгляд, хоть как-то посмотреть в его небесно-голубые глаза… Почувствовав на своей талии чужие руки, рабыня повернула голову и увидела Наруто, который улыбнулся сразу же, как её глаза взглянули на него. — Я так понимаю, ты на меня засмотрелась? — с небольшой усмешкой сказал юноша, прижимая наложницу к себе. — Мне вам сказать горькую правду или сладкую ложь? — пытаясь натянуть улыбку, спросила девушка, надеясь, что Наруто её поймёт и простит, когда тот обо всём узнает. — Горькая правда, — уже более серьёзно сказал парень, не понимая, к чему этот вопрос. Почему-то в его голове появилась мысль о том, что Сакура скрывает от него что-то важное. С каждым новым днём это ощущение становилось всё больше и больше. Да и он сам мог увидеть её напряженность во всех действиях и движениях. И даже сейчас было чувство, что рабыне не нравится, когда он вот так её обнимает, прижимает к себе, целует… Почему-то казалось, что она, пусть и телом рядом с ним, но душой далеко, настолько далеко, что чтобы к ней добраться, нужно немало времени на это потратить. Неделю, месяц, год, десять лет… Холодность Сакуры убивала его сердце с каждым днём, но одновременно с этим он видел, что его фаворитка теперь с ним искренняя. Что теперь она не боится показывать ему свои настоящие чувства и желания, это радовало Шехзаде. Да и как не радоваться, когда Сакура может без стеснения заливисто смеяться, без страха ругать его за вечный беспорядок? Теперь между ними нет никаких секретов и тайн, а эта холодность пройдёт, ведь у женщин постоянно что-то случается на пустом месте… — Я засмотрелась на эту кучу бумажек, которую ты сам будешь убирать, — сказав это невольница, посмотрела на лицо Наруто и еле сдержала улыбку. Таким шокированным его можно было редко увидеть. — Почему это я? На это есть слуги. — Я не буду это убирать, даже не думай. — Кроме тебя у меня ещё полно слуг, — наигранно обиженно сказал парень. — То есть для тебя я только служанка? —Что-что?! Н-нет! Я не это имел в виду! — пытаясь отправдаться, Наруто начал говорить всякую ерунду, которую Сакура пропустила мимо ушей. Ей было наплевать на его глупые оправдания, на мгновение рабыне показалось, что лучше сейчас его поцеловать, ведь это единственный способ заставить его замолчать, но… Но она сама захотела этого, не потому что он перестал разговаривать, а потому что ей самой это захотелось… — Я пошутила, — попытка успокоить юношу увенчалась успехом. Наруто облегчённо выдохнул и посмотрел на Сакуру, любуясь её красотой. Розовые локоны красиво лежали на спине и плечах, а белое платье с белоснежной накидкой, вышитое серебром, отлично подчёркивало её фигуру. — Ты сегодня настолько прекрасна… — С-спасибо, — смущённо ответила невольница, явно не ожидая комплимента в свою сторону. — Кстати, скоро ведь поход… Когда ты уедешь и когда ты вернёшься? — Подготовка к походу уже практически закончена, остались лишь сборы войск и подготовка ездовых лошадей. Думаю, где-то через неделю. Когда вернусь — неизвестно. Это война, как никак. Может, через несколько месяцев, может, через год, может, через два… — Слишком долго… — немного грустно сказала девушка, не понимая, из-за чего именно сердце начало разрываться на части. Неожиданно в голове рабыни появилась мысль о том, что лучше бы Наруто никуда не ехал. Остался бы во дворце, но, к сожалению, с этим ничего нельзя было поделать. Как никак, он — Шехзаде Великой Османской империи, который, как притендент на престол, должен научится воевать. — Скучать будешь по мне? — с надеждой в голосе спросил парень, желая знать ответ на этот вопрос. — Сегодня ты слишком красноречив, хочу знать причину этого, — переводя тему, сказала розоволосая, пытаясь немного отстраниться от юноши. — Просто мне интересно, что ты будешь чувствовать, когда я буду сражаться на поле боя, когда буду получать раны, возможно, даже смертельные раны… — Ты сейчас издеваешься надо мной? — перебивая парня, спросила рабыня. — Хочешь знать, что я буду чувствовать, сидя в тёплом и уютном дворце, когда ты, рискуя своей жизнью, будешь сражаться? А сам как думаешь? Или по-твоему я должна буду радоваться тому, что ты будешь неизвестно сколько времени на войне? — сейчас она не соврала ни в одном сказанном слове. Если он пострадает на поле боя, она будет страдать вместе с ним. Сама невольница не знала почему, но Сакура будет с ним и в горе и в радости… — Сакура… — Наруто понял, что не нужно было заводить этот разговор, но уже сделать ничего было нельзя. Девушка уже успела разозлиться, а значит, что только когда она выговорит всю свою злость, её можно будет успокоить. — Что Сакура? Что Сакура?! Что за идиотские вопросы?! Тебе что, делать больше нечего, кроме как выводить меня из себя?! Я думала, у тебя полно работы, но если не тебе хватает времени на неё из-за меня, то я уйду! — девушка уже привстала и собиралась уже уходить, но её повалили на кровать и нависли над ней. — Что ты делаешь? — немного раздражённо спросила рабыня, пытаясь не смотреть в глаза парня. — Прости меня, ты не так всё поняла. Я пытался пошутить, ведь сразу заметил, что в последнее время с тобой что-то не так. Ты постоянно какая-то задумчивая, напряжённая, я хотел тебя развеселить… А ведь правда. В эти дни девушка только и делала, что вела себя странно. Могла замолчать в середине разговора, могла поменять тему беседы ни с того, ни с сего, иногда могла весь день провести в молчании. Причина всего этого — Наруто. С каждым днём рабыня понимала, что её влечёт к блондину всё больше и больше. Что если раньше она приходила к нему только по приказу, то теперь сама бежала, как только наступал вечер. Да и в голове Сакуры он тоже стал чаще появляться, занимая все её мысли. Только вот невольница не могла понять, что это. Любовь или же простая привязанность, которая появилась оттого, что она постоянно с ним. — Не обращай внимания на это, — девушка мило улыбнулась и погладила парня по волосам. — Это временно, пройдёт очень быстро, ну, я надеюсь… — Прогуляемся немного? — Работу кто будет делать? — Ну Сакура… — Ничего не знаю. Ты и так почти ничего не делаешь сам, всё свалил на бедного Сая, самому не стыдно? — Ну… — Шехзаде, простите, что беспокою, но вас желает видеть Махидевран Султан, — не смея войти внутрь, сказал слуга, а после удалился. — Мне нужно идти… — немного печально сказал юноша, вставая с кровати и подходя к двери. — Не уходи, дождись меня тут, — с этими словами юноша покинул комнату, не понимая, зачем понадобился матери старшего брата.***
Вечер. Гарем Карин стояла на небольшом балконе в общей комнате и смотрела на пятерых девушек, которые должны танцевать сегодня для Саске. От понимания того, что у Шехзаде будет другая, сердце разрывалось на мелкие кусочки. Да, она говорила, что у него никогда никого не будет кроме неё, что она завлекла его к себе настолько, что другие девушки по сравнению с ней будут невидимыми для него, но это не так. Да, Саске увлечён венецианкой, но это не значит, что так будет всё время. Когда-нибудь она ему надоест, когда-нибудь он посмотрит на другую, а про неё забудет… Рабыня почувствовала, как слёзы текут по её лицу. Быстро стерев их руками, невольница вновь посмотрела на жалких одалисок, среди которых, возможно, есть соперница Карин. Глубоко вздохнув, рабыня решила спуститься вниз, дабы немного посидеть с Дениз и Ханде. Спустившись, девушка села рядом с подругой и мило улыбнулась. — Как ты можешь улыбаться? Махидевран Султан отправляет к нему другую, а ты ведёшь себя как ни в чём не бывало, — удивляясь выдержке красноволосой, которая вела себя как ни в чём ни бывало — Пусть отправляет, мне всё равно, — безразлично ответила невольница, беря в руки стакан с шербетом и делая несколько глотков. — Всё равно? Это шутка, что ли? А не ты ли говорила, что к Шехзаде ни одну девушку не подпустишь? — Да, я это говорила. И сейчас говорю «всё равно», потому что знаю, что Саске на них даже не посмотрит. Хочешь знать, почему я в этом уверена? Ведь когда-нибудь у меня всё-таки появится соперница. Да, это так. Когда-нибудь мне придётся сражаться за его сердце, но это время не наступило. Я не могу не отрицать, что он выберет кого-то, но я точно знаю, что если даже и выберет, то только на одну ночь, так что ни одна из этих девушек мне не соперница, но моё сердце мне подсказывает, что Саске никого не выберет. — Но… Но что, если не на одну ночь? — Когда это время наступит, тогда и буду думать насчёт этого, — венецианка отвернулась от Дениз и стала смотреть в окно, пытаясь сдержать слёзы. Она была уверена только на словах, сердце же разрывалось от мысли, что ей придётся делить любимого с другой девушкой. Да и как она этому помешает? Карин — рабыня, которая, пусть и родилась в дворянской семье, но сейчас она — никто. Вещь, которую никто не будет жалеть. Вещь, которую никто не будет защищать. Вещь, которую могут убить за малейшую ошибку. Даже семьи у неё не было. Нет, она есть, и Карин надеется, что с её родственниками всё хорошо, но сейчас, являясь рабыней, у неё нет семьи. Таков порядок в этом дворце. Если ты попала в этот дворец, значит, становишься никем. — Знаешь, Карин, пусть ты и говоришь, что тебе всё равно, но я знаю, что на самом деле ты не можешь найти себе места, просто ты не хочешь никому рассказывать, что сейчас у тебя творится в сердце. Я думаю, если твоё сердце сможет принять слова, которые ты только что сказала, то тебе станет легче, — Дениз подала подруге шёлковый платок, чтобы та смогла им стереть слёзы, а после посмотрела на девушек, которые наряжались и готовились к сегодняшнему вечеру. Все они радовались и веселились. Ещё бы, не каждой выпадет такая честь. Кто бы не стал радоваться? Наверное, полная идиотка. Но сейчас рабыню это не волновало, сейчас нужно было поддержать Карин, а не переживать из-за этих невольниц.***
Зайдя в свои покои, Наруто увидел, что его фаворитка лежала на кровати и смотрела на в потолок, любуясь красивыми узорами. Улыбнувшись, блондин подошёл к ней и лёг рядом. Сакура, как только увидела юношу, немного напряглась, но всё же улыбнулась ему тёплой улыбкой и обняла его. Вопросов сейчас не хотелось задавать ни ему, ни ей. Они просто хотели забыть обо всём, что их печалило, что их беспокоило, но, к сожалению, этого нельзя никак сделать. Если они забудут хоть о чём-то, то проблемы повалятся на них один за другим. Они так могли пролежать весь вечер, всю ночь и весь следующий день. Им ничего больше не нужно. Сакуре больше не было ничего нужно, ей уже надоело врать Наруто на каждом шагу. Она уже не раз думала рассказать ему правду, но каждый раз передумывала, ведь она понимала, что после этого он не сможет её простить, а если и сможет, то не сразу, а через какое-то время, но также она переживала за то, что будет с ним, когда блондин узнает, что рабыня врала ему о её чувствах. — Сакура, — юноша взял её руку и, поднеся её к своим губам, поцеловал. — Ты… Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Нет, а что-то случилось? — непонимающе спросила невольница, поднимая на него взгляд. — Просто… Просто я думаю, что есть то, что ты должна мне рассказать. — Что именно? Что-то случилось? Зачем тебя звала Госпожа? — Сакура, я хочу знать ответ на свой вопрос, не нужно переводить тему. Скажи, ты что-то от меня скрываешь? — Что я могу скрывать от повелителя своего сердца? — девушка обняла Наруто за шею, прижимая его ближе к себе. — Разве что я могу скрыть своё желания поцеловать тебя, — услышав такой ответ, юноша усмехнулся, а после навис над рабыней. — Наруто, знаешь, я поняла, что невозможно быть счастливой вдали от того человека, которого ты любишь. Все эти дни я была холодна с тобой, потому что не могла понять, что творится со мной, но, несмотря на это, я точно знаю, что никогда не смогу тебе солгать, никогда не смогу тебя предать. Каждый должен найти человека, ради которого бьётся его сердце. И я нашла его. Это ты. Я люблю тебя, Наруто, — невольница поцеловала парня, показывая этим свою искренность, доказывая, что больше не будет его обманывать. Юноша на это никак не отреагировал, он просто отдался страсти. Ему всё надоело. Полностью всё. Он хочет потеряться в этой пучине страсти, даже если она не сможет ему помочь…