Сессия в условиях Талига

— Герцог Окделл, вы поступаете в распоряжение капитана Борна. Я уверен, вы не уроните Чести Скал! — Альдо опять лыбился. — Честь и Верность! — буркнул я совершенно в тоне Карваля. Что угодно, лишь бы поскорее отделаться от этой веселой неизвестно по какому поводу физиономии. Хотя чутье мне подсказывало, что с Борнами мне делать нечего. — Только осторожно, — вмешался Робер, которого тоже насторожила затея Альдо. — Не беспокойся, — Рихард бодро кивнул. — Удо поможет ему. Мы всей бандой ехали воевать с жалкой надеждой совершить переворот. И страшно представить, что случится, если затея провалится. Нас расстреляют прямо здесь или закуют в кандалы и поотрубают головы при всем честном народе? Впрочем ладно страдать, а то если озвучу свои «радужные» идеи, Альдо отрубит мне голову прямо тут. Ох. Горазд парень обещать и грозить, а мне, видит Создатель, совсем не хотелось стать мятежником. Я потрепал по шее загрустившую Сону, а она с радостью принялась строить глазки Дракко. Двойное «ох». А, нет, не Дракко. Ей приглянулся конь Рихарда. Мориски, как и кэналлийцы, они такие. Им только повод дай. И тут же я порадовался, что оставил Энн Матильде, как и Робер своего Клемента. Хотя, стоило ли так поступать? Чувствую, если я выживу, стану крестным отцом крысиного многодетного семейства. Между тем Рихард вздыхал и сеял панику. В каком-то смысле я разделял его сомнения. Что сделаем мы, большая часть из которых крестьяне, против множества хорошо обученных военному мастерству людей. В общем, Рихард Борн в победу не верил, я, в общем-то тоже. — Нам тут не рады, — вмешался Удо, — вот и все. Мы создаем проблемы их Повелителю Молний, а о Раканах в Эпинэ вовсе не тоскуют. Если бы не Робер, лететь бы нам отсюда обратно до Агариса… Южане Придду и Надор не любят. — Господа, — какой-то южанин окликнул нас, — граф Агиррэ просит к себе господ Борнов. Что-то мне это напомнило. А! Как Жиль Понси позвал Оскара Феншо. Я кивнул братьям, задумавшись о Варасте, а потом загрустил из-за того, что так глупо расстался с Алвой. Теперь я находился в звании корнета. Грустненько, но жить можно. Лучше уж так, чем незаслуженный чин иметь. Ехали мы очень долго и наконец устроили привал у какой-то деревни. Я устал еще сильнее, зато порадовался, что не возникало новых галлюцинаций. И теперь у меня возникли нехорошие догадки о настоящей причине их появления. Когда я допил воду и принес клятву, они перестали меня беспокоить. Не значит ли это, что Альдо постарался? И на этом привале я с тоской разглядывал некрасивую природу. Во что это все выльется, со внутренними-то раздорами? Сначала смурной капитан Карваль, потом его не менее смурные люди. Не нравится мне это все. А потом, когда закончится этот шурум-бурум, расспрошу Альдо поподробнее. Пока все лежали и чутко спали, готовые в любой момент вскочить, я решил прогуляться. Не хотелось тупо сидеть на месте и любоваться затянутым серыми тучами небом. — Простите, — молодой человек, судя по внешности, не человек Карваля, заметил мою персону и подошел, — разрешите представиться. Леон Дюварри. Младший теньент замка Эпинэ. — Ричард Окделл, герцог, — смутившись, представился я. — Хотите вина? — Нет, благодарю. Я и так устал, а тут вообще не смогу подняться. Давайте лучше посидим и поболтаем? После привала мы поехали быстрее и мне сие мероприятие не нравилось еще больше. Начался противный и холодный дождь, капли шлепались на голову, затекали за шиворот, что совсем уж неприятно. Путь лежал в некий лес Святой Мартины, а зачем, я уже не помню. Эх, занесла жизнь меня, конечно. Рихард и Дуглас стали бубнить на погоду и на судьбу, а я ехал, вспоминая мысленно добрым словом Надор. Там, конечно, нерадостно, но даже Мирабелла не заставляет в ненастье гулять по двору и окрестностям. Соратники жаловались еще и на Ренкваху и на какого-то Кавендиша. Напоследок Дуглас сообщил, что хочет спать и говоруны завершили свою беседу. Однако веселее от этого не стало — кругом дождь, под лошадиными копытами жидкая грязь. Серо и печально все, и безысходностью отдает. Но Роберу сейчас наверняка тяжелее. Неожиданно меня осенила страшная мысль. Эстебан! Он же может быть здесь и сражаться на стороне Манриков и Колиньяров. И Константин… хотя с ним мы не так сильно дружили в Лаик. Блин, и что делать? Хотя, может я и зря накручиваю себя. Мало ли куда могла забросить парней жизнь… — Ричард! — окликнул меня Удо. — Мы приехали. Проверь порох и не вздумай геройствовать. Я обещал Роберу вернуть тебя к нему живым и невредимым. — Понял. А потом я промок насквозь — от шляпы до сапог. И дрожал, стуча зубами. Как прекрасна земля, а на ней человек! Разумеется, в эту мою мысль вложен неподдельный сарказм. Брр… Оставалось только проклинать себя за то, что пил подпорченный какой-то гадостью напитки и ехал сюда вместе с Альдо и этими товарищами. Сона тоже загрустила — Приехали, — печально сообщил Удо, такой же продрогший. — За этим холмиком лагерь. Будем ждать. Куда ждать? Чего ждать? Я в тепло хочу. Твою мать!!! Снова вода потекла за шиворот, да что же это такое-то… Остановив Сону, я грустно посмотрел на болтунов-братьев, которые принялись шептаться с Саво и Темплтоном. Я молодец — сумел запомнить все эти страшные для произношения фамилии. Ну и пусть болтают. Я же преследую несколько иную цель, нежели они. Найду Рокэ, возьму за руку, прилюдно объявлю Раканом… Эх! Надо было не Штанцлера травить, а срочно мчаться в особняк и искать письмо. Как же по-идиотски я тогда поступил, Господи… Может быть, предоставить им войну и скакать на всем ходу в Олларию? В особняк Рокэ. Броситься сразу в свою комнату, растолкав всех, найти письмо… Стоп-стоп, Сергеев, думай головой! Оно крайне полезно. Но как же жалко, что пришлось оставить Мэллит… — Ричард, — увещевал меня через некоторое время Удо, — ешь сухари. — Это не сухари, — я тоскливо посмотрел на размокшую гадость. — Это плесень. — Ешь сухари. — Нет. — Ричард, ешь. — Благодарю покорно. Меня таким даже в Надоре не кормили. — Ричард, ешь. Я смерил настойчивого вассала Приддов таким добрым взглядом, что он вздохнул и отстал, хотя, видимо, намерен был, совать мне эту гадость до последнего. — Господа, вас просит граф Агиррэ, — на этого всадника я даже не взглянул, печально рассматривая гриву Соны. Граф вымок не меньше нашего. Его окружали офицеры с красными перевязями. Сравнить бы их с формой какой-нибудь из исторических армий, но я слишком устал и замерз. — Мы вышли на исходные позиции. Разведчики подобрались вплотную к лагерю. Но нас не заметили. Эти северные свиньи не видят дальше своих копыт. — Кхм! — мое возмущение не заставило себя ждать. — Простите, герцог Окделл. Так вот. Здесь дорогу еще не развезло, но на подступах к оврагу глина. Мы атакуем с тыла вражескую линию, сомнем ее и поскачем к лесу. Если Эпинэ захочет нас поддержать, прекрасно. Нет, нас примут за отставший отряд, прорывающийся к своим. — Но нас заметят из лагеря, — возразил Рихард. — Это безумие. — Но мы не станем обходить лагерь с тыла, а проскочим коридором между ним и линией войск. И начался великий спор на тему тактики боя. Я уткнулся лицом в мокрую гриву Соны. Хочу в тепло. Хочу кушать, причем не сухари. Но какой смысл жаловаться, если того же желают все, а драться надо в любом случае? Поэтому я просто на все вопросы отвечал «угу» и грустно кивал. Как ослик Иа-Иа. Под злобными косыми струями дождя мы заняли свое место в строю, среди южан. Удо снова велел не отставать. — Угу. Мы неожиданно свернули и капли ледяной воды вновь сползли за шиворот — это заставило меня забыть полудрему, уже было окутавшую. Еще не хватало свалиться с лошади в самом начале боя! — Держись, Окделл! За мной! — Держусь… Куда я денусь. Сона помчалась рядом с конем Рихарда. Замелькали впереди черно-белые мундиры и Рихард рванул навстречу колонны. Затем все поскакали направо. Голова шла кругом, но я, отчаянно желая выжить, вцепился в поводья. Шум продолжался, а на нас, мчавшихся вперед, были направлены олларовские мушкеты. Блин, вот незадача! Нас же расстреляют в упор! — Рихард, ты умница! Ага, гений прямо. Хотя… Постойте-ка! Дождь подмочил порох у королевских солдат, а потому мы смогли внаглую врезаться в их ряды, проломиться и победить. Но это ведь только начало — так мне казалось. Подняв шпагу, я как мог, отбивался от солдат. Рихард кричал что-то ободряющее, потом пропал, потом снова вернулся. Надо мной навис солдат с алебардой. Приехали — скоро будут выходить с кочергами биться… И тут я растерялся: не знаю, чтобы было, не ткни его шпагой незаметно подъехавший Леон Дюварри. Не успел я крикнуть слова благодарности, как бедняга, истекая кровью, сполз с лошади. Удо окрикнул меня, призывая следовать за собой. — Предательство! — Окружают! — Леворукий! Леворукий!!! Да кто так орет?! Звуки смешались, люди, кони и дождь тоже, рубка обещала быть яростной, да что там обещала, она и была таковой! Главное — не отставать от Удо, а то быть беде! Это же страх такой, что Вараста отдыхает… А я еще, спасаясь, потерял пистолет и шпагу. Или пистолет остался? Все равно я его не брал с собой… Черт, похоже, мы попались — угодили в мчавшийся куда-то конский отряд. Королевская конница… Блин, а мы крупно влипли! Бежать-бежать-бежать! Но куда? Мысли в моей голове закрутились с бешеной скоростью. Вырваться нельзя — нас плотно окружили. А где наши соратники, неизвестно. Навстречу мчался безжалостный лес с колючими голыми ветвями деревьев, застыли суровые молчаливые камни, ждала нас, в качестве утопленников, холодная вода. Шикарная перспективка! А ор не прекращался. Я же устал и обессилел, я ничего не понимал. — В сторону! В сторону… Кому говорят! — заорал Удо. — Дикон, заворачивай! Быстро! Не спи на ходу! Вздрогнув от неожиданности, я выполнил приказ и резко развернул Сону — наверное, в кровь ударил адреналин. Теперь навстречу понеслись черные стволы, цокот копыт. Я не хочу ехать туда и разбиваться о деревья, это будет еще глупее, чем разбиться о камни! Удо!!! Но нет, все закончилось куда банальнее: Борн скрылся с глаз, а Сону схватили под уздцы, резко останавливая. Последнее, что удалось запомнить — как чьи-то сильные руки хватают меня и грубо стаскивают с лошади. Дальше — удар по голове, после чего швырнули куда-то вниз. И наступила темнота.