Стокгольмский синдром

      — Залезай! — Чонгук нажал на кнопку разблокировки, после чего послышались характерный писк и множественный щелчок, оповещающий о том, что машина открыта. Парень немедленно последовал к дверце водителя, чтобы занять свою почётную в данный момент социальную роль водителя, а Джису поплелась следом за ним, но к пассажирскому спереди. Они удобно уселись и шумно захлопнули дверцы. — Ты можешь убрать её назад, чтобы не мешалась, — Чон потянулся к сумке Ким, в которую та сразу же вцепилась, напугав его своими резкими движениями.       — Н-Нет! Всё нормально, пусть будет у меня, — неловко и чутка резко пропищала она, тем самым введя Чонгука в недоумение. Бедный парень аж от испуга дёрнулся.       Перцовый баллончик.       — Ну хотя бы пакет давай… — тогда он уже осторожно потянулся за пакетом, в котором должна была лежать одежда в том стиле, какой обрисовал в кафе Чонгук. Джису, помешкав, немного неаккуратно сунула ему в широкую ладонь то, что он попросил, и попробовала усесться поудобнее. — Всё в порядке? Пожалуйста, расслабься. Если ты будешь такой напряжённой, вряд ли моя задумка с композицией удастся. А эта работа для меня очень важна, — он снял с себя куртку и кинул её назад вместе с вещами к пакетам с продуктами, которые он купил до встречи с Ким, а после потянулся к ремню безопасности, чтобы пристегнуться. Надо завестись и включить печку.       — Зачем ты разделся? — теперь очередь Джису удивляться.       — Без печки замёрзнем, с ней будет жарко. Дорога-то не близкая, я бы и тебе советовал хотя бы расстегнуть пальто. Спаришься, — он посмотрел в зеркала заднего вида. Нужно аккуратно выехать с парковки, чтобы не устроить ДТП. — И пристегнись, — безопасность очень важна. Особенно для неё — его музы. Джису неловко и неуклюже стала расстёгивать большие пуговицы, но маникюр немного мешал — ногти соскальзывали с пластика.       — А сколько мы будем добираться? — и всё же ехать домой к малознакомому парню — пугающая идея. Ким слишком волновалась и даже, откровенно говоря, побаивалась, ведь она его почти не знала. Чонгук выехал с парковки академии.       — С такими пробками, дай Бог, полтора-два часа, не меньше, — услышанное поразило Джису. Они, конечно, не в столице, но городок тоже немаленький. Это куда столько ехать? На другой конец города?       — Ого, долго, — она чуть опустила голову и уставилась на свои сведённые вместе колени. — И тебе не трудно так далеко ездить?       — Ну… На самом деле это правда выматывает. Но я пытаюсь находить и в этом что-то хорошее. Видеть просыпающийся или засыпающий город дорогого стоит. Очень красиво, вдохновляет. Меня это расслабляет, — мечтательно протянул парень. Они проехали под огромным билбордом с плакатом какой-то группы, а после огромное здание с зеркальными окнами загородило собою красное восходящее солнце. Утро воскресенья. Прекрасно.       — А меня напрягают поездки в автомобиле. Боюсь этого. Постоянный риск для жизни, — задумчиво протянула в ответ девушка.       — Боишься умереть? — тупой вопрос, Чонгук! Все боятся. Все боятся смерти, хоть и отрицают это до последнего. Наверное, так они пытаются себя успокоить, пусть и всё равно понимают, что эта ложь будет разбита горькой и суровой правдой в конце.       Включив правый поворотник, Чонгук посильнее схватился за руль. Его желваки на секунду проступили на лице, а уголки губ стали острее. Он сжал губы, напряг их. Гук приподнял одну бровь, а после нахмурился, следя за знаками. Или не за знаками? Может, он боковым зрением пытался увидеть, что там делает Ким Джису? Девушка не двигалась вообще. Смотрела в окно и не обращала ни на кого внимания. Что же она ответит?       — М-м-м, — а она, кажется, его и не слушала. Он испытывал такое ощущение. Промычала что-то с непонятной интонацией, видимо, считая, что такой ответ его устроит. Ни «да», ни «нет». Наверняка она просто задумалась о чём-то своём. И это весьма невежливо с её стороны. Как она может думать о чём-то другом, когда ей задали вопрос и теперь ждут на него ответ? Эти мысли злили Чонгука, хоть он и пытался оправдать её в своей голове. Она ведь просто задумалась, ведь так? Это не игнорирование или незаинтересованность. Задумалась о чём-то… О чём?       — О чём думаешь? — он нарочито заметно прочистил горло, чтобы вновь сосредоточить её внимание на себе, а после странно и немного язвительно задал вопрос. Джису некоторое время не отвечала, видимо, сомневаясь. А ещё её напугал его тон. Неужели она сделала что-то не так?       — Просто вспомнила, как мы всей семьёй сломя голову мчались в больницу к брату и его девушке, — она сильнее откинулась на спинку пассажирского кресла, но от окна взгляда так и не оторвала. Чонгук же удивлённо распахнул глаза и слегка приподнял брови, замерев. — Они возвращались поздно ночью домой. Оппа немного выпил тогда, поэтому его девушка вела автомобиль, — вот этого он уж точно не ожидал. — Они попали в аварию. Чимину-оппе повезло, его выбросило на обочину, а после он вообще откатился дальше от дороги. Отделался сильным сотрясением и переломами. А вот Гахён-онни спасти не удалось, — очень горько говорила Ким. Тихо и слабо. Гук слышал в её голосе печаль. Ну вот и что он наделал? Мало того, что испортил настроение обоим (а ведь его модель должна быть весёлая и жизнерадостная для этой работы), ещё и произвёл о себе плохое впечатление. Он ведь виноват? Задел слишком личное, пускай и неосознанно.       — Прости, я не знал, — манера его голоса была схожа с манерой голоса Джису.       — Ничего.       Гук решил её не трогать какое-то время. До тех пор, пока она сама не заговорит. Он не будет на неё давить. Зачем ему это? Хотя, он в принципе и сам не горит желанием поговорить о чём-нибудь. Уж такой он. Привык молчать.       В центре города и правда был огромный затор, в котором парочка пробыла минут сорок, наверное. А ведь воскресенье! Люди спать должны в это время! Грёбанный выходной…       — А почему в общежитии не живёшь? Оно в паре шагов от универа. И ездить никуда не надо, — Ким достала из сумочки телефон, чтобы посмотреть, не смазались ли её помада или стрелки.       — Там шумно и мало места. Постоянные контакты с кем-то. Я не привык к такому, мне проще быть одному, — он даже не взглянул на неё, пока отвечал. Настолько был занят дорогой. — А ещё оплата гигантская. Столько мне сейчас не заработать.       — А мне такой покой навевает одиночество. Поэтому проще быть с кем-то, чем одной.       — Как выросли, так и живём.       Он жил один раньше? Как долго?..       Чонгук решил включить какое-нибудь радио, но потише, чтобы не отвлекало во время разговора и не сильно капало на мозги. Ему не хотелось слышать эту шумную дорогу или двигатель. Голова от них болела.       — А это твоя машина? — снова начала Ким.       — Нет, брата, — спокойно ответил Чонгук.       — У тебя есть брат?       — Да, старший.       — Вы вместе живёте? Ты же говорил, что тебе проще быть одному.       — Так я и один. Он сейчас заграницей, но скоро должен вернуться.       И снова неловкое молчание. Для обоих. Но они уже давно выехали из центра. Джису не очень внимательно осматривала незнакомые районы и редеющие здания, пока случайно не обратила внимание на появляющиеся деревья. Их стало больше, они росли гуще, ближе друг к другу.       — Ты где-то на окраине живёшь? — ей просто нужно успокоиться.       — Нет, за городом, — его слова заставили её сердце биться чаще. За городом. Ким опустила голову и немного нахмурилась. Чон боковым зрением заметил, как его новая знакомая сжала слабый кулачок в левой ладони. Губы Джису напряглись. — Ты в норме? Если переживаешь за дорогу, то не беспокойся, я отвезу тебя обратно. Могу к академии, могу прямо до порога твоего дома проводить.       — Так радикально не нужно, — Ким смущённо хихикнула, — но вот просто до дома довезти было бы можно.       — Отлично. Значит до дома.       Они заехали на одинокую заправку, которая находилась рядом с каким-то малоизвестным придорожным кафе. Люди часто останавливались в подобных местах, чтобы забежать перекусить, купить воды или сходить в туалет. Это не новость.       — Подожди меня здесь, хорошо? Я быстро, — Чонгук покинул салон и пошёл к багажнику своего авто. Открыл бак, вставил в него пистолет, а после ушёл к кассе в маленьком магазинчике неподалёку. Джису спокойно осматривала то кафе, то авто, то кассу, то Чонгука. Выбежал без куртки в какой-то тёмно-серой кофте. Толстый чёрный ремень держал джинсы на поясе. Он засунул бумажник в задний карман. У него такая широкая спина. А ещё он высокий. Чонгук даже в таком виде был очень привлекательным, хотя, если взглянуть на его слегка опухшее лицо, на заметные тёмные круги под глазами и странную заторможенность движений (особенно лицевых мышц), то можно сделать вывод, что он не выспался. Сильно. Работал всю ночь? Наверняка.       Джису глянула на показатели бака, он был полностью заполнен. Полностью? В какой-то момент у неё пролетела мысль, что ехать им ещё долго, но Чон практически сразу развеял все сомнения девушки.       — Фух. Вообще, мы почти приехали, — завалился он в салон, а после закрыл за собой дверь. От него очень быстро повеяло холодом из-за того, что в салоне было тепло.       Он не врал. Свернув на одном из перекрёстков налево и проехав ещё немного по дороге, он съехал на обочину. На слегка заснеженной поляне были видны следы от колёс, давно протоптанные. Промятые. Они свернули прямиком в лес. Какого чёрта?       — Ты что, в лесу живёшь? — Совсем скоро показался большой дом.       — Ага.       Они припарковались, а после вышли на улицу. Пока Джису осматривалась, парень достал из машины все их вещи.       Кто бы мог подумать? Чон Чонгук, взрослый студент-художник, весёлый, временами живой и энергичный, да и в целом неплохой парень, живёт совсем один в лесу в частном доме.       — И не страшно тебе тут одному?.. — первое, что озвучила Джису. Похоже, её это действительно волновало. Девушка бы вряд ли смогла здесь жить. А ещё её волновало то, что она и сама сейчас здесь не пойми с кем. Не этого она ожидала.       — А кого бояться?       Жилище Чонгука было относительно немаленьким, особенно если сравнивать с обычными частными домами в их городе. Однако его внешний вид совершенно отличался от тех стандартных, типичных, всех, как на одно лицо, построек. Дом был из красного кирпича (что уже само по себе необычно), достаточно потрёпанный. Потёртый камень потрескался местами, что явно его не красило (напоминало заброшку), какие-то его участки даже осыпались, особенно некогда острые края, которые немного скруглились. Наверное, из-за времени. Бетонные ступеньки с железными, сваренными любителем перилами вели к крепкой тяжёлой двери. Выходит, Чон не очень богат.       Снаружи было очень неуютно. Вид не радовал глаз, даже наоборот, отталкивал. Как он только тут живёт?..       — Ну не знаю… Людей, животных всяких… — она неуверенно последовала за ним, следя за дорогой. Ким боялась случайно оступиться и подвергнуть ненароком ногу.       — Людей здесь нет. А ещё мы не так глубоко в лесу, чтобы здесь жили животные. Максимум, кого ты можешь встретить здесь, — это ежа или белку. И то вряд ли, — Чонгук достал ключи из кармана и принялся открывать входную дверь, пока Джису шла к ступенькам. Вот тоже неожиданность — открывать дверь ключом. Ведь в стране давно прогрессируют кодовые замки. Почему Гук не установит себе такой?       Людей здесь нет.       Пока Джису поднималась по лестнице, она случайно краем взгляда заметила непонятную серую плиту, которая, похоже, служила надгробием. Памятник? Он был с левой стороны от дома, чуть-чуть подальше от стены.       Что здесь делает памятник? Он явно не был заброшенным, на нем совсем не было снега. Чонгук регулярно тут прибирается?       — Это что… Могила? — неосознанно прошептала Джису, скорее даже буркнув самой себе под нос. Но когда она поняла, что ляпнула, смутилась и прикрыла рот нераскрытой ладонью. К её счастью, парень не заметил её действий. Или просто оставил без внимания. В любом случае, хорошо, будет меньше краснеть. Но он всё равно услышал.       — Боишься приведений? — решил пошутить Чон, ведь совсем недавно они разговаривали насчёт страхов. Он забавно хохотнул, а когда увидел растерянную Ким, понял, что сделал что-то не так. Опять косянул. — Это просто камень, памятник нуне. А её урна находится в положенном месте. Так что можешь не волноваться, — они поочерёдно вошли в дом. Выходит, умершую кремировали.       Памятник нуне? У Чонгука была старшая сестра? Недавно Джису так яро затирала про то, как ей было больно думать о том, что Чимин мог умереть в той аварии… А на деле Чонгук знаком с этим? Он похоронил свою сестру? Джису, какая же ты бестолковая и невнимательная. Как можно быть такой неаккуратной? Не стоит рассказывать о не случившимся горе и о том, как это ужасно, человеку, у которого это горе произошло.       Дату, как и имя, Ким разглядеть не смогла, потому она не могла предположить, когда умерла его сестра. Спрашивать о подобном невежливо, Джису. Лучше молчи.       — Итак. Я уверен, после работы мы будем жутко голодными. К сожалению, у меня ничего готового нет. У нас есть три варианта: приготовить поесть сейчас, чтобы не мучиться потом; забить и решать проблемы по мере их поступления, ну и рамён. Что предпочтёшь? — Услышав про рамён, Джису мило выдохнула. Как же это похоже на парней. Все её знакомые парни не умеют готовить, поэтому часто перебиваются рамёном. Хотя среди подруг их тоже немало.       — Кушать что-то свежее — гораздо вкуснее. После работы я могу нам что-нибудь приготовить, если ты не против, — Джису не знает, из-за чего, но её настроение сильно приподнялось. Сейчас ей весело и спокойно, несмотря на то, где она и с кем она.       — Я только за! Моя кухня в твоём распоряжении, — они разулись и прошли внутрь. В помещении немного темновато, не хватает света, но это придаёт ему непонятный шарм и уют.       — Тебе тут и правда нравится? — и всё же Ким не понимала желание Чонгука жить в подобном месте. Как отшельник на отшибе. В городе, по её мнению, гораздо удобнее. И не одиноко.       Сразу после деревянного коридора первый этаж встречал гостей своей гостиной комнатой, соединённой с кухней. Она была не очень большой, но вполне себе приятной. Самая обычная по интерьеру комната, разве что резной камин выделяется. Ну и небольшой католический крест над ним него между двумя картинами. Чонгук верующий?       Парень пошёл на кухню. Видимо, чтобы разобрать пакеты. Она была почти с гостиную. В целом, коридор делил всё помещение пополам, и правая с левой частью были одинаковыми. Кухня семейства Джису тоже была большой и просторной, со столами для готовки по периметру; на этих столах были размещены различные предметы по типу рисоварки, микроволновки, подставки с палочками и ложками и прочим, а в середине комнаты стоял обеденный стол на шестерых человек, который мог раскладываться. У Чона же с подобным как-то скудно. Подобные столы для готовки вместе с раковиной и прочим были короткими; настенных шкафов для посуды было немного, холодильник стоял неподалёку вплотную к концу гарнитура напротив обеденного стола, которого вряд ли и для четырёх человек хватит (хотя Гук и говорил, что живут они тут вдвоём с братом). Ещё и стиральная машинка уместилась под непонятной доской между столами. Тесно, как в квартирках. И странно до безумия.       Чонгук поставил пакеты с продуктами на эту доску, под которой находилась машинка, зачесал пятернёй волосы назад и шумно выдохнул.       — Ну… Тут уютнее, чем может показаться на первый взгляд, — он закатал рукава и принялся разбирать продукты, чтобы переложить какие-то в холодильник.       — Тебе помочь? — вежливо спросила Джису.       — Если не затруднит, — также вежливо ответил Чонгук. — Этот дом достался нам с хёном от отца, мы тут выросли. Он нам в какой-то степени дорог, и оставлять его пустовать как-то не хочется. Хотя лет 7-8 назад нам обоим не хотелось здесь находиться вообще. Да и… Ты видела вообще этот лес? Это же кладезь вдохновения! Безумно красивый вид, свежий воздух, спокойно. Согласись, волшебно. Для любого творца подобное как кислород. Уж ты-то должна меня понять, — Чонгук вновь воодушевился, стоило ему подумать о том, что его вдохновляет рисовать. Джису промычала что-то непонятное, а после одобрительно кивнула. В целом это выглядело как согласие.       А с чего вдруг им хотелось уехать? Подростковый бунт? Или, может, это из-за их отца? Просто мужчина сказал, что их отец оставил им здание. Он уехал? Заболел? Погиб? Ким было очень любопытно, она не станет спрашивать из вежливости. Может быть Чон потом сам расскажет.       — Боже, хочу пить, — Чонгук почувствовал резкую неприятную сухость во рту, которая раздражала и давила на язык и нёбо. Тогда парень открыл нижнюю дверцу шкафчика, который находился по правую сторону от ящичков, достал оттуда закрытую бутилированную воду в пятилитровке, поставил бутыль на стол и попробовал отвернуть крышку. — Блять, всё крепче и крепче запечатывают, — парень выругался матом, даже не сразу заметив это. Привычка. — Ой, прости пожалуйста, — а если Джису не приемлит мат?       — Ничего страшного, я спокойно отношусь к ругательствам, — теперь Ким одна раскладывала продукты. Чонгук взял небольшой нож и стал осторожно царапать пластик между откручиваемой частью крышки и зафиксированной. Отпилит маленькие пластиковые «волоски», и крышка поддастся рукам.       — Бесит блин, эти штуки всё толще и толще, совсем отказываются рваться. Может мне бы хватило сил сорвать их руками, да только рельеф на крышке больно натирает ладони. Кажется, им всё больше плевать на то, какой товар они производят, — он схватил стакан со стола и осторожно налил в него воды, всё же немного пролив. Опять ругнулся: — Блять.       — Понимаю тебя, — Джису оторвала кусок бумажного полотенца и протёрла стол, пока Чон пил. Его кадык поднимался вверх по крепкой шее с каждым глотком, которые были очень большие. Он быстро осушил стакан, а после блаженно выдохнул и закатил глаза. Ким на это только улыбнулась. Он выглядел очень жизнерадостным.       Хрупкие нечастые снежинки на зелёных хвойных иголочках собирались в массивные ветви и огромные деревья, серебристой пыльцой взмывали в воздух при малейшем дуновении ветерка, а после мягко оседали обратно. Макушки сосен смотрят высоко вверх, а их толстые крепкие стволы создают ощущение защищённости и надёжности. Меж стволов затесался крупный рогатый олень, он стоял и смущённо и напугано смотрел прямо вперёд, на тебя. Его шёрстку немного перебирал холодный пронизывающий ветер, который был далеко не везде, а только лишь на окраине леса. И чем дальше в лес, тем гуще стояли друг к другу деревья.       Джису рассматривала эту картину, стоящую в углу наряду с многими другими, несколько минут, пока ждала Чонгука в его мастерской. Парень оставил девушку в комнате, где он создаёт свои картины, переодеваться, а сам для этого ушёл наверх. Джису быстро справилась, ей нужно было лишь сменить блузу. Низ не играл особой роли, ведь Чон собирался рисовать портрет, то есть максимум бюст. Наверное. Всё остальное время, пока парня не было, она рассматривала его рабочее место.       Сама по себе комната была не очень большой, вся отделанная непонятным грязно-серым деревом, за исключением левого дальнего угла — там была странная декорация из янтарных (видимо добротно залитых лаком) блинов какого-то дерева, а перед ней стояла подставка для мольберта. На полу, поверх таких же досок, лежал старый ковёр, уже повидавший жизнь, а сверху валялось несколько мягких подушек и аккуратно свёрнутый белый плед. В этой декорации парень будет рисовать Джису? А он подготовился.       Ким услышала осторожный стук.       — Можно? — Чонгук постучал по косяку, скрываясь за стеной, потому что входной двери в мастерскую не было. Девушка негромко угукнула, и тогда художник позволил себе войти. — У-у… — удивлённо протянул он, вытянув губы уточкой.       Джису предстала перед ним в роскошном одеянии. Ким искренне надеялась, что именно о такой блузке Чон Чонгук и говорил тогда в кафе. Она была достаточно облегающая в плечах и талии, гигантский трёхслойный воротник висел на шее будто бы салфетка; края рубашки, касавшиеся шеи, были похожи на белоснежные лепестки непонятных и диковинных цветов, хотя являлись простой драпировкой; и огромные свободные рукава, расширявшиеся книзу, как и сама рубашка.       Чонгук слишком внимательно рассматривал Джису и её наряд, он странно нахмурился и даже прищурился, задумчиво прикусив губу. Было трудно догадаться, о чём он думал.       — Повернись, пожалуйста, спиной, — вдруг попросил он, заставив Джису смутиться. Почему? Неожиданно было, вот она и затормозила, не сразу выполнив его просьбу. Всё ещё чувствует себя с ним некомфортно и не может раскрепоститься. Волнуется. Гука явно подобное не устраивает.       Сзади ткань была зашнурована чёрной лентой, концы которой оказались гораздо длиннее самой рубашки. Видимо, шнуровка была нужна для того, чтобы подчеркнуть талию.       — Чёрт… — Ким услышала в его интонациях разочарование? Но… почему? Что она сделала не так?       Девушка повернулась к Чонгуку лицом, убедившись в своих догадках. Его брови сошлись на переносице, взгляд потяжелел, ладонью он в раздумьях зажал рот, подпирая второй рукой на груди локоть первой. Он тоже был напряжён.       — Что-то не так? — у Джису дрожал голос.       — Да… Всё не так… — Чонгук набрался смелости подойти к девушке. Он осторожно помял ткань на массивных рукавах, а потом и вовсе отдёрнул края рубашки вниз, будто бы пытался её на что-то натянуть. Его рот постоянно приоткрывался, он хотел что-то сказать. — Я думал, что ты будешь выглядеть невинно или хотя бы невозмутимо в белой готике… — «хотя бы невозмутимо» — он совершенно недоволен. Отчего-то у Джису щемит в груди. Особенно от тех трёх его слов. — Но, похоже, я ошибся…       — Разве я не выгляжу невозмутимо? — она посмотрелась в старое, потрёпанное временем (как и всё в этом доме) зеркало, которое Чон принёс специально для Ким, чтобы ей было удобнее готовиться.       — Скорее бездушно, — на выдохе вполголоса прозвучало от него. Он судорожно набрал полную грудь воздуха и схватился за голову. — Ты выглядишь бездушно, скованно и зажато, будто бы на тебе гипсовый наряд. А готика закрепляет это своей нерушимой неподвижностью, и поэтому ты выглядишь как статуя, а не как невинное лесное существо. Блять! — тогда он резко взмахнул руками вниз, даже не отпустив толком-то волосы. Джису видела в его глазах панику — всё шло не так, как он планировал, и это погрузило его в стрессовую обстановку. Всё не так, как он хотел. Всё не так, всё не так, всё не так, всё не так. Он расфокусировано смотрел на пол комнаты, а после начал странно подёргиваться, в итоге и вовсе сорвавшись на шаг. Чонгук выглядел очень нервным и всё себя безумно странно. Это пугало Джису. — В погоне за прекрасной готикой я остался с носом… Неужели нужен был романтизм?.. Недостаточно моделировал и плохо продумал… — парень начал ругать себя, у него часто вздымались плечи из-за резких вдохов. Он чувствовал скованность на рёбрах, которые будто бы не могли расшириться под давлением лёгких из-за слоя кожи, и это вызывало удушье и ощущение скорого взрыва груди. Кости будто бы скользили под жиром и разрушались, особенно на боках и ближе к спине — всё покрылось мелким пузырящимся зудом, из-за которого тело словно покрылось морозной коркой, но одновременно с этим начало гореть.       Внешне казалось, что Чонгук испытывает паническую атаку, с которыми и Джису сталкивалась в своей жизни, но при этом парень не испытывал страха за свою жизнь, лишь лёгкое волнение из-за того, что он виноват, а страх проявлялся из-за мыслей о возможном отказе Джису от работы. Что она теперь о нём подумает?       — У-У м-меня есть подобная чёрная! — выкрикнула девушка, и Чонгук на секунду замер.       — С собой сейчас? — его абсолютно чёрные глаза, в которых и зрачка не разглядишь, казались безумными, потому что края радужки не перекрывались веками снизу. — Нет, чёрт, она точно не подойдёт, нужна чисто белая одежда.       — Давай попробуем? Вдруг тебя озарит? — Ким быстро нашла на полу пакет, который лежал на её розовой сумке (на неё девушка приличное время попялилась), достала блузку и протянула её Чонгуку. Тот принялся вертеть её по-разному, пока не расправил и на вытянутых руках не оглядел.       «Кажется, он чуть-чуть успокоился».       Рубашка и правда была похожа на первую, отличали их лишь несколько деталей. У чёрной рукава расширялись книзу уже от локтя, воротник был скромнее, кружев не было вовсе. Сама по себе она была короче белой.       — Она мне может быть великовата, потому что я взяла её у онни, но всё равно…       — Нет, ты будешь выглядеть в ней вульгарно. Даже очень. И она не подойдёт под декор, который я подготовил… — он очень шумно выдохнул, громко прошептав «придурок». Он специально готовил декор? Про самодельный уголок в его мастерской Ким уже догадалась, но разве он что-то ещё подготовил?       — Эй, всё ведь в порядке? Если нужно белое, можно и в простыню меня замотать, и всё будет отлично, верно? — Джису и сама не поняла, что сказала и зачем, художник же посмотрел на неё очень красноречиво, явно мысленно спрашивая «ты где там ёбнуться успела?» «как такая дурацкая идея пришла тебе в голову?» — Да, прости, знаю, что идея… такая себе…       — Но она подогнала мне другую мысль, — и парень в очередной раз замер, он до сих пор двигался рвано, словно зебра у водопоя, которая услышала хруст ветки позади, но теперь его движения не сопровождались страхом. Лишь энтузиазмом.       «Надеюсь, хён меня не убьёт».