Заметить

Генос видел человечность сквозь безразличие. Наблюдая за сенсеем, киборг не замечал каких-либо особых отклонений от других людей, не считая, конечно же, невероятную силу, натренированность, упорство… И скуку. Во взгляде сенсея не горели желания, возвышенные перспективы — всего лишь отыскать равного по силе противника, казалось бы. Учитель лишь хотел убить время где-то. С кем-то. Сквозь жёлтый экран датчиков однажды понимая: учителю нет равных, — а если и появится, то земля будет уничтожена, — учитель не ждёт даров с неба, довольствуется тем, что имеет, ведь однажды получив желаемое, сенсей зевает за просмотром восхвалённом критиками фильме-экшене, изредка посмеивается над похабными шутками в джампе, и смотрит на разрушенные дома через окно. Генос улавливает как учитель, не замечая за собой, засматривается на веселящихся детей на площадке, на белую дворняжку, на испещрённые трещинами асфальт и стены жилых домов. На молодую пару с ребёнком, счастливо смеющихся, дающих ребёнку надёжно висеть, схватившись за руки обоих родителей. И, прерывая собравшегося спросить про отношения киборга, оборачивается назад, чуть улыбаясь, вопрошая Геноса: — Хей, Генос, глянь-ка, там мороженое по акции. Хочешь? И Генос улавливает немаленькую разницу между «хочешь?» и «будешь?», отвечая улыбкой: — Да, сенсей. Очень удачно. С неясным чувством смотрит на размашистый шаг довольного учителя, покорно следуя за ним, с одним из покачивающимся на руке пакетом. Замечает за безразличием скуки уныние, когда учитель, громко вздыхая, лёжа на одной руке под головой, откидывает журнал в сторону, возвращая другую руку на живот. За вздохом прослеживает действие опустившейся руки, замечая остаточный след от нахмуренных бровей. Из тесной кухни же просит, когда руку по плечо оплетают прочные присоски щупалец: — Сенсей? Если вы сейчас не заняты, ни могли бы вы помочь мне разделать осьминога? Показательно, причём, поднимая руку. Сайтама, как только слышит привычное обращение, приподнимается в любопытстве, и при озвученной просьбе сразу же подрывается к Геносу: — Ага! Учитель отлепляет прочные присоски аккуратно, стараясь не повредить механическое тело, а Геносу остаётся лишь довольно улыбнуться в ответ на улыбку учителя. О собственной последний, судя по всему, не догадывается. Однажды даже незаметно подтирается сбоку, когда сенсей в прострации провожает линии разрушений заброшенного района. Отчётливо скользит по раскопошённому асфальту, по обрушенным фонарным столбам от сыпавшихся бетонной крошкой покосившихся зданий. — Жалко, что у нас тут распродаж поблизости нет, а то бегать постоянно… Ну, по крайней мере, монстры на пути встретиться могут, уже хоть что-то. Генос переводит взгляд на губы сенсея, когда тот начинает говорить. Улавливает каждое движение, пытаясь понять правду в словах. Находит только нерассказанное чувство пустоты вокруг квартиры, не считая тех же надоедливых монстров, устраняющихся после одного удара. Слышит в «по крайней мере» надежду на лучшее, отворачиваясь к окну, бессознательно поддерживая: — Зато преодолевая большие расстояния сенсей минимально тренирует своё тело. А ещё замечает, что глупые шоу по телевизору, которые от нечего делать смотрит учитель, интересней смотреть вместе, иногда отвлекаясь от записей. По итогу, в приспущенных веках находит больше человечности, нежели в остальных героях. Отыскивает запрятанное уныние, невольно скрашивая пустоты квартиры собой, своими болтиками и запасными частями, приготовленной едой, заботливыми позыркиваниями жёлтых радужек, даже жаром голубого аккумулятора, «сердца», изредка регулирует теплоту квартиры, пока учитель не заметит. Да и в квартире не так уж прохладно, когда: — Хей, Генос? — …да, сенсей? — Ты уснул, что ли? — …Простите, я не хотел. Я причинил вам неудобства этим неосторожным жестом, пожалуйста, примите мои извинения, этого больше не повторится. — … — Да ладно, лежи уж.